Loud Like Love

Мэтт подходит через четыре минуты. Хмурится. В последнее время он всё чаще напоминает Гарри скорее своего персонажа, чем самого себя. С Гарри он хмурый и необщительный, как Алек с Магнусом, а с тем же Домом – весёлый и расслабленный, будто они и в реальной жизни были братьями. Гарри слышал мнение о том, что между ними с Мэттом в первом десятке серий нет химии. Что же, это не удивляло. Сам Гарри во время съёмок львиную долю внимания уделял тому, чтобы держать под контролем себя и свой голос, а Мэтт… Что творилось с Мэттом, Гарри было неизвестно. Разумеется, в таких обстоятельствах ни о какой химии и речи быть не могло. Мэтт протягивает Гарри руку в знак приветствия. Тот пожимает её, не зная, что, собственно, должен говорить; не в любви же ему признаваться, в конце концов. – Что с тобой происходит? – внезапно спрашивает Даддарио, и Гарри кидает на него удивлённый взгляд. – Не смотри на меня так, все прекрасно понимают, что означают все твои постоянные тайм-ауты. Гарри прикрывает глаза на секунду, а потом отчего-то раздраженно бросает: – Так скажи мне, если понимаешь. «Что, снова как в средней школе?» – звучат в голове слова Клэри, сказанные Алеку. Гарри не знает точно, почему злится. Может, потому что он понятия не имеет, зачем позвал Мэтта на самом деле. Даддарио хмурится ещё больше, оглядывает Гарри с ног до головы и негромко говорит: – Не знаю, что творится у тебя в голове, но я вижу, что эти твои… проблемы появляются только в наших совместных сценах. У меня есть девушка, Гарри, и я… Недосказанное «не такой» повисает в воздухе. – У меня есть жена, если ты не заметил, – ледяным тоном отвечает Шам и сверлит Даддарио взглядом. Это самый провальный диалог из тех, что у них были. Гарри не может успокоиться – он и впрямь ведёт себя как психованный подросток, который не в силах совладать с собственными чувствами. И да, им всё ещё надо играть влюблённых. – Почему бы тебе тогда не любить её? – задаёт Мэтт вполне закономерный вопрос. Он складывает руки на груди. Защитная поза. – Я люблю её, – Гарри старается говорить максимально спокойно. – Просто перестань вести себя так, как будто меня нет на площадке. Говори со мной нормально, чёрт побери. Это не влюбленность. Это просто… Гарри запинается. Что «просто»? Просто ты красив, а я умею ценить красоту? Просто обращай на меня внимание? Просто я сам не знаю, почему хочу, чтобы ты был рядом? – Просто разберись наконец в своих чувствах, – холодно отвечает Мэтт, а потом разворачивается и уходит обратно на площадку. Гарри остаётся один и понимает, что Даддарио прав. Ему надо разобраться, пока не стало слишком поздно. А ещё им не было смысла об этом разговаривать. *** Такое иногда случается с живыми людьми. Усталость. Жажда новых ощущений. Потребность почувствовать адреналин в крови. Любовь к родственной душе – самое лучшее, чистое и светлое чувство из тех, что есть на земле. Вот только люди – не самые чистые и светлые создания. Люди хотят удовлетворять желания своего эго гораздо чаще, чем желания души. Потому что желания эго всегда оказывается удовлетворить проще, чем потребности души. В конце концов, именно заявившим о себе эго Гарри объяснил себе свои мысли насчет Мэтта. Ему просто хотелось эмоций. Тепла и любви от Шелби было достаточно, но эго после встречи с Мэттом вышло на первый план. Это можно было сравнить с приёмами пищи. Перекусить фаст-фудом было проще, чем готовить самому себе сложный, но гораздо более полезный ужин. Некоторые были зависимы от фаст-фуда. Гарри же был зависим от Мэтта. Вот и всё. После осознания этого стало легче. Вот только до сих пор оставались загадкой дальнейшие действия. Было понятно, что внезапно появившиеся желания просто так не исчезнут. *** На съёмках встречи Магнуса, Алека и Лидии в Институте Мэтт вёл себя так, будто никакого разговора с утра и не было, а Гарри… Гарри пришлось взять себя в руки. Они должны были снимать свадьбу сегодня. Целовать Мэтта через несколько часов было куда более страшно, чем произносить очередные слова из сценария. – Перерыв