***
— Валентинов день, — бурчит Карлос, засунув руки в карманы. Лабораторный халат развевается за ним шлейфом. — Валентинов день, — эхом повторяет он, пиная камушек вдоль тротуара.***
В какой-то момент он почти что задаёт этот вопрос. Сесил выглядит таким неподкупно искренним, одной рукой его приобнимая, а другой — зарываясь в волосы. Карлос всё взвешивает, знает, что он мог бы всего чуть-чуть податься вперёд, мог бы опалить хриплым шёпотом ухо Сесила, уткнуться носом в чернильно-чёрную тень его шеи. «Я знаю, что наши понятия о нормальном различаются, — сказал бы он тогда, пытаясь уподобить свой голос тягучей карамели, — но что бы тебе хотелось получить на Валентинов день в этом году?» Сесил мягко выдыхает что-то, похожее на его имя, чего никогда не происходит в эфире. Руки Карлоса перемещаются ниже, останавливаясь на бёдрах, где подрагивают очертания татуировок. Полуночный рассвет раскрашивает их в огненно-золотые и лилово-розовые тона, добавляя к ним тот оттенок зелёного, что существует только в теории. — Сесил, — шепчет Карлос и заикается под нежным, искренним взглядом. — Да, милый Карлос? — отзывается Сесил с улыбкой. Его голос звучит преднамеренно низко и лукаво, это тот чертовски губительный Голос радиоведущего, который подталкивает сердце Карлоса навстречу лихорадке и оставляет его наедине с головокружением, словно после незначительной травмы головы. — А, — говорит Карлос. — Просто хотел узнать, если… Я, эм… — Из-за кошачьей улыбки Сесила он чувствует себя канарейкой, но — к чёрту всё — пытается снова. — Сесил. Со стороны почтового ящика доносится покашливание, будто кто-то прочищает горло. Офицер Тайной полиции шерифа отходит, шаркая, подальше от двери. Если бы в мозгу Карлоса что-то милосердно не заело, он бы озаботился о ситуации с гораздо большим рвением. В любом случае, время для разговора неподходящее. Он спросит Сесила позже. У них ещё уйма времени.***
Неделя. У него осталась всего неделя. — Валентинов день! — выкрикивает он навстречу пескам пустыни и в награду за свои старания попадает под ливень из улиток.***
— Это нелепо, — ворчит Карлос, пока настраивает резкость и заглядывает в микроскоп. Будто чувствуя его настроение, образец колыхается на предметном стекле, воркуя тихо и успокаивающе. Откинувшись назад, Карлос стягивает очки, трёт переносицу, зажмурившись. — Извини, — признаётся он. — Ты ни при чём. Это всё я. Образец щёлкает и потрескивает в ответ, словно понимая его терзания. Может быть, действительно понимая. Карлос оставляет заметку. — Просто… — продолжает он, оглядываясь и возвращая очки на их законное место. — Просто дело в городе, понимаешь? Я… сложно его понять, если ты не местный. А ещё и Сесил. Я совсем не хочу всё испортить, и мне он ужасно нравится... Понимаешь? На предметном стекле образец меняет свою форму с капли на сердечко, затем на спираль, будто бы он моллюск. Карлос добавляет ещё заметку. — В любом случае, извини. Спасибо, что выслушал. Я знаю, это было не очень-то профессионально с моей стороны, приношу свои извинения. Образец трещит и окрашивается в лиловый. Спираль сворачивается вовнутрь. — Всё в порядке, — урчит он на ломаном испанском. — Все мы когда-то чувствуем себя измотанными. Это же Валентинов день. Карлос моргает и хватает свой поношенный айфон, надеясь, что включил до этого запись. Об этом он, конечно же, забыл, но вот его ассистентка — нет. Карлос ошеломлённо подпрыгивает, осознавая её присутствие: ему всё ещё не удаётся привыкнуть к периодически