***
— А теперь… Расскажите ваш сон подробно, пожалуйста, — просит мужчина в кожаном кресле и ручкой между пальцами. Какое клише. — Я бежал за Гарри в лесу, но не мог догнать. Когда мы были на пустыре, я позвал его. Он обернулся, и я увидел его лицо. Он улыбался, а потом оступился и полетел вниз в пропасть, — Луи останавливается, всё ещё слыша звук сломавшихся о камни костей. — Зачем я говорю это? Мне больно. Но психолог игнорирует это замечание, записывая что-то в блокнот. Он постоянно пишет. Сколько можно? — Вам часто снится Гарри? — Нет. — Вам нравится, когда это происходит? Луи издаёт смешок с легко уловимой издёвкой. — Конечно. Так у меня есть чувство, что он рядом. — Луи, ваша проблема в том, что вы не можете отпустить его. Вы не можете ничего изменить. Он мёртв. Вам необходимо принять это и смириться. Больно. Эти слова режут по живому и капают на раны лимонной кислотой. Луи не хочет его отпускать. Не хочет принимать то, что уничтожит ещё больше. — Гарри бы хотел, чтобы вы продолжили жить дальше. — Гарри бы хотел не быть убитым ёбаным гомофобом в ночном клубе. Луи срывается со своего места и мчится к выходу. Пять лет, проведённые в этом кабинете не дают никаких результатов, никаких улучшений. Даже наоборот: синяки под глазами становятся только заметнее, седые волосинки всё чаще появляются и вырывать их уже не имеет смысла. Всё падает, всё рушится, хотя кажется, что хуже уже некуда. Луи больше не вернётся к психологу. Пять лет более, чем достаточно, чтобы попробовать позволить другим людям ему помочь. Будь, что будет.***
Обычными местами обитания Луи в последние пять лет стали кладбище, кабинеты психиатра и психолога, а так же аптеки. Скоро будет ровно пятый год, как Луи не чувствует ничего кроме пустоты. Сначала врачи и знакомые говорили, что время лечит и всё должно пройти, нужно только подождать. Это была ложь. Врачи, по которым он привык ходить, просто не понимали, по какой причине он не может снова начать полноценно жить. Горы таблеток от депрессии будто были пустышками, потому что эффекта от них не было совсем. Доктора совершали одну ошибку — они из-за своей науки не верили, что можно продолжать любить человека, даже если тот находится за могильной плитой. Не верили, что можно всё ещё скучать по нему. Не верили, что Луи не совершает попытки суицида, потому что умер внутри ещё тогда, когда стоял под дождём и кидал на крышку гроба горсть земли. Гроба, на котором было выгравировано имя «Гарри Стайлс». Луи сбился со счёту сколько раз он представлял себе жизнь, если бы они не поссорились в тот день. Или если бы террорист по какой-то причине передумал. Или если бы Гарри находился в другом уголке клуба. Или если бы он ушёл раньше. Или если бы они не остались жить в Орландо после колледжа. Эти всевозможные «если бы» терзали душу раз за разом, иногда не давая возможности даже отдышаться. Каким было бы их будущее? В США разрешили однополые браки, они с Гарри могли бы стать семьёй на законодательном уровне. Но ещё больше Луи искал информацию о расстреле в клубе на всевозможных сайтах. Если бы не Найл и психологи, которые следили за его состоянием, то на стенах бы висели расследования с различными бумажками и планами, как в детективных фильмах. Только вот…это бы всё равно никак не спасло Гарри. Тем не менее он с точностью до деталей знал все этапы расстрела, умерших людей и личность преступника. Возможно, он делал это, чтобы отвлечься. До него давно дошло, что Гарри не вернуть, но перестать скучать он не мог. Луи посетил сотни мест с целью найти успокоение, но он никогда не ходил в церковь. Нельзя сказать, что он — атеист, просто что-то пугало его среди крестов и поющих людей. Он не верил, что это может как-то помочь. Однако прошлая ночь была настолько дерьмовой, что больше ничего не оставалось. Не каждый день Найл колол ему успокоительное и подсовывал толстовку, которая ещё сохранила запах Гарри. На самом деле Луи