...
24 октября 2017 г. в 08:04
Длинные ресницы начинают дрожать, в конечном итоге с легкостью подлетая вверх. Взгляд мягко скользит по зашторенным окнам, медленно передвигаясь в сторону парня, который мгновенно оказывается на краю кровати.
— Господин, доброе утро… — тихо произносит юноша, протирая глаза от пелены сна
Прекрасный и величественный образ окончательно прогоняет его остатки: янтарный цвет глаз, вечно меняющийся на кроваво-красный, широкие, сильные плечи, словно твёрдый мрамор и белая кожа, по цвету напоминающая хрупкий фарфор. Пожалуй это единственное, что позволяло парню, временами задумываться о малейшей вероятности ошибки второго.
— Иногда мне кажется, что если я дотронусь до вас, то смогу разрушить одним лишь прикосновением и… — светловолосый робко протягивает руку к его плечу.
— Скорее наоборот — моя внешность обманчива, она создана для этого. Из нас двоих, тебя будет сломать проще, — спокойно отвечает тот.
— Да, вы говорили уже об этом. Простите, — мальчишка немного склоняет голову вниз, принося извинения.
— Пора завтракать… — напоминает другой, не сводя с него властного взгляда.
— Конечно… — с нотками вины, протягивает парень, поспешно оголяя запястье молочного цвета.
Послушная ткань ночной рубашки с легкостью скользит вверх и ледяная ладонь прикасается к желанному, прочерчивая ровную линию. Пепельные волосы скрывают алчный и надменный взгляд красных глаз, в сопровождении белоснежных, как и его кожа клыков, которые с особым наслаждением вонзаются в плоть юноши. Тот слегка вздрагивает, после чего пытается усмирить судорогу в коленях и послушно ждет приказа. Голова вовсе не кружится. Он давно привык к таким завтракам, которые как и обеды с ужинами — заканчивались одинаково. Для него это нормально. Слушаться и повиноваться. Пожалуй единственная польза, которую он может приносить в этом доме. С трудом отстраняясь от манящего изувеченного запястья, парень касается подушечкой большого пальца к своим губам и проводит по ним линию, стирая остатки крови.
— Сегодня ко мне должны прийти мои друзья. Я надеюсь на твоё благоразумие и послушание, как и в прошлый раз. Не заставляй меня разочаровываться в тебе… — твердо и уверенно произносит клыкастый.
Последние слова активируют в мальчишке программу под названием ''улыбайся, как идиот и вылезь из кожи вон''. Он делает легкий кивок и сдержанно произносит:
— Да, мой Господин…
Хотя на деле явно готов запищать от радости и отдать всё, что у него есть и нет, лишь бы услышать похвалу в свою сторону. Для него это смысл жизни. Ведь когда создатель рад своему творению, оно продолжает существовать и является нужным, утоляя потребности второго. Мы все хотим быть такими, имеющими смысл. Хотим, чтобы в нас нуждались.
— Увидимся в обед, Бэкки, — медленно протягивает красноглазый, исчезая в дверном проеме
Парень провожает взглядом силуэт и мечтательно шепчет:
— Господин Пак…
Что еще ему нужно в жизни, кроме этого ''Бэкки…''?
Встал он довольно быстро и, после того как переоделся, сразу же направился завтракать. Блюда непревзойденного повара Лэя подняли его настроение еще выше, от чего омежка на крылышках долетел до библиотеки, куда довольно часто наведывался. Его всегда привлекали эти бесконечно высокие, пыльные полки с книгами, которые несут в себе историю, чьи-то мысли или рассуждения, боль, счастье. Ему очень нравилось чувствовать то, что было оставлено словами на желтоватой бумаге. Паренек осторожно заходит внутрь и оглядывается. Ни души… Еще одна причина тягостной любви к библиотекам. Здесь можно остаться наедине с собою и размышлять над чем-то глобальным. Ну… Ну или о чем-то столь несущественном и мизерном… Например, отчего любимая резиновая уточка Бэка не тонет, когда он принимает ванну. Вы не смейтесь, он множество раз задавал себе этот вопрос. Да и не только себе. Правда, когда об этом услышал Пак, сказавший, что так надо — парень прекратил мучиться в догадках и принял всё как должное.
— Сухо! — радостно воскликнул светловолосый, увидев у книжной полки знакомое лицо.
— Здравствуй… — как всегда, с одной и той же интонацией произносит тот, улыбаясь.
Его голос был очень мягким и бархатным. Он нравился Бэку. Особенно когда темноволосый начинал петь в шутку. Душу сразу же посещало невообразимое спокойствие и тепло. Хотя от таких, как они, последнего чисто физически получить не удастся. Только если Чанёль не соизволит сжечь всё до тла.
