Привет, Я Саймон Август Росс и я ненавижу всех людей, говорящих с тобою, видящих тебя, живущих с тобою в одном доме, городе, стране, планете, вселенной.
Особенно я ненавижу Мег — девушку, так легко забравшую у меня твою улыбку и блеск карих глаз. Мег — так звонко смеющуюся и лепечущую вечно о книгах, комиксах и прочей ерунде. Мег — сто шестьдесят пять сантиметров задротства и солнечных поцелуев. Мег — два хвоста и обветренные тонкие губы. Мег Клее — вторая личность, живущая в моём теле.Привет, Я Мег Клее, но ты можешь не запоминать моё имя и фамилию — ОН запрещает мне представляться, но правила существуют, чтобы их нарушать, не так ли?
9 сентября. Саймон думает, что его драгоценный Эрик хоть каплю мне интересен. Нет-нет-нет. Я ещё в своём уме. И если Саймон — малыш Саймми — считает, что мне, как любой легкомысленной дуре должно хватить пары милых фраз и «светлой улыбки» для того, чтобы влюбиться, то у меня для него плохие новости: Я не так проста. В отличие от некоторых, Саймми. Что? А, вчерашний разговор. Я просто была вежливой, Саймон, я просто, твою мать, была вежливой. А ты, придурок, преувеличиваешь всё и пытаешься выдать желаемое за действительность. Грёбанный любитель рефлексий и самобичевания. Пойми, не весь мир крутиться вокруг твоего любимого, драгоценного Эрика. В конце концов, он даже не знает, что это была я. Ведь опять-таки, в отличие от некоторых, я в своём уме. Лучше следи за Августом. 12 сентября. Мой психиатр рекомендовал заполнять дневник каждый день и неважно чем. Но у меня не было сил. Три дня я не мог и не хотел понимать (пытаться понять) себя (свои мысли). Они — те другие двое, что разделяют со мною тело — озлобились и превратились в зубастых акул. Даже сейчас я слышу их довольное, хищное клацанье (это звук их зубов???). Мне пришлось принять таблетки, но они плохо помогают. Возможно, стоит сказать об этом доктору Шерри — она очень добрая, иногда это даже пугает. Доброта меня пугает в целом. То есть… Этому ведь нужна причина? Нужно ведь… я не знаю. Иногда кажется, что я запутался и иду по кругу. Возможно, Мег права и я просто себя накручиваю. То место под сердцем до сих пор болит. Я не видел Эрика уже три дня. Наверное, это к лучшему. Да, стоит забыть о нём и сосредоточиться на учёбе. Доктор Шерри сказала, что эксперимент будет продолжаться, пока будет давать положительные результаты. 13 сентября. Хей-хей, ты, да-да, ты, невольный читатель этого дерьма, наверное, это оооочень скучно читать всю эту любовную хрень, что слаще сахарной ваты — та ещё ядовито-сладкая отрава. Но твоим мукам пришёл конец. Ведь тут я, Август Росс, красавиц, вундеркинд, одаренный Богом и прочей мистической ерундой, благословлённый ангелами и Дьяволом, поцелованный в лоб вселенной и поглаженный по спинке огромной рукой Большого Брата… А, ты же хочешь конкретики. Рост сто восемьдесят, глаза серого непримечательного цвета (хоть не та блевотная херня, что у Мег вместо глаз), волосы русые. Хобби — мучить людей. Цель жизни — содрогнуть чресла вашей ёб… простите, грёбанной истории. Что? Почему тогда я лишь мараю белые листы своими нарциссическими мыслями, а не творю великие дела? Потому что чертов нытик Саймон, трясущийся и паникующий от каждого постороннего шороха, мне не простит шумиху. А ради этого человека с лицом ебучего кота из Шрека я готов убить любого. Даже себя.Саймон Росс, тупая, но чертовски милая «зверушка» с огромными блестящими глазами, смешно высовывает язык и изрыгает потоки слюны при виде красивого и грациозного, словно самая настоящая лань, Эрика Д.
Пойми, Саймми, эта цаца тебе не по зубам, глупая ты скотина.
