✦✦✦
Грида было слишком много… Его сильные руки, обвивавшие обмякшее тельце, его щупы, скользившие по влажной коже и заполнившие чуть ли не до самой души, его шепот, неразборчивый и тихий, еще мерцавший в наступающей тьме, — все это переполнило обессиленного и растворившегося в раю бывшего переписчика. Мыслей не осталось никаких, они рассыпались и исчезли в подкравшемся мраке. И мир исчез, даже ритмичные и легкие движения отростков глубоко внутри и те исчезли… В огромной и необъятной черноте еще вспыхивали обрывки реальности и временами, проскальзывали случайные мысли, только зацепиться за них никак не получалось. Одним из таких образов была картина, когда-то неимоверно напугавшая юношу, — собственный живот с контурами щупалец, то и дело возникавших и исчезавших… Там, в борделе, дрожа и умирая от страха, Шелдан рассыпался осколками, сломался, увидев подобное, но сейчас… в нем не трепыхалось и крупицы ужаса, ведь он был уверен в каждом, даже мимолетном движении. Да разве может навредить существо, которое неустанно шептало «я люблю тебя, Кролик» и целовало настолько нежно, что сердце замирало? Как может навредить тот, с кем ты одно целое? Следующий образ, мелькнувший в голове, оказался совсем безобидным и теплым — вода. Ласковая, успокаивающая вода… такая же успокаивающая, как и широкие ладони, пробегающие в данный миг по груди. Кажется, столь заботливо еще никто и никогда не купал юношу за всю его жизнь, и он искренне сожалел о том, что не запомнит это действо целиком и погрузится в безмятежную ночь.✦✦✦
Шелдан проснулся резко, будто очнулся от кошмара. И еще какое-то время лежал с открытыми глазами, судорожно соображая, где он вообще находится. А находился юноша, естественно, в их общей с Гридом постели из матрасов, опутанный своим любимым одеялком из живых щупалец. Тело ныло и болело до самых волос, но терпимо. Внутри зияла некая пустота. Да, именно пустота: паренек чувствовал себя просто оболочкой, футляром… А следом обрушилась такая зверская жажда, что, едва ворочая языком, Шел собирался попросить воды. Но монстр еще до просьбы протянул спасительный стакан и, придерживая рукой, помог любимому напиться, после чего уложил его на спину и укутал. — Как ты? Тебе не очень хреново? Не должно быть… я старался… — он начал разговор первым, не сводя обеспокоенных горящих глаз с замученной мордашки Кролика, только тот ничего не ответил. — Тебе все нравилось… я помню. И ты… ты не просил останавливаться! — холодея, Грид пытался оправдаться за вчерашний вечер, в котором уже себя винил. — Шелдан… просто моргни хотя бы… не лежи поленом — это охренеть как страшно! Юноша молчал, никак не реагируя, лишь смотрел отрешенно куда-то в сторону. А вскоре, к ужасу монстра, по бледным щекам поползли тонкие ручейки слез. — Нет… — пробормотал арига, оцепенев окончательно и почти почернев, — нет-нет-нет!!! Шелдан, пожалуйста… ты же сам… ты же уверял меня, что выдержишь! Ты же… хотел этого, блять, я знаю, что хотел!!! — Грид вцепился в безвольный кулек и уже качал его на руках, прижимая к груди, не зная, что делать. Что вообще можно сделать, когда Шелдан такой? — А-уч, — раздалось из тряпичного кокона, — ну зачем ты меня… на руки взял?.. Больно же. — Ты здесь! — Грид засиял весь, до последнего отростка, осыпав влажное личико Кролика торопливыми поцелуями. — Ты… здесь… — протянул он зачарованно. — А где еще… мне быть? — непонимающе прошептал юноша, попытавшись улыбнуться. — Тогда какого хрена ты меня так пугаешь? Почему сразу не отозвался? И почему ревешь??? — Я вспоминал… как разговаривать. И я плачу… потому что счастлив… По-настоящему счастлив. — От счастья ни хрена не плачут, — растерянно пробормотал монстр, бережно укладывая Шела обратно, и так же осторожно улегся рядом, как лежал до его пробуждения. — Оказывается… плачут. Вспоминать стыдно, что