— Здравствуйте… — невнятно отвечает юноша. — Вы опять разбираете книги? — заинтересованно задает вопрос светловолосый, наблюдая за действиями старшего.
— Да. Как видишь, здесь их много, и каждая требует особого ухода. Нельзя надолго оставлять их в пыли, — кареглазый ставит небольшую стопку на стол и берёт оттуда верхний томик, начиная протирать переплет.
— Там сказка про детишек из пряничного домика… — замечает Бэк.
— Да. Ты вроде бы читал её уже… — Сухо пролистывает страницы, скользя указательным пальцем по уголкам.
— Всего-то раз десять… О! Подождите, пожалуйста! — спохватившись, произносит юноша и хватает книжку, которую мужчина собирался убрать. — Это ведь ''Ромео и Джульетта'» Шекспира. Можно я её возьму? — в глазах паренька зажигается огонек предвкушения.
Чанёль множество раз упоминал об этой книге, из-за чего желание её почитать растет в геометрической прогрессии.
— Конечно… Я уверен, тебе понравится. — улыбка на лице темноволосого граничит с легким беспокойством во взгляде.
Он не совсем уверен.
Юноша усаживается у низенького столика из темного дерева, начиная перелистывать страницы книги. Он нашел новую историю и готов ощутить новые эмоции, которых ему так не хватает в этом огромном поместье с существами, не способными чувствовать.
— Что ж… Как видишь, всё не так гладко. Ясное дело, сунуться сюда он не посмеет. Но что, если допустить такую возможность? — ехидно протягивает узкоглазый, подкидывая карту к общей колоде.
На коленях у него сидит дрожащая омежка, которая боится поднять свой взгляд на остальных. Он не хочет находиться здесь, мысленно умоляя всех существующих богов исправить данную оплошность.
— С чего бы? Я его испепелю, — грозно заявляет Пак и недовольно цокает, загребая три карты.
— Наш Чанёль как всегда в себе уверен! Браво! — с лёгкой насмешкой произносит светловолосый и всплескивает ладонями, правда потом вспоминает о картах в руках.
В ногах у него сидит омега, источающая сильный запах пионов. Тот агрессивно размахивает руками и, при любом движении сидящего на стуле, посылает горы оскорблений и угроз.
— Сехун, успокой свою собачку… — недовольно шипит кареглазый, брезгливо махая ладошкой.
Настроение меняется, как только он ощущает на своей талии руки любимого и показывает всем присутствующим свою фирменную улыбку в форме сердечка, прогоняя маску нервозности на своем прекрасном личике.
— Ты, уж прости. Больно буйный он у меня. Но мы с этим работаем… Правда? — на последнем слове О повышает интонацию и задирает голову омежки назад, заставляя прогнуться.
Тот с отвращением смотрит на противную рожу и выплёвывает:
— Я тебе не домашний питомец.
— Воу! Вот это заявление… Обожаю его за это! — хлопает в ладоши узкоглазый, наслаждаясь поведением омеги.
— Как раз таки наоборот, — Сехун переводит взгляд на всех сидящих за этим столом и торжественно произносит, — Господа, уверяю вас! В следующий раз мы порепетируем… — О наигранно улыбается, после чего обращает внимание на вторую омегу.
Тот еле дышит, хватаясь за плечи темноволосого.
— Чен, опять ты его до потери сознания сгрызаешь… — со вздохом произносит Кай и вытягивает из колоды очередную карту.
— Ну, а на что он мне еще? Жалеть его…? — с сарказмом произносит он и, закончив приятную трапезу, отстраняется от паренька.
Тот обездвиженно падает на пол, под стол.
— Придурок, не смей так обращаться с Сюмином! Иначе… — омежка вскакивает с места, но крепкая мужская рука, вместе с мощным порывом ветра приковывает его обратно.
— Сидеть. — сердито произносит О.
— С кем? Так вот как его зовут… — Чен звонко смеется и начинает елозить носком обуви по животу лежащей без сознания омежки. — Вставай… Эй, С… С… Ой, кажется, я забыл его имя. Какая досада! — театрально вздыхает от горя он, правда потом ударяет ладонями по столу и угрожающе вскрикивает. — К черту! У вас нет имен. Лишь клеймо на теле в виде укуса. Так что будь добр, заткни пасть и не тявкай, — голос начинает ломаться и обретать былую холодность с огромным багажом безразличия, — Иначе я не посмотрю на то, что ты собачонка моего брата… Утоплю в лужице. Одной вонючей псиной меньше… — брезгливо протягивает тот и переводит взгляд на хмурого Пака, садясь обратно.
— Ах, если бы не его дивный голосок, я бы давно отрезал ему язык… — с досадой протягивает Се и подкидывает карту.