14 сентября. Сегодня он улыбнулся мне! Мы встретились взглядами в столовой, и он улыбнулся какой-то дурашливой, но жутко милой улыбкой. Я думал, что за мной кто-то из его друзей (компашки имени Эрика Д.), но нет. Это была улыбка, адресованная мне! И он почти сел за мой столик — в последний момент в столовую забежала шумная и гиперактивная Элисон де Роган-Субиз, француженка со смешным акцентом и ярким розовым блеском на губах, и забрала Эрика за свой столик, где обычно сидела девчачья элита. Эта хищная стая, состоящая из болтливых канареек, едких змей и горделивых, бестолковых орлиц, выпрашивали у него подробности, пытались обгладать своими словами и взглядами Эрика Д. — самого прекрасного и красивого парня, невероятно популярного и непреступного. Им нужно было, почти физически, знать, кто, что он и откуда. И пока они выпытывали у него информацию, моё сердце, словно обвили змеи и медленно, тягуче медленно начали его сдавливать. «Это ревность», — шепнула на ухо Мег. — «Это ревность, Саймми». «Ты крупно вляпался, грёбанный нытик», — выплюнул мне в лицо Август. И я лишь безвольно согласился с ним. 17 сентября. Ты рождён в грехе, Саймон. Да, ты сам, чёрт возьми, грех. Твои ебучие синие глаза, что словно охвачены морем, над которым разразился шторм, и словно вечно слезящиеся закроются — ты, грёбанный эгоист, хочешь спать. Ты хочешь скрыться от Божьего света. Но прости — у тебя это не получится, я тебе не дам. Ты мало того, что пидор, ещё и трус. Не вздумай сбежать от нас. … прости, прости, Саймми. Просто Август обеспокоен произошедшим в школе — ты накричал на Элисон и её свиту. На тебя это не похоже. Да, мы понимаем — это всё любовь. Но если она убивает тебя… может, это вовсе не та любовь, которую мы все заслуживаем? Может стоит забыть? Саймон, поговори с доктором Шерри. Пожалуйста, ради нас и себя. Ради безопасности Эрика Д. 21 сентября. Я уснул. Мне не хотелось открывать глаза и видеть Эрика Д. — он был таким ужасно, ослепительно, невероятно красивым. Таким внеземным. Словно его кто-то выдумал. Иногда я правда этого боюсь — проснуться и узнать, что Эрик — плод моего больного воображения. Но каждый раз, когда я вижу его в коридоре, во мне что-то начинает кричать «Он существует!» и биться о стенки ни только желудка, но и других органов. И это самые счастливые мгновения моей жизни. Даже знать, что мы дышим одним воздухом и сидим на одних и тех же лекциях — счастье. Знать, что он жив. Только я уснул. Выкинул себя из жизни на четыре дня — может от этого перестанет болеть то место под сердцем. Моя выходка показалась смешной для Августа и Мег — они считают меня слабым звеном, хоть и улыбаются мягко фальшиво и твердят: «Мы беспокоимся». Ни черта вы не беспокоитесь! Вы хотите разлучить меня и Эрика. Хотите забрать моё розовое солнце! Вам нужно лишь моё тело. Так берите! Измывайтесь над ним! Подстраивайте под себя! Кромсайте и ломайте! Только, пожалуйста, не лгите… не жалейте… 22 сентября. Я решил отвлечься. Вести дневник, в котором не слова о владельце — немного нечестно и лицемерно. Я Саймон Росс. У меня синие глаза — Август всегда говорит, что они наполнены слезами. Многие думают, что раз у меня и моего альтер-эго одинаковая фамилия, то мы «близнецы». Нет. Август — мой «брат». Он появился летом 20ХХ года, когда у моего отца появилась любовница — русская студентка, милая девушка с белоснежной кожей и духами приятного аромата, схожего с домашней шарлоткой. Мой отец преподаватель в университете, чьё название я не помню. Вроде что-то с психологией. Но это не важно. Моя родная мама, вечно сидящая на антидепрессантах и пьющая вино, будто обычную воду, даже не заметила перемен в отце. Твой отец — мудак, красивый, но всё же мудак. Ты тоже будешь таким, мой маленький мальчик, у вас, прелестных парней, это в крови. Нее, вы проходите специальный курс в общем астральном классе во время снов, грёбанные любители секса и минета. От мамы часто пахло ни только алкоголем, но и сигаретами. Она не любила готовить, а домашние обязанности выполняла между таблеткой и бокалом вина. Женщина «Моя жизнь — дерьмо из-за тебя». Папина любовница была не такая. Я называл её Тасси, хотя, конечно, это не было её именем. Хотя, конечно, не имел права видеть её — это странно видеть совершенно иную женщину рядом с отцом и осознавать, что