✦✦✦
Готовка почти сразу легла на широкие плечи Грида, ведь, как оказалось, готовить он не только умеет, но и любит, да и готовить получается у него намного быстрее, чем у Шелдана. Иногда за парящими в воздухе кусочками картофеля и ножами было сложно уследить, вроде арига лишь собирался нашинковать овощи, а спустя минуту уже их помешивал в котелке и расставлял посуду. Одновременно! Но не сегодня. Сегодня утром монстр обошелся одними бутербродами с беконом, чему Шел тоже порадовался. Он вообще в последнее время часто улыбался, даже совершенно обыденным и заурядным вещам, таким, как завтрак и ароматная чашка чая, словно открывал этот мир заново. — Да что про меня рассказывать? — Грид поудобнее уселся на стул, оплетая его щупами, и потянулся к самому большому ломтику хлеба на тарелке. — Родителей и не знал никогда. Первое воспоминание — приют. Ну, один из Оренийских приютов, где воспитывают разных ублюдков, вроде меня. Если результат воспитания положительный — станешь новым подданным королевства, а если нет, то тебя усыпят. — Он вцепился в бутербродище и умял его целиком за два укуса. — Ужасное место… Как ты там выжил? — Был паинькой для воспитателей, — пожал плечами арига, — и злобной бестией для всех остальных. Вот и весь секрет. В целом место неплохое, скажу я тебе, Кроля, жизни меня научило. Человеком сделало, ну, в переносном смысле. Парень слушал не перебивая, кусая свой бутерброд не спеша. А Грид, напротив, отхлебнув полчашки, сразу же проглотил второй кусок хлеба с завидной скоростью. — Потом на стройке работал. Много работал и ни хера не получал. На жилье не хватало, на жратву тоже не хватало. Короче, с деньгами была сплошная хрень, пусть и работал я за пятерых. Зато смотри, какой я стал. Все из-за тяжелого труда. — Грид похлопал себя по рельефному прессу, нацеливаясь глазами на очередную порцию завтрака. — Ну, а через пару лет меня нашли ребятки из «Прикосновения монстра». Я тогда гордый был… не пошел к ним сперва. Да я посчитал их предложение той еще мерзостью. А потом подумал, подумал и решил попробовать один разок, — усмехнулся. — Тебе… понравилось? — Понимаешь, Шелдан, когда несколько месяцев ты еле-еле концы с концами сводишь, то гордости у тебя заметно поубавится. Мы второй сорт, мы — нелюди — везде впахиваем за гроши. Мы не жалуемся, иначе и этой работы не будет, и останется только сдохнуть. Да, мне понравилось! Понравилось впервые в жизни получить достойные деньги за счастливые вопли одной маркизы. А потом пошло-поехало... — Грид отставил пустую чашку и стал намного серьезнее. — Доводить людей до исступления мне и правда доставляет удовольствие, скажу честно. Чувствовать их «осколки рая» по-своему приятно. Но со временем понимаешь, что ты для всех них обычная живая постельная игрушка. Вещь, которую пользуют… Ты стискиваешь зубы и тупо работаешь дальше. Шел слегка опустил голову, и русый каскад скрыл его грусть. После того как на него вытряхнули самое сокровенное, подав это с таким обыденным видом, словно базарную сплетню пересказали, ему стало не по себе, до холодных мурашек. Стыд захватил сердце юноши, выжигая изнутри. — Приют, голод… тяжелая работа, еще и этот проклятый бордель… где ты просто клубок щупалец для игрищ, — тихо начал он, не решаясь поднять взгляд, — твоя жизнь точно не была радужной… Я даже не думал об этом. Не знал… Я… считал свою проблему глобальной, но тебе пришлось страдать намного больше… — Началось, — протянул монстр, закатив глаза, и через секунду обхватил широкими ладонями личико любимого, отчего он немного растерялся и выронил кусочек бутерброда из рук. — Не смей этой фигней голову себе забивать, Шелдан! Никогда!!! Потому что от таких мыслей… — …чувствую себя ничтожеством, — паренек продолжил фразу, грустно улыбаясь уголками губ. Его солнечное и радостное настроение, будто порывом