Чонгук просто ждал все эти годы, ожидал и готов был принять его любым
. Он знал, что это будет он. Он верил, так сильно, он будет подходящим ему же на сто процентов. Не зря же Судьба или Природа наградила его редкими часами-отчета. В детстве эта метка на левой руке была неяркой. Круглый циферблат часов, со всеми схемами и стрелками на нем имел необычный вид. Они были во внутренней части запястья, сначала фиолетовые, потом — голубые. На двенадцатом году жизни метка имела двойной окрас, что отличала Чонгука еще больше. Однажды, когда было пять — метка прогрессировала каким-то образом и счет показал, что оставался ровно один час до встречи с ним… Родители Чонгука тогда так перепугались, что вызвали врача, который объяснил это таким образом: — Он правда встретился сейчас со своим предназначенным, — рядом стоящий мальчик оглядывал помещение, дергая за рукав отца, — но… я не знаю кто он. Скорее, двойные часы. Сейчас он встретился с ним в дошкольном возрасте, подождите немного и он встретит его и во взрослой жизни, когда он сформируется и выйдет в общество, — мальчик с белыми волосами прижимался к отцу, пока тот разъяснял причину такого поведения часов. — Это плохо, что он увиделся с ним раньше положенного времени? — чуть боясь, спрашивает мать Чонгука. — Вполне, теперь поменяется их место встречи, — врач улыбается родителям Чона и одной рукой гладит запястье своего сына, — к примеру, у моего сына, — он указывает на рядом стоящего ребенка, — тоже остановилась метка на неопределенное время. У него тоже двойные часы. Каждый имеет свой побочный эффект. — Тогда, ладно, спасибо за то, что приехали так скоро, — глава семьи пожимает руку врачу. — Рад был помочь, — а маленький мальчик только оборачивается на Чона, когда тот в ответ приподнимается на локтях, разглядывая ушедшего мальчишку. Чонгуку пятнадцать, на часах 05г.24ч.15сек. Пять лет и Чон оторвется по полной на своем соулмейте, просто-пять-лет. В руках у него сейчас ручка и тетрадь. Он сам не знает, что он делает каждый день, но постоянно рассказывает Неизвестному о своем дне, Чонгук даже никому не показывает, а сложив конверт, сует в маленький ящичек с замочком. Что такого в этой, как уже потом стало ясно, традиции? Ответ неоднозначен. Просто… он пытается выговориться кому-то своему… Чонгук, в общем, хороший малый. В меру умный, чертовски красив и знает, что нужно сделать, чтобы подать себя партнеру. В шестнадцать совсем расстерял свой страх и начал пользоваться тем, что имеет. В семнадцать стал, так скажем, мужчиной. Не до конца разобравшимся, причем. Он знал, что не по девочкам и надеялся, чтобы его партнер и спутник жизни был мужчиной. Мужчиной он стал тогда- когда в школьном мужском туалете притащил отличницу в кабинку, не забыв запереть дверь. Парни, которые приходили по естественной нужде или просто помыть руки, особо не напрягались, они привыкли к такому Чонгуку и его похождениям. Девушки после удовлетворения ему не были нужны, но однажды, когда оставалось три года до встречи с истинным, он замутил шашни с парнем. Из параллельного класса, парень ничем не отличался, ни умом, ни внешностью. Просто Чонгуку приспичило. На часы он особо не смотрел, он просто повязал его коричневой материей, чтобы не заморачиваться. От родителей не съехал, как это сделали его одноклассники, но и не перестал знакомить девушек со своей комнатой, в особенности — кроватью. С парнями пробовал раз в два месяца. Иногда практиковался в танцах, просто так. Вдруг пригодится…***
