Люблю даже пьяного

За окном льёт дождь, оставляя размытые следы на стёклах и постукивая по подоконнику, заодно стуча по барабанным перепонкам уже трезвого Юрия. Он лениво открывает один глаз, фокусируя пред собой разбитый горшок с цветком, потом второй глаз и уже видит больше: усыпанный различными коньками пол, куча вилок и ложек и пустое спальное место, еще удерживая тепло брюнета, что лег спать в эту постель. Кажется, Отабек ушёл. Ушёл. Это слово открывает старые раны на сердце, оставленные разводом родителей, запоем отца, многочисленными проигрышами перед тем, чего Русская Фея добилась сейчас. Слёзы застилают глаза, сопровождая собой холодное одиночество, скатываясь по алым щекам, вновь опаляя их. Грудная клетка воздымается все чаще. Всё чаще слышатся всхлипы, идущие вразрез с характером "сильного" Юрия Плисецкого. Блондин готов поклясться, что не было хуже обиды в его жизни чем та, что закралась в его сердце. Он тихо шмыгал носом и тёр глаза, пока не заметил тёмную макушку, не очень удачно поднимающуюся с пола. - Бека!.. - крик, полный радости опаляет горло, но он получается намного более хриплым, чем ожидалось. - Утра, тигр. Плисецкий уверен в том, что не видел ничего милее сонного Отабека: слегка закрытые, даже сщуренные глаза цвета горячего шоколада тепло обволакивают своей заботой, растрёпанные волосы, которые Герой Казахстана пытается хотя бы примять ладонью, пара-тройка укусов на ключицах и, как же без него, пушистая срань котейка под боком. - Бвав, а хули Вы на полу, мусье? - с некой ядовитой издёвкой, сидящий в свою очередь на кровати Юра обвивает бледными ручонками шею казаха, устраиваясь щекой на груди фигуриста и утыкаясь кончиком холодного носа в горловую впадину. - Я... - лениво тянет Отабек Алтын, осматривая все вокруг. - Я не знаю, солнце. - всё, что вымолвил темноволосый, потянувшись и после одаривая звонко смеющегося Юрия поцелуем. В честь дня рождения кота юной Феи два фигуриста знатно напились. Напились через преграду в виде криков Беки "Образумься, Юра!" И "Не пей так много!..", не исключая весьма и весьма колкие замечания по поводу возраста Юрио. Когда фотографий в инстаграм им не хватило, парни практически по самое "не хочу" влили в себя еще несколько стаканчиков алкоголя, порешив на том, что продолжат праздновать столь знаменательную дату на катке, игнорируя мяуканье недовольного кота. Плисецкий небрежно покидал все пары "обуви с ножами на подошве" на пол, пытаясь (не без помощи Отабека) обуть хоть какие-то и напрочь не предавая значения тому факту, что он опробовал обуть коньки разных размеров. Когда они оба, все еще пьяные, добрались до совсем детских коньков Юрочки (лет так 11 точно) и не смогли натянуть их на него, то в ход (вместо ложек для обуви) пошли столовые и чайные ложки, вилки и даже половник. Когда с одной проблемой они разобрались, оставив весь бардак как есть, фигуристы уже стояли у катка. Блондин в парке, шортах и полусапожках, а Алтын (как пришел) в свитере, черных джинсах и кроссовках. Немного вменяемый, но пьяный Алтын, под руку с совсем еще зелёным юнцом, разгуливали по округе, распугивая прохожих и разграбливая полки магазинов с кошачьим кормом. Они пару раз покатались на катке, распугивая последних клиентов, что катались тут в столь позднее время, угождая в сугробы (чаще всего вперед головой). После они добрались домой на такси, спотыкаясь о коньки и уснув на постели, с которой Юрио позже столкнул казаха. Смущённые, но счастливые Юрий Плисецкий и Отабек Алтын завтракали наспех приготовленными оладьями под авторством казаха, лампово наслаждаясь присутствием друг-друга. - Знаешь...люблю тебя даже пьяного. - А я люблю тебя пьяного в квадрате.