***
Мин содрогнулась, выслушав от местных Изыскателей «занимательную историю», которая, к сожалению, была самой настоящей правдой. С трудом прайденка мысленно согласилась с повествующим эльфом на предмет того, что неспроста это место назвали Гибельными Льдами. В один момент она даже успела усомниться в том, что побег из деревни прайденов ради поиска приключений и совершенно спонтанное решение сесть на корабль до Ферриса были верными. Но, осмотрев присутствующих в большой палатке Изыскателей, каждый из которых занимался своим делом, а потом взглянув на проходившего снаружи минотавра, одного из тех, которых наняла очередная экспедиция, явно не боявшаяся повторить судьбу своих предшественников, немного успокоилась и даже приободрилась. Прайденке Таа-Мин всего пятнадцать лет, и пусть даже она не умеет драться и обращаться с оружием, почему-то она всё равно уверена, что сможет постоять за себя в случае опасности. Такой уж она была: всегда только и делала, что надеялась на свою внутреннюю силу, не думая о последствиях. Как это и было сейчас, ведь Мин смогла в одиночку преодолеть путь от Ольма до самого Ферриса, но теперь волею судьбы не может вернуться, пока экспедиция вновь прибывших три года назад на Гибельные Льды Изыскателей не закончится. Однако, несмотря на столь, казалось бы, плачевную ситуацию, ей здесь нравилось. В их лагере, так называемом Стойбище, Мин чувствовала себя в безопасности, а в главной палатке — в тепле и уюте. Кроме неё тут были дети людей, практически её ровесники, с которыми Мин проводила почти всё время. Она скучает по дому, но сейчас ей открылся совершенно новый мир, полный опасностей на каждом шагу, а порою и беззаботности и веселья. Всё это — драгоценные мгновения, которые обернутся в согревающие душу воспоминания о незабываемом приключении. — Мы в это, конечно, не верим, но существуют разного рода легенды об экспедиции, проходившей здесь пять лет тому назад, — вновь начал рассказывать своим басистым бархатным голосом эльф. Вернер Ди Близар, довольно взрослый и мудрый эльф, был главой представителей своей расы в группе Изыскателей, поэтому имел какое-никакое влияние среди ныне обитавших здесь. Полгода назад, когда один из последних кораблей привёз на своём борту вместе с продовольствием и утеплённой одеждой эту прайденку, Вернер, идя наперекор высокомерным принципам большинства эльфов, заступился за неё перед остальными геологами и позволил остаться. Таа-Мин была безгранично благодарна ему за это и ничуть не удивилась, когда прочла его мысли и узнала, что она напомнила Вернеру его самого в далёком прошлом, в своей юности, когда тот тоже был расположен к приключениям, которые позже стали его работой. — Что за легенды, Вернер? — состроив убедительный интерес, спросила Мин, хотя его мысли уже давно заевшей пластинкой крутились у неё в голове. — Некоторые дружелюбные тунгары на ломаном русском пытались рассказать нам, мол, видели образ, странствующий по аллоду. Конечно, некоторые особо впечатлительные люди начали придумывать небылицы, что это искра, материализовавшаяся в призрак при помощи неиссякаемого стремления к мести, одного из погибших в снегах людей, который ищет нас, чтобы осуществить предсмертное желание отомстить за себя, коллег и товарищей, — эльф закончил свою мрачную речь. Увидев, как прайденка выпала в осадок, а в глазах заблестел страх, он прыснул от смеха, подавшись вперёд и чувствуя приятное тепло от костра. — Ты серьёзно поверила в эту чушь? — с удивлением спросил Вернер, пытаясь унять порывы смеха, от которых уже начал закашливаться. Мин лишь невозмутимо посмотрела на эльфа в ответ и легонько стукнула того кулаком, тоже чувствуя, как уголки губ приподнимаются. Всё же, она была рада за Вернера, который способен на удивление открыто радоваться и смеяться, вспоминать о трагедии пятилетней давности. Вернер был удивительно силён духом, ведь та, именно та эльфийка, сдавшаяся безжалостной вьюге самой первой и безвозвратно утонувшая в снегу, была его возлюбленной, которую он никак не хотел отпускать в экспедицию из-за возможной опасности, но та ослушалась и тайно от