знал, что Найл поддерживает её запах, покупая всё новые и новые флаконы Lacoste и мятный спрей для рта. Он знал это, потому что среди всего набора он больше не ощущал запаха тела Гарри. Но всё же это было хоть что-то. Луи проходит внутрь церкви и занимает самый первый ряд. Он не умеет молиться, поэтому просто облокачивается головой на руки. В фильмах обычно так всегда делают. — Даже не думай смотреть на меня с осуждением, Гарри, — шепчет Луи. — Ты же знаешь, что я никогда тебя не осуждал. — Меня бесит, что ты всегда прав. Гарри невинно пожимает плечами и садится в ту же позу, что и Луи. — Что ты делаешь? — Ну, я подумал, что тебе так будет более комфортно «молиться». Это поддержка. — Тебя здесь даже нет, — фыркает Луи, не поднимая голову от рук. — Как грубо. — Я серьёзно, Гарри. Я понимаю, когда у меня галлюцинации. — Уверен, что это галлюцинация? — Ты под двумя метрами земли на кладбище. Что за тупой вопрос? Если ты не галлюцинация, то вон иди позови ко мне священника, чтобы он успокоил меня, как в фильмах. Гарри исчезает, а через пару минут плеча Луи касается чья-то рука, и он переводит взгляд на человека в чёрном костюме. — Извините за беспокойство, — говорит мужчина и садится рядом на деревянное сиденье. — Ничего. Это и правда было «ничего». Луи перестали волновать мелкие вещи уже достаточно давно. Он игнорирует их, потому что внутри есть более важные переживания. Например, как перестать чувствовать боль по 24 часа в день. То, что какой-то человек сел именно рядом с ним, когда целая церковь была пустой, его совсем не интересует. Только потом до Луи доходит, что это священник. «Какой же ты выпендрёжник, Стайлс». — Не замечал вас раньше в церкви. — Я не хожу по церквям. Я не атеист, просто как-то необходимости не было. — А сейчас у вас случилась какая-то беда? — Моего любимого человека убили, — признаётся Луи, и в уголках его глаз скапливаются слёзы. Священник какое-то время молчит, ожидая, что парень ещё что-то скажет, но этого не происходит. — Время и молитва помогут вам справиться, — голос священника спокоен и навевает меланхолию. — Моя мать уже пять лет молится за меня каждый вечер и плачет, потому что мне не становится лучше. Она думает, что я не знаю, но сёстры рассказывают мне всё. Мне не помогают лекарства и психологи. У меня просто не получается жить без него. Местоимение касается ушей священника, и он едва заметно отстраняется, но не уходит. Луи гадает: сделал ли он это, потому что ему платят или чисто из добродетельных побуждений. — Да, знаю я, что у вас запрещены гей-пары и всё такое. Знаю ваше отвращение, но ничего не могу поделать. Церковь не приносит Луи ни спокойствия, ни смирения. Эти понятия вообще стали для него чем-то непостижимым после смерти Гарри. Он встаёт с места, замечая краем глаза ещё одного мужчину в самом конце зала. Его волосы длинные, но грязные, а мешковатая одежда висит на худом теле. Он стоит в дверях, будто ждёт чего-то или…слушает. — Всё же попробуйте помолиться. Сами, — говорит священник. — Хорошо. Дорогой Бог, дай мне шанс вернуть моего парня, чтобы я смог снова жить. Аминь, — его голос сочится сарказмом. — Что-то не получается! Тук-тук? Наверное, Бога нет дома. Луи раздражён и направляется к выходу, наплевав на этикет и моральные устои этого заведения. Однако он сталкивается с тем самым мужчиной, когда тот немного грубо берёт его за локоть. — На небесах всё слышат и всегда дают шанс. Луи не знает, что ответить из-за неожиданности, поэтому в гневе просто выдёргивает свою руку. Мужчина пугающе улыбается и молча уходит. Теперь Луи абсолютно уверен, что сошёл с ума.***