— О, так он у вас поёт? — заинтересованно задает вопрос Кай, за что получает легкий локтевой удар в бок от Дио.
Вам покажется, что он был лёгким, ведь какой физический урон можно нанести при таком раскладе? Возможно… если не учитывать способность этого кареглазого поднимать бетонные блоки.
— В любом случае, чтобы вы не говорили — если он сюда сунется, то я его в живых не оставлю, — заявляет Пак.
— Не сомневаюсь, но настаиваю на твоей бдительности. На вашей, — Кай смотрит на остальных, после чего тяжело вздыхает. — Ради сатаны, О! Я не могу смотреть на эту жуткую гримасу! Он же мне сейчас явно пытается выколоть глаза! — восклицает темноволосый, указывая рукою в сторону омеги.
— Секунду… — Сехун освобождает того от воздушных оков и подтаскивает вырывающееся тельце к себе, добираясь до крупной вены на шее, — Расслабься, сладкий… — мужчина вонзает свои клыки в тело юноши, который судорожно трясется, потихоньку обмякая в руках О.
— Так-то лучше, — всталяет свои пять копеек недовольный Дио.
Он ненавидит всех омег в радиусе пяти километров, которые находятся недозволительно близко к Каю и пахнут слишком сладко. Светловолосый впивается ноготками в руку своего мучителя, стараясь причинить взаимную боль, но из-за потери крови достаточно быстро слабеет и выходит у него это не так уж сильно. Да и как-то смешно. Что он сделает этой бессмертной твари?
— Просто продолжайте следить за ним, — выносит вердикт Пак и запускает руку в волосы.
Последняя карта, и бой беспощадно проигран.
— Какая досада, я опять победил. — Чен встает со стула.
— Если бы еще не мухлевал… — злобно протягивает Дио.
— Вы думаете, Чонгук не будет мухлевать? Наивные… Боже, с кем я имею дело… — тот поднимает взгляд вверх, разглядывая потолок. — Ах да, тебя ведь нет, поэтому ты не можешь мне ответить. Жаль, — Чен наблюдает за остальными, покидающими стол.
— Надеюсь, наш следующий ужин пройдет в мою пользу. — хозяин дома встает последним, направляясь к выходу, проследив за гостями.
Кай приобнимает Дио за талию, и они плетутся к выходу, за ними следует Чен, который с лёгкостью закидывает Сюмина на плечо. Черт, этот омега своей кровью пол испачкал. Не хватает только Сехуна. Тот так и оставил своего пёсика у стула. Проклятье, где этот упырь?! Чанёль осматривается по сторонам и стремительно направляется на второй этаж. Секунду. Тот резко открывает дверь и врывается в комнату.
— Что ты здесь делаешь?! — в голосе как и во взгляде четко можно было ощутить необузданный гнев, который вот вот вырвется наружу.
Сехун сидел на подоконнике, закинув ногу на ногу. За его спиной проскальзывал лунный свет, падая на кровать сладко сопящего юноши.
— Ты прокололся. Я вновь учуял его запах. Тогда я даже подумал, что мне показалось. Подумать только, Чан нашел себе постоянного донора, да и не просто кого-то, а Бэкхёна… Если не секрет, как он тебе еще не всадил кол в сердце? — О мило улыбается, направляясь к постели спящей красавицы.
— Стой где стоишь! — рыкнул Пак, мгновенно преградив Сехуну путь.
— Тише, тише… С таким взглядом и карниз можно спалить. Неужто на наркотики подсадил, чтобы он не сопротивлялся? Хотя нет… Ты у нас не любитель испорченной крови. Дай, угадаю, он у тебя целыми днями в отключке лежит от анемии. — тот скорчил умное лицо.
— Не твоё дело. Проваливай отсюда… — басит светловолосый, хватая того за воротник пальто
— Воу, полегче… Мне чисто интересно, как ты приручил эту стерву. Я же не посягаю на твою принцесу! Пока… — во взгляде О проскочило еле заметное лицемерие.
— Что ж, идемте! — радостно произносит Сехун, спускаясь с лестницы.
Он хватает лежащего на полу паренька за шиворот и тащит следом за собою.
— Что случилось, братец? Давно не припоминаю на лице Чанёля такой мрачной физиономии. — интересуется Чен, придерживая тушку на своём плече.
— Да так… Думаю, в следующий раз он сам вам расскажет, — О ехидно улыбается, отводя взгляд.
— Это уж вряд ли. Следующего раза не будет, — грозно басит Чанёль.
— Увы, но вечер обещает продолжения уже завтра… Всё же координаты мои слуги раздобудут именно пополудню. Так что ближе к сумеркам, мы с удовольствием посетим ваш особняк вновь, — Кай берет Дио под руку и вальяжной походкой направляется к выходу.
