Самый счастливый вулканец

- Ты видишь пред собой почти абсолютно счастливого вулканца. Мистер Спок сделал это поразительное заявление, сидя на гальке в полосе прибоя. Небо празднично голубело, солнце жарило с высоты, и прозрачная, прогретая до самого донышка вода медленно-медленно колебалась туда и сюда, плескалась почти беззвучно, и кое-чьи острые коленки торчали из воды, как два меловых утеса, время от времени полностью заливаемые прибоем. И не сказать, чтобы это зрелище было Джиму не по душе… Он тоже сидел на гальке рядом со Споком, и теперь наполовину развернулся, с любопытством глядя на него. Глаза Спока, с вулкански темными веками, были полуприкрыты, и седеющие волосы начали уже подсыхать, распадаясь на отдельные, острые на кончиках, прядки-сосульки. И – Джим знал своего вулканца вдоль и поперек (а также по всем возможным диагоналям, и вообще по таким направлениям, каких не знает даже неевклидова геометрия) и видел, что тот и вправду на редкость доволен. Самое поразительное, что еще сегодня утром дело обстояло решительно наоборот. Спок в энный раз переспрашивал: - Джим, ты уверен, что это логично? - Да, - адмирала Кирка решительно невозможно было сбить с выбранного курса. – Если мы на море, ходить на пляж логично. - Но ультрафиолетовое излучение вредно для человеческой кожи, особенно в пожилом возрасте, - продолжал паниковать Спок, капитан по флотскому званию, между прочим, это вам не барашек чихнул, и должностью целый посол. - А для вулканской – полезно, - терпеливо стоял на своем Джим. – А для человеческой на такой случай придуманы специальные солнцезащитные кремы. - А обязательно нужно идти в таком виде? Может быть, что-нибудь более закрытое?.. - Более закрытое перестали носить на пляж еще в XIX веке. Нелогично одеваться настолько старомодно. - А… - Нет. - А… - Нелогично. Да какое там утром, еще час назад, даже меньше, сорок минут, максимум сорок пять, вулканец еще столбом стоял между двумя лежаками и зонтиком, которые Кирк уже успел притащить и поставить, изображая то ли статую «Вулканская стыдливость», то ли ли Эркюля Пуаро без усов, зато с ушами. - Джим, ты уверен, что это необходимо? - Да. Абсолютно, - Кирк состроил самую грозную физиономию, какая только имелась в его арсенале. – Капитан Спок, если вы не будет следовать общепринятым нормам поведения, я, как старший по званию, лично стащу с вас штаны на глазах у всего пляжа. Вулканская, всё еще черная, бровь взлетела вверх (и поцелуй Джима Сурак, если в этом не было смеха!): - Адмирал, ваше предложение звучит весьма двусмысленно и совершенно неприемлемо. Плавки у мистера Спока оказались научного синего цвета. В тонкую темно-зеленую клеточку. Земное море было идеальным – да-да, именно так; таким спокойным, что в нем почти не ощущалось даже прибоя; таким, самую чуточку, приятно, прохладным, когда заходишь в него с жары, и нежно-теплым, когда уже отплывешь подальше; таким безупречным того самого, «морской волны», цвета, и плотным, точно монолитный прозрачный камень, сквозь который видна была вся ярко-коричневая галька на дне и собственные, искаженные преломлением, руки; а поверх, поверх этой зелено-голубизны – точно небрежно брошена редкая зеркальная сетка. Белая с этого ракурса, снизу, чайка пролетела, почти не взмахивая крыльями и не заваливаясь на бок, точно шаттл с хорошим пилотом. По одной стороне горизонта, вдали, от моря поднимались цепью синеватые горы, смягченные дымкой… Хотя, возможно, дымка эта существовала исключительно в Джимовых глазах. Ведь горы хорошо видно только с моря – а плавать в море в очках нелогично. Даже для Джеймса Т. Кирка – нелогично уж чересчур! От лазерной коррекции (с которой, к слову, Боунс ему уже всю плешь проел… э, кто там посмел сказать, что в буквальном смысле!) он покамест открещивался, как только можно – и так ломаный, резаный и зашитый во всех возможных и невозможных местах, неужто едва ли не последний относительно целый орган добровольно под нож совать! А очки придают его облику хотя бы толику подобающей адмиральской солидности. Уж способен ли был вулканец оценить эту благодать, или не очень, но в воду он все-таки зашел. И вот теперь… - Спок, хватит, вылезай на берег! - Не вижу оснований для этого. Спок благополучно завершил свой, если только Кирк не сбился со счета, семнадцатый заплыв, и теперь, раскинув руки, расслабленно качался на воде, явно отдыхая перед восемнадцатым… - Спок, у тебя уже губы синие! - В твоих словах нет логики. У вулканцев губы не синеют. - Спок, тебя сейчас судорога схватит! - Температура воды равна приблизительно 80,6 градусам по Фаренгейту, следовательно, вероятность возникновения