Выбор

Лишили нас выбора – мелких ребят – и отправили нас воевать. Заставили нас, точно бравых вояк, калечить и убивать. И пошли мы вперед, превозмогая испуг, кровью окропив мечи. Разносится шепот над сотнями тел: «О Боги, мы – палачи!». Мы давимся плачем, прячем свой страх, шепчем пустые молитвы. Вокруг вьются вороны мрачной ордой, предвкушая исход нашей битвы. Сжимаем в руке то, что отнимет им жизнь – Боже, за что мы воюем? И каждый надеется, что чаша сия, его как-нибудь возьмет, да минует. Мы глядим друг на друга со сторон баррикад, а разницы меж нами и нет. Те также ободраны, мы также грустны, не хотим покидать белый свет. А в нашей груди, в глупых сердцах еще теплится призрак надежды. Тут слышится, как командир восклицает: «Убейте ублюдков, порешьте!». Мы прижимаем оружье к себе, готовимся к решающей схватке. Противники наши подобрались, сжав пальцы на рукоятках. Никто не желает из нас воевать, хотим мы домой лишь вернуться. А те, кто не верит, что это не сон, страстно мечтают проснуться. Кричат командиры, разражается брань – приказ начать столкновенье. Но и мы, и они, не сдвигаясь, стоим – едины в сопротивлении. Смотрим на них, и видим себя – разжимаются пальцы неловко. И оружие наше на землю летит, превращая в фарс пикировку. Двинулись мы безоружной толпой, отцепляя ненужные шлемы. Топчем знамена, в лоскуты изрываем, поджигая эмблемы. Они повторяют; и вот за спиной остались ошметки их ткани. Приблизились, друг против друга стоим, не воины, а уж миряне. На глазах слезы, губы дрожат – под доспехами все еще дети. Не желаем мы больше оружье держать, быть причинами смерти! Потянулись друг к другу, немного страшась, заключили в объятья. Не противники больше и не враги – незнакомые, но уже братья. Командиры стоят, приоткрыв рты – для них это все наважденье. Для нас же тепло человеческих рук – само по себе наслажденье. Мы взялись за руки, вдаль побрели, оставили все позади. Надежды на мир, но без войны, вновь в душе возродив.