Аромат

Слэш
R
Завершён
259
Размер:
10 страниц, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
259 Нравится 15 Отзывы 83 В сборник Скачать

Аромат

Настройки текста
Дождь накрапывал с самого утра. Ветер, пробирающий до непрерывной дрожи и влажность, от которой пеленало сонные глаза. Чонгук еще сильнее кутался в объемную куртку, прятал гладковыбритый подбородок в пушистый серый шарф и внимательно высматривал вдалеке белый, а быть может и желтый или другого цвета, автобус. Ему хотелось тепла и мерного движения, хотелось успокоить дрожь и перестать стучать зубами, потому что это уже порядком надоело. В автобусе оказалось тихо: хмурый водитель и пара таких же пассажиров, рассевшихся по разным сторонам. У окна оказалось прохладно — где-то через тонкую щель задувало все тем же холодным ветром. Чон оплатил проезд, смято запихнул билетик в карман куртки и торопливо нажал на плей, чтобы снова погрузиться в поток бесконечно любимой музыки. Выходить через четыре остановки под мелкий и до ужаса холодный дождь. Чонгук съежился и осторожно спрыгнул со ступеньки и передернулся всем телом. Когда холодно, то все движения рваные и почти нервные, перемежающиеся с болезненной дрожью, потому что внутри все сжимается и приносит ту самую легкую боль. Оглянуться по сторонам и приметить уютное кафе. До встречи с друзьями еще тридцать долгих минут, а он как обычно сверх пунктуален, на что раздражен и даже капельку зол. Ведь встретиться можно было и позже или в другую, менее холодную, погоду. А им приспичило сегодня. В дождь, в леденящий ветер, в выходной. И все это жуткое начало осени, где вроде и хочется радоваться смене цвета, пожухлым листьям и романтичной атмосфере, но лучше бы дома: с чаем, мягким печеньем и добрым мультиком, желательно от Миядзаки. Ему в двадцать подавай бесплатный вайфай и бесконечный список мультиков, а друзьям — давно опостылевшее пиво и поход в кафе. Спасибо, что не бар. Хочется зарыться в одеяло, укрыться теплом и чувством покоя, а не сидеть в месте, где куча посторонних и совершенно неприветливых людей. Чонгук заказывает рассыпной чай, потому что не любит искусственные пакетики, наслаждается теплом помещения после холодной улицы и увлеченно смотрит в окно, за которым сменяются лица прохожих. Им бы улыбок побольше, радости в глаза, чтобы мир хоть чуточку стал краше, но за большим стеклом только унылые и бесконечно напряженные лица. В наушниках звучит новая песня, слова сливаются в тягучую патоку, а на губах непроизвольно расцветает солнце. Потому что искренности полно, добра и уверенности, что только так становится лучше. Улыбаешься себе и в груди теплее, улыбаешься людям — и они светлее. Не хочется, совсем не хочется прожить единственную жизнь в состоянии злости и апатии. Пусть другие страдают, а Чонгук будет жить. Полной грудью и ощущением счастья с поводом и без. За ближайший столик присаживается парень. Как раз напротив, чтобы Чонгук мог с уверенностью сказать, что незнакомец не такой как все. По внешности может и ровесник или чуть старше, а взгляд насыщенный и глубокий, как если бы он умел смотреть в самую душу. А может и умел, только Чон отвел взгляд, стараясь совладать с собой. У незнакомца много чоновых галочек: внешность, жесты и что-то такое, что люди обычно называют аурой. А Чонгук любит такое, чтобы по всем его личным показателям галочки стояли на своих местах. Пришлось против воли поднять взгляд и снова окунуться в красочность другого человека. Тут же захотелось протянуть руку и запустить пальцы в светлые пряди с каким-то невообразимо приятным графитным оттенком. Потом скользнуть и коснуться смуглой кожи, желательно скулы, потому что четко и безумно красиво. Словно лицо с картинки, где нереальные почти черные омуты, прямой нос идеальной