Vertu hja mer...

— Ложись без меня. Одна твоя фраза, которая заставляет меня не спать всю ночь и тихо реветь в подушку. Точнее, сейчас слез уже почти нет, но я все также сижу на своей кровати, гипнотизирую часы и жду твоего возвращения. А приходишь ты всегда лишь в третьем часу, негромко хлопаешь дверь, крадешься до моей комнаты, каждый раз заглядывая и проверяя, сплю я или нет, а после идешь к себе. И еще ни разу я не попался, ведь иначе бы ты точно устроил лекцию насчет пользы сна. Но как я могу спать, когда ты там... Не со мной. Я уже не помню, когда это все началось. Но на очередное утро после того, как ты поздно пришел, я заметил у тебя на шее красное пятнышко. Небольшое, явно замаскированное, но я отлично знаю каждый сантиметр твоего тела, потому такое ты от меня явно не скроешь. Спрашиваю, где ты был. А в ответ всегда тихое и быстро: "У друга занимался". Неужели ты считаешь меня таким наивным ребенком, который поверит в это? Ах да, ты и правда считаешь меня ребенком, поэтому так нагло врешь в глаза. А мне остается ничего, кроме как верить тебе. Ведь какая-то часть меня хочет, дабы твои слова оказались правдой. Но чем больше времени проходит, тем больше доказательств появляется. Укусы, хромота, синяки... Нет, это явно не те занятия, о которых ты говоришь. Это не учеба, а то, чего я боялся больше всего на свете. Но я не могу повлиять на тебя, ведь ты скажешь, что это меня не касается. Но так больно от осознания, что ты не мой... Еще больнее стало, когда я однажды решил проследить за тобой. Шел не спеша, но старался не упустить тебя из виду. Правда, на светофоре все же ты ушел куда-то. Я бродил по району еще минут десять, пока не увидел вас. Ты и тот светловолосый и вечно улыбающийся парень. Хенрик, если я правильно помню. Был пару раз у нас в гостях, лез ко мне с вопросами, за что получил от тебя газетой по голове. А сейчас... Люди этого не замечали, но я видел. Он так бессовестно лапал тебя за задницу, а ты даже ничего не сказал. Минуты через три вы скрылись внутри какого-то двора, а я впервые зарыдал посреди толпы. Все опасения подтвердились. Хотелось кричать во все горло, а еще сильнее сигануть в реку. Но я лишь спокойно пошел домой, продолжая делать вид, что ничего не знаю. Ведь ревновать, а тем более любить собственного брата аморально. Но это чувство появилось слишком давно, что я уже жить без него не могу. Ха ха. Сразу видно выход, не так ли? Ты снова говоришь эту фразу, снова уходишь, а не могу ничего сказать. А так хочется попросить остаться, перестать ходить к нему, ложиться под него, отдаваться... Я даже не прошу тебя делать это со мной. Главное, не с ним. Но в горле предательски застревает комок, а я смотрю на захлопывающуюся дверь. Ты снова ушел. Снова оставил меня. По щекам скатываются горькие слезы, а кружка безжалостно летит в стену. Это становится слишком невыносимо, что сажусь на пол и плачу во весь голос. Но ты этого не услышишь. Ты не придешь. Ты с ним, а не со мной. Когда истерика проходит, на ее место приходит апатия, а также резко желание закончить все это. Я так устал, так устал. В голове уже слишком пусто, что все мои действия словно в тумане. Захожу в ванную, достаю оттуда небольшую железяку, которую даже никто не додумался спрятать. Первое касание, второе, третье... Рука постоянно становится совсем бордовой, а сила нажатия все сильнее. И когда я уже готов сделать последние движение, которое может все закончить, хлопает входная дверь. От этого я прихожу в себя окончательно, не понимая почему ты вернулся