ветра, загасило, оставив щемящие и горькие чувства. В последнее время перепады случались настолько резко и непредсказуемо, что это даже пугало, но Шел об этом не рассказывал, стараясь разобраться в "сломанном" себе и починиться самостоятельно. Он знал: что бы ни случилось и как ни было бы горько, когда Грид прикоснется и заглянет в глаза с огромной преданностью и любовью — внутри снова загорится маленькое солнце, как и произошло сейчас. — Именно! А это совсем не так! Ну, просто потому, что уж я-то не могу влюбиться в ничтожество! Только в лучшего парня Орена, и никак не меньше! Шел, раззадоренный шуткой, вновь засиял, как золотая монетка, а в его бесконечном ореховом взгляде снова замерцали живые искорки. Он сам робко потянулся навстречу, опустив ресницы… Монстр, почувствовав желание партнера, осторожно, стараясь не спугнуть это чудо, наклонился ближе, чтобы коснуться губ, ощутить вкус страсти, любопытства и стеснения, сводившие с ума. Он не торопясь, размеренно то проникал языком до самого горла, то облизывал заманчивый ротик. — Гри… Грид, — выдохнул Шелдан, с трудом прерывая поцелуй, из которого так не хотелось выныривать, — давай… давай устроим тот вечер… я буду вспоминать только его… и… когда-нибудь я стану полностью… абсолютно нормальным. — Нет, — коротко и непоколебимо ответил арига и основательно оборвал все аргументы, приступая к любимой игре с язычком избранника, теперь уже совсем смелым и озорным. И вот в тот самый момент, как ладони юноши легли на темно-зеленую кожу, раздался внезапный стук в дверь. Шел подскочил на месте, озираясь, будто их с Гридом застукали за преступлением. — Кто это может быть? Я ни… никого не жду, а соседи ко мне и не ходят. — Юноша второпях поправил рубашку и пригладил растрепавшиеся волосы. — Ты у меня спрашиваешь? — усмехнулся Грид. — Ты же хозяин дома — тебе и встречать гостей. Шелдан выбрался из-за стола и, удостоверившись в том, что в его внешнем виде нет ни малейшего намека на страстные поцелуи с представителем иной расы, направился к двери. Монстр не вслушивался в обрывки разговора, хотя и было интересно: кого принесла нелегкая? Вместо этого он нагло дожевал последние бутерброды и занялся сооружением новых, ловко работая ножом. — Письмо! — громогласно заявил Шел, вернувшись с посланием в руках, оплетенным десятком вензелей. — Отправитель не указан, но похоже, что он человек небедный, раз выбрал самый дорогой конверт. — Может, у тебя объявилась тетушка, желающая с тобой поделиться нажитыми богатствами? — Грид вздернул бровку, на секунду отвлекаясь от завтрака. — Сейчас узнаем. Паренек, сгорая от любопытства, с конвертом не церемонился и уже через несколько секунд скользил по витиеватым строчкам. Арига, решил не мешать любимому, скусочничав пару ломтиков ветчины прямо с ножа, а после все-таки бросил мимолетный взгляд на увлеченного юношу… и остолбенел. Шел стоял бледный, растерянный, с влажными глазами, да и пальцы его тряслись. От подобной картины оба сердца в груди монстра подпрыгнули и биться перестали, казалось, еще немного — и несчастный закутается в одеяло и уткнется лицом в угол. Но он взял себя в руки и хладнокровно перевернул страницу, даже не думая рыдать, и уж тем более прятаться. Грид не стал задавать банальные вопросы, а просто-напросто выхватил злополучное письмо из рук ошалевшего Кролика щупальцем, а попытки вернуть бумажку мягко пресек, опутав Шелдана конечностями и усадив за стол. — Грид… Это… тебе нельзя читать! Лучше выкинь его! Порви, но не читай!!! — парень барахтался в живых путах, но безуспешно: они прочны и неумолимы сейчас, словно цепи. Монстр перевернул письмо на самое начало и уткнулся в небрежный текст: «Здравствуй, Шели! Как жизнь? Или ты уже повесился? Знаешь, это было бы довольно прискорбно, ибо я собираюсь купить дорогущий конверт. Я слышал, ты совсем