— Аревуар… — довольно шепчет Чен и приподнимает вымышленную шляпу.
— Если вежливо попрощаюсь, ты прекратишь взглядом прожигать во мне дыру? — любопытствует Се, приподнимая одну бровь.
— Изыди… — шипит Пак и стискивает зубы.
Нежеланные гости покидают особняк.
Лучи солнца давно уже прокрались в комнату юноши, который лежал в ожидании своего Господина. Тот всё никак не появлялся, пропустив завтрак. Сейчас, время напоминало Бэку бесконечно длинную кассетную ленту. Сколько бы не тянул, всё остается на своих местах. Чанёль отсутствует в его жизни около двадцати минут, а парню кажется, что и вечность по сравнению с ними, какая-то мимолетная. Не такая бесконечная и мучительная, как эти пол часа. Светловолосый лениво тащится к шкафу и белая атласная ткань с легкостью слетает с плеч, оказавшись на полу. Острые ключицы, о которые можно пораниться, хрупкая шея, тонкие запястья, которые запросто можно обхватить одной рукою, нежная молочная кожа, губы медового цвета и светлые русые локоны — он прекрасен. Бэк одевает белую, длинную, хлопковую рубашку и штаны. Зашнуровав туфельки, юноша завязывает на шее ленту и заправляет кровать, после чего оставляет свою ночную рубашку под подушкой. Парень открывает дверь и тут же врезается в темноволосого. Он приземляется на пятую точку и невинно поднимает взгляд полный надежды. Нет. Это не Пак.
— Что-то случилось? Ты не пришел на завтрак… — Исин берет мальчонку за руку, помогая ему подняться.
— Господин тоже не пришел, — грустно шепчет себе под нос юноша.
— Вчера у него были гости. Возможно он переутомился, — оправдывает Чанёля тот.
Парень ловит эту фразу и тут же показывает свою улыбку. Теперь ему спокойнее. Нужно лишь немного подождать и не вести себя как эгоист. Ему не хочется расстраивать своего Господина. Терпение. Немного терпения.
Такой настрой Бэк сохранил всего лишь на несколько часов. Время близилось к обеду. Фигура Пака так и не соизволила даже на секунду появиться в поле зрения измученного ожидаем юноши. Тот бродил по особняку словно привидение. Сил уже не было ни на что. Русоволосый подходит к двери кабинета своего Господина и прикасается ладонью к ручке.
— Вы наверняка там. Если позволите, я… — Бэк присаживается на пол медленно сползая вниз по стене и склоняет голову в бок, прикрыв глаза, — подожду Вас здесь, — тешит себя ложными надеждами тот.
— Он сидит там уже пять часов… Ради бога, которого нет, сделай с ним что-нибудь. Я ведь теперь даже выйти не могу… — Чанёль откладывает папку с рукописями и переводит взгляд на Сухо.
Тот сидит на диване и томным взглядом прожигает в стене дыру:
— Ты же сам решился на это…
— Да знаю я, — Пак смотрит в окно, где солнце постепенно начинало исчезать, уходя за горизонт. — Его запах должен уже сойти, поэтому сегодня… наш последний ужин пройдет без каких-либо происшествий. — уверенно заявляет он.
— Очень на это надеюсь… — со вздохом произносит Сухо, покидая кабинет.
Темноволосый вместе с Исином не придумывают ничего лучше как перенести тушку в комнату и относят спящего юношу в свои покои…
— Я скучал… — медленно протягивает Сехун, присаживаясь за стол.
За ним плетется омежка, у которой на шее и запястьях собралась вся палитра синяков — от зеленого до пурпурно-фиолетового.
— А я то как… — с сарказмом произносит Пак, наблюдая за Каем и Дио.
Эти два попугая-неразлучника сегодня присели на разные стулья, хотя обычно пятая точка кареглазого имеет лишь одну локацию — колени своего ненаглядного. Чен в свою очередь смотрит на всё это с какой-то ехидной ухмылкой, усаживая свою зверушку возле ножки стола. Он явно знает причину их раздора, с трудом сдерживая смех. Уж это выражение лица Чанёль узнает из тысячи. Парню сразу вспоминается похожий случай, когда он поджег лесное озеро. Проклятый Чен… Пак замечает на себе заинтересованный и одновременно недоумевающий взгляд Сехуна. План сработал. Светловолосый улыбается в ответ и одаривает того своим вниманием:
— Рад видеть всех вас в добром здравии.
— К чему такое лицемерие? В прошлый раз мы все отчетливо заметили твоё желание выпотрошить моего братишку, подвесив за мизинец в восточной части города, где солнышко особо щедрое, — Чен обводит взглядом всех присутствующих.