так рано. Дрожащими пальцами достаю телефон и понимаю, что не ты вернулся рано, а я засиделся так долго. Мысли хаотично бегают по голове, ведь надо что-то придумать. Но вдруг слышу, что ты хлопаешь моей дверью, а ты явно зол, ведь я не сплю. Слышу торопливые шаги и стуки в ванную. — Эмиль, какого хрена ты там торчишь? — да, ты зол. Но будешь еще злее, если увидишь мою руку, потому я быстро сую ее под воду и начинаю смывать кровь. Это больно, потому я тихо шиплю, но продолжаю упорно приводить ее в порядок. Думаю, она уже никогда не будет нормальной. То же самое проделываю с лезвием, после чего опускаю рукав толстовки обратно и выхожу. — Мне уже умыться нельзя? — тихо произношу я, даже не смотря на тебя, а после сразу же убегаю в свою комнату и впервые за долгое время запираюсь. Я не готов говорить с тобой. Не сейчас, никогда. Утром ты уже забудешь, ведь я знаю, что тебе стыдно из-за твоих походов, а значит все станет как прежде. Потому быстро ныряю в кровать и сразу же засыпаю. Вот только на утро ничего не становится как было раньше. Ведь стоит мне выйти, как ты злобно смотришь и киваешь на стул. Именно там всегда проводятся воспитательные беседы, потому я со страхом сажусь. Насчет чего ты хочешь говорить. Неужели я не смыл всю кровь? Или ты понял, что я брал лезвие? Или заметил руку? Нет, я все сделал хорошо, но тогда что же? Все вопросы пропадают, когда ты кладешь перед до мной осколки кружки. — И как ты мне это объяснишь? Прихожу домой, ты не спишь, а кружка вдребезги. Так еще теперь на стене пятно от кофе, — проговариваешь и садишься напротив меня. На секунду я смотрю тебе в глаза, они все такие же синие и прекрасные, а после отвожу взгляд и смотрю на стену. Я и забыл, что перед твоим уходом только налил себе кофе. Хотя и не особо его люблю, но помогает тебя дожидаться. Я ищу слова, но в горле снова комок. Ты же воспринимаешь это по своему. — Эмиль, что с тобой происходит? — тихо спрашиваешь, а после протягиваешь руку ко мне и берешься как раз за ту, что пострадала ночью. От этого я шиплю и подскакиваю, а крышу медленно начинает сносить. — Со мной? Со мной ничего не происходит. Спасибо, что спросил, — отвечаю, словно змея плещет ядом, но под твоим строгим взглядом сажусь обратно. — Я же вижу, что что-то не так, — проговариваешь, складывая руки на груди и с опасением смотришь на мою руку. Нет, ты не мог догадаться. — Все так. Все прекрасно, — вздыхаю, начиная смотреть в окно. Снова облачно, хотя это привычно для Осло. — Тогда прекрати мне врать... — начинаешь эту знакомую шарманку, но я быстро прерываю тебя. — Ты первый, — поджимая губы, но так и не решаюсь посмотреть тебе в глаза снова. — О чем ты? — удивление слышно даже в твоем голосе. Какая игра, братик. Не зря в актеры подался. — Где ты был сегодня ночью? — на этом вопрос голос предательски повышается, но я вовремя беру его под контроль. — Я тебе говорил, я занимаюсь с другом... — о нет, я знаю всю правду. И эта твоя ложь окончательно срывает мне крышу. — Ага, занимаешься. Сексом, — отвечаю я с явно маньячкой ухмылкой и все же смотрю на тебя. Ты удивлен, поражен. Нет, ты в шоке. Ведь сколько времени ты был уверен, что я ничего не знаю. Эта лишь секундная заминка, но я ее вижу. — Что ты несешь, Эмиль... — пытаешься переубедить меня, ведь стыд все же гложет изнутри. Но я-то знаю правду. — После каких еще занятий появляются синяки, засосы, укусы на теле, да и хромают, Кетиль? — усмехаюсь еще больше, хотя мне хочется плакать и закончить то, что я делал ночью. Ты же окончательно