было… Но так приятно… и спокойно… — Не последний наш вечер, Крольчонок! Значит… — усмехнулся и вздернул бровку, — понравились мои щупальца? — Нет… Все вместе… твой голос, твои руки… дыхание… стук сердец… вместе это магия… Мой маленький рай. — То есть… я весь, целиком, тебе понравился, да? Шелдан кивнул и, прикрыв веки, уткнулся в избранника, прижавшись, словно зверек. — Мне такого никогда не говорили, чтобы я и весь, а не только щупалки! — Монстр сгреб в охапку паренька, на что он тихо попытался простонать, но в его губы впились настойчивым и ласковым поцелуем. — Грид, я почти труп…, но счастливый труп, — зажмурившись, пробормотал юноша, подставляясь под внезапную ласку, — кажется… я понял… почему шесть золотых… — А то, я был самой дорогой сучкой в «Прикосновении»! — Грид… Не смей. Так. О себе. Говорить. — Это констатация факта же. Вот тебе самоуничижаться нельзя, потому что это вранье и неправда. А мне можно, потому что это так и есть. Я был шлюхой, как крылатые давалки, только дорогой и экзотичной… Ладно, это хреновая тема. Лучше уж о нас поговорить. — Говорить тяжело… мысли перепутаны… все, как в тумане… сладком, — отозвался Шелдан. — Ну, у нас один нерешенный вопрос остался, — начал монстр серьезным наигранным тоном. — Мы же ту ночь типа переиграли, да? И как, по-твоему, мы бы сошлись? — Я бы… точно копил на второй визит в «Прикосновение», — смущенно произнес Шел. — Думаю, на втором бы визите я тебе предложил бы чашечку чая в какой-нибудь выходной. А на следующий день мы бы съехались! — Давай… давай представим… что все так и было. — Юноша улыбнулся одними уголками губ, погружаясь в ласковые и теплые объятия сна. — А так все и было, Кролик…✦✦✦
Лернас Вердшейл устроился в отцовском кабинете, закинув ноги прямо на рабочий стол, подвинув забытые бумаги, и не торопясь прихлебывал дорогой коньяк из горлышка. Он уже распланировал, как перестроит в этом домине каждую комнатушку, стерев всю память о бывшем хозяине. Ну и парочку дорогущих трат из своего наследства он тоже планировал. Вся предстоящая жизнь мерцала в его воображении праздничными огнями, была наполнена всевозможными удовольствиями и самыми роскошными шлюхами. От приятных мечтаний юношу оторвал стук в дверь. — Входи, — небрежно кинул Вердшейл-младший, сделав очередной глоток. — Добрый день, Лернас, — сухо поздоровался Верзек, неслышно прошагав на середину комнаты. — И тебе того же, — огрызнулся парень, прищурившись ехидненько. — Что, прикопал моего папеньку в лесу по старой привычке? — Я исполнял волю твоего отца, — безэмоционально парировал мужчина, — который, как ты знаешь, был моим лучшим другом. — Ну, земля ему пухом. Или как там? — Лер поднял бутылку коньяка, словно произносил тост. — Ты даже не спросишь, где именно похоронен твой отец? — Дай-ка подумать. — Юноша состроил театрально задумчивое лицо, а затем добродушно улыбнулся: — Честно? Мне плевать. Еще есть вопросы? — Абрахим просил присмотреть за тобой, Лернас. — О, ты все-таки моя личная сучка? — Юноша весьма невежливо оборвал гостя и соскочил с рабочего кресла на пол. — В таком случае хочу, чтобы ты разобрался с Шели. Внебрачные братишки мне не нужны, особенно когда наследство скоро будут делить. Сам понимаешь. Верзек нахмурился, что свидетельствовало о высоком уровне недовольства, пробивавшемся сквозь его каменное лицо. — Ты же наемник, ну, или вроде наемника… Давай-ка я тебе заплачу за этого выблядка по тройному тарифу. Сколько там берут за нищих переписчиков? Мужчина не проронил ни слова, буравя ледяным взглядом раскрасневшегося юнца в заляпанном дорогим коньяком сюртуке. — Да брось. Ты таких Шелданов закопал с десятка два по приказу папеньки. А то я не знаю, как он карабкался в бургомистры? Чего, как говорится, строить из себя целочку? К тому же мой дражайший папенька просил за мной присмотреть, да? Прошла