Призрачные надежды

Кондраки раздраженно глянул на пустой коридор Зоны 19. Ему было чуть неуютно — опять он вернулся сюда, после почти трехмесячного отсутствия — хотя, почему «опять»? Он и против-то не был, даже немного рад. Ведь именно по этим коридорам он десятки раз сбегал от смерти. Просто один раз проиграл… Теперь оставалось лишь следить за сотрудниками, пугая их внезапными появлениями. Да и в общем-то что тут еще делать? Больше тут делать нечего, в Фонде иначе слишком скучно. Проехаться на 682 во второй раз? Уже не то. Взять на исследование очередную «очень опасную цыпу»? Такими темпами от него уже объекты сторониться будут. Выпить с Брайтом? Он опять начнет недвусмысленно намекать на то, чтобы переспать с ним, плавали, знаем. Вот и оставалось одно развлечение — доставать Клефа. В принципе Альто не особо конфликтный, скорее, сам кого угодно из себя выведет, чем сорвется, но у Кондраки иногда это получалось. У них с Клефом была своя связь, очень странная и непохожая ни на дружбу, ни на вражду. Лучшие друзья, готовые разбить друг другу рожу. Перелом шеи, вечные издевки — все такое обыденное и от одних воспоминаний так хорошо и уютно. Социопатия Кондраки принимала Клефа как своего. Найти его было несложно — Альто, за неимением дел, отсиживался в комнате отдыха. Закинув ноги на стол, он дремал, закрыв лицо отчетом, который так и не дописал; одна его рука покоилась на животе, вторая же — на диване. Кондраки плюхнулся рядом, вздохнув и пихнув товарища в бок. Клеф не среагировал никак. Кондраки печально усмехнулся. — Уже не ощущаешь. А раньше подскакивал как в жопу ужаленный. Обидно, Клеф. — Я не хочу говорить с галлюцинациями, — спокойно отозвался Альто, убирая с лица бумаги. Заспанный и чуть помятый, он заерзал, садясь удобнее, и чертыхнулся. — Старею. Спина болит. Кондраки замолк, сцепив пальцы в замок, а затем легонько пожал плечами. — Скучаешь? — Вот с хрена ли мне скучать по тебе? Ты никак не уйдешь из этого мира, шатаешься тут призраком. Даже хотел бы — и то не успел. «Каждый день думаю, что мы столького не успели, придурок. Тупые вопросы.» Кондраки засмеялся. — И то правда. Как думаешь, почему я тут? Не в смысле зачем я здесь, а… Ну, типа, мое тело закопано на глубине двух метров, а я вот тут, такой…наглый и наполовину живой. — Да потому что ты всегда найдешь способ наебать смерть, — спокойно ответил Клеф. — Вот и сейчас ты хер пойми что, хотя пока не захочешь, тебя и не видно. — Зато я могу доебаться до сраного крокодила, и он будет беситься и ничего мне не сделает, — заржал Кондраки. Ему нравилось такое существование. Никто не беспокоит, ничего не меняется, и никто не держит. Он успел мотнуться по миру, но все равно вернулся в Фонд. Просто… Просто тут Клеф. Этого достаточно. — Говорят, призраков на свете удерживают дела, которые они не успели сделать. Альто поднял на него взгляд разноцветных глаз. — Это ты к чему? Тень ученого казалась сейчас полупрозрачной, чуть мерцающей. Кондраки неопределенно повел плечами. — Не знаю. Иногда чуть грустно от того, что я стал такой вот херовиной. Накатывает такая…апатия. — Мерзость какая. Надеюсь, что после смерти я просто молча сгнию в земле, — наигранно посетовал Клеф. — Хотя знаешь, наверное это весело, такое забавное существование. Можешь делать что хочешь, и тебя могут даже не заметить. Признайся, все жилые комнаты наших баб уже облазал? — Твою тоже, — мрачно парировал Кондраки. Это было даже не смешно. — А мою-то зачем? — искренне удивился Клеф. — Надеялся увидеть рога, которые ты усиленно прячешь. Альто усмехнулся. Любимая тема для подозрений у Кондраки. Даже после смерти не может успокоиться. — Ну и как, нашел? Кондраки промолчал, а затем тихо вздохнул. Пару минут они посидели молча, не срываясь на подколки или короткие переговоры, а затем Кон вдруг выдохнул: — Бен. Бенджамин. — Чего? — переспросил Клеф. — Зовут меня так. Никто не знал, а ты теперь знаешь. — Ты сейчас серьезно? — переспросил его Альто. — Я всегда думал, что твое имя что-то вроде «мудачела» или «сказочный говнюк». — Да иди нахуй, — отмахнулся Кондраки. — Забудь, блядь. «Бен. Надо же. Чертовски красиво». — У меня нет имени, — Альто пожал плечами и вздохнул. — Или я его не помню. Помню себя лет так с шести, не знал, как меня зовут, кто я, что я… Жил один в большом доме, за мной смотрели соседи, но не говорили со мной. Потом увлекся музыкой, и вот… Клеф потянулся за укулеле и столкнулся взглядом с Кондраки. — Ты опять лжешь? — уточнил тот. — Правду за правду. — Как