плох после нашего маленького розыгрыша. И окончательно рассудком тронулся, если взял в дом какую-то премерзкую тварь. Надеюсь, ты с ней не спишь? Или спишь? Арендную плату эта тварюшка минетами оплачивает? Хотя, нет, думаю, ты ей задорно подмахиваешь, ведь поход в бордель раскрыл твою сучью натуру. Целители рассказывали, что на их веку еще ни одна уличная шлюшка не была такой счастливой и обкончанной, как ты, Шели. Так что ты сейчас, должно быть, поскуливаешь под нечеловеком, резво работая бедрами. Угадал? У меня лично новостей особых нет. Веселюсь на деньги папеньки, встаю часов в 12 дня и прожигаю жизнь со шлюхами. С красивыми шлюхами, а не сбродом, короче, у меня все как обычно. Крепко обни… нет, пожалуй, не буду, мало ли какой заразой тебя наградили. Поэтому машу ручкой и шлю воздушный поцелуй тебе и той страховидле, которая тебя дерет. Всех благ и побольше любви. Лернас Вердшейл» Арига, медленно меняя окрас на почти черный, еще пару секунд просто смотрел на размашистую подпись огромными пылающими глазами и, взревев, подобно дикому зверю, изорвал бумажку в мелкие клочья. — Я убью эту падлу!!! Я позвоночник ей выдерну и в узел завяжу!!! Мразь!!! Еще и глумится после того, что он… — Грид, хватит, — спокойный голос Шелдана словно ушатом ледяной воды окатил монстра, потушив ярость и негодование. — Это просто бумага. Прочитали и забыли, не страшно совсем. — Ну да, бумага, как же! Он издевается, сука. Чувствует свою безнаказанность, гаденыш и, — арига на мгновение замер, жадно глотая воздух, а щупы, нежно сковывающие юношу, безвольно плюхнулись на пол. Продолжал он уже тихим и настороженным тоном, прищурившись: — Подожди… ты не… ну, не собираешься заворачиваться в одеялко? — Нет. — И в угол тоже не будешь забиваться? — Не буду, — паренек снисходительно улыбнулся и как ни в чем не бывало потянулся за новым бутербродом. Грид никак не мог отойти от шока — неописуемая радость и ликование смешались с отголосками гнева внутри обоих его сердец. В результате все, на что обескураженное существо оказалось способно, — просто стоять посреди кухни, нервно перебирая конечностями по полу. — У Лернаса отец умирает, Грид. Я знаю, каково это — наблюдать за угасанием близкого человека. Это невыносимо больно и тяжело… — Ты эту гниду еще и оправдываешь? — всплеснул руками монстр. — Да он ждет не дождется, когда папанька копыта отбросит, чтобы его состояние захапать! — Грид, ты и сам знаешь, что когда больно, когда очень больно и когда ты один, то хочется причинить боль кому-то другому… тогда ненадолго становится легче. А потом все возвращается, как было, даже хуже. Арига недовольно фыркнул и поплелся к столу, брезгливо сметая в сторону обрывки письма отростками. А совсем скоро он уже устроился на своем любимом стуле, оплетая его несколькими щупами, и бесцеремонно усадил Шела на получившийся живой трон, опутав и его ноги тоже. Юноша не чувствовал и капли страха, если только за ломтик хлеба, который чуть не выронил во время данной операции, зато оказавшись в объятиях родного создания сразу же прильнул к нему. — Точно все в порядке? — с искренним беспокойством спросил Грид, бережно обхватив своего Кролика еще и руками. — Точно, — паренек утвердительно кивнул и протянул оставшуюся половину бутерброда любимому монстру. Грида не надо было уговаривать, особенно когда дело касалось ветчины или бекона. Он сноровисто подхватил лакомство, не задевая клычками тонкой кожи рук, и смачно облизнул их. Но этого арига, конечно же, мало, поэтому он уже самозабвенно облизывал каждый палец и если бы мог, то урчал бы при этом, как пригревшийся кот. — Я хочу притянуть тебя за ошейник… и… И дальше не придумал… — игриво прошептал Шел, слегка краснея от собственной наглости. — Так-так-так, — Грид вздернул бровку, — что-то здесь не то. Это я должен говорить тебе пошлые