Король-ворон и Белый Чародей

Слэш
PG-13
Завершён
228
автор
NillAoiSusaNin бета
Размер:
12 страниц, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
228 Нравится 19 Отзывы 60 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста

"Даже живой или мертвой водой, Даже вином или хлебом Не защитишь, не укроешь себя, Не остановишь рост.."

История берет свое начало в те далекие дни, когда земля была еще молода, и пахли медом дикие травы. Жил тогда чародей - Зеленый человек из Рамьерского леса. Звался он Зеленым, однако, потому что ведал колдовство да знахарство, знал и любил травы, деревья, живность лесную. Не ходил почти тот чародей по городам, но изредка видели его бродящим по лесам и долам. Высокий, черноволосый и молчаливый, с глазами ясными, словно солнце, он возникал то тут, то там, и, казалось, бесконечно долгим был его путь, а куда тот идет, никто толком сказать и не мог. Тот, однако, дни напролет осматривал свои владения, собирал травы и иногда помогал тем, кто нуждался в помощи. Изредка Зеленый человек возвращался домой, в Рамьерский лес, где ждали его любимые дети. Четырнадцать их было, и все как на подбор: смуглы, черноволосы, златоглазы, и лишь самый младший его сын отличался от них. Весь он был белый с ног до головы словно снег, и глаза его были точно звезды - мерцающее серебро. И был бы юноша тот, согласно сказочному обычаю, краше своих старших братьев и сестер, да только красна и уродлива была его рука, а через левую половину лица тянулся шрам странной формы. Многие из тех, кто видел его, говорили, что это проклятие, шептались, сторонились его первое время, когда тот иной раз появлялся в городе - суеверный народ был в те времена. Иные же говаривали, что это хворь колдовская; что оступился где-то Зеленый человек, и теперь за его ошибку должен был платить его младший сын. А чтобы хворь эта не унесла юношу, тот был вынужден носить женское платье и обманом уходить от судьбы. Вся та семья ведала зеленое колдовство да ворожбу; один лишь младший был лишен силы волшебной, однако сердце у него было доброе, благородное, а ум пытливый и острый. И текла бы спокойно их жизнь своим чередом, если бы не Его Величество Случай.. В очередной раз тогда воротился домой Зеленый человек - под сенью листвы Рамьерского леса находилось его жилище, и ждали его в тот день дома лишь две дочери да самый младший сын - остальные разошлись по тому краю, по владениям Зеленого человека, и кто заклинал огонь, кто ворожил на костях, кто чертил на земле магические знаки, кто взывал к языческим богам с помощью бубна и тлеющих угольев. - С возвращением, отец! - радостно воскликнула Роад, когда тот заглянул в просторную светлую комнату, где находились сейчас его дети. - С возвращением, - отозвалась Лулу Белл своим потусторонним голосом и едва заметно улыбнулась. - Давно тебя не было, - улыбнулся ему Аллен, которому расчесывала волосы старшая сестра - белоснежные пряди падали ему за спину до самого пола. - С возвращением. - Я дома, - устало улыбнулся им Адам, после чего вознамерился подняться к себе, желая отдохнуть с дороги. - Ужинать не будешь? - окликнула его средняя дочь, которой, в свою очередь, заплетал волосы Аллен, что-то тихонько мурлыкая себе под нос. - Может быть, позже, - с улыбкой отзывается тот и уходит к себе, поднимается вверх по лестнице и, тронув тяжелую дубовую дверь, наконец-то оказывается в своих покоях. Прежде всего, хотелось отдохнуть и перевести дух; поужинать и заняться травами он сможет позже. Зеленый человек опускается в кресло перед окном и выдыхает, устало закрывает