Морская прогулка

      В первой половине дня проглянуло солнце. Мойра, выспавшаяся и отдохнувшая, была настроена куда более благодушно, чем вчера, и после завтрака уехала в отделение с отчетом. Чарльз был предоставлен самому себе на пару часов. Он вытащил из шкафа самую неприметную, маленькую и замызганную кастрюлю и сложил туда свои находки: металлическую коробочку, создающую огоньки, блестящий виток, одну сережку с зеленым камнем. (Он все же не удержался и вытащил ее из коробочки. Что такого, в самом деле? У Мойры их две. Будем считать, что одной она поделилась). Монетки и прочий хлам исчезли со стола в мусорном ведре, который Мойра унесла с собой, так что Чарльзу ничего не осталось. Однако под холодильником — так назывался этот белый шкаф, — нашелся маленький блестящий ключик. У Чарльза была целая коллекция таких в тайнике, но навряд ли теперь он когда-нибудь ее увидит…       Уходя, Мойра оставила на тумбочке у двери небольшую тряпичную сумочку. Спустя час моральных мучений, Чарльз сдался и все-таки влез в нее. Он был уверен, что у людей не принято, приходя в гости, рыться в чужих вещах. Конечно, точно было неизвестно, но все подсказывало, что это так, и все же… Мойре стоило лучше прятать свои сокровища в доме, Чарльз не виноват, что все тут раскидано, где попало.       В сумочке оказались сладко пахнущие странные предметы, и Чарльз вспомнил, что видел, как медсестры в больнице украдкой мазали губы бардовыми карандашами. У Мойры тоже был такой. Чарльз понюхал его — пахло не очень-то съедобно. Он уже хотел лизнуть самый кончик, но передумал и провел по тыльной стороне ладони. На коже остался широкий багровый след. Провел еще раз — вышло довольно агрессивно на вид. Возможно, женщины мажут этим губы, чтобы пугать врагов? Чарльз не сказал бы, что Мойра или Мэди выглядели зловеще хоть с ярко-красными губами, хоть нет. Вот если бы они располосовали этим карандашом щеки и лоб, то вышло бы более пугающе. Впрочем, собаки бы навряд ли это оценили. Чарльз с сожалением провел языком по ставшим совсем маленькими клыкам и с досадой убрал карандаш обратно в сумочку. Полосы с руки стираться не хотели, он испачкал все пальцы и обе кисти, но так и не смог полностью убрать краску. Пришлось мыть руки под водой, но проклятый цвет въелся в кожу, и Чарльз успел пожалеть, что вообще притронулся к этой дурацкой неблестящей вещи. В сумочке нашлось еще и маленькое зеркальце, карандаши других цветов, более тонкие, но их мужчина уже трогать не стал.       И, в конце концов, это!       Чарльз уже знал, что это, видел, как в больнице похожими предметами медсестры резали ткань, — ножницы! Только эти были меньше и блестели! Чарльз просунул пальцы в кольца и сделал:       — Чик-чик.       В глазах бывшего русала мелькнул азартный огонек, и он развернул кресло так, чтобы взглядом окинуть всю комнату и выбрать жертву своих экспериментов. Плавно колыхающаяся грязная тряпка, висящая на окне, была идеальной жертвой…              ***       Все документы были сданы и дела улажены. Ни люди из правительства, ни кто-либо из местных полицейских не задавал лишних вопросов. Начальник отделения поблагодарил Мойру за помощь.       — Анализ крови, найденной на Каспартине, уже провели?       Она спросила как бы невзначай, надеясь вызнать хоть что-то, но в ответ получила отмашку: пока данных нет, а остальное — уже не ваша забота, мисс МакТаггерт. Пришлось уходить ни с чем.       Путь к дому пролегал мимо госпиталя, в котором лежал Чарльз. Мойра уже почти проехала мимо, но вдруг решила вернуться. Чарльз сказал, что стер у медперсонала все воспоминания о себе и по настоянию Мойры внушил охраннику удалить записи, а врачу — уничтожить карту. Но что если что-то не сработало? Нужно было удостовериться. Иначе их спокойное существование продлится недолго.       Она просто зайдет и спросит у постовой сестры, не поступал ли к ним такой пациент.       Перед Мойрой успела проскочить смуглая девушка, одетая в короткую кожаную куртку и мини-юбку явно не по погоде, но ее, похоже, не смущали ни пронизывающий ветер, ни то, что для осени наряд был уже мягко говоря не подходящим. Девушка завернула в соседний коридор, а Мойра подошла к посту.       — Здравствуйте, чем могу помочь, мэм?       — Скажите, не поступал ли к вам на днях молодой мужчина… — Мойра описала внешность Чарльза.       Медсестра, которую Мойра определенно видела на посту в один из дней, полезла в журнал и, пролистав пару страниц (одна была вырвана, но девушка не обратила на этот факт никакого внимания), сообщила, что такого пациента не было.       — Не могли бы вы еще раз проверить? Могу ли я поговорить с кем-то из дежурных врачей?       Девушка было запротестовала, но в этот момент в коридоре показался доктор Сэдж.       — Эта дама ищет своего знакомого. Я уже пояснила ей, что по журналу к нам никто похожий не поступал, но она мне не верит.       Доктор Сэдж осмотрел Мойру, будто видел в первый раз, и снова протянул руку для знакомства, как и несколько дней назад. Он не помнил ни Мойру, ни Чарльза и с сожалением пожелал ей удачи в поисках пропавшего друга.       МакТаггерт с облечением выдохнула и вышла из здания. Она решила заглянуть в магазинчик, приютившийся на противоположной стороне стоянки, и купить что-нибудь сладкого к чаю. Краем глаза она отметила, что девушка в юбке вышла следом за ней.       Покупки не отняли много времени.       Девушка все так же топталась у крыльца больницы.              ***       Ангел не думала, что поиски утопленника по нескольким местным госпиталям и моргам могут быть столь утомительны. Зои, матерясь и проклиная сестру-мутантку и ее ненормальных дружков, согласилась провезти ее по городу, только взяв клятву с Шона, что он глаз не спустит с ненормального парня, которого они в ночи прикатили на тачке.       — Была бы жива наша матушка, Энджи…       — Заткнись, Зои! Чем быстрее мы найдем этого Чарльза, тем быстрее избавимся от акулы. Давай к ближайшей больнице!       После двух неудач оставался лишь один госпиталь, куда сестры и направились. Ангел выдумала историю о пропавшем парне, который любил искупаться пьяным в холодном море и не вернулся однажды вечером. Не находился ли такой? К сожалению, совместных фотографий у них нет, и приходилось ориентировать медсестер по смутным описаниям внешности, которые и Эрик-то описал через пень-колоду. Медработники скептически кривили губы, брови и с недовольными лицами листали журналы, звонили диспетчерам, предлагали телефоны моргов, но никаких молодых утопленников к ним не поступало. Последней надеждой был госпиталь, где Ангел завернула не в тот коридор и возблагодарила всех богов за свою заминку. У поста, к которому она так спешила, уже стояла женщина. Высокая, в пальто, с темными прямыми волосами… и спрашивала чуть ли ни слово в слово, что и Ангел (если, конечно, опустить историю с купанием).       Ангел хотела подойти к ней на стоянке, но внезапно передумала. Она и так не отличалась доверием к людям, а последние события и вовсе заставляли относиться ко всему скептически и с подозрением. Возможно, это не она, потому что вопросы женщины звучали так, будто и не она вовсе нашла беднягу на берегу. А если она, то зачем скрывается? К чему этот фарс? К тому же, по словам Эрика, она была полицейским, а значит, нужно было быть вдвойне осторожной. Мало ли, что она тут разнюхивала!       — Ну что, опять ничего? Сквозь землю, что ли, провалился этот ваш хвостатый?! — Зои взмолилась, но Ангел ее оборвала.       — Заткнись. Едем за этой машиной.       — Что? Ты что несешь, сестрица?       — Быстро! Делай, что говорю! Эта женщина знает о Чарльзе!       — Ладно, ладно, — Зои завела машину и поехала следом. — Почему ты просто не подошла к ней и не спросила прямо?       — Она коп.       — Что? Блядь, ты совсем охренела, Энджи? Копов хочешь к моему дому привести? Думаешь, она не заметит слежки?!       — Хватит истерить! — Ангел схватила сестру за плечо и встряхнула. Машина вильнула на пустынной дороге, но тут же вернулась в колею. — Надо что-то придумать по дороге. Нельзя ее упускать. Может… Не знаю, может, Чарльз от нее сбежал, раз она его разыскивает. Хотя Эрик сказал, что она ему помогла. Что-то не вяжется…       Машина копа свернула с трассы и по дуге покатила обратно к городу.       — Почему она едет обратно?       — Не знаю, может, забыла что-то?       — Или заметила нас…       — Кончай ныть!       Автомобиль подъехал к супермаркету и остановился. Мойра прошла в магазин, сделала несколько покупок и снова выехала на трассу, пока, в конце концов, не остановилась на пустынной обочине.       — И что мне делать?! Не вставать же прямо за ней!       — Проклятье… Ладно, останови.       Машина Зои остановилась в нескольких метрах от второго автомобиля. Женщина-полицейский вышла и направилась прямиком к ним. Значок офицера полиции прижался к боковому стеклу с водительской стороны:       — Мойра МакТаггерт, полиция.       Зои скривила несчастную улыбку в ответ.       — Могу я узнать, почему вы преследуете меня?       