Mad Love

— Николас Рассел Шилдс, более известен как Валентайн. — Предпочитаю второй вариант, — вставил В., улыбнувшись, словно находился на дружеском чаепитии, а не на допросе в ФБР. — Закрой рот, Шилдс, — не поднимая взгляд от документов, буркнул агент, ведший допрос. Шилдс пожал плечами. — Серийный маньяк, вскрывающий грудную клетку жертвы и вынимающий сердце, чтобы затем добавить его в свою коллекцию. Да ты и в самом деле псих. Неудивительно, что тебя засунули в Аркхем, жаль только, что это не помогло. Один из агентов, темноволосый мужчина лет тридцати пяти, в своем относительно молодом возрасте имевший отличную репутацию и потому продвинувшийся довольно высоко по карьерной лестнице в области правопорядка, вздохнул и постучал бумагами по столу, составляя идеально ровную стопку. Шилдс проводил этот жест взглядом. На его губах по-прежнему играла вежливая улыбка, а весь вид выражал легкое недоумение, будто он был уверен, что его нахождение здесь — ошибка. Он обладал прекрасными актерскими способностями, а также умел адаптироваться под любую ситуацию, сохраняя абсолютное спокойствие и уверенность. Немаловажной деталью являлась и самоуверенность агента. Молодой и амбициозный, он быстро создал себе отличную репутацию. Мужчина имел острый ум, железную логику и зоркий взгляд, позволяющий замечать то, что порой упускали более опытные коллеги. Благодаря этому он стремительно рос в должностях и званиях. Спустя несколько лет идеальной службы, которая удавалась ему без особых усилий, он заскучал. Обычные преступники уже не вызывали у него выброса адреналина и привычного возбуждения перед очередным делом. Молодому человеку хотелось чего-то большего, и он это получил: ему поручили работу с двумя самыми отпетыми злодеями Готэма, несмотря на полное отсутствие опыта работы с психами. Мужчина немного нервничал перед допросом Валентайна, которого им удалось поймать по чистой случайности, так как знал, что мозги у подобных ему работают совершенно иначе, и предсказать, что они успели заметить или какие планы зреют в их черепной коробке абсолютно невозможно. Он не имел ни малейшего понятия, что Шилдс прекрасно знал о его волнении, незаметно от агента наблюдая за бешено пульсирующей жилкой на его горле. Агент поправил пиджак, и Валентайн смог увидеть бейдж, прикрепленный к карману рубашки. Рядом с маленькой черно-белой фотографией значилось «Джон Эванс». Вымышленное, конечно. Внимательный взгляд Шилдса также успел заметить плечевую кобуру и торчащую из неё рукоять пистолета. Он быстро проанализировал, что для кражи пистолета ему понадобится секунды три, но расстояние до Эванса слишком большое. Нужен другой план. Второй агент, которого Шилдсу ранее представили как агента Мартина, внешне смахивавший на грушу, сидел в углу возле выхода из допросной, что также уничтожало какие-либо шансы на побег. Поэтому Шилдс медленным движением сложил руки на столе, старательно создавая вид открытости и доверия. Он умел располагать к себе людей, хотя, разумеется, осознавал, что на ФБРовцах это сработает в наименьшей степени. — Как ни странно, сегодня речь не о тебе, — произнес Эванс, выравнивая уголки у стопки бумаг перед ним, — а о твоей подружке. Расскажи-ка мне, где Харли Квинн? Валентайн вопросительно поднял бровь. — Не имею ни малейшего понятия. А что она натворила? — Хватит строить из себя идиота, Шилдс, — рявкнул «груша», вставая со своего места у двери и нависая над Валентайном, оперевшись руками о стол, пытаясь, судя по всему, вывести преступника из равновесия. — Эта девка еще более чокнутая, чем ты. — О да. Она кошка. Темпераментная, дикая и сексуальная. Необузданная и абсолютно слетевшая с катушек. А видели бы вы, что она творит в постели… Быстрый, но мощный удар кулака Мартина врезался в лицо Шилдсу. Послышался неприятный хруст, а горячая алая жидкость начала хлестать из разбитого носа, заливая белую рубашку допрашиваемого. Валентайн рассмеялся, скаля