пошлости, а не наоборот! Кто подменил моего Кролика-стесняшку? — Мне хочется стать именно тем самым лучшим парнем в Орене, которого ты заслуживаешь, а не… И не быть больше ничтожеством. И, да, я все еще собираюсь уговорить тебя на тот вечер. — Опять?! Шелдан, тебе мало наших обычных игр? Нам нужно просто забыть и не вспоминать тот ужас, а не разыгрывать его снова! — Но ведь… в этом же весь смысл, что он будет иным! Он будет… он будет правильным. Пожалуйста… — Шел положил ладонь на широкую грудь любимого, и в его ореховых глазах отражалась такая мольба и отчаяние, что монстр не выдержал… — Он будет только нашим. — Хорошо, — выдохнул Грид, сдавшись и уронив голову, — давай переиграем тот вечер… уломал… Юноша после своей маленькой победы сразу же заулыбался от восторга, как мальчишка, который одержал верх в сложном споре. — Че-то ты до фига радостный. Ты же бояться, вообще-то, должен, — буркнул монстр, скользнув взглядом по счастливому и беззаботному личику. — А я боюсь… я очень боюсь! Ты даже не представляешь как сильно, — все так же глупо улыбаясь, ответил Шел, правда, затем добавил уже серьезным тоном: — Но я не позволю этому страху меня сломать снова. Я придушу его. Уничтожу… Я… я не позволю ему управлять моей жизнью. Я стану счастливым ему назло… и назло Лернасу тоже. Мне есть ради чего бороться… ради тебя.✦✦✦
По одному из самых известных городских кабаков сквозь смех и лязг посуды разливались веселые трели местных музыкантов. Они невозмутимо продолжали играть, несмотря на полумрак, окутывающий все помещение, и громкие разговоры нетрезвой публики, испытывающей интерес вовсе не к выступлениям и песням. Разноцветные крылатые шлюхи обоих полов без стеснения предлагали свои услуги посетителям, наигранно хихикая и заманчиво изгибаясь, демонстрируя прелести. Лернас себя чувствовал в этом бурлящем котле из пьяных криков и задорного бренчания, как в родной стихии, пусть и обстановка ему, мягко говоря, по статусу не подходила. Зато на фоне мелких чинуш, рабочих и дешевых шлюх он был почти королем, сверкая новым темно-зеленым сюртуком и черными сапогами, купленными только утром. За столом, разумеется, самым лучшим из тех, что вообще были в данном заведении, сидели еще трое его друзей, точнее, прихлебателей и с огромным рвением уплетали тушеную свинину, которую младший Вердшейл заказал за свой счет. — Лер, что же мы сегодня празднуем? — поинтересовался невзначай один из парней, сделав глоток дешевого винца, тоже доставшегося на халяву. — Мой папенька загибается, — обыденно сообщил Вердшейл-младший, обводя глазенками фигуристую крылатую деву, сидевшую за столом напротив. Друг, получив совершенно неожиданный ответ, даже закашлялся. — Ты это… серьезно, Лер? — Абсолютно. Целители говорят, недолго осталось. Значит, что все состояние папеньки скоро станет моим, — юноша злорадно оскалился, подзывая жестом дешевую красотку. Ушлая девушка с первых минут наслаждалась сальными взглядами потенциального клиента, а поймав еще и долгожданный взмах руки, вскочила, натянув на лицо дежурную улыбочку, и подбежала, чуть не теряя простенькие туфли, трепеща бурыми крылышками при этом. Лернас не произнося ни слова облапал малышку прямо на глазах посетителей кабака, что, собственно, для Орена вполне нормально. — Ну, на вечерок сойдешь. — Звонко шлепнул пташку по бедру, отчего она игриво захихикала. — А братик у тебя есть? Ну, чтобы на тебя походил. Люблю близняшек, знаешь ли. — Господин, прошу, простите меня, но братьев у меня совсем-совсем нет, — спохватилась девушка, извиняясь так, словно она действительно виновата в этом ужасном факте, — но… юноша будет, — закивала, — очень-очень похожий на меня. И мы притворимся близняшками. — Ну и отлично, а то что за праздник без оргии? — ликующе воскликнул Лер и поднял свою деревянную кружку, будто произносит тост.