глаза. Как же хорошо.. Опускается вечер. Лето в самом разгаре; теплый ветер несет с собой в распахнутое окно отзвук душистых полевых цветов, а солнце медленно катится за горизонт, ласково касается земли своими рыжими лучами. Вдруг внезапно опустилась темень, и Адам распахнул глаза - на подоконнике перед ним сидела огромная черная птица величиной с быка. Косматый ворон сверлил его недовольным взглядом, и тот напрягся, впившись пальцами в подлокотники своего кресла. Некоторое время они просто смотрели друг на друга, пока Зеленый человек первым не нарушил молчание: - Что тебе нужно, черная птица? Я никогда прежде не видывал таких огромных крылатых созданий. Тот мотнул головой и захлопал могучими крыльями, и Адаму показалось, что тот фыркнул. - Я - Король-ворон, зеленый колдун, - прокаркал тот, - и я пришел взять в жены одну из твоих дочерей. Зеленый человек удивленно воззрился на него, а ворон, меж тем, продолжал: - Пойди, спроси, не желает ли кто из них стать моей женой? Подумал немного Зеленый человек, подумал и нехотя поднялся из плетеного кресла, направился обратно вниз. Не иначе как свататься прилетел Король-ворон, однако что-то подсказывало Адаму, что ловить ему здесь нечего, но не говорить же ему об этом вот так сразу? - Дочери мои, - заглянув в комнату, начал Зеленый человек. - Послушайте, что хочу вам сказать. Лулу и Роад подняли на него взгляд и с интересом воззрились на отца. Аллен же продолжал вплетать ленты в волосы одной из своих сестер - ни женское платье, ни длинные косы его женщиной никак не делали, и вся семья понимала это. - К нам прилетел свататься сам Король-ворон. Это великая честь. Не желает ли одна из вас стать его женой? Девушки переглянулись, а после снова перевели взгляд на отца и заговорили по очереди: - Дорогой отец, - начала Лулу Белл, - это и в самом деле великая честь. Но я не могу стать женой Короля-ворона, - она вздохнула, отвела взгляд. - Я - говорящая с духами, и всю жизнь не знать мне тепла человеческого - слушать и слышать они станут лишь того, кто сам холоден и глух к чужой ласке. Тебе ли не знать этого, отец? - И правда, - согласился Адам, а после перевел взгляд на Роад, но та замотала головой: - Сожалею, отец, но это невозможно, - отозвалась девушка. - Это и в самом деле великая честь, но кто же останется заниматься твоими травами и отварами? Не Аллен же, в самом деле. - Эй! - обижено шикнул на нее седовласый юноша. - А что? - та обернулась и пожала плечами. - У тебя не отвар получится целебный, а суп, разве что. Тот нахмурился, однако возразить на это ему было нечего. Роад была права - колдовской силы он был лишен, и потому всякая волшба была ему неподвластна, а все то, что в руках братьев его и сестер имело магическую силу, было для него самыми обычными предметами. Тяжело вздохнул Зеленый человек, потер шею - как ему быть, он теперь даже и не знал. Он глянул украдкой на Аллена, но тут же замотал головой - ну нет, в самом деле, не мальчика же сватать за Короля-ворона? Тем более, такого юного - Аллену было всего тринадцать. Похоже, придется отказать черной птице, как он и предполагал. Побрел обратно Зеленый человек, поднялся наверх и снова зашел в свои покои, неслышно прикрыл за собой дверь; Король-ворон по-прежнему ждал его, сидя на подоконнике. - Ну что, - подала голос огромная черная птица, - согласна ли одна из твоих дочерей стать моей женой, Зеленый человек? Тот некоторое время стоял молча, не глядя на него, а после, в очередной раз тяжело вздохнув, подошел к окну и поднял, наконец, на него взгляд. - Извини, страшная