Ангел вылезла со своего места.       — Меня зовут Ангел. Вы искали в госпитале моего знакомого, Чарльза. Откуда вы его знаете?       Лицо Мойры осталось непроницаемым.       — С какой стати мне отвечать на ваши вопросы, мисс…?       — Сальвадоре. Если вы что-то знаете о Чарльзе, то вам лучше рассказать мне.       Мойра уже собиралась возмутиться, недовольная ее приказным тоном, но Ангел добавила:       — Его друг нуждается в помощи, и, если вы знаете, где Чарльз, уверена, что он захотел бы с ним встретиться.       Рот офицера МакТаггерт захлопнулся, и она раздраженно выдохнула через нос.       — Откуда мне знать, что вы не лжете? Может быть, нам проследовать в участок?       — Поверьте, — Ангел усмехнулась, — если вы отведете меня к Чарльзу, он точно сможет сказать: лгу я или нет.       Какое-то время девушки сверлили друг друга напряженными взглядами, и, в конце концов, Мойра сдалась.       — Езжайте за мной.       Ангел вернулась в машину, еле сдерживая радостно-возбужденное трепетание крыльев.       — Черт тебя дери, Энджи! Откуда ты знала, что она знает о телепатии и все такое?       — Я не знала, — Ангел усмехнулась. — Пошла ва-банк. Видимо, этот Чарльз ничего так. Ты представь, находишь ты голого прекрасного утопленника на пляже и спасаешь ему жизнь. Неужто, так и бросишь красавчика на произвол судьбы? Уверена, она втрескалась в него по уши.       Зои смерила сестру скептическим взглядом.       — Будет чудесно, если этот утопленник не жрет кружевное белье и ватные палочки и не грызет обивку диванов.       Все радужное настроение Ангел как ветром сдуло при воспоминании о том, что их ждет дома.       — Поезжай, давай! А то упустим свой шанс избавиться от домашней акулы!              Все трое одновременно вышли из машин, и Мойра еще раз осмотрела девушек: они выглядели совершенно обычными. Впрочем, и у Чарльза не росли щупальца или рога.       — Пойдемте в дом.       Мойра открыла входную дверь, пропуская гостей внутрь и заходя следом, и тут же обернулась на звучное «блядь» от одной из девушек.       — Ох, Мойра, ты уже вернулась?       — Какого черта? — глаза Мойры полезли из орбит при виде творящегося в комнате.       Чарльз, перепачканный в чем-то красном, подозрительно напоминающем губную помаду, с засушенным крабом на коленях, который еще два часа назад висел под потолком, и кастрюлей со всякой мелочью, собранной по дому, навязывал лоскуты ткани на деревянные шахматы. Выцветшая занавеска, растянувшаяся по полу, была порезана на неровные полосы с одной стороны, а ее другая часть была завалена вырезками из газет.       «Он псих», — мелькнуло в голове женщины.       — Да, наша акула хотя бы не умеет пользоваться бытовыми приборами… Ты уверена, что он сможет нам помочь, Энджи?       Ангел довольно улыбалась.       — Я же сказала, что он симпатяжка.       — Я вообще-то еще здесь, — щеки Чарльза горели, но он не мог не заметить самого важного в словах новых гостей. — Вы сказали «акула»? Вы знаете, где тело Эрика?       — Тело? Акула? Кто-нибудь объяснит мне, что тут вообще происходит?! — Мойра вышла на середину комнаты, встав грязными туфлями прямо на занавеску.       Чарльз отложил ферзя, которому уже навязал парочку узлов из ткани, и вздохнул.       — Кажется, это долгая история…              ***       Дорогие сапоги совершенно потеряли свой товарный вид после того, как Мойра прошлась в них по мокрой после вчерашнего дождя траве и раскисшим тропинкам, ведущим к утесу. Колючий порывистый ветер трепал ее волосы, пытаясь забраться под пальто. Лицо и руки уже успели замерзнуть, но женщина не обращала на это ни малейшего внимания. В самом деле, такие мелочи не стоят внимания, когда ты идешь к морю, чтобы поговорить с акулой-металлокинетиком, к которой тебя отправил бывший русал-телепат. На половине пути Мойра остановилась и истерично хохотнула в голос, чтобы сбросить напряжение. Не помогло. Еще вчера утром она была обычным полицейским, который охотится на спятившего психа, желающего уничтожить мир. А сегодня ей и самой не помешает сходить в местный психиатрический диспансер. Вполне вероятно, что она попала в аварию и лежит в коме, а может быть, Себастьян Шоу каким-то образом и на ней испытал препарат, от которого начались галлюцинации. Это было куда правдоподобней всего того, что она увидела и услышала за последние два дня. Что, черт возьми, ей делать со всем этим?!       «Там не будет никакой акулы, не дури, Мойра. Сейчас ты постоишь у каменистого склона, посмотришь на пенистые волны, облизывающие крупную прибрежную гальку, подышишь морским воздухом и окончательно придешь в себя».       