Цена решения

— Ты не забрал её. Сухой горячий воздух Преисподней обжигал лёгкие. Но обходящийся без кислорода на земле, здесь Счетовод не дышать не мог. Такова была особенность Ада: сжигать насквозь, въедаясь в самое нутро обречённых, не оставляя им шанса. Не выдержав, жнец закашлялся. Приступ заставлял его плечи то и дело вздрагивать. Глядя на это, Люцифер не смог сдержать злорадную улыбку. И всё же, выпрямившись, Счетовод смотрел в лицо Дьявола с непоколебимой твёрдостью. — У неё трёхмесячная дочь и никого из родственников. Без матери девочка не выживет, а этого нельзя допустить: её время придёт нескоро. Человекоподобное лицо Сатаны исказила гримаса ярости. — Тогда забери обоих, — приказал он. Счетовод не сдвинулся с места. Скрестил руки на груди. — Время девочки ещё не пришло, — отрезал он. Слуга Смерти хотел добавить что-то ещё, но не успел: вскинув руку, Люцифер нанёс невидимый удар, и практически вся щека Счетовода оказалась изувечена: кожа содрана, мясо местами вырвано до самой кости. — Здесь я решаю, когда чьё время приходит. И сейчас я задаюсь вопросом: а не пора ли расправиться с тобой? Счетовод ссутулился, убирая перепачканные кровью руки от лица. Сейчас его поза напоминала стойку боксёра, однако в ярких голубых глазах отчётливо прослеживался сдерживаемый из последних сил страх. В это же время он упрямо оскалился. Жнец Смерти искренне верил в свою правоту, хотя и боялся. Люцифер подошёл к нему вплотную и положил ладонь на плечо. Казалось, рука его весит как минимум килограмм пятнадцать. Пальцы незаметно превратились в острые когти, которые впивались в плоть, шкарябали по лопатке, оставляя на кости следы полос. — Будешь пытать или сразу разорвёшь? — Счетовод изо всех сил старался говорить спокойно, но севший от боли голос предательски дрожал. — Если первое, то предупреждаю: напрасная трата времени. Я всё равно останусь при своём мнении: вопреки расчётам, эта женщина должна жить, ради дочери. Сатана лишь рассмеялся в ответ, резко дёргая. Вскричав, жнец рухнул на колени под звук ломающегося плечевого сустава. — Я могу скормить тебя адским гончим. Могу отдать на забавы низшим демонам, — Люцифер склонился над Счетоводом, сжимая пальцы сильнее, — могу разорвать тебя и соединить заново бессчётное количество раз, а когда мне это надоест — медленно погрузить в лаву, наблюдая за тем, как твоё тело обугливается.. — Но это не поможет тебе добраться до их душ, — Счетовод хрипло рассмеялся. Взрычав, Люцифер вцепился в его чёлку, резко дёргая на себя. Счетовод рухнул на живот, лбом врезаясь в раскалённые камни. Сатана ударил ребром ладони промеж лопаток так, чтобы показались крылья: не такие громадные как у Дьявола, но чёрные от адского пламени. Тёплые. Не как огонь, но как живое тело. Люцифер перехватил крыло у самого основания — пушистые перья мягко коснулись его ладони. — Ты же любишь летать? — В правой руке Сатана сжимал древний, изогнутый словно клюв плотоядной птицы кинжал, невесть откуда взявшийся. Люцифер медленно поднёс лезвие практически к самой спине Счетовода. Жнец дёрнулся. С громким треском ломалось беспомощное перед остротой клинка основание крыла. Несколько больших перьев упали к лицу Счетовода. — Нет... нет... Мысли о земном небе, таком ярком, дарящем радостный покой, проносились в голове синевато-зелёным вихрем. Больше этого не будет. Он не взлетит никогда. И с тихим шорохом упало в грязную пыль неживое более, но ещё тёплое, пушистое крыло. Больно. Кровь течёт по изогнутой в напряжении спине. Полёт — синоним свободы. Слуга дьявола не будет свободным никогда. Только что в адскую грязь беспомощно опустилось второе отрезанное крыло... ... Адское пламя, подобно ненасытному зверю, ревело над головой. Алая кровь, попадая на раскалённую чёрную землю, тут же запекалась, но это — неважно. Уже неважно. Счетовод лежал неподвижно, раскинув руки и смотря ввысь — туда, где над сотнями тысяч километров тьмы всё ещё сияло голубой чистотой небо. Небо, под которым счастливая молодая женщина прижимала к груди свою крохотную трёхмесячную дочь.