xxx
– Это просто рай! – кричит Найл, издали видя пекарню, расположенную в трех кварталах от их предыдущего местоположения, на что Олли и Стив качают головами и громко смеются, не обращая внимания на прохожих. Он мчится со всех ног и чуть ли не падает в своих новеньких кроссовках, скользя подошвами по мокрому листку, так не вовремя оказавшемуся на пути вновь голодной омеги, как впечатывается всем телом в витрину. Глаза разбегаются при виде разнообразных десертов, хочется попробовать все и сразу, поэтому Найл цепляется обеими руками за дверь, практически скользя лицом по стеклу, боясь пропустить кусочек лакомства, и влетает в помещение. За ним спокойно заходят внутрь Олли и Стив, последний из которых держит для Луи дверь, чтобы тот, увлеченный печатанием сообщений их другу Зейну, оставшемуся в Лондоне, не врезался в прозрачный фасад с яркими буквами. – Отвлекись ненадолго и выбери себе что-нибудь, – мягко говорит Стив, подталкивая товарища внутрь и многозначительно глядя на телефон. – Ребят, Найл не отстанет, если мы не скупим здесь все, а нам еще нужно разобрать вещи перед вечерней репетицией. Он поправляет снепбэк и идет занимать – боже, так много людей, даже не сесть, наверно – места, предварительно отказавшись от угощений – Стив не любит сладкое, ему хватает и того, что он, не смотря на всю его демонстративную брутальность, невольно издает запах лимонного кекса (но так говорит Зейн, у которого крайне чувствительный нос, и который встречается с Лиамом – обладателем чуть сладкого запаха мяты). Луи тяжко вздыхает и идет к прилавку, замечая, что Олли торчит в телефоне, стоя в очереди после трех хихикающих девушек и одной грузной женщины с маленьким хнычущим ребенком. Он подходит к Найлу, трогает за плечо, интересуется, что тот будет, на что получает утвердительное «все!», опять вздыхает и встает рядом с Олли, кладя ему на плечо голову. Они порядком устали от дороги, выехав чуть после полудня, всю дорогу шел недоевший до чертиков проливной дождь, остановок было немного, труппа из семнадцати человек прибыла в городе позже запланированного, а потому лишь две группки решились прогуляться по окрестностям – несколько парней пошли по одному маршруту, а девушки – по другому. К слову или нет, но Перри, как самая активная в компании девчат, схватила бедных Шер, Джейн, Энн-Мари, Джейд, Филис и Мэг и проложила дорогу по местным достопримечательностям, сообщив, что будут они аккурат к репетиции, и предложив парням чуть ранее списаться, чтобы уже вместе дойти до отеля. Стягивая бини, Луи поправляет пятерней волосы, проверяет телефон на наличие входящих сообщений, обновляет инстаграм и твиттер – Зейн опубликовал сторис с милой фоткой спящего Лиама, а затем дополнительно твитнул об этом. Томлинсону порой кажется, что эти двое ведут себя по-влюбленному странно, но молчит, так как те, по его же мнению, давно уже могли бы пожениться, а Лиам и двоих детишек родить (Зейн закатывает глаза на подобные комментарии Луи и крепче прижимает к себе возлюбленного, а тот тихо хихикает, краснеет вплоть до ушей и утыкается носом в изящную шею своего альфы). – Боже! – стонет Олли, обращая на себя внимание всей очереди. – Зи опять за свое! – он что-то бубнит себе под нос, разворачивает экран к Луи и опять ворчит. – Лиам испек пирог? Все должны знать, какая хозяйственная омега у Малика! Лиам подкачался? Все должны знать, какой сильный у – на секундочку – альфы парень! Лиам пускает пузыри в подушку? Абсолютно все должны знать и об этом, господи! – закатывает глаза друг и приобнимает Томлинсона. – И почему мы все еще в свободном плавании? Неужели нам просто не хватает мужественности? – омега ворчит и косится на друга. – Вероятно, потому что еще не нашли свое? – ответно закатывает глаза Луи, затем поправляет курточку и видит, как те трое девушек уходят, хихикая и покрываясь румянцем. Он