— Завтра годовщина. Что тебе принести, Хаз? Найл ещё не пришёл, поэтому Луи не боится говорить с Гарри вслух. Он садится в углу комнаты, оставляя рядом с собой место для ещё одного человека, и просматривает последние новости, высвечивающиеся на экране его ноутбука. Кажется, только что он прочитал какую-то шутку. Наверное нужно было посмеяться. — Можешь просто так прийти, — отвечает Гарри. — И брось курить, меня это бесит. — Раньше ты не был против. — Раньше ты не курил по три пачки в день. — Раньше ты был жив. Гарри молчит и неуверенно стоит над Луи, поглядывая на него осуждающим взглядом. — Извини, — говорит он, сожалея о собственной смерти. — Обещай, что бросишь. Луи фыркает и складывает руки на груди в протестующем жесте. — Обещай, — настаивает Гарри и хмурится. Наверное, нехорошо заставлять призрака или галлюцинацию сердиться. — Хорошо! Только отстань от меня и молча сядь рядом. Гарри вздыхает и опускается на пустое место рядом с Луи. Он кладёт голову на его плечо. Шатен сознательно игнорирует тот факт, что не чувствует тяжести от этого действия. — Почему ты не говоришь никому, что видишь меня и разговариваешь со мной? — Так они не заберут последнюю часть тебя. Если они это сделают, я совсем не смогу жить. Посмотрим «Дневник памяти»? — Тебе нужно смотреть более весёлые фильмы. — Тогда…«Почему он?» — Хорошо.***
Луи просыпается утром, но не открывает глаза, желая ещё немного поспать. Впервые его настроение не такое паршивое, как обычно, но солнце предательски светит сквозь веки и уничтожает любое желание погрузиться в сон. Это жутко бесит, и Луи не собирается сдаваться в попытках снова заснуть. Он поворачивается на другой бок от окна с недовольными стонами. Как только его лицо касается соседней подушки, он мгновенно вскакивает и широко распахивает глаза. Проблема совсем не в том, что он проснулся не на полу, как должен был. Найл часто переносил его на руках в кровать. Дело было в подушке. От неё отчётливо пахло яблочным шампунем, будто… нет, этого точно не может быть… будто Гарри был здесь. Луи пару раз проводит по наволочке рукой и находит тёмный волос. Он слегка завивается на кончике, и это ни с чем не перепутать. Это точно волос Гарри. — Хазза? — кричит он, просто чтобы убедиться не сошёл ли он с ума. Ответа не последовало, что тоже странно. Хотя бы Найл должен был ответить. Он всегда прибегает на голос Луи, чтобы успеть вколоть успокоительное, если понадобится. — Найл? — проверяет он на всякий случай, но в ответ также тихо. «Что за хрень?» проносится в голове у Луи. Он сбит с толку, не только яблочным запахом подушки, но и мятной жвачкой рядом с зелёным флаконом Lacoste на журнальном столике. Желание спать резко пропадает, и Луи идёт в ванную. В зеркале он буквально не узнаёт себя: синяки под глазами ушли, волосы снова коротко подстрижены и без седых прядей, нездоровые скулы исчезли под натиском румяных щёк. Луи испуганно опускает глаза на полку возле раковины. Там две щётки, синяя и розовая, и отсутствуют контейнеры для многочисленных таблеток от депрессии. Но даже всё это не идёт ни в какое сравнение с отсутствием татуировки, посвящённой Гарри. Луи бежит к своему старому телефону и дрожащими руками нажимает на разблокировку. — Это чья-то, блять, шутка? — спрашивает он в пустоту, когда на экране высвечивается до боли знакомая дата. Эти цифры Луи ненавидит больше, чем самого себя. День ссоры, повлёкшей за собой череду страданий длиною в пять лет. На телефоне Луи написана дата последнего дня жизни Гарри. 11 июня 2016 года. В ночь на 12 июня его не стало. Он не собирается никому звонить, потому что в этой ситуации даже Найл примет его за сумасшедшего и отправит туда, где он давно должен был оказаться. В психиатрической клинике. Поэтому Луи в панике едет на кладбище даже не причесавшись. Это последнее, о чём он вообще думает. По пути, который он уже давно знает, как свои пять пальцев, он видит строящиеся здания. Только вот эти здания давным давно уже построены и работают. Голова сейчас взорвётся, а внутренности сильнее сжимаются. Луи не задерживается у ворот кладбища, а просто вбегает туда на огромной скорости по привычному маршруту. Карен Уокер, Питер Джефферсон, Стивен Эдвардс, Эмма Стейси, Френк Фостер. Дальше пусто. Луи