— В отличии от некоторых, я не забываю банальных правил этикета. Были небольшие разногласия, которые давно уже позабыты. Не так ли, Се? — Пак давит доброжелательную улыбку, от чего всех присутствующих бросает в дрожь от такого ''непривычного'' Чанёля.
— Конечно, — недовольно бурчит О, в припадке наматывая на палец локон омежки.
Нервы на пределе. Какого черта, творит этот засранец?
— Мне больно, прекрати… — шипит светловолосый, хватаясь за голову.
— После вчерашнего ты зарекаешься о боли? — Сехуна и Чена пропирает на смех, а вот сидящему на полу не очень весело.
У того до сих пор ломит всё тело. Эти синяки, оставленные им… они будут сходит еще очень долго. Кажется тот, сломал ему ребро. Когда они вернулись домой после вчерашнего ужина, эти двое здорово поиздевались над ним. Сехун вновь сорвался, а его младший брат с удовольствием соизволил помочь ему в снятии стресса, путем изувечения непослушной псины, которая не знает своего места, забывая о том, что тявкать в сторону хозяина нельзя.
— Так что насчет их местоположения? — заинтересованно произносит Пак.
Он доволен ситуацией. Пересилив жажду, а вместе с ней и самого себя, он прекрасно сдерживался целый день и теперь даже Сехун не в силах ощутить еле уловимый, приторный запах ландышей.
— Тут такое дело… Мы с Дио немного повздорили и теперь эта бестия… кха! , — темноволосый ощущает боль в пальцах ног, которые отдавливает ему кареглазый, — не хочет отдавать бумаги… — хрипит согнутый напополам Кай.
— Ну, кто ему виноват, что он забыл про годовщину нашего танца? — мило и невинно протягивает пучеглазый.
— Куда более важная вещь сейчас волнует меня больше, чем Чонгук. Чанёль-а, — Чен отвлекает всё внимание на себя и давится собственной ухмылкой, степень коварства зашкаливает на его лице, — Что за дивный запах ландышей я ощутил вчера, когда покидал твой особняк? Не связано ли это с вчерашним конфликтом между тобой и Се? — узкоглазый чувствует, что Пак доходит до точки кипения.
Тот ощущает непреодолимое желание заткнуть любопытного паренька путем испепеления его тушки до тла.
— Ничуть… У меня в саду достаточно диких растений, — выкручивается светловолосый.
— Мне кажется ты неуместно подобрал вопрос, друг мой. Какое отношение это имеет к происходящему? — злобно протягивает Сухо.
— Ох, Чанни… всё это твои отговорки. — со вздохом произносит узкоглазый, разочаровываясь, что его догадки напрасны.
— Чен, что за глупости? На что ты намекаешь? — Кай улыбается и с недопониманием смотрит на того, ожидая объяснений
Со стороны лестницы издается чьё-то маленькое ''ай'' и милая угроза предмету, который чуть не заставил навернутся, из-за чего все сидящие за столом замирают. Наступает гробовая тишина. Кажется Пак провалился под землю второй раз подряд. Первый был пару минут назад, когда Чен предположил о возможности присутствия омеги в поместье Чанёля, что впринципе любому покажется бредом. Юноша перебирает своими босыми ножками по красному ковру и всё же спотыкается. Паренек умело приземляется на четвереньки, словно котенок и резко поднимается, отряхиваясь. Вместе с его падением улетает челюсть Чена. За ней отваливаются и остальные. Омеги замечают нежданного гостя и становятся мертвенно-бледными.
— Господин, я… — от этих слов всех прошибает тысячным зарядом вольт, и глаза Сехуна теперь вполне можно сравнить с орбитой Юпитера, — я заранее хотел бы извиниться, — черт возьми, всё происходящее кажется Лухану сном или бредом наяву, — Я не мог допустить такого обращения с вами, — тот переминается с ноги на ногу, — Тем более если это из-за меня… Вы позволите? — юноша подходит к Чанёлю и усаживается ему на колени, увидев положение Сюмина.
— Видимо, он такой же как и я… А тот сидит на полу… — он замечает измученного Лухана и его бледность, — Нет, я лучше на коленях. Надеюсь Господин не будет против… — мысленно ведет монолог Бэк, пытаясь анализировать ситуацию. Тот немного нервничал из-за того, что ослушался своего хозяина.
Первым подает голос Сехун. Ну как голос? Какие-то невнятные мычания и нечленораздельная речь. Все присутствующие явно в шоке, если не больше. Даже сердце Чена, которого собственно уже три столетия нет, готово было повторно остановиться. У всех появилось множество вопросов к ''Господину'' Паку.
— Я… — ух ты, первым отошел Кай, — Я не знаю, что необходимо сейчас сказать. Просто… не ожидал, что такое возможно… Я… Я… — минутная пауза из-за исчерпания словарного запаса, -Охуеть, — честно признается темноволосый и приподнимает взгляд на Бэка.