формы, пухлые губы и крепкий аккуратный подбородок с волевым намеком. И если все это было открыто, доступно для просмотра, то, что там скрывалось под тканью легкого пальто и свитера — оставалось загадкой. Но, наверное, и там все было идеальное. Крепкие плечи, четкие контуры проступающих мышц, мягкие волоски… Чон стыдливо опустил глаза на свою чашку, где оседали листья черного чая. Напиток такой ароматный, вкусный до мягкой улыбки и прикрытых век. А на послевкусие ответный взгляд со стороны от незнакомца. Чон замер на одно короткое мгновение, а потом так же легко улыбнулся, не смущаясь того факта, что это адресовано парню. А тот и не смутился, не собирался даже, точно так же ловя глазами его взгляд, растягивая губы в теплую, почти знакомую улыбку. Незнакомец подмигнул, обхватил тонкими пальцами свою чашку и беззаботно отвернулся к окну, оставляя другого парня без внимания. А у Чонгука в этот момент сердце замерло. Не из-за улыбки, которой стало не хватать, а взгляда, что теперь был устремлен куда-то вдаль, где не было и намека на простого мальчишку по имени Чонгук. Словно яркое солнце спряталось за облака, словно день укрылся ночью, словно Чон влюбился… Все люди имеют свой цвет и запах. Кто-то горький и отдает болотным неприметным цветом, кто-то приторно сладкий и такой же яркий, несмотря на цвет волос, глаз и самой одежды. Чон не знал, какой именно он, зато мог с легкостью сказать, что незнакомец напротив — это терпкий кофе, горьковатый шоколад и янтарная капля сладкой карамели. И это на аромат, на вкус и даже цвет. Невозможно вкусный и притягательный, совершенный в своем существовании без чужих ярлыков, но с мысленными галочками, которые казались глупостью, а на деле – верными ориентирами. И вот так ты понимаешь, что влюбился с первого взгляда. Замечаешь в толпе или в подобном месте одного человека, рассматриваешь его долю секунды и вдруг осознаешь, что пусть для кого-то он такой же, а для тебя тот самый, что сердце сжимается в долгожданной истоме. И Чонгук был бы рад подойти к незнакомому парню, познакомиться с ним, да только по натуре своей был до неприличия тихий и замкнутый человек. А тот, что напротив сидит, снова улыбается, обнимая белую чашку длинными пальцами. Длинными, тонкими и просто идеальными, потому что даже кончики ногтей неожиданно, именно в это мгновение, оказались очередной галочкой в представлении молодого парня. И все это смущающе, на грани вымышленной реальности, но с удивительным ароматом, у которого божественный цвет. Сколько бы еще Чонгук так беззастенчиво рассматривал незнакомца? Наверное, бесконечность и самую малость вечность, но в кафе забежали люди, среди которых были и друзья Чонгука, и в суматохе их визита, незнакомец практически пропал из вида. А затем… Он поднялся, надел пальто и осторожно обогнул крайний столик, покидая кафе с безучастным взглядом. На столе пару купюр, пустая белая чашка и в воздухе аромат терпкого кофе с чуть сладковатым привкусом карамели. Чонгук задохнулся и впервые за свою недолгую жизнь потерялся в потоке бессвязных мыслей, потому что только что найденное так и не стало обретенным, а это пугало. Своей неоднозначностью, мгновенной реакцией и толщей непредсказуемости. Друзья что-то выкрикивали молодой девушке, которая обслуживала их столик, шуршали и гремели телефонами, выкладывая их на стол поближе к середине, а у Чонгука сдвиг по фазе, потому что влюбленность пришла быстро, а уходить не собиралась. И вот сейчас можно было заикнуться, а может даже заткнуться на тему беспочвенных переживаний, но как-то глухо все, неправильно. Терять надежду, не улыбаться больше? Пойти на поводу у мнения, что незачем искать того, чего и нет в помине? Так можно, а нужно ли? Чонгук слишком любит эту жизнь. Закрывает