вытягивает голову, но никого не видит на кассе. – Это точно стоящая пекарня? Она вообще стоит того, чтобы мы стояли в очереди и ждали? – Да-а-а, – на ухо омеге выдыхает Найл и ржет, как может только он. – Пока вы плелись за мной, заглянул в инет: у них здесь довольно высокий рейтинг среди местных кафешек. Божечки родные! Я буду восхитительные карамельный и банановый баноффи, огромную чашечку горяченького латте, может, закину еще в себя двойное фисташковое мороженое, если внезапно не захочу взять тройное, а потом можно будет взять трифлы. И, да, через полчаса они, как бы ни было жалко, закрываются, – он нетерпеливо и громко топает ногой, скрыв ладони в задних карманах джинс и вертя головой, рассматривая уже выученные вывески и меню, чем вызывает внимание стоящей у кассы женщины с все еще хнычущим ребенком. – Не могли бы вы перестать? – крайне недовольно, но устало, подняв бровь, спрашивает женщина. Луи закатывает глаза – он в этом мастер, поверьте, – и уже идет к Стиву, сообщая, что ничего не хочет, кроме уютной постельки перед репетицией, как слышит привычный найловский тон с ярко выраженным ирландским акцентом. – А вы не могли бы попросить своего ребенка утереть нос, полный соплей, и перестать голосить на всю округу? Олли кривит лицо, поджимает губы и делает вид, что он не с Найлом, Луи, вздохнув, уже принимает позицию защитника, но не успевает и рта открыть, потому что двери, ведущие на кухню пышущей жаром пекарни, внезапно открываются и закрываются, а оттуда выпрыгивает мальчишка лет пятнадцати-шестнадцати, несясь с крафтовыми пакетами. – Как обычно, ваши будничные яблочные вафли, миссис Стонсон, – искренне улыбается женщине мальчик и принимает деньги, тут же выдавая сдачу. Он пару минут роется в карманах, лицо на секунду загорается, словно он что-то вспомнил, и достает из одного из небольших ящичков конфетку в вызывающе красной обертке. – И карамелька для маленького мистера Стонсона, – он подмигивает мальчику, протягивая сладость, и тот сиюминутно заливается бодрящим душу смехом, принимая презент, прячется за юбку матери и благодарит. – Увидимся в пятницу вечером, миссис Стонсон, – машет им рукой парень, когда женщина с ребенком уходят, и переводит взгляд на вновь голодного Найла, уставшего Олли и опешившего Луи. Твою мать! – Твою мать! – судорожно и глубоко вдыхает через нос воздух мальчишка, распахивает в испуге глаза, моментально захлопывает рот большими ладонями и исчезает на кухне. – Это что за цирк был? – хмурится Найл, опираясь ладонями о витрину и крича вглубь соседнего помещения. – И это самая популярная пекарня в городе? Вы уверены? Луи? Что с ним такое? Олли переводит на Луи взгляд и видит, что парень бледен, как никогда. Вдвоем они с Найлом пытаются достучаться до Томлинсона, и он приходит в себя, когда вновь ощущает интенсивный аромат мускатного шалфея, совмещенного с корицей и каплей ванили. Как такое возможно? Как возможно, что… этот мальчишка – его альфа? Его истинный альфа? Переминаясь с ноги на ногу, Луи таращится на забавного паренька, и тот таращится в ответ своими огромными глазищами. Оливер, наконец-то, по случившемуся ступору понимает, в чем дело, и уже сочувствует другу прежде, чем видит испуганного Найла, который так же не знает, что делать. Они обмениваются взволнованными взглядами, стреляют глазами в сторону Стива, поджимают губы и решаются присесть около ожидающего товарища, тем самым давая возможность ребятам пообщаться наедине, но юный незнакомец прочищает горло, откашливается и спрашивает, что они хотят взять. Неловкую ситуацию разрешает тучная женщина по имени Клара (спасибо бейджу), которая выглядывает из кухонной двери: – Гарри! Сообщи, милый, что мы скоро закрываемся, обслужи этих молодых людей около центральной витрины и бегом на кухню – Барбара ушла пораньше, чтобы проводить дочку к отцу, ты же знаешь, – она