него улетела на корабле на далёкий и всеми забытый Феррис. В свои пятнадцать лет Мин довольно хорошо умела читать мысли, а также вызывать отрывки из чужой памяти, чтобы узнавать прошлое той или иной личности. Таким образом, никто, кроме прайденки, владеющей телепатией, не знал о таких подробностях прошлого Ди Близара. — Надеюсь, ты понимаешь, Мин, что это всего лишь выдумки, — тряхнув короткими волосами цвета вороньего крыла, Вернер по-доброму посмотрел на неё. Прайденка и внешне выглядела по-детски: пышные волосы, собранные в два низких хвоста и ниспадающие до груди, самая простая одежда, сшитая вручную, которую прикрывал только утеплённый плащ, купленный на и без того скромный бюджет девушки. Отличительной чертой Мин были её большие, почти что круглые оранжево-золотые глаза, когда обычно прайдены имели узкую форму глаз. Но от такого маленького различия Мин казалась всем только милее. Для эльфа до сих пор остаётся загадкой то, о чём она думала, когда сбегала из родного дома, не достигнув и шестнадцати. Ведь теперь её не примут обратно, а сама Мин станет изгоем. Но, судя по настрою самой юной прайденки, её подобный расклад ничуть не смущал. Возможно, она просто старалась жить настоящим, не думая о том, что будет потом, наслаждаться каждым прожитым днём и не сомневаться ни в одном своём решении. Было ли это осадочным явлением после беззаботного детства в деревне или же Таа-Мин сама по себе была такой свободолюбивой и своевольной, Вернер не мог пока что ответить с уверенностью. Он просто наблюдал, иногда помогал советом, поддерживал в трудные минуты, добровольно играя роль отца. — Я буду надеяться, что это неправда. Призраков мести нам тут ещё не хватало! — она состроила недовольную мину и, скрестив руки на груди, отвернулась к костру, на котором уже дожаривался огромный кусок мамонта. Вызвав своими действиями слабую усмешку у эльфа, Мин самодовольно ухмыльнулась. У входа в главную палатку зазвенел колокольчик, означавший, что уже наступило время второго ужина. Вскочив с места, прайденка вышла на свежий воздух и осмотрела темнеющее небо, что могло предвещать совсем скорое явление, которое местные Изыскатели обозвали «северным сиянием». Ей было всё равно, как это называется, но явление настолько красивое, что девушка едва ли могла дождаться наступления темноты. Ну, а если брать в расчёт то, что местный день, как и ночь, длился в три раза дольше обычного, то можно было сказать, что ожидание было временами мучительным. Но вот над лагерем уже сгущается темнота, лишь где-то вдалеке небо ещё остаётся голубовато-синим. Мин вздыхает и наблюдает за исчезающим облачком пара, слегка покачнувшись от внезапно сильного порыва ветра, отходит в сторону, чтобы не мешать остальным жителям лагеря зайти внутрь. Те проходят в тёплую палатку, не спеша, по пути переговариваются друг с другом о чём-то своём. Кто-то радуется, что день наконец-то заканчивается и после трапезы можно будет со спокойной душой и чистой совестью отправиться в свою палатку на заслуженный отдых, а кто-то, как и юная прайденка, ждёт северного сияния. От того, чтобы наблюдать за маленьким шествием, Мин отвлекла замеченная вдалеке, на ледяном обрыве тень. Резко обернувшись, девушка в упор посмотрела на то место, где стоял предполагаемый враг, но там оказалось пусто, лишь снег, дуновением ветра оторванный от края обрыва, поднимался на том месте в воздух, создавая незамысловатые фигуры. Вздохнув, прайденка потёрла уставшие глаза и списала всё на снег и слишком впечатлившие её разум истории. Она решила не придавать этому особого значения и пройти внутрь, пока рядом с Вернером не заняла место какая-нибудь не в меру болтливая хадаганка, начинавшая свой рассказ тем, что проложить примерный маршрут экспедиции мешает отсутствие каких-либо данных на карте, и заканчивавшая жалобами на то, что дизайнеры в Незебграде шьют сплошную однотипную безвкусицу. Мин знала, что подобные лишённые логической цепочки разговоры были у него не в почёте, поэтому поспешила усесться на подогретый ковёр рядом с эльфом. Тот уже держал в руках две деревянные тарелки с источавшими