На утесе никого не было, как и следовало ожидать, ведь ближайший рыбацкий поселок был в нескольких милях. За эту пустынность и тишину Мойра любила это место в детстве. Но теперь ей отчаянно хотелось, чтобы рядом был хоть кто-то, чтобы подтвердить, что она не сошла с ума, что все реально.       Женщина подошла к самому краю обрыва и уставилась в темные воды. Ни русалок, ни акул в зоне видимости не наблюдалось.       «Вот, говорила же!»       Она уже готова была сбежать, но в последний момент передумала, обозвав себя трусихой.       — Эй! Акула! Ты здесь? Меня зовут Мойра МакТаггерт, — нет, все же хорошо, что тут никого нет. Если бы Мойра увидела себя со стороны, то непременно позвонила в службу спасения. — Эрик? Меня прислал Чарльз! Если ты здесь — покажись!       Море осталось равнодушно темным к ее словам. Мойра уже собралась уйти с чувством выполненного долга, когда недалеко от берега воду прорезал серый плавник, а через секунду над волнами показалась морда акулы.       — Твою мать…       Акула подозрительно смотрела на нее правым глазом, не торопясь проявлять свои мутантские способности. Может, Эрик пытался прикинуться обычной акулой, которая решила посмотреть на берег. Если так, то он ничего не знал об акулах.       — Эмм… Чарльз… — попыталась начать Мойра, но, в конце концов, сорвалась и, возведя очи к небесам, пробормотала: — Черт, я разговариваю с акулой!       И прежде, чем она собралась с мыслями, из-под воды вылетели тонкие полосы металла и прямо перед ее лицом собрались в слова: «Внешность обманчива».       — Ох! Проклятье, ты, правда, управляешь металлом! Ты, правда, человек в теле акулы!       Казалось, акула пыталась закатить глаза.       «Где Чарльз? Он в порядке?»       — Д-д-да. С ним все нормально. Он в моем доме. То есть… — Мойра стала сбиваться на бестолковое бормотание, но одернула себя. Она — офицер полиции и должна быть привычна к нестандартным ситуациям. Нечего мямлить. — Чарльз все рассказал мне, он с Ангел и ее сестрой поехал за твоим телом. Чарльз просил узнать, нашел ли ты Церебро?       К облегчению женщины металл сложился в единственное: «Нашел».       — Что ж, чудно. Тогда никуда не уходи… не уплывай. Мы скоро вернемся.       Она развернулась, намереваясь уйти, но одна из полосок металла вдруг обернулась вокруг ее запястья и потянула назад. От неожиданности Мойра охнула.       Металл отпустил и сложился в новые слова, быстро сменяющие друг друга.       «Имей ввиду. Я смогу достать тебя даже из моря, если ты навредишь хоть кому-то из них».       Лицо Мойры приняло оскорбленное выражение. Да за кого эта мудаковатая акула ее принимала? Неужто Эрик считал, что она пойдет и сдаст на опыты горстку подростков с необычными силами и бестолкового в делах людских русала?       — Тебе стоит быть повежливее с теми, кто протягивает руку помощи.       «Я тебя предупредил».       Они навряд ли поладят.              ***       На этот раз ехать пришлось дольше, и в какой-то момент Чарльз все-таки оставил завтрак где-то на дороге.       — В море же все время качка, ты должен быть самым закаленным пассажиром людского транспорта… — бормотала Зои, поглядывая в зеркало заднего вида на зеленоватое лицо русала и всерьез опасаясь за чистоту салона своего автомобиля.       — Не правда. Качает, только если вынырнуть, и где-то ближе к берегу. В толще воды волн нет, только течения, но это ощущается совсем по-другому.       Чарльз с несчастным видом прижался к окну, пытаясь отвлечься на пейзажи.       Ангел и Зои — обе смуглые и черноволосые, похожие друг на друга, как и полагается сестрам, — сидели на передних сиденьях. Ангел рассказала, что было после того, как Чарльз оказался в руках Мойры: как Эрик отвез их в порт, как она с Шоном тащила усыпленную акулу к дому Зои, а потом разыскивала Чарльза.       — Вчера Эрик не приплыл к условному месту. Я не знаю, нашел ли он Церебро и все ли с ним в порядке. А, черт! — Ангел махнула рукой: — Этот мужик не пропадет хоть на земле, хоть в океане. Он справится, точно тебе говорю. Все море переплывет, лишь бы только вернуться и отомстить Шмидту.       О да, этим словам Чарльз верил: целеустремленности и упрямства Эрику было не занимать.       Он попытался выведать у Ангел что-нибудь про Рейвен или Хэнка, стараясь пересилить внутренний страх услышать ужасную правду от другого человека. Но девушка с сожалением покачала головой: Эрик считал, что Хэнк украл Церебро, но на позавчерашний вечер поиски мохнатого русала не принесли результата.       