птица, - молвил Адам, - но мои дочери тебя не хотят. - Чт..?! Разгневался тогда Король-ворон, ударил могучими крыльями, поднял страшный шум. - Не хотят, говоришь? - громко шипела птица. - Ну раз так, ходить тебе отныне век слепым, зеленый колдун! - и, прыгнув на чародея, тот повалил его на пол и выклевал глаза Зеленому человеку. Страшный вопль огласил дом, и вскоре в комнату отца ворвались девушки и Аллен, прибежав на шум. - Что здесь.. Ох, отец! В комнате царил жуткий беспорядок, если не сказать больше - хаос: все перевернуто вверх дном, на полу валяются книги, сухие травы и черные перья, но самой птицы здесь уже нет. На полу корчился в луже крови Адам, закрыв лицо ладонями. - Что здесь произошло? - севшим голосом спросил юноша; все трое теперь сидели вокруг чародея на коленях, и тот, едва справляясь с собой, выдохнул: - Это все Король-ворон, - задыхаясь, протянул Зеленый человек. - Разгневался из-за того, что ни одна не согласилась быть его женой. Девушки потупили взгляд, а Аллен нахмурился, сжал руки в кулаки. "Да как он посмел?!" Решение было принято мгновенно; он вскочил на ноги, подбежал к распахнутому окну и, свесившись почти наполовину, прокричал, что было сил: - А ну вернись, ворона нещипаная! Я согласен быть твоей женой, согласен! Лулу и Роад одновременно испуганно ахнули, прикрыв ладонями рты. - О, Небо.. - простонал Адам. Юноша же стоял и отчаянно вглядывался в темноту - за то время уже успела опуститься ночь, укутав все вокруг своим непроглядным сияющим звездами пологом - как вдруг снова послышался шелест могучих крыльев. Внезапно вынырнувшая из темноты черная птица заставила Аллена отпрянуть от окна. - Ты? - устроившись на подоконнике и сложив крылья, каркнул ворон, - я просил в жены девушку, а не шута, ряженого в бабское платье. - Либо бери, что дают, либо возвращай отцу зрение и проваливай, тиран! - взвился Аллен, зло сверкая глазами. Ну и мерзкая же тварь! Птица, меж тем, вдруг замолчала и прищурилась, разглядывая его. Юноша тяжело дышал, глядя на него свирепо и решительно. Дерзкий мальчишка. Но красивый. Если бы не это его.. Проклятье, наверное? то можно было бы согласиться, не торгуясь, но.. - И почему я должен соглашаться? - снова каркнул ворон. - Хотя бы потому что выбора у тебя особо и нет, - Аллен скрестил руки на груди и гордо вздернул подбородок. Птица хмыкнула, заморгала и снова замолчала. - Только одно условие, - вдруг подал голос юноша, чем вывел Короля-ворона из задумчивого оцепенения, - ты вернешь отцу зрение. - Ты еще мне условия вставить вздумал, Стручок гороховый? - зло зашипела птица, почти ткнувшись клювом ему в лоб. - Не согласишься - я тебя сам на котлеты пущу, сварливая птица, - разминая кулаки, высокомерно отозвался юноша, холодно воззрившись на ворона. Пришлось признать, что этот пацан умеет быть пугающим, даже будучи одетым в "бабское платье", как пожелал выразиться Король-ворон. Некоторое время они напряженно играли в гляделки, после чего, тот отстранился и мотнул головой. - Хорошо, я согласен. Протяни руку. Аллен вытянул вперед раскрытую ладонь, и ворон, разжав лапку, отдал ему глаза его отца; тот поспешил отдать их сестрам, чтобы те с помощь колдовства вернули зрение Адаму. - Свадьба на рассвете, - каркнула птица и, спрыгнув с подоконника, унеслась во тьму. Аллен же обреченно смотрел ему вслед и размышлял, на что же он подписался только что ради отца? - Великие предки, ты уверен, что хочешь этого? - обеспокоенно спрашивала Лулу Белл, заплетая ему волосы. - Это ведь не шутки, Аллен, - вторила ей Роад, поправляя платье брату. Тот