Олег

«Это всего на пару дней», — говорили они. «Только, чтобы полить цветы и присмотреть за квартирой», — говорили они. Не такой уж и богатой была их квартира. Но Олег, как никто, знал, до чего может довести паранойя. Пара личностей бандитского вида, шныряющих по двору, машина с сильно затемненными окнами и звонок по телефону, который сбрасывают сразу, как только хозяева берут трубку. В принципе, есть повод для тревоги. Собственно, по факту Олегу было все равно, в чьей квартире жить эти выходные. Главное, чтобы там был компьютер, интернет, кофе и немного жратвы в холодильнике. Компании, которую можно было бы пригласить на вечеринку в чужой квартире, у него не было, зато его персонажу в WOW до следующего уровня осталось совсем ничего. Поэтому, проводив хозяев, он первым делом отправил в холодильник принесенную с собой упаковку пива, а в морозилку — пару замороженных пицц, и принялся осматривать квартиру на предмет бьющихся вещей, стоящих в опасной близости от края. Переставил ближе к стенке несколько ваз, осторожно потрогал собранный хозяином деревянный макет корабля, проверяя его прочность, и с чувством выполненного долга завалился на диван, потянувшись к пульту. Правда, телевизор на щелканье кнопкой не отреагировал никак. Олег со вздохом и коротким матом снова поднялся, долго пытался разобраться, где розетка, но когда он наконец воткнул штекер, телевизор заработал. Олег полистал каналы и, презрительно скривившись, выключил его. Опять голимая попса и убийства. Не то, чтобы он был «нежной фиалкой», но драться ему нравилось больше самому и в фэнтезийном мире компьютерных игрушек. …Квартиру уже давно окутала темнота, когда Олег наконец решил, что на сегодня хватит компьютера. Под веками уже давно было ощущение, что ему туда от души сыпанули горячего песка, затекший палец требовал отдыха, да и желудок все сильнее давал о себе знать, голодно урча. Олег кинул взгляд на часы, мысленно присвистнул, увидев горящие зеленым на циферблате 1:03 и решил совершить променад на кухню. Все равно завтра можно спать как минимум до часу дня, да и по спортивному каналу должны начаться бои без правил. Он уже почти закончил сооружать бутерброд, когда из комнаты донесся тихий скрежет. Олег замер, прислушиваясь, и пытаясь понять, что это может быть. Дверца открылась? Или рама окна? Олег покосился на улицу, чтобы проверить наличие ветра, но за стеклом клубилась только тьма. Не такая, какая бывает, когда закроешь глаза, а какая-то… неправильная. Не душная, не искусственная. Просто непривычная. Не в центре города, который «никогда не спит». Почти не глядя положив кусочек хлеба на бутерброд, Олег подошел к окну и прижался носом к стеклу, пытаясь разглядеть, что творится на улице. Фонари внизу горели тускло-тускло, окна коробок жилых многоэтажек напротив словно зияли черными провалами. Ни одного освещенного окна, все закрыты наглухо. И даже у подъездов не горели лампочки. Олег недоуменно нахмурился, повертел головой, пытаясь найти хоть одно освещенное окно, а потом, пожав плечами, отвернулся. Странный район. Хотя сегодня суббота. Кто-то спать лег, кто-то допоздна гуляет и вернется только к утру. Взяв тарелку с бутербродом в одну руку и сунув бутылку пива подмышку, Олег вышел из кухни, щелкнув выключателем, и тут же развернулся, услышав скрежет за спиной. Но в погруженной в полумрак комнате все было спокойно, только тихо-тихо капала вода из крана. Олег окинул кухню внимательным взглядом еще раз, чтобы убедиться в том, что все в порядке, выдохнул, перехватил бутылку поудобнее, и шарахнулся назад от неожиданности, вжимаясь спиной в стену, когда за окном промелькнула стремительная тень. В гостиной снова что-то противно заскрежетало, но теперь к этому звуку прибавилось непонятное щелканье и урчание. Олег сглотнул, облизнул пересохшие губы, нерешительно топчась на пороге кухни. Обычно он не был трусом, вернее, был полным и абсолютным пофигистом, верящим только в сочетание клавиш на клавиатуре, но сейчас сердце сжималось от легкого пока еще страха. И в голову полезли картинки из увиденных фильмов ужасов. Но и так стоять всю ночь тоже нельзя. Это смешно и глупо, в конце концов. Особенно, если выяснится, что тень за окном — всего лишь голубь, а все остальные звуки — это царапанье его когтистых лап о подоконник. Олег негромко рассмеялся, представив, как нелепо выглядит со стороны с многослойным бутербродом на тарелке и бутылкой в обнимку, и тихонько двинулся в сторону гостиной, чутко прислушиваясь к звукам. Нервы натягивались все больше, почти звенели, но когда он наконец переступил порог комнаты, в которой все было точно также, как