Морская прогулка

      Эрик заставил себя отплыть подальше от грота в глубину морских вод, чтобы оставить русала и мутантку одних, дав им возможность залечить свои раны и успокоиться. Ни к чему было зазря бередить собственный голод: запах русалочьей крови все еще щекотал в носу.       Русалкам был нужен сон. Спрятавшись в густых водорослях, брат и сестра плавно качались на волнах, держась за руки. Нужен ли был сон акуле, Эрик уверен не был. Единственный раз, когда он отключался в этом теле, был на арене, и Чарльз приложил к этому руку.       Сначала он считал, что не ощущает усталости и готов хоть всю ночь наматывать круги, то подплывая к самой поверхности воды, позволяя лунному свету падать на свои бока, то опускаясь к самому дну, поднимая облачка ила в темноте и разгоняя своими движениями придонную мелюзгу. Но в конце концов обнаружил себя застывшим у поросшей водорослями скалы, в месте, где свежее течение омывало жабры, убаюкивая измотанный тревогой разум. Эрик не был уверен можно ли это назвать сном. Больше похоже на транс, в котором он позволил своим мыслям слиться с шумом моря и не беспокоить его до рассвета, вяло виляя хвостом и плавниками, чтобы не пойти ко дну.       К тому времени, когда русалки проснулись, он успел полакомиться стайкой разноцветных крупных рыб, и обнаружить на морском дне утерянную кем-то железную флягу. Она обросла ракушками, но было не сложно расплавить металл и притянуть к себе уже нечто совершенно бесформенное и очищенное от ненужных наростов. Оружие как никак.       Эрик больше не мог терять время. Он должен был отыскать корабль Шмидта и вернуться в свое нормальное тело. Воодушевленная перспективой приключений Рейвен и встревоженный по тому же поводу Чарльз были с ним согласны, хоть ни один и не мог предположить откуда начинать поиски. Когда все произошло, Эрик был слишком напуган и зол, чтобы запомнить то место и вообще понять, что происходит. Да и Шмидт с пробоиной в корпусе корабля скорее всего давно уплыл оттуда.       — Ты ведь убьешь его, когда отыщешь? — от возбуждения Рейвен не могла спокойно зависать в воде и была похожа на дерганную медузу. Ее желтые глаза чуть ли ни светились от счастья.       «Именно это я с ним и сделаю».       — Рейвен! Как ты можешь такое спрашивать! — проигнорировав гневный возглас Эрика в своей голове, Чарльз повернулся к сестре. — Мы никого не будем убивать. Эрик вернет себе тело, а этот Шмидт отправится под человеческий суд. У вас ведь есть суды? — русал повернулся к акуле, которая так щелкнула челюстями, что Рейвен и без помощи телепата поняла ответ.       «Какие суды, Чарльз? Ты в своем уме? Шмидт — больной психопат, который мучает и убивает подобных себе мутантов! Посмотри, что он сделал со мной!»       «Ты не должен ему уподобляться, друг мой…»       Эрик был готов укусить свой хвост, если бы мог до него дотянуться, но заставил себя успокоиться и подышать. Зачем он вообще спорит с этим подводным пацифистом? Не сегодня-завтра он вернет себе ноги, а Чарльз и Рейвен так и останутся в пучине морской, вдали от того кошмара, что год за годом творит человечество.       Чарльз вздохнул, выпуская изо рта стайку пузырьков, и потер нахмуренный лоб.       — А у тебя был пистолет, когда ты был человеком? — возможно, Рейвен и ненавидела людей за то, что они с ней сделали, но оружие всегда привлекало ее внимание.       Чарльз закатил глаза и недовольно вильнул хвостом, но Эрик уже сделал из раздобытого утром металла короткое «Да», чем привел синекожую девушку в полный восторг.       «Не потакай ей, прошу тебя. Это не приведет ни к чему хорошему… Рейвен всего лишь ребенок…»       «Она должна уметь постоять за себя, как в нашем, так и в вашем мире. Ты не сможешь всегда быть рядом, Чарльз», — акула смотрела с немым осуждением, будто Чарльз пропагандировал не мирное существование всех со всеми, а как минимум морской геноцид…       Русал понимал, что Эрик в чем-то был прав, но развивать неприятную тему дальше не стал. Было ясно: все, чем они могут помочь двуногому мутанту, заключенному в теле акулы, — поиск потерянного корабля.       