лишь тяжело вздыхал, опустив глаза. Юноша и сам только сейчас понял, на что обрек себя ночью, согласившись стать женой Короля-ворона - он ведь больше никогда не увидит семью, и оставшиеся до рассвета часы были последними, которые он проводил с ними. - Как отец? - глухо поинтересовался юноша. - Отдыхает, - ответила ему Лулу Белл. - Уже утром он будет в порядке. - Хорошо, - облегченно выдохнул Аллен и снова поник. Сестры обеспокоенно переглянулись, но говорить больше ничего не стали. Как бы там ни было, а сказанного уже не воротишь. На рассвете небо снова укутала непроглядная темень, шелестящая тысячами крыльев - это слуги Короля-ворона заполонили собой все небо. Черные птицы, покружив над лесом, опустились на поляну и тотчас обустроили часовню под открытым небом. Появился ворон, одетый в одежды священника, и вот уже на глазах у всего птичьего народа Зеленый человек ведет под венец печального юношу, однако как он прекрасен! Словно ранняя весна; одетый весь в белое, и в волосах его запутались цветы синие, как летнее небо. Ни шрам его, ни рука не омрачали красоты его в тот момент. Отдал тогда Адам своего младшего сына замуж за Короля-ворона, и только закончилась венчальная служба, настала пора прощаться. Аллен обнял отца и сестер, и девушки долго еще держали его за руки, роняя слезы и не в силах вымолвить ни слова, пока черные птицы не подхватили юношу на свои черные крылья и не унесли далеко на север, в горную страну, где правил Король-ворон, и быть ему теперь владыкой того края. - Теперь это твой дом, - каркнула огромная черная птица, когда Аллен, наконец-то, отцепился от него, неловко соскользнул с его спины и теперь пытался стоять ровно на чуть подкашивающихся ногах. Все-таки, столь долгий перелет отнял у него все силы, и он, честно признаться, был рад, что они наконец-то прибыли. - Это твои покои? - юноша неловко топтался у огромного окна, через которое они только что попали в комнату, - здесь так темно.. Нужно зажечь свет. - Не вздумай! - тут же взвился Король-ворон, тем самым напугав юношу. - Нельзя. - Почему? - Потому что. Не велено тебе меня видеть, пока не выйдет семи лет. - Это еще почему? - не понял Аллен, сделав шаг к нему навстречу и, похоже, снова позабыв свой страх. - Потому что, - снова огрызнулась черная птица, отходя от него и нахохлившись. - Проклятье на мне, и покуда не минет семь лет, ты меня как человека и как мужа не увидишь. Заковал меня в птичьи латы мерзкий колдун и сказал, что лишь дочь Зеленого человека сможет то проклятье снять, да не сказал, какая. - А, так ты поэтому к нам свататься прилетел, - понимающе протянул Аллен, присев на кровать и начав осторожно расплетать свои волосы. - Тогда это все объясняет, и выбора у тебя действительно не было. - Пальцем в небо, и попал, как говорится, знаешь? - он тряхнул головой, - но тебе всего тринадцать, и ты мальчишка. - А, ну извини, что так вышло, - саркастично отозвался юный король, - не будешь же ты совращать ребенка, в самом деле? Король-ворон захлопнул клюв и обернулся, посмотрел на юношу - тот сидел к нему спиной и смотрел сквозь огромное окно на птичье царство - горы тянулись во все стороны, насколько хватало глаз. - Будем считать, что я этого не слышал. - Да-да. - Что же до тебя, - с нажимом продолжила птица, - снимай с себя поскорее свое бабское платье и срезай волосы. Ей богу, как девка. - Прости, дорогой муж, но вынужден тебя ослушаться, - вздыхает Аллен, распустив серебряные косы и уже расчесывая их гребнем, - не могу я этого сделать. - Это еще почему? - теперь настала очередь Короля-ворона