«Не верю. Не верю.»
Во что? В кого? У Мина голова кругом идёт от тысячи возникающих вопросов в ней. Но у него нет права что-либо спрашивать. Когда-то, в самом ещё начале, он старался. Он спрашивал, молил ответить, порой кричал в трубку, исходясь злобой к этому не пробиваемому мальчишке. Тщетно. - Прости меня, хён, — срывается чужой голос, пока Юнги вздыхает, ощущая тяжелейший ком застрявший на пожизненно в лёгких. От этого уже не спастись. Лишь смириться. — Мне не за что тебя прощать, Тэхён~и, — вслед сброшенному гудку. Связь прервана. Миновым чувствам вновь не достичь адресата.***
В Тэгу зимняя Октябрьская осень. Абсурдно, Тэхён не спорит, но иного, более точного определения найти не удаётся. Посетителей в его излюбленной забегаловке сосчитать по пальцам можно было бы, но Киму не до этого как-то. Это место пристанище одиноких путников. Таких же, как и он. Тэхён ловит безучастные взгляды измученной официантки и слегка улыбается, желая скрасить эмоциональный фон. В пустую, впрочем. В обжигающе тёплых руках не менее горячий кофе, который Тэ не любит, но любит Юнги. Встревоженный взгляд тут же приковывает газетная вырезка, возлежащая на столике, а уставшее сердце вторит гулким эхом в ответ. Рано. 1:56. Ровно за час до. На кимовых губах лёгкая улыбка и пустые глаза. За каре-тёмной радужкой болезненные воспоминания, разрушающие изнутри. У Ким Тэхёна сил всё меньше. Одно желание — сбежать. Но нет пути назад. Ноги несут на мнимую свободу из жёстких оков колючей проволоки. Болезненными хлыстами бьёт по щекам встревоженный ветер, будто бы пытаясь выбить события прошлого. Не получится. Ни тогда, когда в ушах протяжный свист стёртых в край колёс, а после глухой удар (ему под рёбра), от столкновения и вслед оглушающая тишина. Дрожащие пальцы заученым режимом набирают въевшиеся в память цифры и ждут ответа. «Ну и чего звонишь до сих пор? Понял уже, что нет меня дома? Перезванивать не буду, возможно, в следующей раз тебе повезёт», на заднем фоне тэхёновский недовольный голос: «Ну и что это за сообщение вообще? Нормально записать не судьба?» , в последних секундах слышит живой и тёплый миновский смех. — Не верю. Не верю. Тэхён в отчаянии жмурит глаза, желая выжечь из сердца вызубренные сухие предложения:«Молодой, но преуспевающий писатель Мин Юнги ночью с субботы на воскресенье был сбит собственным анти-фанатом. Печальное и ужасающее событие, что оставит в наших сердцах...»
В руках смятый клочок газеты, внутри не излечимый разрыв.***
Тэхён в очередной раз возвращается в пустую квартиру, падает на холодные пустые простыни и обессиленно засыпает. Юнги ласково перебирает мягкие прядки одну за другой, любяще разглядывая сном умиротворённое лицо мальчишки. Холодные губы трепетно целуют младшего в висок, не тревожась, что Ким проснётся. — Ты уже давно прощён, Тэхён~и…