проявляющейся прозрачности. — Розарио! — вскрикнул он. — Я всего лишь… — Я слышала, — она слабо улыбается, ненадолго отрывая взгляд от телефона, будучи полностью поглощённой происходящем на экране. Её конечности просвечивают, чем дальше от торса, тем сильнее, но голова и само тело сохраняют более плотную структуру. — Попробуй сходить в библиотеку, — советует она. — Там множество материалов о Найт Вейле, если получится найти экземпляры не на шумерском языке. — Спасибо, — бурчит Карлос. — Твоя нога исчезла. — Вот чёрт! — ругается Розарио, поглядывая вниз. — Цикличные изменения стали происходить чаще. А я-то просто хотела покрасоваться в новых ботинках. Ну что такое! Образец, оставшийся на предметном стекле, вздрагивает, когда она срывается с места и убегает. — Библиотека! — доносится его визг. — Я знаю, — успокаивает Карлос, протирая столешницу.***
— Валентинов день, — сыпет проклятиями Карлос, глубоко дыша и набирая номер. Он почти оседает на землю от облегчения, когда его просят оставить сообщение для голосовой почты. — Привет! — начинает он слишком жизнерадостно. Прочищает горло и пробует снова. — Привет. Так вот… Я хотел предупредить, что вернусь поздно. Нужно заглянуть в библиотеку. Просто сообщаю, чтобы ты не нервничал. Так что, ну сам понимаешь, не волнуйся! Хах. Увидимся вечером. Ты потрясающий. Пока.***
— Да фрелл тебя побери*! Карлос вслепую выворачивает гаечный ключ, теряет равновесие, неуклюже приземляется на задницу. И отползает вправо как раз вовремя, чтобы избежать неожиданной встречи зубов с собственным бедром, затем заносит ключ снова, на этот раз попадая в цель. Существо воет. Карлос же вскакивает на ноги и несётся изо всех сил между полок. Под потолком скользит создание из сгустков дыма, пахнущее не то миндалём, не то цианистым калием. Библиотекарь, догадывается он. Сверху на него набрасываются, сбивают с ног, они катятся по полу. — Валентинов день! — хрипит Карлос, размахивая гаечным ключом, держа существо на расстоянии. Библиотекарь делает ложный выпад, и он почти ведётся на это, но голос в голове — подозрительно похожий на голос Сесила — заставляет его отпрянуть, выиграть тем самым всего несколько секунд. Ключ задевает плечо, и существо тихо отступает, кружа. — Я ищу секцию краеведения. Информацию о местных традициях. И о праздниках. Библиотекарь шипит, как разозлённая кошка — обычная, не кошка из Найт Вейла — и рвётся вперёд, пытаясь добраться до горла. Его клыки блестят в темноте, чернеют глаза. — Девятьсот! — огрызается существо. — По десятичной классификации Дьюи! — Так это я как раз знаю! — возражает Карлос. — Где здесь находится сам отдел? Это место — сущий лабиринт! — Дэвид Боуи**, — фыркает библиотекарь. Солоноватые ленты слюны капают из его пасти. Дыхание щекочет Карлосу лицо. — Девятьсот! Главная лестница, первый поворот налево, необразованная ты свинья! — Спасибо! — Карлос взмахивает ключом, каким-то образом задевает его голову, сбрасывая с себя существо, словно мешок с толстенными энциклопедиями. И спешно ретируется, пока в секцию на запах крови, едкий и отдающий аммиаком, не нагрянули другие библиотекари. В его кармане вибрирует сквозь ткань джинсов телефон, возвещая о девятнадцатом пропущенном звонке за этот час.***
— Есть что-то в библиотеке? — интересуется Розарио, от которой в этот день остались лишь парящие в воздухе уши и предплечье. — Бесполезно, — вздыхает Карлос. — Хотя я нашёл любопытную информацию о лунном цикле и роли жертвенников в ритуалах Найт Вейла. А ещё добыл зуб библиотекаря для Сесила. — Клёво, — отзывается ассистентка. — Красивые серьги, — отмечает он.***
