Там, за углом

Этот город никогда не был добродушен к своим обитателям. Ни к тем, кто живёт в богатой и роскошной части города, ни к ютящимся в каморках Нищего города, как тут называют трущобы на окраинах. Отличие было только в оболочке, шике, блеске, а на деле и там и там по ночам крепко запирали двери, ведь ночью на улице в любом месте города, на любой улочке могла вспыхнуть жестокая драка, и неважно, кто окажется её участниками — городская стража, пытающаяся поддерживать хоть какой-либо порядок, разбойники, ищущие наживы, отчаянные смельчаки, которые решили таким образом заработать себе имя, или же просто оказавшиеся не в том месте и не в то время горожане. Лучше запираться дома, даже если дверь совсем хлипкая, какие часто встречаются у бедняков, но если сидеть тихо-тихо, то есть надежда, что никто не заинтересуется и не станет в эту дверь ломиться. Конечно, днём в трущобах было не особо безопаснее. Стычки тоже возникали тут и там, но тут уже не отсидишься — надо работать, пытаться выжить среди пыли и копоти, которая оседает на кожу, покрывает стены глиняных домов вокруг. Да и при свете всё кажется как-то безопаснее, не так жутко. Можно заранее увидеть, как кто-то обнажает меч, и убраться подальше. А ночью никогда не знаешь, что таится там, за углом. Но иногда нет выбора. Приходится выходить, запирая за собой дверь в опасении, что снова ты её уже никогда не откроешь. И хорошо, если для этого у тебя просто не будет рук. Именно поэтому Ларсель и брёл сейчас по одному из тесных проходов, хоронясь в тени и со страхом ожидая момента, когда придётся выйти на открытую площадь, откуда его прекрасно будет видно и где так легко получить стрелу в спину. Даже не узнаешь, за что тебя убили — потому ли, что кому-то помешал творить тёмные дела, или просто для запугивания остальных жителей. Не спасёт и то, что ты ещё совсем ребёнок, тем более для эльфов тринадцать лет — это так, только-только родился. Да, родился, а уже пережил внезапное исчезновение отца, сбежавшего из-за долгов, которые смогла покрыть лишь продажа семейного имения, и переезд в эти трущобы. Его мать, прекрасная и одна из самых почитаемых леди среди знати, в мгновение ока превратилась в презираемую нищенку, а спустя буквально месяц жизни, наполненной пылью и тяжёлой работой, растеряла всю свою стать, даже блеск в глазах угас. Родственники у них если и были, то очень далеко — родители сами когда-то давно порвали с теми все связи, решив жить вдвоём свободно. Вот только свобода оказалась слишком горька на вкус. Особенно теперь, когда мать слегла от непосильного труда, мечется уже второй вечер в горячке. Он должен был ещё днём сходить за лекарством, но тогда торговец, который их нанял, никак не отпускал, заставляя мальчика работать за двоих. Отпустил домой только в потёмках, а когда Ларсель вернулся домой, понял, что покоя ему этой ночью точно не будет. Сидеть без дела он не мог, обязан был хоть как-то матери помочь. Да и до лекаря недалеко. По дневному городу недалеко. По ночному — несколько опасных тёмных переходов и углов. Факелы по стенам домов лишь добавляют мечущихся теней, сбивают с толку. Пожалуй, лучше бы светила одна луна, всё равно благодаря эльфийскому зрению Ларсель мог спокойно видеть в темноте. До площади оставалось всего пару шагов, а мальчик уже ощущал, что впереди что-то не так, что там кто-то есть. А обойти эту площадь, как назло, нельзя нигде. Придётся, видимо, красться вдоль стенки, надеясь, что удастся слиться с тенями. Ларсель глубоко вздохнул, будто собираясь нырнуть в воду — и едва не задохнулся, когда его сзади обхватила сильная рука, стиснула плечо. У эльфа аж в глазах от страха потемнело, и он уже мысленно упрашивал богов позаботиться о матери, но нож у горла лишь слегка холодил кожу, даже не царапая, а голос, зазвучавший над ухом, оказался неожиданно мелодичным, женским. — Надо же, эти гады теперь и таких детишек используют? Тебя ведь сюда поставили следить за нами, да? Но, полагаю, и язык тебе развязать будет просто. Ну-ка всё рассказывай! Ларсель