Если к сегодняшнему утру Эрик не смог найти Церебро, то все их старания были бесполезны. Чарльзу удалось убедить Мойру (признаться честно, не без помощи своего дара, но он лишь подтолкнул ее совесть к принятию верного решения!) приютить в своем доме тело Эрика.              — Ты же вроде говорил, что не можешь влиять телепатией на акул? — Мойра, скрестив руки на груди, скептически смотрела на эту сумасшедшую компанию, кончик ее туфли все еще стоял на грязной порезанной занавеске.       — Думаю, что в этот раз все получится. Ведь это акула с мозгом человека…       Было понятно, что Чарльз и сам не уверен в своих словах, но другого выбора не оставалось. Он не мог бросить на произвол судьбы этих ребят и несчастную акулу, а у Мойры были свободные спальни. И не собиралась ли она все равно продавать этот дом в ближайшее время?..       В итоге решили: Мойра отправляется на разведку, чтобы поискать Эрика у утеса и узнать на счет Церебро, а Ангел, Зои и Чарльз едут в дом Сальвадоре, чтобы проверить, сможет ли телепатия повлиять на тело Эрика. И в случае успеха они отвозят его в дом Мойры, находящийся гораздо ближе к морю, чем любое другое место в их распоряжении.              Кое-как втащив кресло по еще более неудобным ступеням, чем у Мойры, сестры завезли Чарльза на первый этаж. Стоило двери хлопнуть за их спинами, как откуда-то с лестницы раздался сиплый вопль:       — Наконец-то!!! Я думал, вы сбежали в Америку, бросив меня с этим исчадием морского ада!       С громким топотом между перилами сначала показались ноги в джинсах и кроссовках, а потом и их обладатель… весь перепачканный в крови.       — Береговые крабы, что с тобой? — Чарльз первым всполошился, но Шон отреагировал мгновенно и бурно.       — Он укусил меня за задницу и чуть не вырвал кусок мяса! — под гогот сестер Сальвадоре парень развернулся к ним филейной частью, показывая прокушенные штаны, перепачканные кровью из пострадавшей ягодицы.       — Нечего было поворачиваться к нему спиной, болван. Жизнь ничему не учит тебя, Кэссиди! — Ангел со смехом посмотрела на Чарльза. — Как вы вообще выживаете в своем океане? Эти акулы жрут все подряд, а хватка у них просто смертельная.       — Да! Он изжевал мой ремень!       — И мое кружевное белье… — вздохнула Зои, кладя ключи от машины на полочку и снимая куртку.       — И мою помаду.       — И ватные палочки…       — И мамин цветок. А ведь он рос так много лет в нашем доме.       — Цветы! Женщины… Он сгрыз мою пластиковую кредитную карточку! — Шон выглядел совсем огорченным.       — Давай-ка начнем с того, что она была не твоя. Ты украл ее в городе, и стоит поблагодарить акулу за то, что она сгрызла ее раньше, чем ты выдал себя копам в каком-нибудь магазине, — оборвала его стенания Ангел.       — Чарльз, мы сейчас его приведем, а ты готовься.       Девушки скрылись наверху вдвоем, рыжеволосый парень наотрез отказался идти за акулой.       — Ты, правда, был русалкой? Я — Шон, кстати. Мы сидели с Эриком в одной камере на Каспартине.       Парень подошел ближе, с интересом рассматривая мужчину в инвалидном кресле. Чарльз грустно улыбнулся.       — Наверное, не лучшее место для знакомства. Да, я, правда, был русалкой. Шмидт вколол мне препарат, который сделал меня человеком.       Глаза парня сверкнули и он, обернувшись в сторону второго этажа, откуда слышались отборный мат и грохот, зашептал.       — Ангел была против, но я нашел в лазарете у Шмидта одну ампулу с этой дрянью и забрал с собой. Если ты захочешь вернуться в океан, то можно, наверное, испробовать ее. Правда, не известно какой будет эффект. Может, ты превратишься в кого-нибудь еще… — к концу своего монолога Шон и сам разуверился в своей идее.       Кто знает, как повлияет повторное введение препарата на русалку или на человека? Но Чарльз оказался заинтересован.       — Моя знакомая… Она человек и спасла мне жизнь здесь, на суше. Она занималась расследованием преступлений Шоу… Шмидта. Возможно, этот препарат мог бы помочь ей… — мужчина еще не закончил, но заметил, как Шон насторожился.       В его голове замелькали мысли, полные недоверия и подозрения, как к людям, так и к полицейским, а в памяти обнаружились неприятные воспоминания.       — Я думаю, лучше будет, если мы посоветуемся с Леншерром. Ну, когда он будет в себе. Во всех смыслах, — парень обернулся к лестнице, по которой уже спускались три пары ног. — Сейчас ты увидишь, насколько все плохо.       