Мы гребем

SoKo – We Might Be Dead By Tomorrow

Вода капает из крана, действуя на нервы. Кап-кап. Кап-кап. Чайник начинает завывать дурацкой мелодией, оповещая Алену о том, что он вскипел. Сил нет даже раздражаться. Телефон истошно вибрирует, Эд Ширан на звонке поет своими хлесткими словами, отрезвляя. Звонок от матери внеплановый и душащий. Леля сбрасывает, включает что-то из лил пипа и закуривает. Алена смотрит на дым, плывущий в потолок, и хочет повеситься. У Алены с деревом во дворе больше общего, чем с матерью. С деревом они вообще похожи: оба умирающие, но продолжающие жить (вот только у дерева нет бесконечности впереди, а у Алены есть). А с матерью у Лели даже в детстве все было напряженно, с возрастом они просто ограничили контакты до звонков раз в две недели и приездов на некоторые праздники (в последние два года она и на них не приезжает). В висках пульсирует. На плечи давят уходящие в декрет медсестры и дерьмовая погода (еще можно приписать нежелание жить, но оно присутствует еще со школы). Алена не стареет шестнадцать лет, умереть уже хочется. Алена по уши в дерьме, а для его разгребания у нее в руке лишь чайная ложка. *** Марина считает систему соулмэйтов дерьмовой. Марина ненавидит этот мир, потому что не стареет уже полвека, и уверена, что еще столько же будет вечно молодой. Марина имеет за спиной чертову тучу проблем, включая завалы на работе, депрессию и смерть последнего человека из семьи. Мэр неудачница. Самая настоящая. Единственная из всей семьи не нашла соулмэйта, не может добиться повышения пятый год, забыла, когда в последний раз улыбалась, и умирает от ноющего чувства в груди уже четверть столетия. Марина бродит босыми ногами по песку на полудиком пляже в черте города. Пальцы ног зарываются в песок, и девушка прикрывает глаза. Ветер треплет рыжие волосы. Спокойно. От душащего чувства где-то в груди хочется выть, но снаружи она все еще спокойна, будто мир не разрушился уже давно. Девушка садится на песок без всякого сожаления о новых джинсах. Вода спокойна, холодна и неприступна. Касаться ее не хочется, потому что Мэр прекрасно понимает, что может обжечься. Марина закуривает. *** Алена любит воду. Алена сбежала из маленького городка, как только на ее руке появилась татуировка с песочными часами — знак вечной молодости, в город у залива, где вечно дует ветер и есть вода. После паршивого дня Леля приходит на полудикий пляж и думает о своем. Для этих размышлений у нее еще много лет. Как только траву сменяет песок, Алена снимает кеды и идет по берегу, постепенно расслабляясь. Хочется утопиться в этих водах, но еще не время. Взгляд бегает туда-сюда, пока не натыкается на пламя. Рыжеволосая девушка сидит прямо на песке и курит, и Алена находит это слишком эстетичным и фотографирует картинку с пары ракурсов. Роется в кармане. Полупустая пачка вместе с зажигалкой на месте, Леля зажигает одну сигарету и движется в сторону огня. — В такую холодную погоду сюда приходят только самоубийцы и потерявшиеся. Ты кем будешь? — Алена садится рядом и изучает взглядом жужжащий город. Незнакомка шумно выдыхает. — Самоубийцей стать пока не успела. Делай выводы, — рыжая прячет лицо в копне густых волос. — Марина. — Алена. Тоже потерявшаяся, — девушка ухмыляется и переводит взгляд на Марину. Острые коленки, тяжелое дыхание. Марина открывает лицо, и Алена поднимает брови. Девушка рядом тусклая: взгляд потухший, кожа прозрачная, синяки подчеркивают голубизну глаз. — Дерьмо в этом мире гребут все. Ты, похоже, закопалась окончательно, — Мэр хмыкает и тушит сигарету. — Ты меня едва знаешь, поспешные выводы глупы, — Алена затягивается. Сигарета с кнопкой отдает омывайкой. Девушка тянется в карман за телефоном и включает музыку. — Не против? — Ты уже сделала. Смысл спрашивать? — вопрос повисает в воздухе. Обе молчат. *** Марина работает не покладая рук целую неделю перед тем, как снова прийти на пляж. Погода для августа холодная, и Мэр закутывается в свитер, использует духи и убеждает себя, что еще один паршивый день не повод умирать. Мэр опустошена, и от мыслей о повешении ее уберегает только поход в книжный. Девушка покупает очередную книжку про любовь (от этой темы уже тошнит, но чтение чего-то более осмысленное вгоняет в депрессию еще сильнее) и идет в сторону пляжа с желанием почитать и абстрагироваться. На песке сидит та самая девушка, которую она видела в прошлый раз, и на лице Марины