Оставил

Переставлять ноги в такт слышной лишь тебе музыке: раз-два-три, раз-два-три — поворот и всё сначала. Дом укутан в тишину, иногда доносится шум с улицы, и слышен шелест опавших листьев, но дом молчит. Дом послушен своему хозяину, он в трауре. Дом просто наблюдает за своим хозяином, он устал их терять и печётся о каждом, ведь они его дети. Взмах рукой, проследить краем глаза за полётом ткани и продолжить двигаться в такт, вспоминая. Улыбку мягкую, пьяную, грустную, нежную, злую. Глаза верные, холодные, страстные, смущённые. Руки сильные, уверенные, ласковые, смертоносные. Остановиться и прижать к себе его плащ, вдыхая запах табака и пороха. Постоять так ещё немного, а потом отнести плащ в хранилище и зачаровать тысячами заклинаний, чтобы ткань никогда не истлела, а запах не выветрился. — Он просил передать. — Тебя здесь не ждали. — Это тебя не было на его похоронах. — Я не могу отсюда выйти. — Хотел бы — смог. Смотреть с ненавистью в жёлто-алые глаза и видеть ненависть в ответ. Вам всегда было его мало, вы делили его на двоих, не обращая внимание на весь оставшийся мир. Один из вас забрал сердце, другой тело, а вот душу вы поделить не смогли, как и жизнь. — Ты был с ним, а я мучился неведением здесь. Если бы я действительно смог выйти, то последнее, что он бы видел, был отнюдь не ты! Смешок, Винсент с наслаждением наблюдает а за твоей болью, так своя боль кажется ему не такой разрушающей. Так можно жить хотя бы назло. — Смеёшься. Всегда смеёшься! Ты бы мог принести его сюда, и я бы сделал хоть что-нибудь! — Ещё одним пленником этого места? — Хоть бы и так! Если бы это спасло его. Но нет, ты слишком эгоистичен, ты ведь так хотел, чтобы он был только твоим, и позволил ему умереть. Умереть на твоих руках — как, приятные ощущения? По двору разнёсся хлёсткий удар пощечины. Зелёные глаза напротив жёлто-алых. — Что ты можешь сделать, мальчишка? Ты даже не можешь сломать свою клетку, так тебе ли бороться со смертью? — Я бы отдал ему свою силу и ушёл. Ушёл так же, как уходили до меня. Два шага вперёд, близко-близко друг к другу, дыша одним воздухом и не отводя взгляд, деля боль пополам и умножая её на два, стремясь ужалить больнее. — Я бы смог умереть за него, Винсент, а ты можешь только жить, — провести кончиками пальцев по лицу, они ведь даже похожи немного, одним глазом так точно. — Уходи. Отойти на пару шагов назад, умело балансируя на цыпочках, и улыбнуться, больно, понимающе, принимающе. «Это наш личный ад, Винсент, наш с тобой личный ад, и от него никуда не сбежать». — Он просил передать. — На пол ложится чёрное перо. — Уходи. Думаю, тебя там ждёт множество дел. Например, его жена. — Ты никогда не считал свою сестру соперником. — А ты сам считал? Услышать смешок и бросить раздражённый взгляд в его сторону, чувствуя себя иррационально беззащитным во всём этом ворохе разноцветных тканей. Хочется развернуться и уйти, скрыться в таком надёжном доме, но не даёт рука, крепко сжавшая край рукава. Несильный рывок, и вы опять вплотную друг к другу. Хочется отвернуться, но нет сил отвести взгляд, когда Винсент наклоняется близко-близко и шепчет в губы: — Мне он оставил тебя.