наконец смог проморгаться от мушек перед глазами, вздохнул, успокаивая дыхание, чтобы ответить более-менее внятно: — Я не… не знаю н-ничего! Я тут мимо проходил! Матери лекарство нужно… Лекарь рядом тут, я шёл, ничего не знал… — Да ты что? — его резко развернули, и стоявшая напротив девушка усмехнулась, недоверчиво качая головой. По виду — обычная пиратка, их тех, что часто приходят в город сбывать награбленное. Довольно открытая одежда, в которой и искупаться при необходимости не жаль, вот только ножи на поясе и на бедре явно намекают, что на внушительный бюст хозяйки лучше не засматриваться — постоять за себя может. И к трофейному золоту на шее, ушах и запястьях тоже не стоит руки тянуть. — Да! — сипло выдохнул Ларсель, пытаясь вжаться в стену, а ещё просочиться через неё. — Клянусь! Отпустите — и больше меня не увидите! И я вас не видел! Пару секунд девица размышляла, а потом резко ухватила эльфа за подбородок, фиксируя и заставляя смотреть прямо себе в глаза — янтарно-желтоватые, внимательные. Ларсель застыл, боясь моргнуть лишний раз и ощущая себя так, будто его сейчас прошивает невидимая сила, выворачивая наизнанку всё нутро, все мысли, намерения. — А ты не врёшь, — в итоге решила пиратка, убирая руку с ножом, но вот плечо мальчика не отпуская. — К лекарю надо, говоришь? Тебя убьют, стоит только ступить на площадь. Возвращайся домой. — Я знаю, — Ларсель попытался подавить панику в голосе, но, судя по сочувствующей улыбке девушки, вышло так себе. — Но маме нужна помощь, очень! — Ну что с тобой поделаешь, — вздохнула пиратка. — Тогда предлагаю взаимную помощь. Мне и моим ребятам нужно убрать компанию на площади, иначе мы… не сможем закончить наши сегодняшние дела. А тебе тоже нужно пройти тут. Эльфы же быстро бегают, да? Если ты выйдешь к тем разбойникам, они не будут сразу убивать тебя, захотят узнать, что ты тут делаешь, ведь ты не из наших. А ты тем временем кинешь в них вот это ядовитое зелье, — девушка вложила в руку Ларселя круглую склянку с плещущейся внутри тёмной жидкостью. — Потом сразу ноги уноси, беги сюда, иначе тоже заденет. Тех, кто не поляжет, мы с ребятами быстренько уделаем тут. Да, я Элмиира, а тебя как звать? На случай, если придётся устраивать по тебе поминки… Мальчишку аж пот прошиб — какие ещё поминки? Во что он вообще ввязался? Надо бежать сейчас же! Но без лекарства домой нельзя возвращаться… — Л-л-ларсель… — едва слышно пробормотал он, трясясь так, что зелье в руке забулькало. — Ларсель, значит, — повторила Элмиира, как-то странно на него поглядев. — Да не бойся ты так! Мы прикроем. А теперь вперёд! И эльфа без дальнейших разговоров выпихнули прямо на площадь. На него тут же нацелились несколько арбалетов и кинжалов — да, разбойников тут было немало, подготовились хорошо. Если бы не адреналин, внезапно забурливший в крови, мальчик просто бухнулся бы в обморок прямо тут же, и его история была бы закончена. Вместо это Ларсель собрался с силами, опустил руку с зельем, чтобы не так заметно было, и, слегка пошатываясь, направился вперёд, к разбойникам, на ходу отчаянно лепеча: — Я просто… шёл мимо! Мне к лекарю! Я ничего не видел! Отпустите, прошу! Арбалеты и кинжалы не опускались, но в дело их разбойники пока не пускали. Ларсель продолжал идти, якобы направляясь к лестнице, поднявшись по которой, можно было попасть через пару домов в лавку лекаря. Неужели пропустят? Мальчик мельком оглядел дома вокруг, гадая, спрятались ли и там враги, перед этим перерезав всех, кто только обнаружился в полупустых комнатках и мешал исполнению планов… Но всё же Ларсель надеялся, что это не так. И что все просто попрятались по домам, стараясь не обращать внимания на происходящее внизу, особенно если раздадутся снова крики и лязг оружия. — Стой, — неожиданно скомандовал кто-то из шайки, и все надежды сразу же рассыпались. Ларсель остановился, разворачиваясь к разбойникам так, чтобы в любой момент можно было сорваться обратно к подворотне, откуда он вышел. Да, Элмиира верно сказала: эльфы бегают быстро, причём им и разгоняться