По путанным рассказам Эрика брат с сестрой предположили, что в момент несчастного случая судно могло находиться в третьем глубоководном секторе.       — Мы делим море на сектора и создаем карты, чтобы видеть, где проходит грань между территориями русалочьих стай. Люди разве не делают чего-то подобного? Я видел карты у моряков!       После обнаружения существования самих русалок (и мутантов среди их вида) Эрику не стоило ничему удивляться, но он все же растерянно моргнул и дернул хвостом, пытаясь представить морские карты подводного народа. Да на чем они их рисуют, бога ради?!       «На осьминожьей шкуре чернилами каракатицы», — голос Чарльза звучал в голове акулы несколько насмешливо, а губы русала растянулись в улыбке. — «Мы не какие-нибудь эволюционно-отсталые дельфины».       Акула булькнула. Увы, смех рыбам был недоступен.        Было решено плыть в третий сектор, находящийся на границе владений прибрежных русалок.       — Почему я?! Ты просто хочешь избавиться от меня, Чарльз! Запрятать меня в темный угол, чтобы я нигде не бывала! Ты не можешь вечно держать меня в долине! — недовольные крики Рейвен разносились по всему гроту, хотя и возмущалась она под водой.       — Рейвен, дорогая, но кто-то…       — Нет! Плыви за картами в долину сам, братец! Если этот Шмидт на вас нападет, ты будешь пытаться вести мирные переговоры, пока тебя не зажарят на сковородке! Я поплыву с Эриком.       Девушка демонстративно сделала пару гребков и зависла рядом с акулой. Эрик был готов поклясться, что Чарльз сейчас поднесет пальцы к виску и просто прикажет ей телепатически плыть домой.       — Это не обсуждается. С Эриком плыву я, а ты приведешь к нам Хэнка вместе с его картами и сделаешь это так, чтобы никто тебя не заметил. Ты же мастер маскировки! — кажется это был последний аргумент, потому что, несмотря на раздраженный тон, Чарльз явно выглядел отчаявшимся.       «Почему бы тебе просто не воспользоваться телепатией и не заставить ее уплыть?»       — Ты телепат, который может в любой момент сделать так, чтобы тебя не заметили! Не прикидывайся дурачком, братец! — девушка оскалилась, демонстрируя мужчинам ряд своих белоснежных зубов, среди которых Эрик разглядел пару чуть удлиненных клыков, таких же, какие были у русалок.       Чарльз весь надулся и так же беспомощно сдулся, выпустив густое облако пузырьков. Если сестре взбредало что-то в голову, то переубедить ее было просто невозможно. Раз за разом они проходили это, и каждый раз Чарльз был вынужден доставать сестру из какой-нибудь передряги. Но все то были детские шалости, сейчас же речь шла о серьезной опасности, но Рейвен, ослепленная жаждой приключений, кажется, даже не слышала его слов.       Русал повернулся к акуле.       «Эрик, хоть ты скажи, что это опасно! Ты ведь видел этого человека».       Акула встрепенулась: «Я думаю… Рейвен могла бы помочь со Шмидтом…»       «Эрик! Я просил поддержать меня!»       Ох, да в конце-то концов! Если бы не телепатия Чарльза, Эрик бы давно развернулся и уплыл на поиски, готовый перевернуть все море, но выследить ублюдка, чтобы хоть в теле акулы перекусить его надвое. Но вместо этого он теряет время, слушая детские препирательства.       Металл от фляжки начал быстро складываться в слова, так что Рейвен еле успевала их прочесть.       «Да вы как дети, которые не поделили домашнего питомца! Рейвен, иди за чертовыми картами и этим Хэнком! Если Шмидт будет там, то Чарльз сможет его обезвредить, а от тебя не будет никакого толку. Пока».       Последнее слово сверкнуло в солнечных отблесках, ставя жирную точу в споре брата с сестрой. Рейвен надулась.       — Да и пожалуйста! Хэнк принесет вам карты сам, селедки! — она развернулась и быстро поплыла прочь.       — Рейвен! — Чарльз рванулся было за сестрой, но Эрик внезапно оказался у него на пути, отталкивая носом с дороги. — Морские боги, не обязательно же было так грубо!       «Успокойся. Пусть дуется, зато будет в порядке. Разве ты не этого хотел?»       Чарльз выглядел расстроенным.       — Цель не всегда оправдывает средства, друг мой.       Эрик мысленно закатил глаза и, не дожидаясь, поплыл в глубины моря. Судя по колебаниям воды, Чарльз последовал за ним, хоть и не пытался больше устанавливать контакт.       «Рейвен, прошу, не обижайся. Так будет лучше для тебя. Только не делай глупостей, ладно? Как только мы наметим маршрут, ты сможешь отправиться с нами в патруль… Рейвен?»       Но, как бы русал ни пытался достучаться до девушки телепатически, в ответ была тишина. Разум сестры кипел горькой обидой и злостью, с которыми она уплывала все дальше и дальше, в сторону долины.       Ничего не оставалось, кроме как положиться на разумность Рейвен и помощь Хэнка, а пока стоило последовать за Эриком.              ***        Они трижды обплыли третий сектор, но конечно ни корабля, ни следов Шмидта там не обнаружили. Эрик злобно клацал челюстями, попутно задрав электрического ската. Чарльз тоже перекусил мелкой рыбешкой и на свои страх и риск погладил расстроенную акулу по носу.       Если бы все происходило на суше, Эрик бы сказал, что чуть не упал. Но в воде тело акулы, застыв в блаженстве, стало медленно опускаться ко дну. Чарльз усмехнулся, продолжая водить перепончатыми ладонями по его скользкой коже на носу и опускаясь ко дну следом за акулой.       «Какого черта ты творишь? Это… просто… невыносимо…» — мысли слегка путались, и злость на ушедшую добычу отошла на задний план. Вот бы всегда так кто-нибудь чесал и чесал такой чувствительный нос.       Чарльз засмеялся в его голове и наконец отпустил закатившую глаза акулу. Эрик дернулся пару раз, восстанавливая равновесие.       «В следующий раз откушу тебе руку!» — если бы рыбы могли краснеть, Эрик сравнялся бы по цвету с помидором.       Так позорно подставиться! Да кто бы знал, что гладить акулу по рылу все равно, что чесать кота за ухом.       Русал перекувырнулся в воде.       — Хотел тебя отвлечь немного. У акулы это самое чувствительное место. Если она не голодная, то можно избежать неприятностей, погладив ее. Я сам узнал чисто случайно!       В голове у Эрика замелькали образы, посылаемые Чарльзом. О том, как однажды, он натолкнулся на огромную клыкастую морскую хищницу. Оцепенев от ужаса, он не мог заставить себя плыть, зависнув перед ней словно блюдо, поданное на обед. Телепатия с животными была бесполезна, и все, что пришло Чарльзу в голову тогда, протянуть ладонь вперед и погладить хищницу по голове в надежде, что та, поддавшись на ласку, не тронет его. Честно говоря, Чарльз подсмотрел это у людей, когда они гладили четвероногих мохнатых собак с большими клыками, и те вместо того, чтобы напасть, начинали ластиться и вилять хвостами. Тогда Чарльз еще не знал, что собаки людей не едят, да и ластиться начинают далеко не все. Но в тот момент в голове не осталось ни одной разумной мысли. А когда под трясущимися руками русала на акульей морде, хищница вдруг стала заваливаться на бок и падать на дно, прикрыв глаза, Чарльз поверить не мог, что это происходит в реальности. Стоило отдернуть пальцы от ее носа, как акула встрепенулась, приходя в себя, и тут уже русалу пришлось удирать со скоростью касатки.       Потом он повторил это на самой мелкой акуле, которую только смог найти. И они с Хэнком долго пытались разобраться в анатомии хищников, стараясь найти причину такого поведения.       «Не знал о таком. Никогда не был любителем акул», — Эрик недовольно сжал челюсти.       Быть настолько уязвимым ему совсем не нравилось. Пусть Чарльз и не стремился причинить ему вред, но другие вполне могли знать о его слабости и воспользоваться этим.       «Ну, почему ты сразу думаешь о плохом», — нахмурившееся лицо русала появилось сбоку от него, и они поплыли рядом, к месту встречи с Рейвен и Хэнком.       