приятный запах кусками мяса внутри, одну из которых передал девушке. Она ответила слабым кивком и принялась за трапезу под приглушённую шелестом костра болтовню, доносившуюся со всех сторон. — Вернер, — тот вопросительно посмотрел на неё, — как ты думаешь, что будет на этом аллоде через несколько десятков лет? — спросила она, продолжая отдирать своими острыми клыками куски хорошо прожарившегося мамонта. Ди Близар задумался, действительно озадаченный подобным вопросом, но после начал рассуждать: — Ну, думаю, для начала наша экспедиция должна пройти успешно, ведь мы не можем отметать возможность того, что случившееся пять лет назад повторится. Потом, полагаю, сюда съедутся строительные бригады, чтобы воздвигнуть по периметру аллода стены, которые будут защищать будущих жителей от сильного ветра. Но это займёт много времени, ведь сразу каменные барьеры не построишь, поэтому сначала будут ставить деревянные ограждения и постепенно укреплять их, а также убирать лишний снег. Рысей, мамонтов и тунгаров придётся притеснить, чтобы они знали, что это больше не их земли. Со временем будут строиться и дома разной величины, и таверны с гостиницами, пристань будет перестроена, а рейсы сюда будут ходить точно по расписанию. Может, позже придумают, что делать с застывшим озером, а гигантский мамонт в такой же гигантской льдине станет местной достопримечательностью. Не исключено, что остров переименуют. Ну, а если говорить кратко — мы с тобой наблюдаем за зарождением истории нового аллода. Как тебе такое? — Вернер, довольный своей речью, улыбнулся, наблюдая за реакцией прайденки. Мин так и застыла с набитым ртом, поражённая словесным потоком настолько, что не в силах была сказать и слово. Проглотив наконец оставшуюся еду, она спросила с ноткой недоверия: — И это… действительно так и будет? Эльф хохотнул и с улыбкой на лице пожал плечами, словно то, что он сказал, было лишь несбыточной мечтой желавшего получить толику славы Изыскателя. Конечно, не является тайной то, что все присутствующие желали прославиться и продвинуться по службе, но лишь немногие, включая Ди Близара, делали это ещё потому, что хотели преподнести своей родине новую землю и выиграть в этой маленькой войне между Лигой и Империей. И, несомненно, война эта велась завуалированно, дабы она не превратилась в кровопролитие, и тогда обеим сторонам будет уже далеко не до Гибельных льдов. Вернер поднялся с ковра и направился в свою палатку, напоследок сказав что-то о том, что девушке тоже стоит последовать его примеру, на что Мин хмыкнула, посильнее закуталась в плащ и вышла на улицу. Прихватив достаточно длинную палку, она не без труда принялась карабкаться по снегу и глыбам льда наверх, где на склонах попарно располагались смотровые сооружения, по бокам обтянутые кожей и располагавшие чашами с костром. Ветер завывал, пронося вместе с собой на далёкие километры снежную пыль, которая нещадно попадала в глаза и закрывала собою обзор. Несмотря на все трудности пути, Мин в очередной раз поднялась на дозорную точку, куда вскоре должен подойти один из постовых, села на ступеньки и возвела взор к небу, ловя взглядом очертания бирюзовых и бледно-фиолетовых полос яркого света. Ветер постепенно стихал, и вместо его нагнетающей песни можно было услышать треск костра и кое-что ещё… Словно сияние играло на невидимых струнах, извлекая из них чарующую мелодию, которую не дано услышать простым существам, и потому они слышат лишь звуки, отдалённо похожие на глиняную вазу, в которую дуют под определённым углом, получая своеобразное эхо. Воздух становился всё холоднее, тело начинало дрожать даже в плаще, и Мин подсела ближе к огню, чувствуя, как веки тяжелеют, а звуки северного сияния превратились в прекрасную колыбельную. Девушка чувствует, что она дома, что это то место, где она хочет существовать, живя бок о бок с мамонтами и громадными льдинами, укрывавшими протоптанные дорожки от ветра.***