Юноша с недопониманием смотрит на перекошенные лица, после чего свесив ноги, позволяет себе мелкую дерзость, оплетая шею Пака руками.
— Господин, можно ли мне принять участие в игре от вашего имени? — интересуется русоволосый.
Чанёль молчит. Это происходит на самом деле? Если так, то он предпочтет принять всё как сон и спокойно продолжать отдыхать, не беспокоясь о реальности. Правда потом, до Пака доходит, что вампиры не спят, и что всё это происходит наяву. Тот, пересилив себя, делает легкий кивок, до конца не осознавая, что ситуация дошла до абсурда. Чен постепенно перестает втыкать, повернув голову в сторону брата:
— Как это понимать, Се?
Уф, паренек даже и не представляет какой фурор он навел среди этих невозмутимых тварей, которые скорее умрут, чем двинут бровью.
Дио был, пожалуй, единственным, кто не выпал из реальности. Он возмущенно наблюдал за реакцией остальных, раздавая карты.
— Эй, прекрати пялиться на него! — недовольно заявляет кареглазый и заезжает Каю локтем в бок.
Возможно, при других обстоятельствах тот был бы недоволен поведением своего жестокого супруга и напомнил ему о контролировании агрессии, но сейчас темноволосый был благодарен своему возлюбленному как никогда. Именно сейчас. В остальное же время было бы здорово, если бы он перестал всячески калечить его. Будь то ''случайно'' или преднамеренно.
— Извините, хочу вас предупредить. Ваша ревность не оправдана, — Чена эта фраза рассмешила, не смотря на ситуацию, паренек ведь прав, а вот Дио не очень понравилось начало. — Это бессмысленно. Я ведь собственность Господина, у меня нет такого права как у вас — иметь возлюбленного… Так что прошу в дальнейшем не воспринимать меня как угрозу вашим отношениям. — Бэк улыбается и загребает в руку карты, в то время как Чен давится собственным смехом.
Парень чертовски прав. Если же эти начали отходить, то остальные четверо до сих пор были где-то в прострации. Сюмин смотрел на Лухана, который в свою очередь до сих пор воспринимал Бэка, как галлюцинацию, ставшую результатом сильных побоев. А вот Чанёль и Сехун уже минут пять с друг-друга взгляд не сводят. Что-то мимолетное проскальзывает между ними. Злость, ненависть, агония. Да, всё там…
— Если никто не возражает, в том числе и Господин, то я сделаю ход первым, — Бэк, не увидев протестов, выкидывает на середину стола две карты.
Нежное и острое ''господин'' эхом отдает в висках каждого из присутствующих. Лухан смотрит на русоволосого и не может понять, как… Как так получилось?! Кто сейчас сидит перед ним?!
Если это и вправду Бён Бэкхён, то почему тогда так себя ведет? Почему он цел и невредим? Почему называет Чанёля свои господином? Почему тот в свою очередь молчит и ничего не говорит?! Какого черта здесь происходит?!
— Господин, разрешите сделать ход? — задает вопрос Бэк, вырывая Пака из смертельной схватки взглядами.
Мужчина до сих пор не может прийти в себя, но даже если так… Уже ничего не изменишь и раз всё всплыло наружу, нужно делать то, что у Пака получается лучше всего. Быть собою. Невозмутимым. Ложь. Холодным. Ложь. Беспристрастным. Ложь. Быть Пак Чанёлем.
— Разрешаю, — режет тишину низкий тембр голоса.
— Благодарю… — довольно произносит юноша и подкидывает одну карту к соседу.
Сухо тяжело вздыхает и переводит ход на Дио. Чанёль сам во всем виноват. Он его предупреждал.
— Как тебя зовут, сладенький? — басит Сехун, намеревая поиздеваться над Паком.
Бэк понимает, что вопрос адресован ему и смело отвечает:
— Господин называет меня — Бекки.
— Бэкки, а… — Чанёлю явно не нравится что с уст Сехуна так недозволительно ласково и нежно слетает имя его мальчика, — почему Чанёль твой ''Господин''? — О пытается докопаться до истины, но пока выходит плохо.
— Господин Пак, мой хозяин. Он дал мне жизнь и теперь распоряжается ею. Кормит, одевает и даже позволяет пользоваться библиотекой этого поместья. Разве можно называть его как-то по-другому? — парню явно не нравится этот подозрительный тип.
— Бэкки, он ведь питается твоей кровью? — один из тех вопросов, ответ на который хотел узнать каждый из присутствующих, но явно не осмелился бы его задать.
— Да., — без промедления отвечает юноша, — Это единственное, чем я могу отплатить за своё содержание. Хотя… я уверен, что моя кровь не стоит того, что делает для меня мой Господин, — Бэк забирает из колоды три карты, помещая их в ладонь Пака.