впадает в ступор, глядя на не вскопанное место за крайней могилой. Он был тут часто и не мог ошибиться с местонахождением. Руки трясутся, и он набирает сообщение на имя Гарри. «Куда ты ушёл?» Мысль, пришедшая ему в голову, была до жути абсурдной и нереальной. Он не получит ответа от мёртвого человека. На что он надеется? Он опускается на колени и проверяет пальцами землю, словно ищет подвох в зелёной траве. Уведомление на телефоне заставляет его вздрогнуть. Он открывает сообщение и начинает рыдать, буквально. Дыхание перехватывает от эмоций. От слёз не видно ничего вокруг. Он не чувствует боль. Впервые за пять лет он не чувствует её. Плевать на всё, ему ответил Гарри. Это не мог быть никто другой, потому что Луи положил в гроб Гарри его телефон. Он перечитывает СМС снова и снова, боясь, что всё может исчезнуть в эту же секунду. «Мне нужно остыть, Лу. Увидимся завтра.»***
К вечеру Луи сто процентов понимает, что это его шанс спасти Гарри и продумывает чёткий план действий. Даже покупает электронные часы, чтобы точно контролировать время расстрела людей. Он не знает, почему вдруг переместился на пять лет назад, но упускать возможность он не собирается. Была одна мысль, что это всё из-за похода в церковь, поэтому было две причины спасти только одного Гарри. Первая: Луи «молился» и просил только за него. Вторая: Луи просто не успеет придумать план по спасению остальных. Встречаться с Гарри до клуба не было смысла, потому что они поругались. Не сильно, конечно, но всё-таки им необходимо было побыть наедине. Но, если всё получится, то Луи сделает ему предложение. Он обещает себе это, когда выходит в час ночи к клубу Pulse. Волнуется ли он? Нет. Он в панике.***
1:45 ночи. Луи задерживается на светофорах дольше, чем предполагал. Из-за этого он сталкивается с убийцей на самом входе, чьи кулаки крепко сжаты, а брови нахмурены. Его нельзя останавливать, хотя Луи и хочется парой ударов сломать ему нос и, может быть, челюсть. По плану, который шатен изучал годами, убийца должен выйти из клуба, а вернуться ровно в 2:02 с винтовкой. Чёртова охрана даже не стоит у дверей, хотя должна пропускать только людей старше восемнадцати. Луи бежит сквозь толпу на улице в надежде успеть. Времени в обрез. Ещё несколько минут и всему конец. В клубе темно настолько, что практически невозможно увидеть лиц, а музыка играет из динамиков на полной громкости. Луи ищет глазами Гарри, но вокруг слишком много людей и слишком душно. Все толкаются и прилипают друг к другу потными телами. На возвышениях танцуют двое подкаченных парней, совершенно не взаимодействуя друг с другом. — Где же ты, Хаз? — бормочет себе под нос Луи и встаёт на ступеньки, чтобы оглядеть как можно больше людей. Его рост — полный отстой. Все танцуют и радуются. Внезапно до него доходит весь ужас: большинство людей вокруг — будущие бездыханные трупы. Только от мыслей об этом, идёт мороз по коже. Ему нельзя спасти всех. Только одного. А ещё хуже то, что он не может найти этого одного. Луи смотрит на часы. 1:50 Он паникует и хватается за голову, пока сердце безудержно колотится в груди. Попытки сосредоточится идут прахом из-за волнения. Он судорожно начинает вспоминать, где нашли тело Гарри. Это точно был центр зала, самое уязвимое место клуба. Его просто вынесли мёртвым, как остальных невинных людей, только с ранением в виске. Луи кричит, но звук пропадает в глубине музыки, доносившейся со всех сторон. Шатен оборачивается и вдруг видит его. Возле диджея. Гарри наслаждается компанией парня, но каждый раз отталкивает его, когда тот приближается для поцелуя или распускает руки. Это заставляет Луи понять, что всё не напрасно. Ведь Гарри пошёл в клуб из-за ссоры. И всё время на задворках сознания у Луи жила подлая мысль, что Гарри изменил ему здесь в ту ночь. Но сейчас он видит, как его мальчик отталкивает парней, которые слишком настырные. Он снова живой. Он не результат галлюцинации, а