Потому что это именно то, что регулярно происходит в моей жизни. Эрик хотел транслировать эту мысль Чарльзу, но передумал. Звучало как пафосное нытье, а он вовсе не хотел жаловаться, тем более такому… существу, как плывший рядом русал. На его теле даже шрамов почти не было, что только доказывало: Чарльзу жилось вполне неплохо. И он навряд ли сможет понять Эрика. Может, это было и не совсем справедливо по отношению к телепату, но Леншерр решил не углубляться. Они найдут Шмидта, Шмидт умрет, Чарльз поможет вернуть его на место, и они никогда больше не встретятся скорее всего.       «Чарльз?»       «Ммм?» — русал подплыл ближе, будто телепатии могла помешать толща воды.       «Ты ничего не придумал по поводу возвращения моего сознания в мое тело?»       Чарльз какое-то время молчал.       «Боюсь, друг мой, такие приемы мне неизвестны. Я думаю, что мы сможем убедить другого телепата вернуть тебя».       Эрик рыкнул.       «Эмма — безжалостная тварь. Она никогда не пойдет мне навстречу. Это она со мной сделала».       Чарльз сочувствующе прикоснулся рукой к его плавнику. Он был уверен, акула в теле Эрика тоже не счастлива. И все действительно стоит вернуть на свои места. Как бы ему ни нравилась компания нового знакомого… Ведь Эрик столько всего мог рассказать о людях и мутантах, которые жили на земле! Чарльз наверняка убедил бы его изменить свое мнение о двуногих. Ну, не может же правда все быть так плохо. Просто Эрику попадались не те люди…       «Может, ты сможешь припомнить, как именно она эта сделала?»       Эрик хлестнул хвостом, но поборол злость при воспоминании об Эмме и послал Чарльзу картины случившегося.       Женщина-телепат с металлическим ободком на голове приближается к распластанному на операционном столе Эрику. Он практически парализован, лишен своих сил и возможности сопротивляться из-за укола. И все, что ему остается, молча смотреть в потолок широко раскрытыми глазами и понимать, что с ним происходит что-то невообразимое.       Слова Эммы слились в одну сплошную линию, он слышал ее речь, но не понимал смысла сказанного. А потом вдруг оказался в воде, и, сдерживаемая лекарством сила, вырвалась наружу. Он пытался всплыть на поверхность, но тело было слишком неповоротливым, билось о стенки большого бассейна. Металлический корпус его тюрьмы и самого корабля затрещал и изогнулся под его натиском, свет замигал, кто-то истошно завопил. Все, чего хотелось его обезумевшему от происходящего разуму, это рвануться прочь и убраться как можно дальше из этого хаоса. Кажется, он просто вывернул скрепленные листы обшивки корабля, и тело акулы вместе с мутными потоками морской воды плавно вывалилось за борт. В последний миг он успел увидеть Эмму, что-то вопящую Азазелю, а потом его поглотило море…       Чарльз выглядел совершенно несчастным и снова было потянулся к носу акулы, но вспомнил, что Эрику это не понравилось.       «Это было ужасно, Эрик… Я уверен, что мы что-то придумаем…»       Какое-то время оба морских обитателя просто плавали взад-вперед, каждый погруженный в свои мысли и переживания. Русал первым нарушил тишину.       «Что за штуковина была у этой женщины на голове? Какой-то ободок».       «Не знаю точно. Но он усиливает ее возможности», — Эрик на секунду остановился, а потом опять отпустил акульи инстинкты и продолжил движение: — «Считаешь, с его помощью она нас поменяла?»       «Вполне вероятно. Если бы ты смог достать эту вещь с корабля, и я бы надел ее, возможно, у меня бы получилось»       «Уверен? Думаешь, это безопасно?» — акулий глаз, смотрящий в сторону Чарльза, пару раз моргнул.       Чего Эрик не хотел, так это новых жертв среди мутантов. И, тем более, чтобы пострадал Чарльз. Пусть он несколько раздражал своей миролюбивостью и наивностью, но Леншерр был ему благодарен за помощь и не хотел подставлять под удар.       «Все будет в порядке, обещаю», — русал улыбнулся и вынырнул на поверхность, чтобы понежиться на солнце.       