полчаса, потом снимаем свадьбу! – объявляет режиссёр и выразительно смотрит на Гарри. – Подготовься, пожалуйста. Тот открывает рот, чтобы ответить, но тут же чувствует, как кто-то касается его руки. Актёр резко оборачивается и видит Мэтта. – Пошли. Поговорить надо. Режиссёр остается без ответа, а Гарри послушно идёт в трейлер Мэтта, не представляя, что сейчас будет. Мэтт пару раз дёргает дверную ручку, чтобы убедиться, что к ним никто не зайдёт, а потом поворачивается к Гарри. – Бить только не надо. – Чт… Гарри не договаривает. Мэтт целует его. Просто так, без предупреждений. Заводит руки Гарри за спину и подталкивает вглубь трейлера. Шам приходит в себя, лишь когда соприкасается с холодной стеной. Он разрывает поцелуй, пытается перевести дыхание и смотрит на Мэтта с полнейшим непониманием во взгляде. Тот тоже тяжело дышит и смотрит прямо на Гарри. Не улыбаясь, практически не моргая. – Нам всё равно надо будет это делать. Лучше подготовиться. Может, после этого ты не будешь заикаться на каждой фразе. – Иди к чёрту. Мэтт в ответ целует его снова. Гарри не сопротивляется. Может, снимать и впрямь будет легче. *** Они выходят из трейлера через пять минут. Пяти минут яростных поцелуев и игры в гляделки оказалось достаточно, чтобы хоть немного сбросить напряжение. Они расходятся в разные стороны, как только за ними закрывается дверь трейлера. Костюмы, грим, достаточно потрёпанные уже листки из сценария... Снова рабочий процесс. Гарри едва ли может дышать, когда Мэтт появляется на площадке в ослепительно белом костюме. Все вокруг почему-то нескончаемо улыбаются и шутят, обсуждают Малек, а Гарри понимает, что хотел бы оказаться на месте своего персонажа сейчас. Один поцелуй – и будет уже легче. Но в их с Мэттом случае очередной поцелуй лишь ещё больше всё усложнит. Кажется, проходит целая вечность, прежде чем хлопушка оповещает о начале съёмки. Пока все наблюдают за неудавшейся церемонией Алека и Лидии, Гарри совсем невовремя начинает думать о том, зачем Мэтт это сделал. Кто вообще репетирует так… искренне? Через несколько минут они стоят в паре метров друг от друга и смотрят глаза в глаза. Гарри чувствует себя уверенно, но уже не понимает, где он, а где Магнус. Пронзительный взгляд Мэтта пробирает до костей. Чёрт побери, что всё это значит?.. Даддарио делает шаг вниз, потом ещё; идёт вперед. Выступает Никола, и Гарри кажется, что «хватит» говорит не только Алек своей матери, но и Мэтт всем неопределённостям. Хватит. Гарри не может думать о том, что происходит с его чувствами, значит, Мэтт обострит их до максимума, чтобы им обоим всё стало понятно. Дружеская взаимопомощь. Почти дружеская. Мэтт целует его, и Гарри готов поклясться, что они оба испытывают дежа вю. *** Когда день наконец заканчивается, к Гарри подходит режиссёр. – Я рад, что вы во всём разобрались. Шам делает вид, что не понимает, о чём речь, но вдогонку первой тут же вылетает вторая фраза: – Некоторые говорили, что между вами нет химии. Думаю, после этого поцелуя так уже никто говорить не будет. И не смей завтра растерять всё своё самообладание, Гарри, я серьезно. Он уходит, оставляя актёра теряться в догадках, но почти сразу же на его место приходит Мэтт. Гарри отчего-то хочется сбежать от него подальше. А может, и наоборот, стать ближе. Снова. Потому что два поцелуя в один день оказались наркотиком. – Пошли отсюда, – хриплым голосом говорит Мэтт, и Гарри приподнимает бровь. – Хватит уже думать, сколько можно. Просто сделай то, что хочешь. Гарри усмехается. – У тебя же девушка. – А у тебя жена, но знаешь, всех достали твои проблемы с голосом. Сегодня их не было после поцелуев. К чёрту риски, пошли уже. Что же, возможно, он прав. Надо всего лишь удовлетворить желания, чтобы они не крутились в голове, чтобы на первое место вновь вышла любовь. Настоящая любовь к родственной душе. При мысли о Шелби вдруг становится стыдно. Он любит её всё же. Мэтт многозначительно прокашливается. Он прав. К чёрту. Это может сработать. Они садятся в одну машину и уезжают в сторону гостиницы.