Не люблю закрывать глаза

Боюсь, моя история до сих пор никому не известна. История одного убийцы. Мой призрак шел за мной по пятам, и он не менял облик, когда я то перекрашивал волосы, то отращивал, словно девчонка, то вовсе избавлялся от них, то рисовал сотни цветных рисунков на теле, то забавлялся линзами. Всякое бывало. Пытаясь защититься от самого себя, я неумолимо менял свою внешность. Гиблое это дело, скажу я вам. Какая разница, какого цвета ваши глаза и волосы, если внутри вы остались прежним, со своими призраками и прошлым? Он ликовал. Но я упорно надеялся, что как минимум создам стену, непробиваемую и разноцветную, скрывая все, что из меня рвалось наружу. Это ничего не изменило. Мне, как и прежде, казалось, что люди смотрят на меня то с ненавистью, то с укором, то с паршивой жалостью, а то и вовсе смеясь. Он пришел во сне. В этом проклятом кошмарном сне, который я до сих пор вспоминаю, правда, не без лишних сто грамм — такое в абсолютно трезвом виде лучше не представлять, иначе звон стекла и окровавленные осколки мне обеспечены. Он пришел в виде моего друга. Бедняга так и не понял, почему я, ударив его, убежал в ближайший подвал, крича и закрывая уши, оглушенный собственным же криком. Я не хотел. Это все он. У меня нет сил рассказать, что произошло. Он смотрит через мое плечо, пока я пишу, он улыбается и пытается что-то сказать, видя мои тщетные попытки вывалить страх и боль на бумагу. Едва я напишу «В ту страшную ночь я…», как почувствую ледяной холод на шее. Ему не выгодно. Он не позволит рассказать, кто из нас убийца. Иногда я вижу колокола в небе. Под гробовую тишину словно замершего города они звенят, и вокруг становится темно, и небо пронзает крик — не мой, нет, а предсмертный, чужой, и вслед за ним смех — хриплый и злорадствующий. Его обладатель слишком хорошо знал все мои слабые места, и потом пришел, ударяя в них снова и снова, как сейчас. Не люблю закрывать глаза. Кто знает, что происходит за пределами твоей незрячей видимости, в абсолютной темноте, ночью, там, за скрипящей дверью.