глаза на серость массы, игнорирует общепринятое, верит в лучшее, в конце концов. И это не только привилегия девушек: верить в подобные чувства и ощущения. Черствость — это заслуга одиноких и обиженных людей. А Чон хотел быть счастливым, хотя бы пытаться быть таковым, если появлялась хотя бы крохотная надежда на что-то там в будущем. И он сорвался. Подскочил с места, рассеянно улыбнулся ребятам, которые смотрели на него с опаской и непониманием, и резко побежал на выход догонять того, чей аромат заполнил легкие без какого-либо запаха. Дождь давно перестал размывать грязные улицы, зато людей прибавилось. Чонгук огляделся по сторонам, выхватил в толпе уже знакомое темное пальто и побежал в ту сторону, огибая унылых прохожих. Рука среагировала быстрее мыслей, приземляясь на чужое твердое плечо. Незнакомец обернулся, растерянно посмотрел на красное лицо Чонгука и только после улыбнулся, даря парню крохотную надежду, что его не прогонят. — А ты… То есть… Мы виделись здесь в кафе неподалеку, — выдохнул Чонгук, сжимая кулаки от волнения. — Я узнал, — голос у него оказался такой же терпкий, словно он весь состоит из кофейно-шоколадной горечи. — Я там что-то забыл? Чонгук прикусил изнутри щеку и резко выпалил: — Это может показаться странным, но я просто не смог и поэтому побежал… — Не смог? Что именно? — парень протянул руку и представился: — Тэхен, рад знакомству. — Чонгук, — собственное имя вдруг показалось таким неприметным на фоне чужого. — Я тоже рад… Тэхен. Всего на одно короткое мгновение, но Чонгук позволил себе замереть, перекатывая на губах новое имя. Такое четкое, насыщенное приятными звуками имя, которое без единых сомнений подходило новому знакомому. Словно тысячный пазл собрался в общую картину, состоящую из невообразимого количества правильных деталей. Чон смотрел и не мог поверить, потому что вблизи, на расстоянии меньше, чем вытянутая вперед рука, Тэхен был еще прекраснее. Удивительное лицо, которое запоминалось карамельным цветом гладкой кожи и внимательным взглядом темных глаз. А еще губами и той улыбкой, которую они дарили. Чон готов был поклясться, что впервые в жизни видит нечто подобное. Что-то похожее на округлое сердце… Человек, улыбающийся сердцем. — Ты красивый, — неожиданно и даже с придыханием выдал Чонгук. Тэхен растянул губы в широкую полоску, благодаря чему выражение его лица приобрело какой-то комичный оттенок. Чон не сдержался и рассмеялся, потому что контраст оказался просто невообразимым, а Тэхен в ответ фыркнул и так же резко замолк, смотря на Чонгука внимательным и, кажется, опасливым взглядом. Чон понял это, словно читал давно знакомую книгу и отчетливо осознавал, что не имеет права испортить или изменить этот момент. Он уже попался в собственный калейдоскоп галочек и покидать его — не собирался от слова совсем. — Ты спешишь? — Чонгук сделал один короткий шаг и чуть склонил голову набок в ожидании ответа. — Не особо. На самом деле спешил. Тэхену нужно было заехать в студию, забрать флэшки с десятками папок, чтобы успеть за четыре дня обработать все новые фото с последней съемки, а еще позвонить Чимину, у которого очередной загон на тему природных катаклизмов. Друг срочно нуждался в весомой поддержке в лице Кима и бутылки соджу. Но все это померкло на фоне маленького чуда, ослепляющего своей наивной улыбкой и какой-то затаенной нежностью в глубине черных глаз. Будто маленький плюшевый зайчонок, у которого вывернуто одно ухо и смешливо поджаты лапки. Только вот зайчик в жизни оказался куда крупнее. Чонгук был с ним почти одного роста и явно крепче в сплетении мышц, что не могло укрыться ни под теплой курткой, ни под обтягивающими джинсами с по-дурацки ободранными коленками. Явно младше, но внешне очевидно мужественнее, хотя