Линия голубоватого света остановилась на лице спящей прайденки. Та поморщила носом и отвернулась, но свет достал прикрытые глаза и там, потому девушке пришлось проснуться и обнаружить себя всё на том же месте, укрытой ночной тьмой с примесью сияния, которое уже расплылось, словно краска, по небу и теперь излучало и жёлто-рыжий цвет, окрашивая снег в самые разнообразные оттенки. Мин села спиной к одной из кожаных перегородок, слабо зевнула и потёрла кулаком глаза. И, стоило ей убрать руки от лица, как совсем недалеко от дозорной точки, по правую сторону от девушки бесшумно пронеслась тень, которая была явно больше человеческой. Почувствовав, как паника заставляет сердце стучать всё быстрее и быстрее, Мин растерялась, не зная, как быть. С одной стороны, лагерь был прямо внизу, достаточно было только обойти смотровое сооружение и спуститься по склону, но с другой стороны, этот некто, кем бы он ни был, мог поджидать, когда же девушка выйдет, чтобы схватить и даже, возможно, убить. Но вот вопрос: заметило ли это существо девушку? Прайденка выдохнула настолько тихо, насколько это было возможно, и приняла решение. Вскочив с места, она кубарем покатилась по снегу вниз, пока не достигла края склона. Ловкие пальцы острыми когтями вцепились в лёд, Мин посмотрела вниз и, найдя нужный выступ, расцепила руки и упала ещё ниже. Она резво поднялась на ноги и принялась спрыгивать с одного выступа на другой, иногда проезжаясь по бугристому льду рукой или ногой, но продолжая спускаться и спотыкаться. Спрыгнув с последнего выступа прямо на тропинку, Мин неудачно приземлилась и, поймав ногой камень, упала, чувствуя острую боль в ноге и усталость во всём теле, но из последних сил поднялась и, прихрамывая, допрыгала до своей палатки и буквально ввалилась туда, прикрывая за собой створки из кожи. Оставив маленькую щель, она одним глазком выглянула наружу и тут же отпрянула, в этот раз уж точно увидев промчавшуюся мимо её палатки тень. Девушка заметалась взглядом по палатке, в которой горел один подвесной фонарь, и поняла, что в растерянности: Вернер у себя на другом конце лагеря, а нога нестерпимо ноет, так, что хочется стиснуть что-нибудь в зубах, чтобы не захрипеть от боли. Мин не помнит уже, сколько просидела на одном месте, не шелохнувшись и сверля створки палатки взглядом, ожидая, когда они раскроются призраком, пришедшим за ней. Но этого не случилось, а заставили девушку пошевелиться оживлённые обсуждения, доносившиеся из самого сердца лагеря — главной палатки. Отбросив сомнения, она поднялась, вышла из своей палатки и как кстати обнаружила валявшуюся недалеко палку, которую можно было бы использовать в качестве костыля. Она то ли дошла, то ли доползла и осторожно заглянула внутрь. — Таа-Мин, почему не спишь? — сидевший прямо у входа и заметивший её Вернер сердито нахмурился, но тут же смягчился, подзывая девушку ближе, — Проходи давай, не стой на морозе. Всё так же не без помощи импровизированного костыля Мин дошла до эльфа и присела рядом, случайно охнув от вновь появившейся боли. Тот неодобрительно взглянул на её ногу и уже хотел было начать отчитывать её за то, что она лазит не пойми где, а им потом её ещё и лечить, но не успел — хоть она и прочитала всё это из его мыслей — люди, сидевшие и стоявшие ближе к центру, расступились, и за ними показалась идущая в сторону прайденки фигура, очерченная ярким костром позади. Некто приблизился и присел на колени прямо перед девушкой, а Мин, в свою очередь, мягко говоря, опешила: перед ней сидела совершенно незнакомая ей прайденка, которая мягко улыбалась ей. Таа-Мин не постеснялась в открытую разглядывать новое лицо, которое отчего-то показалось ей невероятно красивым: точёные скулы, аккуратные, слегка пухлые губы, взгляд изумрудно-зелёных глаз и по-доброму насмешливая улыбка. Волосы незнакомки были распущены и падали на правое плечо, не доходя до груди. В полутьме Мин смогла разглядеть форму следопыта, из которой местами торчали потрёпанные перья. Не сразу, но всё же заметила зверька размером с рысь, но больше похожего на тех, которых разводят для звероловов на Ольме. Совсем растерявшись, юная прайденка осмелилась взглянуть незнакомке в глаза, и та незамедлительно произнесла низким, но нежным, словно бархат, голосом: — Ну здравствуй, скалолазка.