не нужно. И это его преимущество сейчас, ведь среди шайки других представителей своей расы мальчик не ощущал. — Покажи, что у тебя в руках! — последовала следующая команда. Дальше тянуть было уже нельзя. Вот только рука у Ларселя отчаянно тряслась, и он не сразу смог поднять её, чтобы швырнуть склянку. Зато он отлично расслышал, как туже натянулись луки в руках бандитов, стоило им увидеть, как медлит мальчик. Чёрт! Вот «повезло»! Видимо, это его судьба — помереть здесь, глупо и бессмысленно! Но зато хоть несколько этих гадов с собой захватить. Замахнувшись, эльф швырнул в толпу разбойников склянку и одновременно рванул вперёд, ощутив, как мимо просвистели стрелы, воткнувшись в песок там, где он стоял только что. Одна из них задела склянку, и зелье расплескалось во все стороны, сделав воздух удушливо-тяжёлым, горьким на вкус. Ларсель успел отскочить довольно далеко, но голова всё равно закружилась, и он едва не свалился на землю, но как-то всё же удержался, кинулся дальше, не оглядываясь, но улавливая, как распрямился новый лук, посылая во след стрелу, царапнувшую всё-таки по ноге. Ларсель на скорости рухнул, проехавшись по песчаной земле, почти ткнулся носом в сапоги ещё одного врага, выскользнувшего из тени у стены. Тяжёлый топор, казалось, заслонил всё небо, сверкнув острым лезвием, но из подворотни рядом высунулась уже знакомая Ларселю женская рука. Элмиира затащила разбойника в темноту и перерезала тому горло, судя по малоприятному хрипу. Оглянувшись, мальчик увидел, как последний разбойник, который, видимо, и стрелял в него, падает под воздействием яда, зато из теней вокруг площади появляются ещё несколько. Эльф мог бы поклясться, что раньше их там не было — видимо, использовали какое-то зелье для маскировки. — Назад, — шепнула пиратка, держа наизготовку по кинжалу в каждой руке. Её глаза перебегали с одного врага на другого, те же не спешили нападать. Обе стороны примеривались, пытаясь угадать, какие ещё у противников есть тузы в рукаве. — Эй! Уже на женщин с детьми нападаете? — звонкий окрик с другой стороны площади возвестил, что свой следующий ход разбойники пропустили. Вся банда разом обернулась, и один тут же повалился на землю, сражённый стрелой прямо в правый глаз. Лучник, что пустил стрелу, уже заново натягивал лук плавными и вместе с тем быстрыми движениями, одновременно спускаясь по лестнице на площадь, перескакивая со ступени на ступень, не давая шанса прицелиться арбалету, который уже ходил ходуном в руках одного из разбойников. Его лицо скрывал капюшон, но блеск глаз Ларсель разглядел даже так. Снова свист — второй враг осел на землю, пока остальные шарили под плащами, ища амулеты с заклинанием маскировки. Они даже успели его запустить, но тут из-за спины лучника вынырнула ещё одна фигура в капюшоне. Этот некто был так быстр, что в несколько секунд преодолел площадь, буквально врезавшись в толпу разбойников и обдав их серебристыми вспышками из ладоней. Маскировка тут же спала, а двух ближайших врагов полоснул длинный меч, мгновенно обрывая жизни. Лучник тоже время не терял — и трое последних растянулись на земле. Все со стрелами в правом глазу, как отстранённо отметил про себя Ларсель, всё это время завороженно наблюдавший за боем из тени, куда его предусмотрительно затащила Элмиира. Затихли последние стоны и хрипы. Ларселю даже показалось, что вообще все звуки умерли, но затем лёгкий толчок в спину привёл его в чувство, и он, всё ещё подталкиваемый пираткой, вышел из тени. Те двое, что выручили их, шли навстречу, стараясь не наступать на поверженных врагов. Элмиира явно их знала, если судить до довольной ухмылке и шутливому возмущению вместо приветствия: — Женщина с ребёнком? Да за кого ты меня принимаешь? — Но выглядело это и вправду очень мило! — отозвался тот, что сорвал с разбойников маскировку, стягивая вместе с другим бойцом капюшон. Это оказались тоже эльфы — изящные, хрупкие и юные на вид и вместе с тем явно многое повидавшие, если судить по глазам. Особенно, пожалуй, лучник — на его хмуром лице не