появляется паника. Она сначала порывается бежать со всех ног, но потом храбро идет вперед и падает на песок рядом с Аленой. Они молчат пять минут, пока терпение Лели не лопается. — Как ты? — Мэр закатывает глаза и зарывается пальцами в песок. — Не задавай глупых вопросов. Мы друг друга не знаем, нам априори плевать, как дела и как здоровье, — рыжая буквально выплевывает эти слова и смотрит на собеседницу. Короткие русые пряди в легком беспорядке из-за сильного ветра, ключицы острые, глаза добрые, карие. Взгляд весьма обиженный. — Какого ты плохого мнения о людях. Не всем насрать друг на друга, — девушка ложится, положив под голову рюкзак, и смотрит на небо. Марина копает палочкой ямку. — Я не старею пятьдесят лет. Плохое мнение о людях и мире неудивительно, — Алена поднимает брови, округляет глаза и прикладывает руку ко рту. — О боже! — Люди и столетиями живут. В порядке все, — пренебрежительно бросает Марина и кидает палочку в залив. Она берет у Алены ее номер, и это совершенно ничего не значит. *** Они встречаются еще раз пять перед тем, как нервный срыв навещает Алену прямо на работе. Она не спит уже сутки, она, гребанная мечтательница, не смогла спасти девушку, мать позвонила пять минут назад, а сил бороться просто нет. Леля цепляется пальцами за край стола и начинает рыдать. Смена заканчивается, впереди два выходных на восстановление сил. Ехать одна она не способна, а близких друзей, которым это можно доверить, у нее нет. Алена находит в контактах номер Марины и надеется на то, что та возьмет трубку. — Слушаю. — Приезжай, — Мэр сбрасывает, и Алена снова начала бы захлебываться собственными рыданиями, если бы не сообщение, пришедшее на телефон. ‘Где ты’ Дрожащими пальцами девушка набирает адрес больницы и падает на кожаный диван. Андрей, коллега по работе и хороший приятель, приносит ей кофе: крепкий и сладкий. Он отрезвляет разум, и слезы постепенно отходят. Через пять минут вбегает Марина, и она выглядит.. обеспокоенной? Такой вид знакомой кажется странным, потому что обычно она равнодушная-мне-плевать-на-всех, а сейчас волнение действительно видно на ее лице. — Поехали, — бросает она Алене. Та на автомате поднимается, одним глотком до конца осушает стаканчик с кофе из автомата и идет за знакомой. Алена смотрит на Марину и пытается вернуть дыхание в норму. Тонкие пальцы обхватывают руль, лицо ее предельно спокойно, острые лопатки гуляют под майкой (черт бы побрал август с его переменчивой погодой: то холодно, как в конце апреля, то жарко, как в середине июля), рыжие волосы собраны в хвост. В какой-то момент Леля вспоминает, что не сказала ей адрес своего дома. — Куда мы едем? — она открывает окно и закуривает, не спросив разрешения. — Ко мне, — Марина всегда отвечает сразу и по делу. Не разливает воды, не задает вопросов. Все сжато и не требует особых деталей — все и так понятно. Марина не ругает Алену за курение. Наоборот, она просит зажечь ей одну, кивая в сторону бардачка. Марина мастерски ведет машину и совершенно эстетично курит, не отводя взгляда с дороги. Алена фотографирует это и включает магнитолу. На флешке оказывается песня Daughter, и Леля расслабленно улыбается и откидывается на спинку, стряхивая пепел в окно. Они останавливаются в районе с новостройками, похожими на титанов. Дома гордо возвышаются, но Леле страшно. Леле непривычно, потому что обычно она видит небо за домами. Сейчас же дом-дом-дом. Большой, огромный. Она хватает пальцами запястье Мэр, и та делает вид, что не заметила. Квартира большая, и Алена вдруг понимает, что сейчас они впервые контактируют вне пляжа. Она улыбается слишком искренне для человека, что рыдал полчаса назад. — Что случилось? — спрашивает Марина, доставая чашки. Движения отточенные, легкие. Алена забирается на стул с ногами и обнимает колени. — Просто день паршивый, — на лице рыжей появляется усмешка. — Если бы каждый мой паршивый день заканчивался слезами, то я бы постоянно была опухшая. Я не думаю, что у тебя не так же. Что случилось? — Алена вздыхает, не осмеливается поднять глаза. — Она умерла. Я не смогла ее спасти. А потом еще мама, недосып и, о боже, я так заебалась, — Леля уже не плачет, просто исследует грустными глазами чашку с ароматным чаем. Мэр садится рядом и, черт возьми, обнимает, опаляя дыханьем шею. У Алены даже сил удивляться нет, она лишь покрывается мурашками с головы до пят и прикрывает глаза. Часы на стене