Скользкая скала, ощерившаяся острыми обломками породы, торчала чуть поодаль от основной массы архипелагов. Толстые белоснежные чайки кружили в небе, сидели на волнах, а некоторых устроились на камнях, греясь под солнечными лучами. Эрик смог рассмотреть все это, чуть завалившись на бок, так чтобы один из глаз оказался почти у поверхности, но не высунулся наружу. Быть акулой было крайне неудобно.       Чарльз держался за острый камень. Мелкие чешуйки, рассыпанные по его коже, поблескивали на солнце. Вокруг не было ничего и никого, кроме бескрайнего моря и чаек, устроивших рыбный пир. Русал любил море, оно было ему домом, но за сушей и ее обитателями ему нравилось наблюдать куда больше.              ***       «Ты не мог бы перестать мельтешить перед моим лицом, Чарльз. Людей это раздражает, а у акул и вовсе разыгрывается аппетит».       «Прости…» — русал подплыл совсем близко, хватаясь за Эриков плавник. Его голос в голове акулы звучал нервно: — «Рейвен должна была приплыть сюда уже давно. Вдруг с ней что-то случилось…»       «Уверен, что она просто дуется и хочет отыграться. Я знаю твою сестру всего лишь сутки, но могу сказать, что она способна выходить сухой из воды».       Эрик вильнул всем телом, но Чарльз не обратил внимания, продолжая хвататься за акулу. Может, у русалок было принято чуть что хватать друг друга за плавники, но Эрик вообще не жаловал тактильных контактов не то что с русалками, но даже с людьми.       Чарльз нахмуренно вглядывался в морскую даль.       «Кажется, там кто-то плывет…»       Оба мутанта развернулись хвостами к скалам.       «Ты чувствуешь?»       Чарльз кивнул, но не стал уточнять, а еще через несколько секунд приближающаяся фигура стала заметна и Эрику. Это точно была русалка. И она была одна.       «Это не Рейвен».       Эрик оскалился, готовясь к худшему. Если русалки каким-то образом выведали, где Чарльз с его новым акуло-другом находятся… Леншерр не желал зла телепату, но на счет остальных русалок, пленивших его, кинувших в клетку и тыкавших в него копьями, он ничего не обещал.       «Это Алекс!» — Чарльз рванулся навстречу плывущему к ним молодому русалу.       «Тот, что хотел вспороть мне брюхо?!»       — Чарльз! — не смотря на то, что Алекс с опаской посмотрел в сторону акулы, он все же не побоялся приблизиться.       — Алекс, что ты тут делаешь? Тебя прислала Рейвен? Боже, что с ней? Где она?! — кажется, Чарльз не постеснялся подсмотреть ответы на свои вопросы в голове юноши. Его кожа и губы побледнели еще больше, чем раньше.       «Да что происходит? Рейвен поймали?»       Чарльз позабыл передать Алексу слова немой акулы, но тот и сам начал говорить.       — Рейвен и Хэнк поплыли в сторону западного порта. Вчера вечером мой брат Скотт видел там странный корабль, то есть странного человека на том корабле, с красной кожей и хвостом. Когда Рейвен услышала об этом, она уплыла прочь из долины и никого не послушала. Хэнк и я поплыли с ней, чтобы защитить, но… — Алекс повернулся в сторону акулы и ткнул в нее пальцем, его лицо исказилось от злости. — Это все из-за тебя, тупая акула! Их поймали из-за тебя в сети. Теперь о нашем роде узнают двуногие и переловят нас всех!       Казалось, парень был готов вцепиться в морду Эрика и выцарапать ему глаза голыми руками, и только инстинктивный русалочий страх перед хищной клыкастой мордой сдерживал его от опрометчивых поступков.       «Тупой сопляк! Не я отправил их в лапы Шмидта!»       — Хватит! — Чарльз оказался между спорящими, разведя примирительно руки.       Пусть Алекс не слышал мыслей Эрика, но его угрожающее клацанье челюстями не понял бы только глупый малек. Оба мутанта были готовы вступить в неравный бой, взбешенные ситуацией.       — Мы должны отправиться к тому кораблю сейчас же и освободить их! — русал бросил решительный взгляд сначала на Эрика, потом на Алекса, который старался утихомирить свое дыхание, сжав зубы.       — Именно туда я и собирался его отвести, — юноша снова ткнул пальцем в акулу. — Человек на палубе крикнул, что если мы хотим вернуть своих сородичей, то должны отыскать и привести к ним слишком разумную акулу, которая умеет управлять металлом.       «Отлично! Наши цели совпадают!» — Эрик ощерился в злобном оскале, но Алекс навряд ли понял его посыл.              ***       — Отпусти меня, тварь! Мерзавец! Агрх! — Рейвен извивалась в сетях, словно они были раскаленными, но на пленителей ее вопли и пинки не возымели никакого эффекта.       Краснокожий мужчина и молодой человек в сером костюме с ухмылкой поднимали сети, в которых бились о палубу корабля две жертвы. Жабры Рейвен пропали, стоило ей оказаться на суше, а вот Хэнк уже начинал задыхаться, беспомощно хватая ртом воздух. Русалки могли находиться над водой, но стоило хвосту и коже чуть подсохнуть, начинала кружиться голова, а легкие болеть от сухого воздуха.       — Рейвен! Ты должна вырваться! — Хэнк вертелся ужом, но плотные веревки еще сильнее стянули его тело и скользкий хвост, обдирая чешую и раня боковые плавники.       А потом что-то произошло и мир вдруг схлопнулся.       Но уже в следующую секунду они оба оказались вытряхнуты в небольшой металлический бассейн с морской водой.       — Закрой их, Квестед. А то они слишком…       Азазель не успел договорить. Рейвен, освободившаяся от пут, рванулась вверх: ловко выпрыгнула из воды, цепляясь за край бассейна, и почти что дотянулась костяным кинжалом до ноги мутанта, но в последний момент поскользнулась и с шумом рухнула в воду, нелепо взмахнув руками.       Краснокожий мужчина усмехнулся в ответ на горящий злобой и отчаянием взгляд девушки. Он еще не встречал таких прекрасных и сильных мутанток.       — Тебе придется посидеть здесь, дорогая. Пока твои хвостатые друзья не найдут для Шмидта то, что он потерял в море.       Решетчатая дверь в камеру с бассейном закрылась на замок, и мужчины исчезли с тихим хлопком. Хэнк, еле выпутавшийся из веревок, перебрался к бортику, возле которого сидела Рейвен.       — Ты в порядке? Ты не ранена?       По щекам девушки текла вода вперемешку со слезами. Чарльз просил ее держаться подальше, а она по своей глупости и горячности попала в самый центр заварухи, и теперь ее судьба уже не принадлежала ей…       — Рейвен, все будет хорошо. Не плачь! Чарльз и другие спасут нас! — Хэнк дружески похлопал девушку по плечу, но та вдруг развернулась и бросилась ему на шею, заставив беднягу покраснеть, что русалкам вообще не свойственно.       — О, Хэнк, я всех так подвела… Почему я не послушалась брата и Эрика!       — Эрика? Эрика Леншерра? — хрипящий шепот заставил обоих морских жителей вздрогнуть.       Рейвен отпустила смущенного донельзя Хэнка и обернулась. Камера напротив была чуть больше той, в которой находились русалки, но освещалась лишь одинокой тусклой лампой. В глубине ее кто-то зашевелился, и к решетке подошел молодой человек. Совсем еще юноша, подросток, как определила Рейвен. Он был худым и бледным, но даже отсюда были видны веснушки на его носу и копна кудрявых волос. На его руках и горле красовались пропитавшиеся кровью бинты, а на скуле — здоровенный кровоподтек. Но в глазах горел живой огонек любопытства. Чтобы ни случилось с бедным парнишкой, он явно еще не потерял надежду.       — Вы знаете, где плавает Эрик Леншерр?       Рейвен поднялась в бассейне во весь рост и тоже подошла к решетке. Парень смутился, глядя на ее обнаженное, покрытое синей чешуей, тело, но взгляда не отвел.       — Ты знаешь его? Ты его друг?       — Знаю. Мы были в одной камере. То есть и сейчас в одной… Ну… Как сказать… — он махнул рукой куда-то в глубь, и Рейвен с трудом разглядела, что в углу лежит кто-то еще. — Я Шон Кэссиди вообще. А вы кто?       