взгляд смягчал этот собранный образ. Тэхен снова подарил широкую улыбку, наплевав на работу и что-то там еще по списку, с удовольствием решаясь на новое знакомство. — Если ты предложишь прогуляться в такую погоду, то, пожалуй, я откажусь, — спрятав руки в карманах пальто и чуть склонив голову, Ким подмигнул взволнованному парню. — О нет, слишком холодно! — Чон почти рычит, потому что ему действительно холодно и эта пасмурность его порядком достала. — Если ты не против, то мы могли бы вернуться в кафе. Там мои друзья и… — Это не очень вежливо, Чонгуки, — Тэхен с сомнением посмотрел на парня. — Разве? — что-то щелкает в голове у Чонгука и он, схватив Тэхена за руку, потянул его за собой обратно в гостеприимное тепло кафе. — Ты им понравишься! Чон произнес это уже на ходу, стараясь смотреть под ноги и не думать о том, как предательский румянец заливает его щеки после ласкового обращения. Вряд ли Тэхен догадывался о том, какое это могло произвести впечатление на скромного Чона. Он сказал это неосознанно, но по всем ощущениям так, словно всю сознательную жизнь мягко растягивал чоновское имя. По крупицам, по отдельным звукам, которые обретали странный смысл, благодаря глубокому тембру голоса. Кто бы мог подумать, что у парня с такой удивительной внешностью, окажется такой невообразимый голос, который охарактеризовать можно было чем-то вроде «глубокий и объемный». Словно он обволакивал тебя, проникая куда-то в центр сознания, где позже разрывался сотнями осколков с чудесными переливами. Тэхен был воплощением чего-то странного, почти божественного в представлении Чона и это определенно вызывало чувство, похожее на сладкий трепет. Тэхен бежал следом, упираясь взглядом в темную макушку и почти не дыша, потому что собственную руку обжигало ощущение другой, почти чужой руки. Еще час назад он и подумать не мог, что забредя в маленькое уютное кафе, столкнется взглядами с привлекательным парнишкой, который вот так запросто побежит за ним, чтобы позвать в новый мир. Потому что прикосновения были незнакомыми, но будто долгожданными; потому что один короткий взгляд перечеркнул что-то внутри, разделяя прошлую жизнь с той, что началась с простого диалога; потому что кто-то сверху решил, что Тэхену необходимо встретить новых людей и впустить их в свое пространство. А внутри кафе их встретил нестройный хор ярких голосов. За тем же столиком сидело трое парней, которые при виде Чонгука подскочили со своих мест, наперебой возмущаясь поведением мелкого, бросившего своих хенов на произвол судьбы. — Эй, я не один! — из милого скромника Чонгук почти в один момент превратился в серьезного парня. — Хены, а ведете себя, как дети! — Ой, малость не заметили, — один из парней поднялся и пожал протянутую руку Тэхена. — Прости нас, мое имя Ким Намджун. Вот это рыжее нечто — Хосок, рядом — Юнги. Поклонившись и представившись, Тэхен еще раз медленно обвел компанию взглядом и наконец расслабился. Выражение его лица смягчилось, губы растянула приветливая улыбка, а глаза наполнились неподдельным интересом. Ему, как фотографу, было почти физически приятно оказаться в компании неординарных людей. Каждый из них цеплял внешностью, живой мимикой и чем-то еще, что очень походило на веселье. Какое-то внутреннее жизнерадостное веселье, переполняющее ребят и струящееся звонкими потоками вокруг них. Совершенно очаровательные в своей яркости и одновременно легкости. — Рад знакомству, — Тэхен еще раз коротко поклонился. — Чонгуки сказал, что вы будете не против моей компании. — Кто? Чонгук? — у Хосока полезли глаза на лоб. — Что я пропустил? — Ничего серьезного, хен, — Чон растерянно улыбнулся, неосознанно пододвигая свой стул ближе к Тэхену. Намджун усмехнулся и отвел глаза, чтобы никто не заметил в его