мило улыбается посетителям, кому-то даже по-дружески машет рукой, спрашивая, как дела, и почти исчезает. Но Луи не будет Луи, если не сделает все по-своему. – Найл, я буду трифл из имбирного бисквита, а сверху желе из малины или черники, и все с собой, ладно? – как завороженный, практически не дыша, он выпаливает слова, словно скороговорку. Словно это упражнение в его любимой театральной студии, захламленной старыми декорациями. Найл послушно кивает. Олли стоит, как истукан; истуканом и не дыша стоит незнакомец. – Ты, – сужая глаза, тыча пальцем в мальчишку, из-за чего он вздрагивает, командует студент, – на улицу! Со мной! Живо! В два шага Луи раздраженно пересекает помещение и выходит на улицу, окидывая прохожих злобным лицом и искореженной улыбкой. Уже постепенно вечереет, и им бы стоит написать увлеченной городом Перри, встретиться с девчатами, а после пойти вместе в отель, куда они заранее завезли вещи. Может, он даже примет контрастный душ, чтобы скинуть с себя накопившуюся усталость, с разбега завалится на мягкую постель, по скайпу свяжется с уставшей за день на работе мамой, огорчит окончательным решением преподавателей и постепенно начнет собираться к вечерней репетиции, на которой будет похож на вареный овощ. За спиной открывается и закрывается дверь. Слышится тяжелый вздох и шарканье подошв об асфальт. – Так… ты омега? – Луи слышит неуверенный голос и идет к скамейке напротив пекарни, присаживаясь и кивком головы приглашая мальчишку сесть рядом. Тот срывается с места, словно от этого зависит его жизнь, садится рядом и скрещивает ноги, кладя на колени перед собой ладони. Какой послушный мальчик, вы поглядите! Подайте ему конфетку, он вполне заслужил! – А ты альфа? – с издевкой интересуется Томлинсон, бесцеремонно разглядывая прохожих. – И кто так начинает знакомство? Боже! – раздражен он. Мальчик склоняет голову перед собой, как будто ему некомфортно находиться рядом с ним. – Мне жаль, что так получилось, и что вам достался такой... такой альфа, – шепчет он, соединяя ладони и помещая меж худых коленей. Он выглядит таким юным, и Луи хочется плакать от обиды – не о таком альфе он мечтал! В глубине души и перед сном он мечтал, что это его будут нежно или страстно, когда как, прижимать к себе, тискать, целовать в шею, обнимать, как маленькую ложечку… Он мечтал и просыпался либо с неловким стояком, как только-только взрослеющий подросток, либо в сперме, потому что иногда (на самом деле часто) сны бывают практически реальны. И Луи бы много отдал ради статного красавца альфы, но что он получил? Подростка? Этот мальчуган подле него вообще знает, как это все работает? Знает про разделение на классы? Знает, что такое течки и гон? У пацана хоть один гон был? Боже! Пресвятая королева! Сохраните ему гребанные нервы! – Не так уж я и стар, знаешь ли, – ворчит Луи. Чуть помедлив, он разворачивается к парнишке, кладет тому на плечи ладони и разворачивает к себе. – Мне нужно полное твое досье, от имени и возраста до… какое твое первое слово? Мальчик громко смеется, из-за чего резво затыкает себе рот, и пусть – сквозь ладони слышится яркий смех и виднеется лучезарная улыбка. – Меня зовут Гарри, фамилия – Стайлс, у меня есть отчим Робин, а маму зовут Энн, – начинает мальчик. Уже Гарри, а не просто безызвестный мальчуган. Луи нравится это имя. Он его одобряет. Возможно, он даже разрешит Гарри оставить это имя при нем. – И у мамы фамилия Кокс, вот. Мальчик улыбается во все лицо, а его волнистые волосы забавно смотрятся под поварским колпаком, однако ему они идут, поскольку лицо у него по-детски милое и совсем немного одутловатое. Как обычно бывает с Луи после увеселительных пятниц (по субботам у них с Найлом и Лиамом йога, ему не нравится эта идея, поэтому он поддерживает друзей лишь наличием оплаченного абонемента в фитнес-зале). – Что ж, Гарри, меня зовут