Девушка внимательно оглядела пленника с ног до головы. Типичный человек. Две руки, две ноги, болтает слишком много… Стоило ли доверять ему? Пусть они в одной лодке в буквальном и переносном смысле, но это не значит, что Рейвен готова враз забыть все то зло, что могут причинять люди. Хотя этот смотрел на нее скорее с интересом, чем с отвращением, и явно не намеревался переходить к оскорблениям ее необычной внешности.       — Меня зовут Рейвен, а это мой друг Хэнк. Мы живем в море.       — Круто! — взгляд Шона скользнул ко второму пленнику, заставив того еще больше смутиться и опуститься в воду по самые глаза. Но бассейн был слишком тесным и кончик зеленого хвоста все же торчал снаружи, выдавая Хэнка с головой. — Он русалка! Обалдеть! Слышь, Энджел! Русалки существуют, а ты не верила! — он обратился к кому-то, кто скорее всего находился за стенкой их камеры.       — Мне плевать, Шон. Чокнутый Шмидт убьет нас не сегодня, так завтра, и русалки — это последнее, что меня волнует… — говоривший явно был девушкой, но Рейвен все равно не могла увидеть ее.       — Шмидт! Это его корабль? Здесь есть Эмма Фрост? Телепат!       — А то… Она тут самый главный мясник, если вы не в курсе. И да, она слышит сейчас каждую нашу мысль. Так что не думайте, что мы сможем составить план побега или вроде того. Эрик пытался много раз, — Шон слегка приуныл и снова обернулся куда-то за свое плечо: — Эй, акула, ты живой там или как?       От лежащего на тонком матрасе в углу не раздалось не звука.       — Слушайте, чем кормить акул? Как бы он не отбросил тут коньки, а то Эрику некуда будет возвращаться.       Как Рейвен ни старалась приглядеться, но рассмотреть лица Леншерра ей не удалось, только две босые ступни, торчащие из-под серого одеяла.       — Акулы едят рыбу. Но это не важно. Мы должны выбраться отсюда!       Девушка из-за стены подала голос:       — Ты не слышала, что сказал тебе Шон, тупая девчонка? Ты попала, ясно? Насовсем. Никто еще не ушел отсюда живым.              ***       — И что тут у нас, дорогая? — мужчина в идеально выглаженном костюме стоял напротив клетки с морским уловом. На его голове красовался нелепый шлем, а губы были растянуты в чуть безумной самодовольной улыбке.       Женщина в белом тоже улыбнулась, глядя на сверкающие злостью глаза Рейвен, которая застыла у решетки с открытым ртом, не имея возможности вымолвить и слова, скованная телепатией Эммы.       — То, что мы искали так долго. Метаморф.       В ответ на ее прохладный голос акула в углу соседней клетки подняла голову и клацнула зубами. Вышло и в сотую долю не так грозно, как в ее нормальном теле. Но голос этой женщины ассоциировался с нестерпимой болью и хаосом и требовал показать весь зубной арсенал, чтобы противник имел представление о том, с кем столкнулся. К сожалению, враг стоял к акуле спиной и добраться без воды к нему, так или иначе, было невозможно. Акула беспомощно опустила голову обратно на сухую плотную поверхность.       — Последний ингредиент! Прекрасно! Еще немного, и все человечество исчезнет с лица Земли. Останутся лишь мутанты, верные своему покровителю и господину. Эмма, я сделаю тебя своей королевой!       Шмидт развернулся на каблуках и пошел прочь, с издевкой ведя пальцами по решеткам клеток.       Эмма усмехнулась, затягивая жгут на послушно вытянутой руке Рейвен и набирая ее кровь в две длинные пробирки. Их взгляды встретились: бледно-серый и ярко-желтый.       — Мы могли бы быть лучшими подругами, Рейвен. Но Шмидт еще не готов расстаться со своей любимой игрушкой. Пусть наш маленький эксперимент с морским питомцем провалился, но, судя по тому, что я увидела в твоей чудесной головке… Эрик скоро будет здесь, и ради такого не жаль принести кого-нибудь в жертву.       Женщина убрала пробирки в пластиковый контейнер и похлопала застывшую девушку по щеке.       — Обещаю, на прощанье ты сможешь увидеть своего дорого братца.       Окинув в последний раз бассейн с застывшим в нелепой позе русалом, она пошла прочь, цокая каблуками по деревянному полу. И улыбнулась еще больше, услышав за спиной полный злости вой Рейвен.