взгляде понимание того, что сейчас происходит. И если он и Юнги решили оставить все вопросы на потом, то Хосок просто упустил из виду жесты и скрытые взгляды, так и оставшись в неведении. *** Чонгук сжимал телефон в руках и мысленно просил, чтобы он ожил. Разлился громкой трелью знакомой мелодии и высветил на своем экране волшебное имя. То самое, которое произносилось слишком часто и каждый раз по-новому. Чон шептал его трепетно, восторженно выкрикивал или растягивал в длинное звучание. Но делал это только наедине с собой, потому что стыдно признаться, но он стеснялся. А Тэхен, будто догадываясь о чем-то таком, звонил всегда первый и смиренно слушал в свой адрес уважительное «хен». Слушал, хрипло смеялся и затем чересчур умилительно тянул «Чонгуки-и-и», заранее зная, что на том конце провода кто-то смущен. Своего рода игра, но без какого-либо подтекста. Тэхен многое замечал, но со дня их знакомства мог позволить себе лишь долгие ночные разговоры, потому что навалилось слишком много работы и Чимин, будь он трижды неладен, нуждался сейчас в близком друге как никогда. И лишь потому, что внезапно, после всех этих дурацких разговоров о природных катаклизмах, осознал свой интерес к более серьезной теме: блондинистой и отчего-то вечно унылой. Тэхен на это понимающе хмыкал и терпеливо ждал продолжения, потому как переживал не меньше самого Чимина. Историю этого странного знакомства хотелось услышать во всех красках и только при личной встрече, но еще больше — хотелось снова увидеть Чонгука. Поймать его мягкий взгляд, ответить на скромную улыбку и обязательно обнять, принимая в свои крепкие объятия это сильное, но по-особенному чувствительное тело. Но работа упорно брала свое законное время с дополнительным нахлестом и все, что оставалось Тэхену, так это звонить и слушать, рассказывая в ответ что-то свое. И так целую бесконечную неделю, пока неожиданно не появилось окно. Ким закончил с основной работой, рассортировал по папкам остальное, что могло подождать, и даже умудрился навести порядок в своей квартире. И когда стало вдруг понятно, что это и есть тот самый момент, Тэхен просто набрал уже заученный номер и осторожно пригласил Чона в гости. Вроде бы на чай и домашний ужин, вроде бы на простую встречу пока еще малознакомых людей, но Чонгук определенно уловил что-то большее. Голос Тэхена был непривычно хриплым и каким-то особенным, словно приглашение давалось ему тяжелее, но от этого не становилось менее значимым. И Чон, даже не задумываясь и не стараясь анализировать, просто собрался и приехал по указанному адресу. Тэхен встретил его в растянутом белом свитере, широких штанах и неожиданно — босиком. Именно это стало причиной его ступора на пороге чужой квартиры. Чон заторможено смотрел на открытые ключицы, на кончики длинных пальцев, спрятанных в широких манжетах и на очаровательные ступни с поджимающимися пальцами. Как удар по голове и выстрел в самое сердце. — Я купил клубничное мороженое и вишневый торт, — Чонгук наконец отмер и сделал шаг вперед, проходя в просторную прихожую. — Ты что-нибудь любишь из этого? Тэхен поджал губы и едва сдержался, чтобы не захохотать в голос при виде смущенного и одновременно расстроенного парня. Чонгук умел удивлять странными вопросами и неожиданными признаниями, а вот теперь — удивлял новыми эмоциями, которые весьма заметно контрастировали с его внешним видом. Тэхен запомнил его прилежным студентом, у которого весь бунт заканчивался на дранных джинсах, а сегодня столкнулся с новой и непривычной стороной. В кожаной куртке на белую майку, в черных зауженных джинсах и высоких ботинках — Гуки выглядел потрясающе и определенно внушительней, словно раскрываясь в новом и очень манящем образе. Таком, который нравился Тэхену, но о котором