Never give up

      Когда Тина в очередной раз врывается туда, где её не ждут, то убеждается: между Персивалем Грейвсом и Серафиной Пиквери что-то есть. Иначе зачем им запираться в кабинете госпожи Президент, а теперь с виноватым видом что-то прятать за спиной? Точнее, что-то виновато прятал мистер Грейвс, а сама Президент уже зачитывала смущенной и расстроенной девушке очередной выговор. Потом Тина, новенькая среди авроров, узнала, что такое случается регулярно. Как правило, по вечерам. Иногда они делают это больше трёх часов! А бывает, что и всю ночь… И в это время их никак нельзя беспокоить. Но Тина же не знала! И как же она надеялась, что это всё только слухи, а Персиваль Грейвс — свободный во всех отношениях волшебник. Прекрасный Персиваль, великолепный Грейвс, директор, могущественный маг и привлекательный со всех сторон (Тина проверяла) мужчина… Тина была влюблена в него еще со времён обучения в Ильверморни, когда он ежегодно выступал перед очередным выпуском, призывая юных волшебников поработать на благо родного МАКУСА. И с первого курса она уже жаждала стать аврором, ведь тогда она будет так близко от объекта своей юношеской влюбленности! Вот только нашлась та, что была ему ещё ближе…       Но Тина не была бы Тиной, если бы потеряла всякую надежду и так легко отказалась бы от своей любви. К тому же, у госпожи Президент появился ещё один любимчик, с кем она запиралась в кабинете — на час, полтора, не больше. Это был Абернети, начальник её сестры Куинни. И девушка твёрдо решила рассказать об измене.       — Мистер Грейвс!       — Тина? Вы ещё здесь?       — Простите… Я, наверное, лезу не в своё дело, но…       И тут их прервали. Сама Серафина Пиквери, слегка пошатываясь и поправляя одежду, зашла в опустевший зал. И взгляд её остановился на них двоих.       — Отлично! Сообразим на троих? — сходу предложила она. Тина потеряла дар речи. Персиваля Грейвса делить она не хотела ни с кем. — Абернети спёкся уже на второй бутылке. А я настроена пить всю ночь.       — Серафина! Оставь ты хотя бы девочку в покое, — вздохнул Грейвс, обречённо призывая себе стакан. Тина молча поступила также.       Президент одобрительно кивнула и разлила огневиски по стаканам…       К утру Серафина ушла спать в свой кабинет, оставив Тину и Персиваля наедине.       — Так что вы… ты хотела мне сказать, Тина?       Они успели выпить на брудершафт раз пять. Как минимум. И говорить «вы» уже было как-то совсем неудобно.       — Я… хотела сказать, — нетвёрдо начала она. Мысли путались. Но алкоголь придавал решимости. — Но я, наверное, лучше… покажу.       И осмелевшая Тина прижалась своими губами к губам Персиваля Грейвса, который с пылом ответил на поцелуй.       Серафина же, сидя за столом в своём кабинете, в это время с грустью думала о том, что придётся ей снова искать постоянного собутыльника — вряд ли Тина, настроенная так серьёзно, разрешит своему будущему мужу и отцу таких же будущих (пока что) детей столько пить. А может, поймать себе какого-нибудь преступника? Желательно, из Европы. Говорят, они могут всю ночь. Пить. И взгляд её наткнулся на газету, где на первой странице в заголовке упоминался сам Геллерт Гриндевальд.