вполне реальный. Его освещают разноцветные огни с потолка, а ямочки снова появляются на щеках, когда он смеётся от очередной шутки. Луи не слышит смех, но он эхом звучит в ушах, заглушая всю музыку. Он чертовски любит Гарри и пошлёт всё нахер, ради зелёных глаз на другом конце зала. Солнце снова светит. Земля снова вращается. Шатен срывается с места и бежит к диджею. — Хазза! — он знает, что охрипнет после этого, но всё равно кричит на пределе своих связок, потому что осталось несколько минут на то, чтобы всё исправить. Гарри поворачивается и в ту же секунду оказывается в объятиях. Он даже не успевает понять, что происходит, но обнимает в ответ, почувствовав изгибы тела Луи. Против своей воли шатен плачет, хотя и понимает, что сейчас не время. Тепло кожи Гарри и пульс в шее, который он ощущает своей щекой, разрывает ему сердце. За пять лет он почти забыл, каково это обнимать Гарри. — Что ты тут делаешь, Лу? — он рад его видеть, но в глазах есть намёк на беспокойство. И, Господи, Луи тысячу раз снились сны о том, как Гарри называет его сокращённым именем. Как много раз ночами он рыдал от съедающего изнутри чувства холода на второй части кровати. Он правда пытался её выбросить и начать всё заново. Но не смог. — Боже, ты живой, Гарри. Ты живой, — по его щекам снова стекают слёзы. — Конечно живой, — он смеётся, — Мы же просто повздорили и… Луи не даёт ему договорить, целуя в родные губы. Вкус мяты ещё остался на языке Гарри, и от этого знакомого чувства шатену хочется кричать от радости на весь мир. Его грудь болит от эмоций, честное слово. Он не знал, что люди вообще способны ощущать так много. — Да, мы поссорились, но прости меня. Господи, ты не представляешь, как долго я носил в себе эту вину. Ты же здесь… о боже… — останавливается он, вспоминая, что им необходимо уносить ноги. — Хэй, малыш, ты чего? — Гарри кладёт ладонь на щеку в попытке успокоить трясущегося парня рядом с собой. — У тебя голос сел и ты плачешь. — Пообещай, что ты ничего не будешь спрашивать, а просто уйдёшь со мной. Сейчас же. Осталось всего семь минут, а нам нужно убежать как можно дальше. Обещай. Растерянный взгляд Гарри в точности описывает всю ситуацию в целом. Он не понимает ровным счётом ничего и молчит пару секунд, пока шатен не дёргает его за руку. — Хорошо, только потом ты объяснишь мне всё. Луи кивает и тянет Гарри за собой, даже не попрощавшись с диджеем. Их руки переплетены достаточно крепко, чтобы не расцепиться под натиском отвратительно пахнущих людей. От этого даже тошнит. Или может это всё паника, окутавшая тело Луи. Ему кажется, что как только толпа останется позади, они уткнутся прямо в убийцу, который пустит в упор две первые пули. Они с невероятной силой пробиваются сквозь толпу танцующих, но в центре их останавливает парень. Кажется, он узнал Гарри. — Хэй, Гарольд! Какими судьбами в Орландо! — Привет, Джош. Мы тут… Луи дёргает Гарри за руку с отчаянным хрипом «Ты обещал!». Джош остаётся позади, а шатен уже не знает сколько времени. К чёрту часы, от них сердце на грани остановки. Он бы хотел предупредить бедного парня об опасности, но не помнит его имени в числе погибших. Луи от адреналина толкает всех, чтобы как можно скорее выбраться из этого проклятого душного здания. Через несколько минут некоторые люди будут мертвы. Как всё дерьмово. Ужасный кошмар. Кругом гора трупов, гора будущих трупов. Ещё мгновение и Луи с Гарри вдыхают свежий воздух с улицы, но продолжают бежать ещё быстрее в сторону от клуба. Музыка постепенно становится тише или её просто заглушают громкая одышка и топот ног. — Лу, мы уже в квартале от клуба, — задыхаясь кричит Гарри. — Я скоро выплюну лёгкие. Может объяснишь? — Я боюсь, что мы недостаточно далеко и… Они замирают, а сердце Луи пропускает удар, когда внезапно за ними раздаются звуки выстрелов, а музыка замолкает. Пронзительные крики ужаса разносятся по окрестностям города. Он ещё крепче хватает Гарри за руку, будто тот может испариться, и смотрит на свои часы. Началось. 