промелькнуло ни тени улыбки, что в сочетании с повязкой на правом глазу делало эльфа особенно мрачным. Его золотистые, неровно подстриженные волосы до плеч почти скрывали острые уши, на которых виднелись тонкие кольца-серьги — единственное украшение, почему-то навевающее мысли о чём-то памятном. Второй же эльф, лохматый смуглый брюнет, сразу же наклонился к Ларселю, с интересом того разглядывая и прямо-таки лучезарно улыбаясь. От него исходил едва заметный сладковатый аромат, похожий на запах необычных цветов из дальних земель, а украшения-амулеты на поясе, руках и шее подтвердили догадки о том, что эльф был магом. — Где же ты такого мальчонку-то откопала? — обратился брюнет к Элмиире, не переставая улыбаться. — Да вот, шёл к лекарю, а мимо разбойников разве проскользнул бы живым? Вот я ему и предложила взаимопомощь. Эльф рассмеялся — звонко, весело, от души, а потом ойкнул, когда другой ткнул его в бок, призывая к молчанию. Одарив лучника шутливо-возмущённым взглядом, брюнет снова обратился к Ларселю: — Прости-прости, просто наша Элмиира порой такое учудит, что я просто не могу. Кстати, я Фалваэль или просто Фал. А этот хмурик — Гарель. Приятно познакомиться! А тебя как звать? Ларсель хотел было ответить — но собственное имя в горле застряло, и он только беспомощно похлопал глазами. — Ларсель он, — представила его Элмиира, и все трое неожиданно посмотрели друг на друга очень многозначительно. — А что, похож, — неожиданно произнёс Гарель. Голос у него оказался бархатистый, певучий, в самый раз для баллад, а не для молчания. Вот только продолжать свою мысль эльф не стал, а остальным, похоже, и так всё было ясно. — Вы о чём? — всё же выдавил из себя Ларсель, вжимая голову в плечи. Неужели отец где-то на чужбине заработал себе врагов среди пиратов, и те даже его сына теперь не пощадят? — Есть у нас на корабле один эльф, Альнамин, — начала рассказывать Элмиира, и сердце мальчика ёкнуло. — Он рассказывал нам, что бросил жену и сына, когда влез в долги. Говорил, выбора не было. Но, знаешь, у нас такой капитан… Он сам семью потерял и не терпит такого. Вправил Алу мозги. Но на глаза семьи тот не решился пока показаться, послал меня с деньгами, чтобы я передала. К тому же хочет ещё заработать, чтобы потом уже достойную жизнь обеспечить… — Отец, — прошептал Ларсель одними губами, ощущая, как в уголках глаз щиплет. Значит, он о них помнит? — Ага, значит, он, — кивнул Фал удовлетворённо. — Папка у тебя гад редкостный, но исправлению подлежит! А сегодня тебе прям повезло. Не встреть мы тебя на улице, не смогли бы подарочек передать, потому что с такими засадами пришлось бы сразу убираться из города. Мальчик стоял, не зная, что ещё сказать. Он-то думал, что всё… А тут… — Лови, — Элмиира кинула ему увесистый мешочек, многообещающе звякнувший внутри монетами, который она отцепила с пояса. — Всё ещё у вас хорошо будет. Спасибо тебе за помощь. Свидимся! — Спасибо… — всё также сипло ответил Ларсель, но потом вдруг собрался с силами. — Передайте отцу, чтобы быстрее возвращался! Мы его очень ждём. А ещё… Гарель, вы здорово стреляете! Всегда попадаете так точно. — Благодарю, — отозвался лучник, слегка склонив голову. Помолчав, он добавил. — Можно считать, что это месть за мой правый глаз. И ещё доказательство того, что даже с одним глазом эльф не становится калекой. — Вот как, — поражённо выдохнул мальчик. Краем глаза он заметил сочувствие в глазах Фала, когда тот посмотрел на товарища, но затем брюнет снова заулыбался. — Гарель у нас крутой! Но нам пора. Может, пересечёмся ещё! — он отсалютовал Ларселю и поманил остальных рукой. Мальчик проводил их взглядом, пока те не растворились в темноте. Кошелёк с монетами странно и приятно оттягивал руку — кто бы мог подумать, что он вернётся домой с таким богатством! И такими новостями! Отец скоро вернётся! Только бы мама его простила. И у них всё обязательно будет хорошо. Но главное сейчас — вернуться целым и невредимым домой, не встретить никого опасного за углом. И обязательно нужно купить самое лучшее лекарство!