именно её он любит. Мою маму он не любил. Мою маму он терпел. Потому что отец — человек слова. Тасси пахла шарлоткой и умела играть на пианино. У неё самый заливистый смех, мягкие руки и нежный голос. Август, я буду звать тебя августом. Милый летний солнечный мальчик, мне так жаль, что мисс Росс говорила те ужасные вещи. Мне так жаль, что ты, Тасси, никогда не узнаешь правды. Я любил тебя. Но ты «породила» Августа. И я возненавидел тебя. Мне так жаль, что я сделал тебе больно. Мне так жаль… 24 сентября. Саймон, мудила Саймон сказал, что мне тоже нужно рассказать о себе. Но мне кажется такому, черт возьми, прекрасному парню, как я, нет необходимости тратить слава на оды, посвященные собственному величию. Вот Мег. Да, этой тихони стоит написать пару слов о своей хикки-жизни. Грёбанным двум хвостам и отвратительному запаху изо рта стоит подумать (придумать) над красивыми дифирамбами. Ладно, раз Саймон, мудила Саймон просит, я напишу. Август Росс. Мистер Совершенство. Идеал. Бог. Зовите, как хотите — не ошибетесь. Мой рост, цвет глаз, волос я уже писал выше. Пока ничего не поменялось. Мою «маму» звали Таисия и она была студенткой по обмену из России на факультет клинической психологии. От неё приятно пахло шарлоткой и родимым домом. Она знала смешные считалки. И верила в чудо. А ещё называла меня «Солнечным мальчиком». От этого я испытывал разнообразные чувства: стыд, замешательство, злость, счастье и благодарность. «Мама» забавно щурилась, но очки отказывалась носить — боялась потерять любовь моего отца. Вы, хреновы уроды, читающие эти записи и ничего не знающие о личном пространстве, правилах приличия, наверное, думаете, что сейчас будет душещипательная, драматическая история о нашем с ней расставании? Хер вам. Она исчезла из моей жизни. А вслед за ней исчез и привычный ход вещей. Появилась Мег Клее. 25 сентября. Мег Клее. Девушка. Рост уже озвучили за меня. Цвет глаз тоже охарактеризовали. Я появилась случайно и также случайно осталась. Мой трамвай не уехал. Никто не постучал в дверь. Не было озарения или осознания, почему я оказалась такой, какой, простите за тавтологию, оказалась. Мир не спросил меня, как сделать лучше, и провернул всё единолично. Я появилась. И никто не смог ответить «Зачем?». Потому что нет ответа. Потому что Мег Клее — чья-то шизофрения, распад личности, опухоль мозга, игра воображения, проделка разума, ирония судьбы и просто несмешная шутка от Бога. Я люблю комиксы, аниме и книги. Я люблю спать. Люблю забывать, что завтра проснусь Саймоном Августом Россом. И надеяться, что это они моя шизофрения. А не я. Не я. 26 сентября. Я полоснул Элисон ножницами. Не сдержался. Не забыл. Не смирился. Ты бываешь чертовски тупым, Саймми. Ты, блять, доигрался, мудила Саймон. То место под сердцем слишком болело, и я решил вырезать причину его боли — те взгляды, бросаемые француженкой в сторону Эрика Д. Ты, ебанный гандон, не понимаешь, что они снова запрут нас в своей камере пыток? Они вскроют твой миленький череп, Саймми. Не бойся. Август просто волнуется. Мы не виним тебя. Мы… Говори за себя, задрот-два-хвоста-членодевка. Я зол. Я в бешенстве. Неееет. Я сам вскрою твой череп, Саймон. И неважно, что это наш череп. Я смотрел на неё. На улыбку. Красивое лицо. На поступки смело откровенные и честные. И боялся — такие отбирают любимых, такие знают вкус победы. О, мне пожалеть тебя, унылое, психованное чмо? Мне сказать, что ты всё правильно сделал? Хер тебе. Соси х… Саймон. Позвони доктору Шерри. Пожалуйста. Не совер… Пидр. И жизнь твоя тоже пидорс… Оно болело. Но теперь совершенно не болит. Теперь мне хорошо. Теперь то место бьется с новой силой. Эрик Д., ты никогда не прочтешь это. Но я люблю тебя. И мне жаль, что мы распрощаемся навсегда. Я не знаю ни моего будущего нового адреса, ни того смогу ли писать тебе письма. Ни того, а важно ли это для тебя. Проект Мисс Шерри провалился. Его прикроют. А меня запрут. Ты это не прочтешь. Они не дадут. Проект был секретным. Был провальным. И мне очень жаль, что ты не услышишь, как я говорю «Люблю». Тебе бы понравилось.Эрик Д. — розовое Солнце, не знающее ни затмений, ни громадных вспышек, ни взрывов. Солнце с очаровательной улыбкой, бьющей прямо в сердце не хуже пули. Моя первая неудавшаяся любовь и такой же несостоявшийся друг.
Я тебя люблю.