тикают. Хочется раствориться и больше не чувствовать это сдавленное чувство где-то в легких. — Как давно ты в пизде, Лель? — Алена медленно открывает глаза и шумно выдыхает. — Я из нее выбиралась только при рождении, — волосы Марины вкусно пахнут, и от нее веет чем-то домашним и грустным. Алена думает, что в Марине раствориться ей даже хотелось бы. — Я проебала свою жизнь где-то между вторым и третьим десятками бессмертия, — на языке горечь, и это так похоже на их разговор, что Алена еле сдерживает слезы. — Но когда ты будешь грести свое дерьмо, я буду держать тебя за руку и помогать. Алене так горько морально, что она не видит ничего зазорного в том, чтобы повернуть лицо Марины к себе и поцеловать ее. Со всей болью, что скопилась внутри. Они обе тонут, падают на самое дно, сминая губы друг друга. Леля запускает пальцы в рыжие волосы и закусывает губу Марины до крови. Привкус металла на языке мешается с горечью. *** Марина забыла, когда нормально улыбалась без-Лели. Потерянная девчонка, которая еще не до конца дошла до состояния живого трупа. В ней еще есть любовь к жизни и капелька оптимизма. Леля помогает Мэр грести дерьмо, скопившиеся в жизни за десятки лет, все время находясь рядом. Марина восхищается Аленой и совершенно боится влюбляться, но, видимо, вселенная сука, раз люди могут влюбляться в кого-то помимо соулмэйтов. Марина прожила длинную жизнь по меркам всех вселенных и до этого влюблялась только один раз: лет в двадцать, будучи молодой и неопытной. Но то увлечение не может сравниться с тем, что Марина чувствует к Алене. Это даже словами описать сложно, настолько это что-то было сильным. Мэр винит себя изо дня в день, потому что влюбиться в не-соулмэйта — это предательство, самое настоящее (и плевать, что ее соулмэйт не объявляется уже полвека). Но точно так же каждый день идет на встречу с Аленой, чтобы провести пару часов вдвоем. Они не пара, лишь подруги, но и этого достаточно, чтобы летать. А потом сразу же разбиваться о реальность и зарываться поглубже в свои оковы депрессии и нежелания жить. Марина запуталась еще сильнее. Август течет сквозь пальцы, и дышать становится легче. Марина никогда не любила лето, оно какое-то удушающее и мешающее спать. Летними ночами не получается спать, получается только думать-думать-думать, и августовские ночи были заполнены мыслями об Алене. Она поселилась в легких и, похоже, выходить оттуда не собиралась, как бы Мэр ее ни выкуривала. Последнюю августовскую ночь они проводят вместе, перплетя пальцы и рассказывая друг другу остатки теплых историй, чтобы не зареветь обеим от тяжести внутри. Марина утыкается ей в плечо и чувствует себя спокойно-спокойно. — Спасибо за то, что держишь меня за руку, когда херово, — Алена обнимает крепко-крепко, и это приятно до чертиков. — Мэр, ты знала, что вдыхаешь жизнь? — Марина начинает дрожать. Ей страшно. — В меня бы кто вдохнул ее, — Марина сидит с капюшоном на голове и хочет провалиться сквозь землю. Зачем-ты-это-творишь-со-мной. Марина вдыхает и выдыхает, открывает глаза. Одно движение руки, и она притягивает Алену к себе за подбородок и целует. Напористо, чувственно, осмысленно. Алена отвечает, и Мэр покрывается мурашками с головы до пят. *** Алена точно не знает, что происходит между ней и Мэр. Они будто творят что-то неправильное, и это так нравится, что больно. (В мыслях ей хочется свадьбы, детей и спокойной семейной жизни с Мариной, но так не принято. Пары не-соулмэйтов, может, и существуют, но их все презирают.) Леля винит себя за то, что чувствует все это, и погружается в работу с головой, пока вдруг случайно не выныривает и не видит новую медсестру. У Лены светлые волосы, красивая улыбка и голубые глаза (у Марины в разы красивее). Алена спустя неделю после появления Лены берет ее за руку и чувствует обжигающее тепло. У Лены теплые маленькие ладошки, и песочные часы с их запястий исчезают. Алена не знает, радоваться или плакать. *** Марина приезжает забрать Алену с работы и видит, как та цепляется за руку какой-то медсестры. На запястье нет песочных часов. Мэр пулей выбегает из больницы, садится в машину и едет домой, чтобы собрать вещи. Пора валить из этого прибрежного города, в нем нет ничего хорошего. *** Алена третьи сутки не может дозвониться до Мэр и не встречает ее на пляже. Лена мягко обнимает ее за плечи, и Леля целует ее. Фейерверки, черт возьми, есть, и от этого хочется повеситься.