На его фоне ручка юноши выглядит слишком миниатюрной и хрупкой.
— Вот как… А что насчет временной смены хозяина? Ты парень симпатичный, сладко пахнешь, думаю и твоя кровь такая же на вкус. Более чем. Я уверен. Если понравится — сможешь остаться у меня навсегда, — играет со смертью Сехун.
А зря. На плече мужчины вспыхивает слабый огонёк, но легкий порыв ветра тут же его изничтожает.
— Чанёль, что за детские выходки? — с издевкой произносит О.
— Случайно вышло… — сквозь зубы процеживает Пак с трудом отводя от объекта ненависти полный алчности и надменности взгляд.
— Ревность штука такая… Опасная. Правда, это чувство испытывают лишь те, кто полностью не уверены в своём избраннике. Ну или сами по себе слабые и податливые суще… — Пак собирается встать со стула, и карниз шторы у основания резко вопламеняется, — Ну я ведь предупреждал, Чан! — Сехун не осознает, что довел светловолосого до точки кипения, по крайней мере, делает вид.
Все чувствуют накаляющуюся атмосферу, понимая, что О перешел границы дозволенного. Чен нервно поглядывает на Кая и Сухо, которые в свою очередь переглядываются между собою, пытаясь разглядеть в глазах друг друга выход из этой безнадежной ситуации, которая явно ничем хорошим не обернется. Последний раз они сцепались так два года назад, когда в порыве страсти… кхм, простите… гнева, Пак поджег лесное озеро. Тогда О хотел проверить выдержку ''приятеля'', выводя его из себя различными способами. Долго же Чен с них потухал…
— Извините, — мягкий и нежный голосок мгновенно накрывает собою гнетущую атмосферу, заставляя всех присутствующих обратить внимание на своего обладателя, — Моё положение меня устраивает, — парень прижимается к Паку сильнее, после чего демонстративно выгибает свою спинку, и Сехун наконец замечает знакомый хищный взгляд, который задерживается в глубине бездонных глаз Бэка лишь на пару мгновений, после чего вновь становится невинным, — и своего хозяина я менять не намерен. — Пак начинает ощущать легкую узость в своих штанах от таких замашек.
Все с облегчением переводят дыхание, понимая, что конфликт исчерпан. Сухо тушит карниз легким всплеском воды и всё возвращается на свои места. Сехун молча смотрит на остальных, пытаясь осмыслить произошедшее.
— Прекрати, — тихо доносится из-под стола.
— Девчонки, не ссорьтесь, помада у меня… — пытается разрядить обстановку нелепой шуткой Чен.
О недовольно морщится.
— Господин, ваш ход… — Бэк напоминают Чанёлю о карточной игре.
— Прекрати, — повторяет уже более уверенно чей-то хрупкий голос, — Прекрати его так называть! — выкрикивает что есть мочи омега вопреки Сехуну, который был явно удивлен такому поведению своей зверушки, — Что с тобою случилось?! Почему ты так себя ведешь?! Какого черта позволяешь называть себя именем какой-то проститутки? — Лухан вне себя от ярости.
Дио единственный весь вечер сидел как идиот, не понимая, от чего все сегодня после любого сказанного предложения показывают удивленные рожицы и выпячивают глаза.
— Почему ты жив?! Почему так спокойно относишься к тому, что они говорят?! Почему ты стал вещью в руках этого урода и позволил подчинить себя?! Почему делаешь вид, словно не знаешь нас с Сюмином?! — светловолосый был на пике и даже Сехун не смел ему сейчас помешать.
— Извини, но я не понимаю о чем ты говоришь… Таким поведением ты позоришь своего господина. Лучше извинись и больше так не делай. Хорошо? — на лице Бэка появляется милая и добрая улыбка, отчего Лухана бросает в дрожь.
Он валится с ног и с ужасом смотрит на светловолосого.
— Бэкхён, какого… черта… — в ужасе шепчет Лу, отползая назад, — Э… Это какая-то шутка? Почему ты… — парень упирается спиною в ножку стула и поднимает свой взгляд на Сехуна.
Громкий и зловещий смех. Всех пробирает мелкая дрожь, а Дио до сих пор пытается понять, что, блять, происходит.
— Потому что Пак Чанёль конченый собственник. Потому что Пак Чанёль больной извращенец. Потому что Пак Чанёль больной ублюдок, стерший Бёну Бэкхёну память. Черт возьми… — Сехун еле сдерживает вновь вырывающийся наружу смех, — Умно… Твою мать, даже я бы не решился на такое. Ты… Ты просто взял и превратил его в безвольную куклу. Пустой сосуд… — выносит ошемляющий вердикт Сех.