он вряд ли признается в ближайшее время. Поддаваться соблазну пока не хотелось, смакуя первые эмоции и чуть неверное представление о себе самом. Что-что, а Тэхен понял это почти сразу, потому как Чонгук позиционировал его несколько иначе, чем было на самом деле. Но оно может и к лучшему, ведь Ким наверняка сможет этим удивить. — Я люблю и то, и другое, — Тэхен выхватил из его рук бумажный пакет и поманил пальцем, чтобы парень следовал за ним. — Вторая дверь справа, полотенце найдешь там же. Чонгук тормознул у нужной двери, зацепился взглядом за голые пяточки, мелькающие под темной тканью и почти благовейно вздохнул. Кто бы мог подумать, что это тоже превратиться в очередную галочку и Чон практически поверит в существование идеальных людей. — Твоя квартира очень яркая, — Чонгук показался на кухне как раз в тот момент, когда Тэхен раскладывал приборы на обеденном столе. — Дай угадаю, — Ким обернулся, широко улыбаясь. — Тебя впечатлили черные и красные полотенца на фоне мятных стен? — И это тоже, — смутившись и ненадолго замолчав, Чон совершенно случайно поддался порыву, обнимая пальцами запястье Тэхена. — Тебе помочь? — Ага… Садись и ешь! Чонгука почти силой усадили на стул, подтолкнули к нему поближе пару тарелок, а затем одним молчаливым взглядом приказали есть и не мешаться под ногами. Тэхен был везде. Он присаживался за стол, набивал рот и тут же подскакивал: чтобы помешать там, захватить вот это, достать чашки и снова что-то помешать. Словно юла, которая кружит и мягко гоняет легкий ветерок с ароматом сладкой карамели. — Ты всегда такой неугомонный? — Чонгук с аппетитом уплетал все, что оказывалось в его тарелке и с неприкрытым восторгом наблюдал за быстрыми передвижениями другого парня. — Да почти всегда, — пожав плечами и наконец усевшись на свое место, Тэхен с нечитаемым выражением лица потянулся палочками к чоновской тарелке и выхватил оттуда золотистый кусочек мяса. — Что? Ты против? — Ты о еде или вообще? — Чонгук заторможено проследил взглядом за кончиком языка, скользнувшим по губам. — Я говорю о еде, но меня вполне устроит ответ и на второе. Тэхен отложил палочки и уже двумя пальцами залез в чоновскую тарелку. Выхватил очередной золотистый кусочек, обмакнул его в кисло-сладкий соус и без стеснения поднес к губам Чонгука, вопросительно приподнимая одну бровь. Пожалуй, это мгновение стало самым долгим — Чон усиленно соображал на тему всего происходящего. Затем выдохнул, обхватил губами сочное мясо и более, чем осознанно, захватил еще и кончики чужих пальцев. — Вкусно, — протянул он, наконец приоткрывая глаза и ловя на себя чужой потемневший взгляд. — Еще? — Тэхен мазнул пальцем по верхней губе Чона и тут же облизал его. — Дурная привычка есть руками… Тэхен, наверное, и сам не понял, как это произошло. Вот он сидит и бессовестно соблазняет младшего, а вот он уже вздернут со стула и усажен на чужие крепкие бедра. Напряженные и невообразимо удобные, словно подточенные исключительно под задницу Тэ. И тут же захотелось поерзать, проехаться туда-сюда, чтобы ускорить и подогнать этот чертов момент, мысли о котором будоражат похлеще всего того, что уже произошло на этой кухне. Но Тэхен молчал, напряженно вглядываясь в глаза напротив. В самую глубину, где разливалось нечто яркое и волнующее, помноженное на бесконечное «хочу». Тот самый ответ, которого он ждал. Тэхен потянулся первый: сначала опаляя своим дыханием, а затем наступая. У Чонгука, несмотря на разлитое по венам возбуждение, в голове происходил полный раздрай. Что-то толкало его на действия, на конкретную инициативу с примесью легкой агрессии, но вместо этого он почти жалобно поддавался, испытывая при этом странное ощущение. Тэхен казался неким искусителем, от рук которого хотелось