— Послушай, Сесил, — зовёт Карлос из глубин дивана. — Можно мне воспользоваться твоим интернетом? Сесил поднимает взгляд от раскиданных в беспорядке бумаг, и очки почти соскальзывают с его носа. — Конечно, милый Карлос. Только будь уверен, что не смотришь напрямую на окошко браузера. Как и при столкновении с василиском, здесь должны помочь корригирующие линзы. — Вот как. Ну ладно. — Карлос тайком поправляет очки, затем с любопытством поглядывает в сторону своего парня. — Так как твоя сеть называется? — Эшер II, как у Брэдбери. — Сесил хмурится и скользит большим пальцем по странице, затем использует кровь, чтобы оставить на ней свою подпись. — Пароль неизвестен, но наш беспроводной друг не будет против. Да и с чего бы, он ведь уже тебя знает. — Вот как, — снова повторяет Карлос. — Ну ладно. Он щёлкает мышкой и ждёт соединения, наблюдая, как окошко для ввода пароля само лихорадочно заполняется последовательностью из рун и точек. Компьютер тратит секунду на размышления, затем попискивает, обозначая, что подключение прошло успешно. Карлос перепроверяет: звук отключён. Компьютер хихикает. — Спасибо, Сесил. — Не за что, милый Карлос. Очаровательный, умный Карлос. Тот не остаётся перед ним в долгу и добавляет: — Обворожительный, искромётный Сесил. Сквозь линии татуировок Сесила проступает румянец. Карлос хмыкает и откидывается на спинку дивана. Новых писем совсем немного. Как правило, Тайная полиция шерифа действует эффективно, когда дело касается отсеивания писем сквозь паутину цензуры, однако он предполагает, что в полиции явно не хватает кадров после происшествия в метро, случившегося на прошлой неделе. Его не слишком-то это тревожит: он не ждёт писем от коллег из других городов, а родственники предпочитают звонить. Решив позволить Сесилу закончить с бумажной волокитой, Карлос просматривает непрочитанные письма. Их немного, по большей части это уведомления и рассылки; неосознанно он кликает по одной из ссылок и переходит на сайт. Разумеется, там проходит распродажа ко дню святого Валентина. Карлос уже едва ли не на грани того, чтобы сдаться и вернуться к просмотру Netflix, когда что-то привлекает его внимание. С опаской он увеличивает картинку: находка кажется слишком прекрасной, чтобы существовать в реальном мире, а Найт Вейл и так научил его относиться к удобствам настороженно. И всё же, обнаруженная вещица выглядит как подходящий вариант: её не найти в простом супермаркете, она не стоит возмутительно дорого и сама по себе настолько очаровательна, что понравится Сесилу вне зависимости от его мнения насчёт праздника как такового. «Ну конечно, — соображает Карлос, — попробуем этот вариант. Может быть, сработает». Остаются лишь отчаявшийся (пожалуй, скорее до отчаяния зацикленный на своей идее) человек, который переходит к списку покупок, дрожащими пальцами вводит пароль от счёта в PayPal, и хрупкие большие надежды.***