— Блять, объясните какого хрена все с чего-то охреневают, а я как идиот сижу и не понимаю, что происходит, — в возмущении ворчит Дио.
— Чанёль, ты правда аннулировал его память? — задает вопрос Кай.
— Ты сделал из него сосуд? — подхватывает Чен.
— Я… — Пак не знал что ответить.
— Урод, как ты… Как ты мог так с ним поступить?! А я ведь с самого начала понял. Нужно было вас прогнать или сдать полиции… — выплевывает каждое слово омега.
— Хах, что ж ты не совершил задуманного? — с насмешкой в голосе спрашивает собачонку хозяин.
— Потому что Бэкхён не позволил. Он поверил вам. Уговорил помочь, а вы… ненавижу… ненавижу вас всех… — мычит в агонии омега.
— Его проблемы. Лучше сиди смирно и не тявкай, — Сехун сжимает кулак и Лухан ощущает руку на своей хрупкой шее.
Паренек начинает задыхаться, а О спокойно пролоджает держать в руках воздух. Свою стихию.
— Я могу попросить вас перестать мучать своего… Этого молодого человека? Я понимаю, что это чисто в воспитательных целях, но всё же буду настаивать, — спокойно просит Бэк, словно не о нём шёл разговор несколько секунд назад.
Се вновь отвлекается на аппетитного мальчонку и с коварной улыбкой на лице исполняет просьбу юноши. Лухан с удивлением смотрит на Бэкхёна, ожидая чего угодно, но тот…
— Уважаемые, я хочу заявить о том, что у меня есть лишь один хозяин — Пак Чанёль. И пока его всё устраивает, я остаюсь довольным. Надеюсь, в следующий раз играть будет интереснее, — все тем же мягким голоском произносит парень и выкидывает на стол выигрышную комбинацию из трех карт.
— Что ж… Ландышевый мой, стоит отблагодарить Вас за столь феерический вечер, — Чен встает из-за стола и снимает с головы вымышленную шляпу.
— Я не ваш, — немного черство, с неким предостережением произносит Бэк.
— Ну да, ну да… Ирония, — улыбается тот и, уводя Сехуна, в спешке удаляется.
— Я не особо доволен вечером. Учитывая то, что на протяжении всего ужина — творилась какая-то хрень, которую никто не может мне объяснить! Довольно. Бумаги я сегодня не отдам. Не в настроении. Прощай, Пак… — фыкнул кареглазка и виляя бедрами ушел, заманив ими с собою второпях попрощавшегося Кая
— Кролики, — выносит вердикт недовольный Сехун и скрипит зубами, поглядывая на сочную шейку ''Бэкки…''.
— Ты что-то забыл? Стоишь как вкопаный… — злорадствует проигрышу Пак.
— Просто представил твоё испепеленное поместье и полуобнаженного, связанного Бэкхёна. Шучу, — с издевкой прощается тот и впускает свою руку в волосы Лухана, таща бедного паренька за собою. — Не подпали второй карниз! — предупреждение Сехуна было несвоевременным, ведь штора вспыхнула вместо с первыми тремя названными буквами имени его ненаглядного мальчика.
Юноша покидает колени Чанёля и подходит к дверям, наблюдая за покидающими территорию особняка гостями. Светловолосый видит исчезающие вдали макушки и с облегчением закрывает дверь, поворачиваясь:
— Господин, я хотел…
Сейчас он наконец спокойно извинится и всё будет как всегда.
— Бэкки, как это понимать? — сердито произносит Чанёль, резко прижимая юношу к стене.
— Из… вините меня, Господин. Я хотел как лучше. Если я чем-то вас опозорил или поставил в неловкое положение — готов понести должное наказание, — дрожащим голосом робко и отрывисто произносит Бэк.
— Наивный мальчишка… — злобно басит Чанёль, исчезая во мраке.
— Господин… — русоволосый приподнимает взгляд, — Господин, вы… Господин? — юноша обеспокоенно посмотрел по сторонам, но нужную фигуру так и не отыскал.
Весь помятый и удрученный, паренек поплелся на второй этаж. По пути ему посчастливилось не попасться кому-нибудь на глаза, и он спокойно зашел в свою комнату. Завалившись на кровать, он угнетенно вздыхает, не замечая для себя как начитает посапывать носиком, крепко проваливась в очередной кошмарный сон. Ночь. Трасса. Чужие лица, которые улыбались Бэку как родные. Яркая вспышка издалека и отчаянный крик водителя. Дальше всё более чем смазано. Впрочем, и до этого мало что было понятно. Кровь. Сбитое дыхание. Чья-то рука и красные глаза. Который раз они смотрят на него? Который раз обещают подчинить себе?
Ах, к черту…