пара вязких и неуютных минут тишины, которая уже начала выбешивать Лера. Он, полностью уверовав в свою безнаказанность и в клятвы, обязавшие Верзека заботиться о нем, без тени страха заглянул в ледяные глаза тихого гостя. — Ты ветошью прикидываешься или стеной? Эй, я с тобой говорю, дубина! Агх… — юноша на повышенных тонах выпалил данный монолог, а через мгновение, получив один-единственный удар под дых, согнулся пополам, глотая жадно воздух, будто выброшенная на берег рыбешка. Второй удар был нанесен быстро и четко в основание шеи, и реальность оборвалась…✦✦✦
Просыпаться после попойки в дешевом кабаке с жуткой головной болью оказалось намного лучше, чем приходить в себя в какой-то непонятной повозке под цокот копыт и скрип старых досок, сквозь которые пробивались крошечные лучики света. Да, без сомнений, это темная старая повозка, в коих обычно перевозят зверей, а не родные хоромы с лепниной и картинами в позолоченных рамах. Опешив от ужаса, Лернас попытался вскочить, как только разлепил веки, но цепь, сковывающая его ноги, не дала этого сделать, так что, поматерившись, парень грохнулся обратно в соломку, на которой и лежал. — Какого?.. — простонал Лер, боязливо осматриваясь. — Верзек, если это ты, то… — Да, это я, — совершенно спокойно произнес похититель, равнодушно взирающий на наследника благородного рода, отряхивающегося от соломинок. Сам же он сидел напротив, скрестив ноги и сжимая в руке тонкий прут. — Какого… какого хрена, ты творишь, тупая мразь?! Я единственный наследник Вердш… Агх… — Лернас тараторил со всей накопившейся яростью, невзирая на боль, пульсирующую в голове, пока не завопил от хлесткого удара по плечу, от которого, казалось, искры из глаз посыпались. — Я обещал за тобой присмотреть, Лернас, и так как я чту память Абрахима и свою клятву, то не буду потакать твоим глупым капризам. Я попробую сделать из тебя человека, — мужчина ответил не торопясь, размеренно и четко, а в конце фразы приподнял свое грозное оружие, отчего скулящий паренек тотчас запнулся и отполз вглубь повозки. — Псих! Гребаный псих… я… ты… Тебя казнят! Я Вердшейл, а ты… — Ударю по щиколотке, это намного больнее, — предупредил Верзек, после чего юноша, всхлипнув, затих, продолжая вглядываться в окутанную мраком фигуру. — Мой друг допустил много ошибок в воспитании старшего сына. Теперь я буду их исправлять. — П-псих… — лепетал Лернас, осознавая наконец весь предстоящий ад. — С-сколько… сколько т-тебе надо д-денег, чтобы т-ты приказал остановить повозку. Т-тебе и т-твоему нап-парнику хватит. У меня же много д-де… — Нисколько. Я довольствуюсь малым количеством ресурсов, стараясь жить без излишков. Я научу тебя этому, Лернас. Полезное качество. Последняя фраза окатила несчастного просто необъятной волной безысходности и черного страха, словно ему обещали изнасилование целой ротой солдат. От одной мысли, что придется, как этот тип, носить дешевый сюртук годами, питаться курицей и во всем себя ограничивать, ему стало поистине страшно. — Считай, что я твой приемный отец, Лернас. — Псих… Псих! Н-не подходи… — И не собирался. Тебе нужно время, пока не пройдет шок. — М-меня будут искать! Найдут, спасут и теб-бя повесят! — Не найдут, не спасут и не повесят. О месте, в которое мы едем, знают немногие, а в скором времени ты сам напишешь в родовое поместье о долгом путешествии, поиске смысла. Смирись. Чем раньше ты смиришься, тем легче тебе будет вынести свое обучение. — О боги, ты… ты еще и извращенец! Ну… ну зачем я тебе нужен? Я же урод, если бы не м-мои деньги, то мне бы и не д-давал никто, — младший Вердшейл тараторил, захлебываясь рыданиями, сбиваясь и перескакивая с одной пульсирующей мысли на другую. — Ты мне неинтересен в качестве постельной игрушки. Я тебя усыновил, если ты помнишь, так что буду учить и воспитывать как сына. — Ублюдок! Ты