Юный натуралист

Фран выполз из-под куста и увидел сапоги. Совершенно обычные, черные, чуть грязные — по саду было не пройти, куда-нибудь не вляпавшись, — и очень недовольные, судя по частоте ударов носка одного из них о землю. — Почему не отвечаешь? — произнес голос учителя где-то наверху. Фран задрал голову. — Что за ерундой ты вынуждаешь меня заниматься! Мне скоро тридцать! А тебе, между прочим, двадцать с лишним лет. А я полдня ищу тебя, жду, пока ты соизволишь выползти из-под куста — вся задница в земле, на коленях дыры, рожа вымазана... Дай угадаю, улиток жрал? Фран сел — штаны и вправду уже ничто не спасет — и изобразил несколько вялых хлопков. — Шесть за артистизм, за технику два, — сказал он. — Улитки вообще-то деликатес. — Кое-где и жареных тараканов ничего так едят, — заметил учитель. — Но сейчас-то мы во Франции! Только не начинайте: если все прыгнут с десятого этажа, ты тоже прыгнешь? Да, конечно, прыгну. Это же весело. Учитель вздохнул: — Пойдем в дом. Хибари в доме, птичка в доме, я иду в дом, ты идешь со мной за компанию. — Вот черт, подловили. Хибари ждал их в столовой, сонный и хмурый. Существо, привязанное к перекладине стула за тонкий и длинный, как шнурок, хвост, напоминало мохнатый мячик для пинг-понга. Из шерсти едва видны были лапы и тонкий хобот. Фран без особого успеха попробовал спрятаться у учителя за спиной, а потом решил сделать вид, что он не слишком-то умный — потупился, поковырял пол носком кеда, вытер под носом грязным пальцем. Легенда была отличная, Фран был уверен, что Хибари и без того подозревает его в отсталости. Учитель тем временем поймал брыкающегося зверя поперек живота и сдвинул густую шерсть с морды. Кожица на хоботе была нежной на вид. Показались тонкие гнилые щелочки глаз. — Ему видеть не нужно, он в основном ночной, ориентируется по запаху, — объяснил учитель. Потянул кожу, и стало видно, что хобот вовсе не хобот: внутри скрывалось костяное жало с зазубринами и желобами. А красиво вышло, подумал Фран. — И ему нужны люди, — уточнил Хибари. — Да. — Не говори мне, что он высасывает мозг через уши. Учитель рассмеялся: — Небогат же ты на выдумки, мой друг. Все куда проще. По ночам он приходит к почтенным отцам семейств и съедает луковицы волос у них на головах. Думаешь, откуда берутся лысины? — Он больной, — сказал Хибари, имея в виду, конечно, не зверя. — Это не я виноват, — поспешил оправдаться учитель, без особой, впрочем, искренности. — Он сразу таким был, с самого детства. — С тех пор как мне на голову упал сыр, — подтвердил Фран. — Все это знают. Хибари перевел на него взгляд. — Я тебя слушаю. — Ну, значит, сижу я такой под деревом, бабушка как раз испекла пирог с яблоками, я наелся, солнышко светит, листики, все дела, и тут — внезапно мой нос ощущает, как сверху доносится нечто странное... — Я не про то. — Хибари махнул рукой. — Как это существо оказалось в моей постели? Невысказанное «когда я мирно дремал после обеда» повисло в воздухе. — Это Пушистик, — покаялся Фран. — Он милый. Наверное, у вас отличная прическа, раз он ради такого вылез днем. И вы не правы, — глянул он на учителя, — он не просто ест волосы. Он их усваивает, и они приживаются в его собственной коже. В детстве пушистики такие лысенькие, а вот потом... Учитель и Хибари одновременно поглядели на Пушистика. На пузе шерсть у него была короткой и рыжей, кое-где по бокам торчали жесткие серые клочья, а вот из загривка тянулись темные курчавые пряди. — Кусакабе уже пострадал, — констатировал Хибари. Учитель самым недостойным образом фыркнул в кулак. Хибари сделал вид, что не заметил. — Неделя без сладкого? — в надежде спросил Фран. Его Хибари тоже проигнорировал: — Липкие вонючие стебли хотя бы ловили кротов. — Сопливчики, — поправил Фран. — Взрывающиеся фрикадельки с крыльями съел Хиберд. — Мясики, — буркнул Фран. — Он, правда, немного поправился. Но в пределах нормы. — Да неужели. — Ничего не буду говорить про уползающие змеетюбики. — Щекотливая тема, — согласился Фран. — Не при детях же! — А сейчас существо для облысения. Ты можешь делать что-нибудь хоть немного полезнее? Фран даже вздрогнул от неожиданности. — А? — Неделю без сладкого, три дня без иллюзий, — завершил свою речь Хибари. Посмотрел на паскудно ухмыляющегося учителя и решил: — Ты тоже. Хибари неспешно поднялся из-за стола и вышел из комнаты, всей спиной выражая раздражение. — На этот раз я с ним даже согласен, — заявил учитель. — Слушайте. «Три дня без иллюзий, три дня без иллюзий», — передразнил Фран. — Мне, конечно, ничто не помешает пойти на соседнюю улицу и налепить кого-нибудь там. Но вы-то уже через час будете делать все, что хотите, прямо в доме. Как вам это удается? Только не надо про «я старше» и «я дольше его знаю», Кусакабе вон тоже старше и знает Хибари с пеленок. Учитель почесал у Пушистика под жалом, и тот нежно запищал. — У меня есть свой подход, — сказал учитель и задумчиво улыбнулся. — Ты тоже так можешь, если захочешь. — Я не буду с ним спать! — немедленно заявил Фран. — Сами друг с другом трахайтесь. Мукуро засмеялся. — Ты же видишь, что ему интересно. Запомнил всех твоих животных. Просто игнорируй, не показывай, и он завтра сам же придет спросить, где новые. Он хуже тебя иногда. — Серьезно? — удивился Фран. За Хибари он такого не замечал. Но и жили они вместе пока недолго. Хибари купил дом во Франции, учителю до смерти надоели гостиницы, квартира ММ и торговые центры, даже несмотря на автоматы с игрушками. В общем, переезд был неизбежен. — Конечно, — ответил учитель. — Иди уже. Конфеты в холодильнике. Кряхтя, Фран забирался под самый низкий и колючий куст. Улитки под ним были особенно сочные, наверное, от хорошей тени. Фран уже занес руку над очередной раковинкой, когда в голову ему пришла мысль: если взять паучьи лапы, чтобы немного ускорить улитку, улучшить ей зрение, добавить к хвосту яйцеклад и снабдить его железами с ядом, вызывающим галлюцинации про ток-шоу, то к классу мозговых слизней можно будет добавить несколько ценных экземпляров. Полная деморализация противника. Хибари был бы доволен. Фран взялся за раковину и ласково позвал: — Бредявчик!