впадаешь в шок. — Да, я все знаю о вас с Хенриком. Так что если хочешь, чтобы я перестал врать, сначала перестань ты. Ты явно не знаешь, что мне сказать, потому что я встаю и направляюсь в свою комнату. Злость прошла, потому на глазах накатываются слезы. Я не могу плакать при тебе, гордость не позволит. Но не успеваю сделать и пяти шагов, как ты перехватываешь мою руку. Ту самую. Отчего я снова шиплю и резко дергаю ее на себя, чувствуя, как корочка с ранок срывается. Ты замечаешь это, потому тянешься к рукаву. Нет, я не могу допустить, дабы ты увидел. Потому толкаю тебя и убегаю в ванную. То, что ты замешкался, дало мне форы, ведь захлопываю дверь перед самым твоим носом. — Эмиль, открой дверь, — ты стучишь кулаками по двери, а я захлебываюсь в своих слезах. Нет, все неправильно. Так не должно было быть. Это утро такое же как и всегда. Завтрак, небольшой разговор. Как и в любой выходной, мы бы занялись уборкой, ведь ты не любишь лишней пыли. Потом посмотрели бы какой-нибудь фильм или ты снова сделал попытку научить меня готовить. Но не все это. Секрет так и должен был оставаться секретом. Но это все осталось позади. — Эмиль, пожалуйста, открой... Игнорируя тебя, я подхожу к раковине и включаю воду. Сначала умываюсь, а после начинаю смывать кровь. Тем временем взгляд снова поднимается к полкам, где лежит заветная штучка. Ночью не вышло, значит сейчас самое время. Быстро открываю шкаф, а после беру его и замахиваюсь над рукой, но в этот же момент ты открываешь дверь. Поздно понимаю, что ты давно перестал колотить. А дверь ванную открывается и снаружи. Потому сейчас ты видишь это все. Не проходит и секунды, как мне прилетает пощечина, а лезвие летит в раковину. Ты быстро вытаскиваешь меня из ванной, после чего ведешь в гостиную и пихаешь на диван. Я плохо понимаю, что происходит дальше, но ты явно много и громко ругаешься, пока перебинтовываешь мою руку. На пару мгновений мне кажется, что я вижу твои слезы. Но это оказывается правдой, когда я чувствую, как ты утыкаешься лицом в мои колени. А они становятся мокрыми... — Эмиль, если ты ненавидишь меня, то просто скажи, а не кончай с собой, — бормочешь ты, но я слышу как ты на грани истерики. — Я сделаю что угодно, но... — Расстанься с ним, — прерываю я тебя, а ты вздрагиваешь и поднимаешь свое лицо на меня. Давно я не видел тебя заплаканным. — С Хенриком. Не ходи к нему больше... — Хорошо, — отвечаешь тихо, а после поднимаешь руки и гладишь по моим щекам. Совсем как в детстве, когда мне снился страшный сон. — Зачем он вообще был тебе нужен? — тихо вздыхаю и прикрываю глаза, желая как можно забыть все произошедшее. — В моем окружении больше нет парней, которые бы согласились спать со мной, — негромко отвечаешь так бесстыдно. В обычной ситуации я бы покраснел, но я больше не могу молчать. — Так спи со мной. Я готов отдаться тебе полностью, — проговариваю, а после наклоняюсь к тебе и целую. Робко, совсем неуверенно. Я боюсь, что ты меня оттолкнешь и уйдешь. Несколько секунд ты не реагируешь, а после отвечаешь. Это все настолько сносит мне крышу, что я больше не понимаю, что происходит. Лишь когда я чувствую, как ты кончаешь в меня, сознание возвращается ко мне и я понимаю все, что мы сделали. Но я не чувствую стыда. Я счастлив. Я так счастлив... — Я люблю тебя, братик, — тихо шепчу, на что ты целуешь меня в щеку. Ты пока не любишь меня так, как я тебя, но мы очень близко к этому. Ведь ты в тот же день рвешь отношения с Хенриком, а после приходишь ко мне. А дальше нас ждет лишь счастье, я уверен...