Луи Томлинсон, – почему-то хочется поддразнить мальчишку, чтобы заставить его краснеть, однако рано. Слишком рано для пошлых шутеечек от самого Томмо, поэтому он вовремя придерживает язык, дабы не ляпнуть, мол, ты, парень, можешь называть меня, как угодно, главное, чтоб твой член оказался у меня настолько глубоко, насколько ты сможешь… Господи, он мысленно надеется, что в будущем будет гореть в одном котле именно с Гарри. Упаси боже, нет, не с Найлом! Луи ни капли не удивится, если друг из-за пазухи достанет морковку, картошку, лучок, мясцо и сварит вместе с ними самими отменный суп. Вероятно, Ад наестся на славу! – Ох, и я твоя омега, если ты еще этого не понял по запаху. – Он указательным пальцем хочет коснуться кончика носа новоявленного бойфренда, если так можно выразиться, как тот перехватывает руку и целует тыльную сторону. А парень-то не промах, раз уж пользуется этими романтическими штучками прошлого века! Сердце несколько раз падает камнем вниз. С минуту они сидят, просто пялясь друг на друга, в головах у обоих тысячи вопросов, но вот может Гарри ляпнуть первое, что приходит в голову. Что он, собственно, и делает. – А у тебя уже была течка? – он вновь захлопывает рот, чуть не задевая Томлинсона, но Луи мягко смеется, убирая одну руку, целуя влажную ладонь, а другую оставляя в своей руке. – Хм, довольно щекотливый вопрос, не думаешь? Эм… У меня были течки, но не было партнера, – он прижимает целованную ладонь к своей щеке и удивляется манящей за собой теплоте, исходящей от взъерошенного парня. – Сколько тебе лет? – Мне только шестнадцать, но я уже прошел полноценные курсы для альф и омег, сейчас заканчиваю краткие курсы для бет, да, – на каждое слово Гарри кивает, словно говорит себе, и утыкается взглядом в колени. Если бы у него спросили, с кем разговор более неловкий – с лечащим врачом, осматривающим член и записывающим длину и форму при молоденькой медсестре-омеге в медицинскую карту; с мамой-омегой, пытающейся объяснить пятилетнему любопытному альфе, почему из комнаты старшей сестренки Джеммы доносятся болезненные стоны и странные, неприятные запахи; или с истинной омегой, что имеет с ним разницу не меньше пяти лет – он бы с легкостью ответил, что последний вариант. Он понимает, что ему сволочной судьбой послан невероятно красивый омега, вероятно, переживший несколько изнуряющих течек (если верить лекциям и учебникам), которые тот провел, если верить словам, в одиночестве, и Гарри из пройденных курсов знает, что нет сложнее испытания для омеги, чем течка без подходящего партнера. Ему впервые стыдно за свои возраст и неопытность, однако собственный первый опыт ему хотелось бы приобрести именно с истинным. – Мне жаль… – Пустяки, Гарри! – омега вздыхает, приподнимая и опуская тонкую бровь. – Ты не виноват, что мы из разных городов, разного возраста, – все так же мягко говорит Луи. – И зачем тебе курсы для омег и бет? Вполне достаточно пройти курсы для альф, нет? – Ну… – Гарри мнется, сначала формулируя фразу. – Чтобы в будущем не искать ответы на каких-нибудь форумах, в учебниках и методичках, не спрашивать взрослых, быть ко всему готовым, если… если… – Если что? – Луи видит, как пытается собрать воедино стремительные мысли и медленные слова мальчишка. – Если у тебя возникнут проблемы? – неуверенно звучит ответ. – Или если у нас родится не альфа или омега, а бета? – парнишке явно неудобно обсуждать такие вещи с посторонним. Поправка. С истинным. – Га-а-арри! – хохочет Луи, прижимая к себе альфочку, ранее сжав его руки в своих. Запах Гарри постепенно окутывает его, и он понимает, что слишком рано они встретились в жизни друг друга. Возможно, это насмешка судьбы… Кто знает. Факт на лицо – они встретились, и им нужно как-то преодолеть будущие препятствия вместе. Хотя Томлинсон предполагает, что потенциал в Гарри есть. Удивительно, но в