ты попал в Фонд? — Из ГОК. Кондраки отмахнулся. — Эту историю я уже слышал. — Она почти вся правдива. — Альто усмехнулся и перебрал струны на укулеле. — Только вот в ГОК меня завербовали с детства. Те соседи напряглись, когда я…сдружился с одной девочкой. Они не оценили ее классные копыта и решили вызвать пастора для освящения дома, он оказался агентом ГОК. Так я и очутился у них. — Двойной агентурой промышляешь? И не стыдно? — фыркнул Кондраки. — Ни капли. Они молчат еще пару минут, и Кондраки порывается спросить его — что Клеф ощущал, когда он умер? Это почти запретная тема, о которой они не говорят, но которая висит между ними натянутой, тонкой струной, режущей тишину напополам. — Ты общался с 408 после того, как я умер? — невпопад спрашивает он Клефа. Тот не дурак, и все понимает правильно. — Они скучают по тебе. Ощутимо не хватает твоего общества. — Вот как.? Клеф понимает, что чуть проболтался, но серьезно кивает. Сказанного — особенно Кондраки, — обратно не возьмешь. — Они теперь за тобой следуют? — У нас с ними небольшие разногласия, но да, есть такое. Рой немного меня недолюбливает, но называет меня «единственным приятелем Кондраки». Кон вздыхает почти с облегчением — он рассказывал бабочкам, что иногда его посещали весьма недвусмысленные желания на тему Клефа. И он рад, что те ему не рассказали. Уголки губ Клефа на миг приподнимаются в улыбке — рассказали, хотя и неохотно. Он перехватывает укулеле и сначала хочет сыграть что-то незатейливое, но из-под пальцев льется тихая, немного грустная мелодия. Тень Кондраки удивленно глядит на него, а затем прикрывает глаза. Ему внезапно становится хорошо и спокойно, десяток вопросов в его голове, не заданных и волнующих его, получает ответ из этой мелодии. «Я не хочу покидать Фонд, » — думает он, мысленно улыбаясь. — «Клеф же меня и с того света достанет.» — Если бы ты был призраком, ты бы остался тут, со мной? — вдруг ляпает он и в ту же секунду проклинает себя и то, как он размяк от этого странного тепла, излучаемого Клефом. Мелодия обрывается на высоком, немного истеричном звуке — словно Альто насмехается над ним. Кондраки чертыхается. — В плане, не со мной, а просто тут, вдвоем бы творили всякую херню, ну, ты понимаешь о чем я. «Не говори нет, черт, Клеф, я при жизни то не смог тебе сказать, что ты мне важен, а теперь…» Клеф молчит. «Блядь, Альто, если ты сейчас еще и издеваться начнешь…» Клеф усмехается, и мир Кондраки рушится в его голове. «Придурок. Чтобы Клеф, да о ком-то, кроме себя заботился…» — Знаешь, — Альто чуть нервно перебирает пальцами ткань халата. — Наверное, я должен ценить то, что ты…стал более открытым мне. И я ценю. Он вздыхает и словно собирается с духом. — Ты мне сказал свое имя, и это и правда большой жест с твоей стороны. — Блядь, Клеф, забудь, все, я солгал, — рычит Кондраки. Раздраженный своим же глупым поступком, своими словами, он мрачнеет и отворачивается. — Я бы остался, и даже ради тебя, — заканчивает свою мысль Клеф. — Ты мой лучший друг. Единственный. Брайт не в счет, он…другой. Кондраки вздыхает. — Клеф, это была идиотская шутка. Я… «Я очень хочу, чтобы так и вышло. Ты лучший изо всех, кого я знаю». — Ты лучший изо всех, кого я знал и знаю, — почти слово в слово повторяет его мысль Альто. — Я думаю, ты должен кое-что увидеть. Он снимает шляпу и пятерней взъерошивает светлые волосы с проблесками седины. Кондраки заламывает бровь: — Про третий глаз я и так знаю. Да и кто не…ох, черт!.. Клеф ухмыляется — на его лбу красуются два аккуратных, небольших рога. — Ты единственный, кто всегда подозревал. Думаю, это более чем оправдывает твою параноидальную осторожность в отношении меня. Кондраки ошарашенно смотрит то на рога, то на все три глаза Клефа, а затем разражается диким хохотом. — Вот ты ж засранец! — выдыхает он, и из глаз его пропадает вся настороженность. — А я всегда знал! Знал, черт тебя дери!.. Клеф улыбается как придурок. — Доволен? — спрашивает он. Кондраки кивает и на радостях порывается обнять его — но вовремя понимает, что это бесполезно, и отстраняется. — Заходи почаще, — Клеф натягивает обратно шляпу почти на глаза. — Может, много нового узнаешь. А теперь прости, Кон, я хочу еще поспать. Кондраки ухмыляется и кивает. Он получил ответ на два вопроса, которые волновали его больше всего — и чертовски счастлив. И хотя вряд ли Клеф может умереть — хотя, кто его знает, может Дьявол и смертен! — Кон рад тому, что в случае чего, он сможет быть рядом с ним. Просто, чтобы было веселее и спокойнее.