недоумевать, - разве тебе самому не хочется? - Конечно, хочется, - юноша обернулся к нему и посмотрел на черную птицу своими сияющими глазами. - Да только на мне тоже проклятье, - он указал на свой шрам и продемонстрировал руку. - И какое же? - он отвернулся и ушел вглубь комнаты; послышался тихий шелест перьев, постепенно сменившийся лязгом доспехов. Аллен поспешил отвернуться. - Отец сказал, что это - знак чародея, да только лишен я колдовской силы, и двадцать лет от роду мне ходить в женском платье, покуда не выйдет этот срок. Если же раньше срока стану я снимать платье да резать волосы, боюсь, не будет у тебя жены более, и век тебе ходить одетым в птичьи перья. Повисла тишина, нарушаемая лишь негромким лязгом снимаемых доспехов, и через некоторое время Аллен почувствовал, как прогнулась кровать под чужим весом. - Что ж, вот оно как вышло? Два сапога - пара, - усмехнулся Король-ворон и отвернулся, накрывшись с головой одеялом. Аллен же отметил, что голос его сейчас звучит совсем иначе - он больше не отталкивающе резок, без каркающих ноток и стали. - Да уж, - невесело улыбнулся юноша и тоже лег в кровать, спиной к мужу, закрыл глаза и тяжело вздохнул. Вот и как теперь быть им обоим? - Как тебя зовут хоть, муж мой дорогой? - укутавшись в одеяло, спросил Аллен. - Должен же я как-то к тебе обращаться, раз уж теперь вместе живем. Тот некоторое время молчал, а после нехотя выдохнул: - Канда. Канда Юу. *** Вот так и потекла своим чередом жизнь Аллена в Вороньем королевстве. Муж его поднимался до восхода солнца и, облачившись в черный птичий доспех, покидал их покои; Аллен же просыпался всегда один. Тосковал он, конечно, по родным, однако теперь, будучи юным королем, пришлось ему наравне с вороном заниматься делами государственными. Ох, и скандалили же они первое время.. Король-ворон был упрям и ершист, однако и Аллен был не лыком шит, а потому, сталкиваясь лбами, эти двое могли долгое время с упоением орать друг на друга, спорить из-за любой мелочи, сыпать придирками, а то и порываться стукнуть друг друга. Черные птицы - слуги вороньего короля - предпочитали в такие моменты отсиживаться тихонько, где подальше, дабы гнев королевский не коснулся их, и поражались тому, что этот щуплый седовласый паренек в женском платье не боится огромную страшную птицу и запросто может осадить его, если тот, по его мнению, перегибает палку в тех или иных вопросах. Время, однако, шло, и с каждым годом все краше и краше становился младший сын Зеленого человека, молодой король Вороньего царства. Все реже и реже случались у него конфликты с мужем; постепенно приглядывался к нему Аллен, отмечая про себя, что умен Король-ворон, благороден и справедлив, пусть и строг, иногда нравом крут. Тот же, в свою очередь стал прислушиваться к юному королю, ибо умные вещи порой говорил тот, и нравилось огромной черной птице, когда его прекрасный муж гладил аккуратно блестящие черные перья, стремясь успокоить не в меру вспыльчивого супруга. По ночам, однако, в спальне их всегда было темно; Аллен, как правило, уже спал, когда в их общие покои возвращался Юу. Тот сбрасывал с себя птичий доспех и ложился рядом. Иногда юноше сквозь сон чудилось, как обнимает его Король-ворон, как щекочет дыхание его затылок седовласого юноши, и как осторожно тот касается самыми кончиками пальцев белых плеч юного короля. Просыпаться после этого всегда было приятно, и Аллен раз от раза позволял себе нежиться в постели еще некоторое время под первыми ласковыми лучами утреннего солнца и вспоминать те осторожные ласковые прикосновения. Сон