судороги чрезвычайно низка. - Спок, черт побери, кончай свой детский сад! – Кирк начинал беситься уже не на шутку. Вы когда-нибудь видели, как мокрые вулканцы (да-да, мокрые волосы – «перец с солью» - облепили голову, уши торчком, про остальной вид, просматривающийся сквозь толщу воды, уж так и быть, умолчим) приподнимают мокрую бровь? - Смею напомнить, капитан, что свой детский сад я окончил семьдесят два года назад. - А такое впечатление, как будто только поступил! Наверное, такой вот вулканский вздох обозначает «Ну и где логика, а?». Наверняка именно это – уж кому было это знать, как не Джиму! Но просьбу своего бывшего капитана Спок все-таки удовлетворил. Частично. Ровно до линии прибоя. - А я думал, вас, жарких вулканцев, в воду и пирожком не заманишь… - Предположение нелогично. Откуда в море пирожки? -… разве что логикой и чувством долга. - Джим… - Спок вздохнул. На этот раз не шутливо. И было в этом что-то непередаваемо интимное. В том, как приподнялась и опустилась его грудь, и капли соленой воды, словно ожив, побежали вниз, оставляя извилистые дорожки; в самом этом коротком, едва слышном звуке. – Не могу ручаться за других, чистокровных вулканцев – хотя предполагаю, что их мнения по данному вопросу различаются в зависимости от личных склонностей – но лично для меня… На Вулкане мало водоемов, пригодных для купания. И именно поэтому для меня вода желанна. Одно из первых, что я отметил и одобрил в Академии на Земле, это что здесь воду в душе можно не экономить. Ну, почти. Не в такой степени, как на Вулкане. Спок определенно смутился. Зеленое смущение если и не проявилось на его скулах и кончиках ушей (ну, всё-таки, что вы, джентльмены, многолетний командир звездолета Федерации с четырехсотенным экипажем в отставке и действующий дипломат, знаете ли), то явственно забегало салатовыми искорками по его пальцам, когда Джим коснулся их под водою. То ли он смутился собственного признания… то ли оттого, что его могут упрекнуть в разбазаривании ценных экологических ресурсов полувековой давности? - Душ там, помнится, был отменный. Интересно, и сейчас всё такой же? – Джим легонько сжал под водой его руку, и Спок охотно ответил тем же. И вот тогда-то он и сказал: - Ты видишь пред собой почти абсолютно счастливого вулканца. - А чего не хватает до абсолютного без почти? О, погоди, не говори, дай угадаю! – Джим шумно подскочил из воды и унесся… ну, почти унесся, насколько позволяли возраст, комплекция и галька под босыми ногами, куда-то в сторону суши. Спок еще раз вздохнул и запрокинул голову, расслабленно подставив веки горячему солнцу. Море шелестело. В изменении его звука ощущался особый ритм, совершенно отчетливый и одновременно непостижимый, абсолютно логичный, происходящий от вполне конкретных причин, и все же непостижимый для разумных существ за недостаточностью информации, хотя бы и каждый квадратный метр его облазить с трикодером – и в этом и было самое чудесное очарование. Море шелестело… Временами похрустывала, осыпаясь под чужими ногами, галька, суше и грубее – сухая, чуть мягче – влажная, там, где море уже облизывало ее. Совсем рядом зазвучали детские голоса на стандартном: - А вот и не спросишь! – мальчик лет четырех-пяти. - А вот и спрошу! – девочка, предположительно такого же возраста. - Вот и спроси! Прямо сейчас спроси! - Вот и спрошу! Прямо сейчас пойду и спрошу! Галька захрустела громче и ближе, под очень маленькими ногами; прямо над ухом Спока послышалось неуверенное сопение – детский аналог взрослого людского покашливания. И: - Дядя, а почему у вас такие большие уши? Вулканец открыл глаза и повернул голову в сторону звука: - Логично предположить, что в итоге чтобы тебя съесть. Хочешь проверить зубы и убедиться? Дети со счастливым визгом брызнули в разные стороны. А через пару минут на освободившееся место всей своей адмиральской массой плюхнулся Кирк. Брызги так и полетели во все стороны. - Вот! – в каждой руке у него было по здоровенному пластиковому стакану, уже запотевшему понизу. – Безалкогольный мохито. Ну как – угадал? Этого? Спок подумал про себя, что вообще-то он имел в виду, чтобы вокруг было поменьше народу. Вспомнил, как в свое время, узнав, что в Академии есть бассейн, он сразу оформил себе годовой абонемент, к сожалению, больше чем на один курс зараз не давали… и нелогично воспользовался им ровно пять раз. Еще раз взглянул на сияющего Кирка. И сказал: - Да. Именно этого. Послезавтра приезжали внучатые племянники, Питер должен был привезти детей, по-старинке, флаером, и сразу назад, уже через муниципальный транспортатор. А пока – у них были целых два дня только вдвоем.