Сказать, что мужские босые ноги шли, было трудно. Ангел летела, таща извивающееся тело подмышки, а Зои заламывала телу руки за спину, не давая дотянуться до себя или сестры. Тело приглушенно рычало сквозь кляп, злобно закусывая обслюнявленную тряпку.       — Ох… — Чарльз стремительно приставил пальцы к виску и направил свой дар на акулу.       «Иди спокойно. Не пытайся укусить. Все хорошо, я помогу тебе».       — СРАБОТАЛО! — Зои пыхтела от напряжения, и ее голос был приглушен, но ликования в нем нельзя было не заметить.       Босые ноги, до этого волочившиеся по ступенькам и пинавшие все вокруг, уверенно опустились на лестницу и послушно зашагали вниз, рычание прекратилось и на первый этаж все трое вышли уже пешком. Сестры выглядели запыхавшимися, но бесконечно довольными. Акула смотрела на Чарльза несчастными глазами, между ее зубов все еще торчал кляп.       — Снимите с него это, он не укусит.       Чарльз подъехал ближе, внимательно рассматривая мужчину. Его волосы были всклокочены, щеки перепачканы подсохшей кровью неудачливой жертвы, и кроме свободных серых штанов ничего из одежды больше не было. Помимо множества застарелых шрамов и темных цифр, нарисованных на руке, тут и там виднелись совсем новые повреждения: огромные синяки, ссадины, на руках Чарльз заметил несколько заноз, а левое предплечье было и вовсе перебинтовано.       Мужчина протянул руку, мысленно вынуждая акулу наклониться к нему, и осторожно погладил ее по носу. Если уж Эрик был в шоке, попав в океан, а Чарльз не знал, что делать на суше даже с телепатией, то, что чувствовала акула, оказавшись в чужом теле, в непривычной обстановке, не представляя, как пользоваться новыми конечностями и что делать с окружающей ее стаей? Это точно было за гранью ее рыбьего понимания.       — Бедняжка. Ты скоро вернешься в океан, обещаю.       Оставшиеся мутанты переглянулись, явно потрясенные происходящим. На акулу действия и слова Чарльза, кажется, тоже не произвели никакого положительного впечатления. Взгляд сделался подозрительным, а челюсти сжимались так, будто готовы были вцепиться в гладящую руку, если бы представилась возможность преодолеть телепатический блок.       — Хм, с акулами срабатывало… — пробормотал Чарльз, наконец, откатываясь подальше и позволяя акуле сесть на диван.       — У людей не принято гладить друг другу носы, обычно, — Ангел настороженно смотрела в сторону спокойно сидящей акулы.       — Да? — Чарльз казался удивленным, хотя у русалок тоже не было таких привычек. Но это ж люди, кто их знает.       Какое-то время все молча следили за акулой, словно опасаясь, что она вот-вот вскочит и вцепится в кого-то, когда в кухне что-то зазвенело.       — Это Мойра! — Зои подскочила на месте и рванулась к телефонному аппарату. Было условлено, что Мойра, узнав хоть что-то, позвонит им. — Она нашла Эрика! И у него есть это Церебро!       Все выдохнули с облегчением: Шон радостно хлопнул по столу, Ангел не смогла сдержать ликующего выкрика, а Чарльз так разволновался, что чуть не потерял контроль над акулой, которая уже начала заваливаться на диван и потянулась зубами к спинке мебели, чтобы вцепиться хотя бы в нее.              ***       После разговора с МакТаггерт Эрик беспокойно нарезал круги на мелководье. Он воспользовался советом Алекса и отыскал пещеру без особой надежды на успех. Когда же в ней обнаружился тонкий ободок металла, он ушел на глубину и, разогнавшись, выскочил из воды, чтобы плюхнуться обратно, подняв тучу брызг. Такого облегчения Эрик уже давно не испытывал! И все же был рад, что вокруг не было никого, чтобы заметить его бурное проявление эмоций.       Он вернулся к утесу, и его ожидания к полудню были окуплены. Та самая женщина, что забрала Чарльза, пришла к морю и сообщила, что бывший русал в порядке.       Фраза о том, что тот «все ей рассказал» заставила Эрика напрячься. Мойра была человеком — это он уже понял по реакции на его металлокинез, — а значит, могла быть опасной для мутантов. Чтобы она ни говорила — верить ей нельзя. Только такой наивный хвостатый дурачок, как Чарльз, мог разболтать все секреты незнакомой женщине, которая, перепугавшись, могла побежать и сдать их полицейским, генетикам, Шмидту или еще черт знает кому.       Внутренний голосок твердил, что Чарльз был вынужден довериться хоть кому-то. К тому же, будучи телепатом, он смог бы контролировать ее в случае угрозы. Но Эрик велел голоску заткнуться. Наверняка этот простофиля и не подумал принуждать миловидную женщину, «протянувшую ему руку помощи», с помощью телепатии.       