— Карлос! — кричит Сесил, протягивая руки. Щупальца его недовольно ворчат. — Скорее прячься, ты совсем с ума сошёл? Это же день святого Валентина! — Ну… я заметил, — откликается Карлос, растирая тонкую струйку крови на лбу. — Я был осторожен, Сесил, честно, просто… Ты же сам понимаешь. — Карлос, — беспокоится он, явно не слушая, и проверяет его внимательно со всех сторон на предмет других ран. — Я помню, что ты не местный, но в самом деле! — Я был осторожен, — настаивает Карлос. — Просто знал, что ты застрял на радиостанции, и хотел тебя увидеть. Чтобы отдать кое-что. Внимание Сесила наконец-то в его распоряжении, он отступает, озадаченный. Его руки слегка подрагивают. — Мне? Зачем? Вот оно, думает Карлос. Неопределённость испаряется. Он смеётся, выдыхая, и стягивает рюкзак. — Скорее всего, в Найт Вейле такое не принято, но там, откуда я приехал, Валентинов день отмечают по-другому. Так что, знаешь, я тут решил, что всё равно подарю тебе что-нибудь. Дрожа — теперь уже от полнейшего облегчения — Карлос вытаскивает из рюкзака белую коробку, из которой достаёт букет с голубой обёрточной бумагой. — Это цветы? — уточняет Сесил. Щупальца нервно дёргаются. — Котята, — поправляет Карлос, вручая свёрток. Явно ошарашенный, Сесил ощупывает содержимое сквозь упаковочную бумагу, уставившись на девять пар блестящих пластиковых глазок; у самого верхнего котёнка, устроившегося посередине, на плюшевом лбу виднеется и третий глаз. — Ох, Карлос, — шепчет он, почёсывая заострённое ушко со стежками из розовых ниток. — Они очаровательные! Вот этот выглядит совсем как уменьшенная копия Кошека, если бы тот, ну, не парил в зафиксированной точке в мужском туалете на радиостанции. — Его сделали по спецзаказу, — признаётся Карлос. — Я надеялся, что тебе понравится. — Милый, предусмотрительный Карлос, я в полнейшем восторге. Никогда даже не слышал о букете из котят. — Я тоже, — смеётся он. — Но когда увидел, мне он показался идеальным. Вспомнились те видео с котятами на Youtube. — Они просто-напросто любят коробки! — А я, понимаешь ли... люблю тебя? Сесил резко вскидывает голову, и Карлос нервничает, прекрасно помня об опалённом подоле лабораторного халата, о липкой струйке крови, стекающей по лбу. Это и сравнивать не стоит с другими последствиями дня святого Валентина: коридор радиостанции пахнет водорослями и порохом, плечо Карлоса всё ещё ноет после похода в библиотеку, щупальца Сесила вьются вокруг них, колыхаясь, словно под действием невидимого потока. И всё же, помимо причуд Найт Вейла, есть что-то особенное в том, как Сесил, тронутый, бросается в объятия Карлоса, стискивая между ними свёрток с котятами. — Ох, — только и выдыхает Карлос. — Я тебя люблю, — выпаливает Сесил. Откуда-то, из-за захлопнутой двери, раздаётся звук, подозрительно похожий на те, что издают притаившиеся и умиляющиеся стажёры. Сесил, кажется, их и не замечает, осыпая поцелуями шею Карлоса, и сам Карлос моментально пересматривает свои приоритеты. Стажёры могут и подождать. А вот Сесил — нет. — Но у меня же для тебя нет подарка, — беспокоится Сесил, пока Карлос отводит его в студию, запирая с щелчком за собой дверь. — Очень даже есть, — возражает Карлос. Очки у Сесила перекошены набок. Его галстук ослаблен, ткань на ощупь кажется шелковистой. — Огни над Arby’s. Мой трофей в честь годовщины. День, когда я только-только приехал в этот город, а ты уже заявил, что «сразу же влюбился». Что-то во взгляде Сесила странным образом смягчается. Ненадолго Голос Найт Вейла замолкает. — Учёный Карлос, — произносит он наконец тихо, шутливо и всё ещё удивлённо, — ты безнадёжный романтик. — Это из-за тебя, — смеётся Карлос. Сесил расплывается в улыбке, и к нему возвращается некое прежнее озорство, хотя глаза и остаются всё такими же тёмными, блестящими. — И то верно, — подтверждает он. — А теперь иди-ка сюда и поцелуй меня. Выполняя просьбу, Карлос склоняет голову. Несмотря на то, что многое в Найт Вейле ему ещё предстоит изучить, он абсолютно уверен хотя бы в этом.