ли это? Или, в самом деле, Канда иногда обнимает его по ночам, наивно полагая, что тот ни о чем не догадывается? Юноша не знал этого, но как же сладко ему потом было на утро, и не мог он удержаться от мыслей о том, как ласкал бы его муж, будь он сейчас человеком. Ох, и непросто ему было унять тот трепет.. Не смущало даже то, что оба они мужчины, и юный король все чаще и чаще задавался вопросом, каков же на самом деле его супруг, и выждать оставшееся время становилось все труднее. На исходе седьмого года с момента их венчания Аллен понял, что терпение его закончилось. Было одновременно жуть как интересно и страшно узнать, каков, каков же на самом деле его Король-ворон? Юноша долго мучился этим вопросом, пока, в отсутствие своего нареченного, бродил по горам, спускался в низины да собирал травы по старой памяти - хоть колдовской силы он и не имел, но знаниями нужными обделен не был - не зря же он родился в семье чародейской? Раз бродил он так возле горной реки и заметил, что вьется не так далеко дым от костра чужого. Удивился тогда юный король - людей в этих местах он не видывал с тех самых пор, как прибыл в воронье царство много лет назад. Интересно. Аллен поспешил вниз по реке и вскоре увидел, что горит там костер, и сидит возле него некто, укутанный в звериные шкуры, полощет в реке что-то да скрипит зубами бормочет что-то. Насторожился немного юноша, однако любопытство оказалось сильнее, и он, теперь уже медленнее, двинулся в сторону чужого костра, и чем ближе подходил юноша, тем отчетливее мог разглядеть незнакомца в многослойных одеждах, поверх которых была наброшена медвежья шкура. На руках его звенели железом и костьми браслеты с магическими знаками, а в косматую рыжую гриву этого человека вплетены камни самоцветные да перья птичьи. Он совершенно не обратил на него внимания, когда юноша подошел к нему, и тот некоторое время наблюдал за тем, как тот пытается отмыть в реке шкуру какого-то зверя, сплошь заляпанную чем-то черным и омерзительно липким, но сколько бы он не полоскал ее, та не становилась чище, и прозрачный горный поток каждый раз после этого уносил с собой воду грязную, такую же черную, как и то, в чем была вымазана шкура. Человек каждый раз вздыхал, цокал языком и вновь принимался чистить ее, что-то бормоча себе под нос. - Я.. Простите, - вдруг подал голос юноша. Тот замер и обернулся, воззрившись на него единственным глазом, и Аллен наконец-то понял, кто перед ним. - Старый Шаман с Далекого Севера. Тот нахмурился, и юноша засуетился, поставил корзинку на землю и присел рядом с ним. - Вы позволите? Шаман недоверчиво посмотрел на него, выгнув дугой бровь, но отдал ему шкуру. Только руки юноши коснулись ее, как та очистилась, стала белее снега и мягче хлопка. - М-м, - хрипло тянет шаман, глядя на все это, - так значит, это ты. - А? - Аллен, донельзя удивленный, переводит на него взгляд, хлопает глазами. - Вот ты каков, значит, Белый Чародей, муж Короля-ворона. - П-простите, я не чародей вовсе, - тот мотнул головой, чуть улыбаясь и протягивая ему белоснежное меховое покрывало. - Вот. Тот некоторое время молчал, набивая табаком тонкую резную трубку, а после заговорил снова: - Странное колдовство гонит животину с севера, ты знал? Странное проклятье пятнает людей, сводит с ума животных и птиц.. - он вдруг замолчал, а после будничным тоном продолжил. - Оставь себе, оно теперь твое, Белый Чародей. - Кажется, Вы меня с кем-то спутали, - нервно улыбается Аллен, прижимая белую шкуру к себе, и совершенно не понимает, о чем тот толкует. Мужчина закурил, неотрывно