он оставил — рассмеялся. Нервно, нарочито громко, успокаивая себя самого. Примерещиться всякое… Похоже, пора на время завязать с игрушками. Он поставил тарелку на журнальный столик, бутылку — на пол и, накидав подушек в угол дивана, устроился перед телевизором, включенным на беззвучном режиме. Пощелкал кнопками, ища спорт, и с облегченным выдохом опустился на кожаное сидение, прикидывая, стоит ли сейчас разобрать диван и лечь, или все-таки поесть сначала. Желудок тут же, словно в ответ, заурчал, и выбор был сделан в пользу еды. …Бои без правил Олег любил. Так, как их любит каждый третий тощий и невзрачный субъект в возрасте от шестнадцати до двадцати пяти, не имеющий личной жизни, обладающий интеллектом при отсутствии силы воли, стремлений, и плывущий по течению. Накачанные потные мужики, от которых так и несло тестостероном, напоминали Олегу его детские мечты, когда он, лежа в кровати по вечерам, потирал очередной синяк, оставленный на перемене бугаем-одноклассником, представлял себе, как на глазах у всей школы и самой красивой девушки в классе раскатывает его по полу подобно катку. Как ломаются кости, как трещат позвонки и как фонтаном хлещет кровь. Нет, Олег не был особенно кровожадным, и лапки у комаров и мошек не отрывал. Просто… синяки очень болели. И отец считал его слабаком и тряпкой. Он никогда этого не говорил, но это отлично читалось в его глазах. Олег допил пиво, вернул бутылку на стол и вдруг услышал шорох. Негромкий, какой-то… нездешний. Собственно, если бы не секундный перерыв между рекламными роликами, Олег бы его вообще не услышал. Нащупав пульт от телевизора, он сделал звук потише, прислушиваясь. Но если не считать приглушенного рева зрителей в телевизоре, вокруг стояла тишина. Вязкая. Какая-то липкая. Он уже собрался, было, вернуться к телевизору, когда внезапно почувствовал взгляд. Тяжелый, ненавидящий, злобный взгляд, от которого мурашки поползли по коже и задрожали вдруг руки. Олег повел плечами, словно пытаясь его сбросить, оглянулся инстинктивно и замер, застыл, как парализованный, увидев кого-то за неплотно прикрытой дверью комнаты. Скрытое во мраке коридора лицо казалось мертвенно-бледным, с каким-то землистым оттенком, безгубый рот словно силился изобразить улыбку. — Ты… кто? — хрипло произнес Олег, цепляясь за пульт от телевизора, как утопающий за соломинку. Ноги словно действительно парализовало, сердце колотилось уже в горле, и с каждой секундой становилось все труднее дышать. Олег трудно сглотнул и шарахнулся в сторону, когда сбоку, совсем рядом раздался знакомый скрежет и щелчки. Обернулся к окну, вжавшись в угол дивана, и закричал. Отчаянно, громко, тоскливо, уже понимая, что это — все. Совсем все. У существа на подоконнике открытого окна вместо лица была только натянутая, как на барабан, кожа и черные провалы там, где должны быть глаза, рот и нос. Сломанные пальцы, висящая на плечах и длинной, слишком тонкой шее лоскутами кожа почти сгнила… Желудок Олега скрутило спазмом, и он не сдержал рвотного позыва. Его вывернуло прямо на диван, а когда существо причмокнуло, словно предвкушая сладкую трапезу — вырвало еще раз. Дверь за спиной заскрипела, но обернуться на звук тяжелых, страшных шагов уже не хватило сил. От навалившегося ужаса тело трясло в мелкой лихорадке, и даже попытка мозга убедить его в том, что все не так страшно, и он еще может уйти, не помогла. Олег просто не услышал его. Только вяло дергался, пытаясь отползти, уйти, спрятаться от этого кошмара. Но ИХ было двое. Они ходили по стене и потолку, оставляя следы и разводы. Они приближались к нему, все сильнее сужая круг. Они… Все, что было дальше, Олег воспринимал только урывками. Собственный оглушающий, такой отчаянный крик, полный боли, кровавую пелену перед глазами, чавкающие звуки и ощущение того, как вываливаются из вспоротого брюха внутренности. Он выл, скреб обломанными ногтями ламинат, сучил ногами в агонии и, наконец, затих под восторженный рев трибун, встречающих очередного победителя боев без правил. …Телефон зазвонил, когда встающее солнце окрасило комнату в нежно-золотистый цвет. Такой, в котором даже потеки крови на стене казались бутафорскими. Звонок пронзительной трелью разнесся по квартире, а потом ожил автоответчик, женским голосом предложивший оставить сообщение. Когда началась запись, тишину комнату нарушил кашель, смущенное сопение, а потом из динамиков донесся мужской голос: — Олег, мы забыли тебе сказать… Не включай телевизор после двенадцати ночи. Слышишь? Не включай. И свет тоже. Приедем — я все тебе объясню. Надеюсь, ты не скучаешь. До встречи, Олег, мы скоро вернемся.