Ну, ничего. Как только все будет на своих местах, Эрик уговорит Чарльза стереть ей память, пока не стало слишком поздно.       За этими мыслями он не сразу заметил приближение металла по суше. И прежде, чем успел потянуться к нему своим даром, услышал в голове знакомый голос:       «Эрик! Ты в порядке? Мы привезли твое тело!»       «Чарльз!» — мысли толпились в голове одна вперед другой.       Слишком много надо было спросить и сказать первым делом, так что не в силах справиться с обуздавшим его волнением, Эрик отпустил акульи инстинкты и начал нарезать круги еще более агрессивно и быстро.       «Церебро у меня. Ты привел с собой ту женщину? Человека?»       «Все в порядке, Эрик. Мойра — наш друг и помогает».       Эрик булькнул, хотя Чарльз и не мог этого видеть, но наверняка услышал презрение в его разуме.       «Эрик, ты нашел Хэнка? А…?» — русал хотел спросить о Рейвен, но Эрик его опередил.       «Твоя сестра жива и относительно здорова!»       «Что?! Рейвен жива?! Хвала морским богам! Как это случилось?!»       На какое-то мгновение Чарльз пропал из разума Эрик. Видимо, он так обрадовался, что остальные принялись спрашивать, в чем дело, и ему пришлось отвлечься на пояснения.       «Хэнк отвел ее к какому-то лекарю…»       «Прости, друг мой, можно я просто прочитаю все это в твоей голове?»       Эрик не успел ответить что-либо, ощущая, как дар Чарльза напористо пробегает по его последним воспоминаниям, заставляя их всплывать наружу. Это было неприятно. Эрик ненавидел, когда нарушали его личные границы, и Чарльз знал об этом, но пока он не увидел всего — не отпустил.       «Извини, я должен был узнать».       Эрику ничего не оставалось, кроме как клацнуть зубами от злости и постараться держать себя в руках.       «С кем ты?»       — Все пришли с тобой поздороваться, — голос раздался с утеса, и Эрик высунул морду над водой, чтобы рассмотреть пришедших.       И в самом деле — все. Чарльз сидел в инвалидном кресле, улыбаясь Эрику во все тридцать два зуба, за креслом стояла Мойра, с недовольством приподняв одну бровь, по левую сторону от них топтался Шон, Ангел усмехалась, довольная собой, рядом стояла еще одна девушка, в которой Эрик узнал ее сестру. И, наконец, с правой стороны от кресла неподвижно застыло его тело.       «Кто одел на меня эти дурацкие тряпки? Это что — женская куртка?!»       — Он что-то говорит? — Шон вытянул шею в сторону акулы, будто надеясь услышать мысленные вопли Эрика.       — Да, он всех рад видеть.       В воздухе появились слова из металла: «Я рад, что в этот раз вы привезли мое тело не на тачке!»       Ангел закатила глаза, Шон хохотнул:       — Чувак, да ты бы видел, как мы тебя по дому волочили. Ты ж все полы ободрал своей задницей в доме Ангел! Если б не Чарльз со своей телепатией, мы бы запихнули тебя в мешок… Уй! — стоящая рядом Ангел заехала Шону локтем под ребра, и тот был вынужден заткнуться.       Металлические слова, висящие в воздухе, яростно вибрировали, выдавая чувства застывшей в волнах акулы.       — Эрик, мне кажется, сейчас лучше передать мне Церебро и сделать то, ради чего мы тут все собрались. Остальное обсудим дома. Тут не слишком-то жарко, — в подтверждение своих слов Чарльз потер озябшие пальцы.       «Да. Я не знаю, как оно работает, но, возможно, ты поймешь, что делать, когда активируешь его».       Переживания по поводу судьбы тела в отсутствие разума самого Эрика в нем отошли на второй план, и в голову полезли совершенно другие мысли. Что если Церебро, пока было в воде, стало неисправным? А если у Чарльза ничего не получится, ведь он не Эмма и раньше не работал с такой техникой? Что если обмен сознаниями обратно вообще не возможен или случится еще что-то непредвиденное? Кажется, он слишком громко думал, потому что в его голове снова зазвучал голос Чарльза.       «Не о чем переживать, мой друг. Я все верну на место, обещаю».       Чарльз аккуратно взял металлический ободок, который Эрик поднял из моря и переместил к его креслу. Он осмотрел его со всех сторон, будто это как-то могло помочь понять принцип работы устройства, и, выдохнув, надел на голову, нажимая маленькую кнопочку сбоку.       Мир на секунду пошатнулся, будто пропадая за завесой морской ряби. Чарльз охнул от неожиданности, но ничего не ответил на вопросительные оклики своих спутников.       