свои шестнадцать Гарри ладно сложен, у него длинные тощие ноги, длинное тело, длинные руки с большими ладонями, да, он угловат, однако поглядите на него! Задорные глаза с неиссякаемыми энтузиазмом так бьют ручьем в нем! Его смех звонкий и чистый, улыбка заразительная, а какая прелестная ямочка не щечке! Будь Луи младше на несколько лет, ему не понадобилось бы и двух секунд, чтобы влюбиться в такую очаровашку! – Прежде, чем родим ребенка, мы, во-первых, должны узнать друг друга получше, во-вторых, крепко встать на ноги, а уже после думать о потомстве, – омега смеется, и мальчишка непроизвольно дуется. – Я мечтал к уже тридцати годам иметь огромный дом и двух маленьких детей с тобой, – бурчит он. Вздыхая, парень понимает, что просто обязан задать очень важный для них вопрос. – Гарри, к твоим тридцати годам я уже буду совершать первые попытки закрашивания седины! – хохочет пуще прежнего Луи. Парень снимает колпак и в лоб спрашивает: – Сколько тебе лет? – у Томлинсона аж перебивает дыхание. Чувствует он и настойчивость в тоне альфы, и проявляющуюся сущность, однако ничего не может поделать с щемящим чувством внутри… Вероятно, мальчуган опешит, если не расстроится, узнав их разницу в возрасте. – Гарри… У нас еще будет время, чтобы по-человечески пожить, – тихо возражает омега, видя, как хмурится парень. – Луи, сколько тебе лет? – требовательно давит Гарри. Сердце шумит, вот-вот норовя выпрыгнуть из него, в животе нещадно тянет, начинается легкий приступ паники. Когда он слышит число, то давится воздухом. – Не может быть! Ты выглядишь лет на восемнадцать! Тебе не может быть двадцать один! И – погоди! – зимой будут аж целых двадцать два! Это… – он запускает руку в волосы, теребя их, вскакивает и не знает, куда себя деть. Его взгляд потерян; и странным образом хочется провалиться сквозь землю… За те несколько минут по-настоящему теплого разговора он отчего-то свято поверил, что, скорее всего, у них все сложится, и что омега, чуть старше него самого, просто закроет глаза на разницу, целиком ему отдаваясь. Блядь! Судьба крайне жестока к ним, не так ли? Гарри правда не видит смысла в продолжении общения, как бы больно им не было. – Что ж, Луи, – он чешет затылок и украдкой посматривает на пекарню, откуда постепенно выходят посетители и где постепенно гаснет свет. Взгляд цепляется за три маячащие фигуры у надписи при входе, в руках у одного из них пакеты с едой на вынос. – Думаю, мне пора. Луи запихивает ладони в карманы курточки, ежится и сильно хмурится, не понимая, в какой момент что-то пошло не так. Когда с тонких губ слетает недоуменный вопрос, почему альфа уходит, Гарри нервно смеется, гулко сглатывая. – У нас нет общего будущего, Луи! Как бы мы ни пытались, сколько бы ни пытались – у нас нет такой возможности – поэтому спасибо за эту столько жданную, но крайне неожиданную встречу, но… Нам не стоит больше видеться, – он выставляет ладонь перед собой, преграждая поток не вырвавшихся слов Томлинсона, и продолжает. – Ты должен, слышишь? Ты должен найти достойного альфу, который будет подходить тебе по возрасту и статусу. С этими словами Гарри срывается внутрь помещения, тут же закрывая его на ключ, ранее отысканный в кармане, практически одним движением руки закрывая витрины и двери широкими темными шторами насыщенного изумрудного цвета. Последнее, что он видит, растерянного Луи в небольшом кружке друзей, который трет ладонями лицо, наверное, в попытке вытереть слезы. Сердце жалостливо стонет, хотя Гарри все так же кажется, что он сделал правильный выбор.треть
17 октября 2017 г. в 22:19
Премерзкая дождливая погода, которая вечно загоняет людей в теплые заведения.
Это довольно жестоко, думает Луи, когда оказывается вместе с еще несколькими студентами, как и он, в уютной кафешке в центре небольшого британского городка всего в паре часов езды от родного дома.