своего сына… палкой бить собрался? — Это розга. В твоем запущенном состоянии нравоучения не подействуют, к сожалению, ведь твоя личность уже сформирована. Поэтому придется прибегнуть к старому и проверенному методу. Методу боли и поощрений. Лер отказывался верить в происходящее! Совсем недавно он ликовал, обдумывая перепланировку дома и хорошую пирушку, а теперь скулит в соломе, вжимаясь в старые доски и жмурясь от всполохов боли. Неужели такое вообще возможно? Даже дурной сон не может оказаться столь извращенным и ненормальным, как то, что происходило сейчас. — В-верзек… я все понял. Я… мерзавец, подлец, избалованный сукин сын. Давай ты прикажешь повернуть повозку? — облизывая пересохшие губы, начал юноша, стараясь говорить поспокойнее и не срываться на жалкие мольбы. — Нет, — сухо ответил мужчина, не взирая на нотки отчаяния, звеневшие в голосе своего пленника. — Л-ладно, хорошо… И что ты собираешься со м-мной делать?.. — Учить. Я понимаю, что из тебя при всем желании не сделать хорошего бойца, но я попробую из мерзкой трусливой глупой массы, которой ты являешься, слепить человека, которым бы Абрахим хоть немного бы, но гордился. Будь он жив. — Понятно, — тускло процедил Лернас, оперевшись спиной о старые доски и запрокидывая голову. На пару минут в повозке воцарилась гнетущая тишина, если не считать скрипов, цокота копыт и лязга колес о сельскую неровную дорожку. — Я же сбегу. Вот из принципа сбегу… — мрачно пообещал юноша, понимая, что это ложная надежда, когда ты скован, а напротив сидит вояка с очень непростым прошлым. На самом деле о Верзеке мало что известно: о себе он рассказывал довольно скупо. Но серьезные проблемы Абрахима всегда решались, как только за них брался его неприметный личный помощник с военной выправкой и в неприлично дешевом сюртуке. Они решались тихо и будто сами собой… — Я правда обрадуюсь, Лернас, если ты сможешь это сделать. Опыт подсказывает мне, что избалованные сыночки в лесах долго не живут без лакеев. Чтобы сбежать, тебе придется многому научиться за несколько лет. Научиться у меня, — бесцветно сообщил Верзек, отобрав у перепуганного пленника даже крупицу ложной надежды, за которую он продолжал цепляться. Последняя искорка, бившаяся где-то глубоко внутри Лера, потухла, оставив его в полнейшем беспросветном отчаянии. Осознав, что впереди его ждут целые годы, лишенные даже крохотного намека на привычный комфорт, унижения, наказания и этот холодный равнодушный взгляд, пронзавший до костей, парень разрыдался, размазывая по щекам слезы. Он еще пытался умолить похитителя, достучаться до него, захлебываясь собственным отчаянием и ужасом, который до настоящего мгновения никогда раньше не испытывал. — Пожалуйста! П-пожалуйста, я все, что хочешь, для… для тебя сделаю, я… хочешь, я… Юноша подполз торопливо, лязгая цепью, к мужчине и дрожащими ладонями потянулся к его ремню, но, естественно, жалкий порыв ублажить орально был прерван жесткими пальцами, вцепившимися в его запястье. Уже почти не соображая, Лер предпринял отчаянную попытку атаковать, но лишь получил несколько болезненных ударов в корпус, сломивших его пыл окончательно. — Лернас, мне не нужен ни сексуальный раб, ни зверек. Я говорил об этом, — подвел итог мужчина, равнодушно наблюдая, как побитый юноша скулил прямо на соломе. — Я собираюсь сделать тебя лучше. А животным ты и так стал. По собственной инициативе. — Ненавижу… ненавижу… — раздавалось в ответ, вперемешку с шипением и тихими проклятиями. — Знакомство с твоим отцом началось у нас именно с этих слов и с такой же интонации. — На лице Верзека возникла леденяще спокойная улыбка, пробравшая будущего ученика до мурашек по коже. Еще бы, он же впервые увидел эту самую улыбку на каменном лице таинственного помощника своего отца. И, судя по всему, она не обещала ничего хорошего…