Их разумы сияли так ярко, словно чешуя рыбок на солнце. Он мог потянуться своим даром к каждому, осмотреть со всех сторон, погасить или зажечь, омрачить неприятными мыслями или наоборот очистить от плохих эмоций. По сути ничего не изменилось, но теперь они выглядели четче, доступней, будто пропало мутное стекло, которое не давало, как следует, рассмотреть находящееся за ним.       Разумы людей горели ярко и отчетливо, но разум акулы отличался: он казался расплывчатым, наполненным запахами, звуками и образами, пронизанный стержнями-инстинктами и взволнованный более всех остальных. Каждый ощущал ментальное прикосновение Чарльза, но акула, в отличие от людей, не понимала происходящего. Ее последнее воспоминание, связанное с телепатическим вторжением, было худшим опытом в ее жизни.       Чарльз осторожно потянулся к ее разуму, вытягивая его из неподходящего тела. Мойра позади охнула и опустилась к упавшему мужчине. Она хотела что-то сказать, но Чарльз ее оборвал.       — Не отвлекай меня.       Разум акулы в его телепатической «руке» мерцал, медленно опускаясь к морю. Эрик застыл в воде, готовый ощутить полет над телом или что-то вроде. Но последнее, что он почувствовал в акульем облике, голос Чарльза, приказывающий уснуть.              Эрик открыл глаза. Прямо у него перед носом росла пожухлая колючая трава, а сам он лежал на твердой, мокрой и холодной земле.       Он жив. Он на суше. Снова в своем теле.       Эрик на пробу пошевелил руками, ногами и, поняв, что все человеческие конечности на месте, наконец, решился поднять голову и сесть.       Все, прибывшие на берег посмотреть на его возвращение, столпились вокруг, склонившись над ним и внимательно следя за его движениями. Улыбался один только Чарльз, Мойра выглядела растерянной, а сестры Сальвадоре и Шон — напряженными. Они опасались, что в теле Эрика все еще сидит акула, готовая укусить тех, кто не успеет увернуться.       Эрик чувствовал, как внутри поднимается волна бешеной радости вперемешку со злостью на Шмидта и острым желанием переломать ему ребра вручную, а потом скормить акулам. Он уже хотел сказать что-то иронично-колкое, чтобы все, наконец, расслабились и прекратили так пялиться на него, но стоило ему пошевелить челюстью, как он тут же зажал рот ладонью:       — Мои-и-и фубы-ы-ы! Фто фы фо мной шделали?!       Мутанты с облегчением отпрянули, смеясь.       — Радуйся, что все на месте! Видел бы ты, что эта акула творила в твоем теле. Мы не могли ее остановить, иначе рисковали быть сожратыми! — Шон хлопнул Эрика по плечу. — Мы офигенно рады, что ты вернулся, чувак!       — Я уфью фас, шопляки! — он попытался схватить парня за рукав, но тот увернулся и с сиплым визгом умчался к машине.       — Ты нам должен возместить ущерб за порчу имущества, Эрик. Твое тело погрызло нашу мебель и одежду. Мы тебе счет вышлем, — Зои и Ангел дали друг другу пять и утопали следом за Шоном.       — Я пойду, прогрею машину, — Мойра смерила напоследок сидящего в грязи Леншерра уставшим взглядом и ушла.       Эрик все еще зажимал рот руками, матерясь сквозь зубы. Вся челюсть ныла, будто он целыми днями грыз деревяшки, в желудке неприятно крутило и булькало, левая рука горела огнем (мужчина нащупал на ней бинты) и на его теле точно прибавилось гематом.       — Ты как? В порядке? — Чарльз сочувственно смотрел на друга, все еще сидящего на земле.       Тот, наконец, поднял взгляд на телепата, бледного, но счастливого.       — Спасибо, Чарльз. Ты просто не представляешь, что сделал для меня, — он протянул русалу руку для рукопожатия, но тот уставился на протянутую ладонь, не понимания, чего Эрик хочет.       Мужчина усмехнулся.       — Ах да, забыл. Ведь мы с тобой поменялись местами.       Он кое-как поднялся, с удовольствием потягиваясь и разминая руки и ноги, и, наклонившись к инвалидному креслу, притянул растерянного Чарльза в крепкие объятья. Чарльз усмехнулся, потому что на задворках Эрикова сознания мелькала мысль о том, как хорошо, что все ушли и никто не сочтет его чересчур сентиментальным.       В море что-то громко плюхнуло, и Эрик тут же выпрямился и подскочил к краю утеса. Над водой мелькнул серый акулий плавник. Морская хищница высунула морду, уставившись правым глазом на Эрика, моргнула, словно прощаясь, и, сделав кувырок, ушла на морское дно.       — Прощай, парень. Надеюсь, никогда больше не встретимся.       Чарльз позади хихикнул.       — Что? Я, в самом деле, предпочел бы никогда не сталкиваться с этими тварями в море или где бы то ни было еще.       Эрик покатил кресло по раскисшей траве к машинам.       — Да я не о том. Просто это была самка.