2:02 — Что это такое? — Гарри на инстинкте делает шаг в сторону клуба, но шатен оттаскивает его обратно. — Не смей делать ни единого шага в ту сторону! — орёт Луи осипшим голосом и пешком продолжает удаляться от клуба. — Тебя убьют! Чёрт. — О чём ты говоришь? — Это теракт. Через несколько минут в этом клубе будет 53 пострадавших и 50 погибших, — он показывает пальцем на спасённого Гарри, переводя дыхание. — Точнее 49 теперь. — Я вообще не понимаю о чём ты. Ты под наркотой? — предполагает парень, чем вызывает приступ истерики у Луи. — Лучше бы я был под наркотой, Гарри Стайлс! Из-за какого-то мудака, я прожил без тебя пять самых долгих лет в моей жизни. Ты не представляешь сколько раз я лежал в больнице с нервными срывами, сколько я вырыдал слёз, сколько раз я причинял себе боль и сколько раз я хотел присоединиться к тебе! Не смей мне говорить, что я под наркотой. Я только что тебя из могилы вытащил! — Какие пять лет? Мы знакомы всего три года, — Гарри звучит так, будто пытается доказать Луи, что он всё-таки под кайфом. — Двенадцатого июня этого года в клубе Pulse в Орландо Омар Матин устроил расстрел. Ты был там и тебя убили сегодня, Гарри. Я прожил адские пять лет думая, что это моя вина, и молился за твоё возвращение. Мне выпал шанс всё исправить. — Ты типа…из будущего? — Гарри смеётся, очевидно не веря во всё сказанное. — Если ты не прекратишь ржать, я ударю тебя в висок, который у тебя был пробит, когда я пришёл на твои похороны. Я кидал землю в яму, куда погружали гроб с твоим именем. — А остальные? А Джош? — Было слишком мало времени, чтобы придумать план по спасению остальных. Да, и думаю, я вернулся в прошлое только на условии спасти тебя одного. А никакого Джоша не было в списке погибших. Гарри перестаёт улыбаться. Хоть это и звучит, как полный бред, кажется, Луи говорит правду. Ему действительно было неоткуда знать о выстрелах, но он пришёл и спас его. Слишком много точных дат и имён для лжи или галлюцинаций от наркотиков. — Мне нечем доказать тебе это, но я бы показал тату на груди в твою честь. Просто поверь, прошу. У меня столько же вопросов, сколько у тебя, Хаз, но я не знаю на них ответа, — говорит Луи уже полностью севшим голосом. Он устал и морально, и физически. — Хорошо. Но, даже если допустить мысль, что всё это реально, то как ты теперь вернёшься в своё время? — Я не знаю, — Луи вдруг оживляется и улыбается. — Хэй, кстати, в будущем разрешили однополые браки в США. Это так, к слову. Будущий я долго ныл, потому что не успел сделать тебе предложение. — А ты хотел? Луи хитро улыбается и садится в машину, предварительно открыв дверь для Гарри. Сейчас им необходимо уехать, как можно дальше. «Отель в трёх километрах от клуба» звучит вполне неплохо.***
Первое, что чувствует Луи проснувшись рано утром это не противный солнечный свет и даже не скомканную простынь, как это обычно бывает, а кольцо на безымянном пальце. От чего-то это ощущение было настолько ярким, что мгновенно привлекло внимание. Луи сразу же смотрит на руку во все глаза. Пусть он только проснулся, но он точно уверен, что это кольцо. Как вообще можно кольцо перепутать с чем-то другим, особенно когда смотришь на него в упор? Оно золотое и переливается при малейшем повороте кисти. — Что такое, Лу? Он вздрагивает от знакомого голоса сзади, а затем тёплые руки обнимают его за талию. — Мы…мы обручены? — неуверенно спрашивает Луи, осматривая точно такое же кольцо на пальце Гарри. — Нет, — говорит кудрявый и громко улыбается. Да, да, именно громко. Луи слышит улыбку, хотя лежит спиной к источнику звука. — Мы женаты, вообще-то. Тут Луи наконец-то всё понимает, и воспоминания за пять лет, которые он перескочил из-за прыжка во времени, резко врезаются в его память. Он снова в 2021 году, только теперь боль ушла, а Гарри жив. Словно так и должно было быть с самого начала.