Юнги был молчаливым мальчиком, с самого его рождения. В последний раз он орал при рождении, когда медсестры несли его в специальный инкубатор для детей. (Отделение? Кровать?) Мин не был проблемным подростком, просто имел свою точку зрения на окружающий его мир и свое независимое мнение, которое отличалось ото всех. В том числе и его родителей. После рождения Мин Юнги, его отец так и подрывался за ним ухаживать, вот оно — врач-отец. Мать не выдержала при родах и скончалась, женщина сама по себе была слабой, последние месяцы беременности все чаще болела, не обращаясь к врачам и доверяя свое тело и здоровье — мужу. После смерти жены, Мин-старший бросил работу, следя за здоровьем малыша. Взрослел Мин-младший на глазах, схватывал все на лету. Уже в пятилетнем возрасте поступил в младшую школу и даже не учился в дошкольных заведениях. Умел считать, писать, грамотно говорил, также всерьез принимая речь учителя. Классный руководитель Ким очень гордился воспитанным учеником Мином. Тогда-когда Мину было шесть и он оставался в продленке, когда его отец задерживался так, как Мин-старший снова вступил на свою должность. В тот день они с отцом должны были прогуляться в парке после школы, но у отца был срочный вызов — Мин подорвался пойти с ним. Отец согласившись, забрал с собой Мина. Внезапно Мин начал почесывать правую руку, при этом стискивая зубы. Он объяснил, что метка у него его несчадно болит, поэтому и чешет. Отец только улыбнулся по-доброму, думая о чем-то своем, что не заметил, как остановился возле дома. Проверив мальчика Чона, он проверил руку Чонгука — убеждаясь. Просто перед тем, как зайти Мин-старший запомнил всю метку своего сына, при этом приказывая ему молчать. Проверив руку Чона-младшего — убедился, его сын и сын Мистера Чона — связанные природой. Супружеской паре он ничего не сказал, загадочно улыбаясь и с того времени был их лечащим врачом. Видел, как рос парень на глазах — хорошея. Представлял эту пару, после чего рассказал Мину, что нашел его соулмейта. В двенадцать лет Мин увлекался психологией, проверял работы и исследования врача. Считался самым умным мальчиком в школе, но Мин отвечал, что недостаточно умен. Некоторые завидовали такому уму, некоторые крутили у виска. Отец говорил, что «Сколько людей — столько и мнений».***
Сейчас Чонгук лежал и отсчитывал минуты до встречи. Таймер покраснел и в нем образовались нарисованные перья. Он вызвал на дом врача. Ждал его и собирался спросить, что происходит, хотя сам все знал. Чонгуку двадцать, он все знает и понимает, но вот это… В дверь трезвонят и Чонгук подрывается, проверяет запястье, открывает и… — Здравствуйте, вызывали? — дежурная улыбка, более приятная, чем ее дарили все врачи, которые были у Чонгука. Твоя любовь издавала звуки. Похожие на шум океана. — Да, проходите, — улыбается Чон и пропускает гостя, захлопывая за ним дверь. Гость присаживается на диване в гостиной и говорит: — Мин Юнги, 21 год, твой и твой лечащий врач. — Чон Чонгук, 20 лет, твой и твой больной пациент. Юнги улыбается и протягивает руки, Чон сразу обнимает и прижимает к себе, вдыхая запах горячей кожи. Твоя любовь подавала руки. Чтобы залечивать ими раны. Твоя любовь прижимала к сердцу. Так тихо-тихо и не отпускала. Твоя любовь возвращала в детство. Дарила всё, чего не хватало. Юнги успокаивающе поглаживает спину и шепчет красивые слова. Тут вообще должно быть по-другому. Чон-то верхний, Юнги-то нижний. Но сейчас все в точности да наоборот. Твоя любовь это так красиво. Твоя любовь этих тактов сила. Твоя любовь лишь мое светило. Твоя любовь это так красиво.***
Проходит незначительных три года, Чонгук меняется, меняется Мин. Друг друга в постели устраивали, были стычки. Мин не хотел быть снизу. Лупил Чонгука, говоря, что Чонгук во всем виноват. Краснел, осторожничал, но иногда вел себя, как камень. В прямом смысле этого слова. Чонгук бесился на Юнги, но виду не подавал. Думал, что не подавал. Были ссоры, конфликты, решались разным путем. Через постель, еду и романтические вечера… Твоя любовь подпускала близко. Прощала крики, по нервам била. Прощала боль, признавала риски. Твоя любовь во мне всё мирила. Твоя любовь прикасаясь к телу. Меняла временно запах кожи. Твоя любовь становилась целым. Из двух частей, что так не похожи. Попытаться стоило, они получили счастье.