Это довольно жестоко, потому что его театральная труппа должна через несколько дней выступить в Холмс-Чапле, который находится явно дальше Донкастера, и определенно ему могли бы позволить всего на часик заглянуть в родительский дом, чтобы он смог увидеть недавно родившихся близнецов – мальчика и девочку, но лондонская комиссия по распределению студентов не дала разрешение, посчитав просьбу за каприз. А ведь Луи из-за учебы и без того вырывался к родителям только на рождественские каникулы!
Мигом проглотив сиюминутно накатившую злобу и на чересчур мягкого преподавателя бету, который не смог пойти наперекор вердикту директоров-альф, Луи допивает свой латте, сверху щедро обсыпанный корицей и имбирем, доедает яблочную булочку с привкусом мяты и присоединяется к разговору будущих, как он называет ребят из театрального кружка, коллег.
– Тут рядом есть крутое местечко, – говорит Найл, уже нагугливший в интернете довольно милую и по-своему популярную пекарню. Он, не отрываясь глазами от экрана, находит сайт заведения, выискивает меню и радостно кричит. – Лу! Там готовят твои любимые трифлы!
Луи тут же заинтересованно лезет к другу в телефон, перехватывая аппаратуру из его рук, и, находя картинку с излюбленным десертом, кликает на нее.
– Господи! Мы просто обязаны туда сходить! – с восхищением шепчет Томлинсон, отдавая телефон обратно, и уже представляет, каковы будут на вкус местные трифлы. Он видит заинтересованные взгляды друзей – Олли со Стивом уже согласны сгонять в пекарню неподалеку. А Найл… Его даже уговаривать не надо: там, где еда, окажется и Найл.
Если альфа не будет способен приготовить для меня даже простой омлет, увы, не соглашусь и на одно свидание, приговаривает обычно Найл, шутя с друзьями так же и по поводу алкоголя, мол, если парень будет достаточно хорош, он перепьет меня на любой вечеринке. В их первые совместные студенческие вечера всем после третьей бутылки пива стало ясно, кто станет королем потока! И он им стал буквально в первые же месяцы учебы! Найла любят за его заразительный смех, ирландскую удачливость и невероятно огромный багаж шуток, который спасает мальца во время стрессии, как сессию называют сами студенты и преподаватели. Фишка парня заключается в том, что у него на врожденном уровне имеется талант к «освещению событий» и «операторству», поэтому парень еще в школе для омег определился со своей будущей профессией, заведя на YouTube собственный канал, на котором он до сих пор размещает видео о своей жизни в форме влогов. Именно благодаря относительно успешному каналу преподавательский коллектив принял омегу в ряды бет, зачислив на оператора, с чем Найл с блеском справляется, не опуская нос при виде проблем в виде особенностей организма.
Луи знаком с Найлом с первого дня потокового собрания студентов, где им выдали студенческие билеты, пропуски в общежития, а также листовки с расположением корпусов университета, в котором была разработана специальная программа по обучению альф, омег и бет в одном учреждении.
В отличие от Найла Луи не имеет какой-либо значимости в медийном пространстве (он даже инстаграм ведет, как попало), потому что он ленив для монтирования и нарезания роликов несмотря на то, что достаточно тщеславен. И потому, выбрав актерское направление, Луи сделал правильный выбор – он по-прежнему горд за свое самостоятельное решение. На данный момент Луи является одним из успешных студентов со всего курса, его любят и преподаватели, стараясь особо не нахваливать парня, любят и однокурсники, которые иногда бегают к нему за советом. И он счастлив помочь. В его жизни было достаточно дерьма в виде шуток над его крайне женственным телом, голосом или просто смазливым личиком (а ведь он омега), но парень отчего-то тайно искренне рад, что в средней школе по невнимательности внес свою фамилию не в футбольный клуб, а в театральный. Так началась его удивительная страсть к постановкам, подкрепленная любовью к книгам и мюзиклам. В планах у Луи – скорейшее получение специальности, а затем магистратура с аспирантурой, потому что больше всего на свете, возможно, ему бы хотелось преподавать… Но судьба, как ей показалось, недостаточно была сурова с парнем.