растечься, добровольно принимая все то, что ему могли дать. И одновременно с этим, Чонгук был готов поклясться, что его ведет от запаха Кима, от его низкого голоса, от божественных рук, пальцы которых хотелось облизать и даже самую малость — покусать. Чон хотел завалить его, усесться верхом и придавить своим немалым весом, словно обращая внимание на то, что он может быть не только милым, но и таким вот… напряженно-сильным. И эти мысли наравне со всеми новыми ощущениями были далеки от того представления, которое сложилось с самого начала их общения. Словно Чон что-то упустил из виду, поддался соблазну, но упустил что-то другое. Пальцы скользнули по щеке, прошлись трепетной дорожкой чуть дальше и уже сильнее сжались на темном затылке. Тэхен не умел и не хотел ждать. Его разрывали противоречивые чувства, но сейчас, в этот самый момент, он желал только одного — взять и единолично владеть. Возможно, потом он сдаст свои лидерские позиции, но однозначно не в этот вечер, плавно перетекающий в напряженную и сладкую ночь. Поцелуй вышел трепетным и почти невинным. Тэхен обнимал чужие губы своими, обдавал теплом сбитого дыхания и молил, чтобы этот момент навсегда остался в его памяти. Как самое лучшее, что было в его жизни. — Чонгуки-и-и, — Тэхен уже привычно растянул звуки красивого имени. — Пойдем в спальню. Он нехотя поднялся с теплых колен, протянул руки и, поймав подрагивающие кисти, потянул парня за собой. Дальняя комната оказалась тем еще безумством. Чон рассеянно скользил взглядом по карамельным стенам, по темно-шоколадному покрывалу в тон занавескам и обессиленно рухнул на широкую кровать, принимая на себя вес другого парня. Руки Тэхена оглаживали сильные плечи, настойчиво избавляя от мешающей одежды, а губы плавно исследовали каждый изгиб, оставляя за собой влажные дорожки. Тэхен ласкал и любил податливое тело, любил каждый сантиметр оголенной кожи, которая на вкус оказалась еще слаще, чем все его тайные слабости. Он целовал и оттягивал зубами нежные губы, кусал твердые соски и с видимым блаженством вылизывал крепкий живот, проходясь по каждой линии сплетенных мышц. Член младшего оказался на вкус еще слаще, чем вишневый торт. Тэхен незаметно фыркал, потому что возбуждение выдавало совсем безумные ассоциации, но и этого было достаточно, чтобы раствориться в необычной сладости. Чонгук болезненно сжимался и хрипел, сначала снося мучительную ласку настойчивых пальцев, а затем и проникновение горячего члена. Тэхен брал то, что уже считал своим. Его малыш Гуки был тем самым мягким суфле, от которого сносило все ограничители. Сильное тело, которое можно было мять бессовестным образом, не боясь за оставленные следы и возможные синие подтеки. Чонгук раскрывался перед ним, опаляя рваным дыханием и тихими стонами, от которых на душе старшего разливалось нечто пугающее, но не менее желанное. Тэхен растворился в нем, потерялся и готов был прожить в этом состоянии всю оставшуюся жизнь. Он поймал руки Чона, заводя их за голову и переплетая пальцы, склоняясь над самым лицом и шепча единственное, на что хватало его сбившегося дыхания. — Чонгуки, мой сладкий мальчик… *** Утро могло встретить теплом и ласковым светом от первых лучей долгожданного солнца. Но отчего-то встречало шорохом и тихими голосами, что определенно вызывало раздражение в еще не до конца разбуженном сознании Чона. Парень приподнялся на локтях, ощущая всю прелесть больной поясницы и блаженно выдохнул, вспоминая причину. Его Тэхенни оказался таким ласковым и нежным любовником, словно он всю жизнь только принимал ласку, сплетаясь и существуя с ней единым существом. И вместе с тем, он был настойчивым и голодным, жадным и приносящим бесконечное удовольствие, от которого сладко заходилось чоново сердце. Хотя… Чонгук