белоснежные, окрашенные кровью зубы. Он смеялся до тех пор, пока не начал кашлять. Мартин отшатнулся от брызг крови и пробормотал, качая головой: — Ненормальный на всю свою гребаную башку. Эванс, остававшийся равнодушным ко всему происходящему, повторил вопрос: — Где Харли Квинн? Валентайн вздохнул. Он перестал хохотать, и теперь весь его вид выражал смертельную скуку. — Почему её ищут? — Здесь мы задаем вопросы, щенок! — прорычал Мартин, на этот раз предпочтя выдерживать приличное расстояние. Эванс поднял руку, и «груша» заткнулся, недовольно поджав губы. Очевидно, методы напарника его не устраивали. — Угнала машину, собрала организованную банду, которая творит бесчинства, отвлекая внимание от неё, отправила на тот свет трех полицейских. Передавала тебе привет, — Эванс аккуратно вынул из идеальной стопки несколько фото и бросил их Шилдсу. На них были запечатлены три тела полисменов, лежащие в ряд на грязном асфальте. Их форма была разодрана, а на груди у каждого был вырезан какой-то знак, что в правильной последовательности выглядело как « Х+В». Уголки губ Валентайна едва заметно приподнялись. Это его девочка. Он знал, что она придет. Непременно придет. Она почти прямым текстом сообщила об этом, но идиоты из полиции и ФБР даже не допустили такого варианта. — Ну, так где она? Валентайн внимательно посмотрел на Эванса. «Она ближе, чем вы думаете». — Вы держите меня здесь уже месяц, откуда мне знать, где она сейчас? — Держу пари, ты знаешь. Ну, или хотя бы догадываешься о её примерном местонахождении, — произнес агент Эванс, лениво вертя в пальцах шариковую ручку. Валентайн отметил эту попытку скрыть волнение. — Неужели задавать мне тупые вопросы гораздо интереснее, чем… Шилдс и Эванс одновременно услышали шум вне допросной и среагировали почти мгновенно, упав на пол, когда дверь разнесло взрывом. Мартин был не так быстр, и его отбросило на металлический, привинченный к полу стол, завалив обломками дерева и осколками стекла. Он влетел головой в угол столешницы, ничком упав на пол. Рядом тут же начала растекаться кровь. Сквозь клубы дыма и пыли в разнесенном дверном проеме показался силуэт с бейсбольной битой наперевес. Шилдс поднялся с пола даже раньше, чем услышал знакомый голос: — А вот и я, сладкий. Прости, что заставила ждать. Шилдс не спеша стряхнул с одежды пыль с мелкими осколками стекла и, наклонившись над мертвым Мартином, достал пистолет из его плечевой кобуры. Он улыбнулся Харли, и этого было достаточно, чтобы она мысленно воспарила на седьмое небо. — Еще момент, Харли, — произнес он, кивнув на Эванса, скорчившегося в углу между стеной и столом. Квинн поняла его без слов и, обойдя лужу крови, вытекающую из виска Мартина, замерла возле агента, глядя на него сверху вниз. Он был без сознания. Очевидно, его вырубило взрывной волной. Быстро вынув пистолет из его кобуры, Харли потыкала его в бок носком ботинка, и мужчина застонал, приходя в себя. С трудом сфокусировав взгляд на блондинке, Эванс дернулся, и его рука метнулась под пиджак. — Прости, пупсик, — улыбнулась Квинн, продемонстрировав ему пистолет, рамкой висящий на её пальце. — До меня дошли слухи, что ты меня искал. Но ты делал это так плохо, что я заскучала и пришла сама. Эванс был в шоке, все еще плохо соображая после удара о стену. В ушах звенело, слова Харли Квинн долетали до него словно через толстый слой ваты. Голова кружилась, и ему никак не удавалось сфокусировать взгляд на вращающемся мире, а силуэт сумасшедшей расплывался в сине-красное пятно. Джон Эванс вдруг понял, что это, вероятно, его конец. Он недооценил этих двоих. Тотально недооценил их неадекватность. Это была катастрофическая ошибка. Харли сказала что-то еще, но агент не расслышал из-за нарастающего гула в голове. Но ему удалось расслышать, как её окликнул Валентайн. — Сладеньких снов, птенчик, — пожелала Квинн, сжимая двумя руками рукоять биты, и ударила его в лицо. Эванса поглотила тьма.