широко распахнул глаза и уже через мгновение рассмеялся, заваливаясь обратно на постель. Похоже, он своими же словами и действиями подвел к тому, что Тэхен взял на себя обратную роль. Но такую уместную, что не оставалось никаких сомнений — Чонгук примет это, как и позволит себе куда большее, чем уже произошло между ними двумя. И словно в доказательство всему обдуманному, где-то из глубин квартиры снова послышались голоса, поднимая Чона с постели и подталкивая к определенным действиям. Натянув джинсы и смятую футболку, Чонгук тихо вышел из спальни и прямиком направился на кухню, замирая только у самого порога. В центре светлого помещения стоял незнакомый парень, усиленно жестикулируя и подсовывая под самый нос Тэхена включенный смартфон. Чонгук неосознанно сделал шаг вперед, прижался к спине Кима и, обняв его поперек груди, обхватил телефон второй рукой. На фото был запечатлен хмурый и чем-то недовольный Юнги, щуря свои и без того узкие глаза и растягивая губы в характерное и давно знакомое «ща всеку!». Чимин заторможено следил за тем, как на кухне появился незнакомый парень, который без лишних слов принял в объятия его лучшего друга. И за тем, как Тэхен мягко прижимается спиной к большому телу, прикрывая глаза и замолкая на полуслове. Словно Чимина здесь нет, да и вообще быть не должно. Доходит это так же быстро, как и все остальное, что Пак успел заметить за последнюю неделю. Его скрытный Тэ вляпался по самое не балуй и Чимин только что стал свидетелем чего-то невообразимо странного. Он бы и дальше стоял молча, переваривая все увиденное, если бы незнакомый парень не начал первый разговор. — Откуда у тебя в телефоне фото Юнги? — Чонгук наконец поднял взгляд на парня, по-прежнему обнимая Тэхена со спины. — Случайно сделал, — медленно ответил Чимин, рукой находя спинку стула, на который он тут же уселся. — Что происходит вообще? Тэхен фыркнул и обернулся, оставляя на щеке Чонгука теплый поцелуй. — Доброе утро, Чонгуки. — Да… — Чон уткнулся лицом в мягкие пряди на его затылке, прикрывая глаза и переживая в груди новое и едва знакомое чувство. — Тэхенни… Чимин в шоке перевел взгляд с одного на другого, шумно выдохнул и неожиданно хлопнул ладонью по столу. — Я как бы тут еще, да? — Ага, — Тэхен наконец совладал с собой и отступил на шаг в сторону, позволяя другу расслабиться в их присутствии. — Чимин, это Чон Чонгук. И на фото, кстати, его близкий друг. — Какое-то стремное утро, — Чимин забрал из его рук свой телефон, снова возвращая взгляд на незнакомого парня. — Стремное оно потому, что ты ввалился ко мне в восемь утра, — Тэхен рассмеялся и легонько щелкнул друга по самому кончику носа. — С меня завтрак, а с тебя рассказ. Думаю, Чонгук тоже не в курсе, что Юнги успел с кем-то познакомиться. — Он вообще не говорит о таких вещах, — хмыкнув, Чонгук устроился за столом и подпер подбородок кулаком. — И судя по фото, Юнги вряд ли был рад тому, что ты это сделал. Чимин как-то обреченно вздохнул, еще раз посмотрел на единственное фото того, кто определенно запал ему в душу и нехотя принялся рассказывать о том, как он познакомился с угрюмым парнем. Тэхен варил кофе, внимательно слушая друга и изредка бросая косые взгляда на Чонгука. Тот был расслаблен и явно заинтересован в истории, хотя бы потому, что периодически кивал и задавал вопросы. Кажется, утро все-таки не было испорчено тем, что Чимин вырвал его из теплых объятий. Чонгук перехватил его взгляд и неожиданно расплылся в многообещающей улыбке. Такой, после которой не оставалось сомнений — милый мальчик имеет две стороны и Тэхен уже в ближайшее время узнает о второй. Но сейчас, в этот самый момент, они слушали о том, как рождается совсем другая история любви.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.