глядя на него немигающим взглядом. Словно гипнотизировал. От этого становилось не по себе. Шаман выдохнул облако густого дыма и, наконец, моргнул. - Я тебя ни с кем не спутал, младший сын Зеленого человека. О тебе шептали горные травы, твое имя разносил по горам ветер. И лишь ты смог отмыть добела эту проклятую шкуру. Тебя я ждал все это время, Аллен Уолкер. Юноша не на шутку испугался. - Откуда Вы меня знаете? Тот смерил его таким взглядом, что юный король понял, что явно ляпнул какую-то глупость. - Я шаман, и мне многое открыто, - хмыкнул тот, а после усмехнулся. - А ли не знаешь ты, сын Зеленого человека, с кем твой отец дружбу водит? - Теперь знаю, - отозвался Аллен, немного помрачнев, но тот, кажется, не обратил на это никакого внимания. - Выходит, вы знаете моего отца. - Выходит, что так. Некоторое время они сидели молча, погрузившись каждый в свои мысли. - Ну, я пойду тогда? - Добрый ты юноша, - протянул шаман, когда тот поднялся на ноги. - Повезло с тобой Королю-ворону. - Вы думаете? - обернувшись, поинтересовался Аллен. - Я знаю, - отозвался тот и устремил взгляд куда-то за горизонт. - Иди, юный король. Вижу, мы с тобой еще встретимся. Иди. Юноша пожал плечами и, набросив на плечи белое меховое покрывало да подхватив корзинку, поспешил домой с мыслями, что сегодня он непременно посмотрит на своего мужа. Днем позже, днем раньше - какая разница? Вечером Аллен, как всегда погасил свет и лег в постель, только в этот раз не уснул он, а лишь притворился спящим, дожидаясь, когда же вернется его муж? Вскоре зашумели могучие крылья - вернулся в свои покои Король-ворон, снял, как обычно, свой птичий доспех и лег рядом с ним. Выждав еще некоторое время, юноша осторожно выбрался из постели, зажег свечу и подкрался к постели, да так и застыл, распахнув глаза и забывая выдохнуть. Все эти семь лет с ним в одной кровати спал человек настолько красивый, что Аллену хватило одного взгляда, чтобы пропасть. - Ах... Он осторожно приблизился к нему, поднес свечу ближе, неотрывно любуясь Кандой: его тонкими чертами лица, длинными ресницами и волосами черными как вороново крыло. Юный король протянул к нему руку, осторожно поправил челку и невесомо огладил его лицо кончиками пальцев, стараясь не разбудить супруга. - Боже мой... - едва слышно прошептал юноша, сам не замечая того, как ниже склоняется над ним. Он почти не дышал, совершенно позабыв о свечке, которую держал в руке. Юноша осторожно развернул к себе его лицо, невесомо коснулся большим пальцем чуть приоткрытых губ и хотел уже было коснуться их, как вдруг тот поморщился, словно от боли, и Аллен запоздало сообразил, отчего же так жжет ему самому пальцы - свеча, оплавившись, капала воском на грудь Короля-ворона, и тот нехотя приоткрыл глаза, недовольный тем, что его разбудили. Увидев перед собой лицо Аллена, он не сразу сообразил, что происходит, но вдруг распахнул глаза и резко сел, впившись в него таким взглядом, что юноше стало не по себе. - Ты.. - тянет Юу, закрывая лицо рукой. - Что ты наделал? - Я.. - начал, было, юноша срывающимся голосом, - К-канда.. - Тупой ты Стручок, - горечь мешалась со злостью, и выглядел Король-ворон обреченно, сидя в своей постели и немигающе глядя на мужа. - Не мог подождать до утра? Если бы не твое любопытство, проклятию пришел бы конец, и я бы навсегда остался рядом с тобой как человек, но теперь.. - Н-нет.. - тот выронил свечу и та, ударившись о каменный пол, погасла; юноша неверяще замотал головой. Впервые в жизни ему было настолько страшно. - Уходи отсюда, - глухо выдыхает Канда, не глядя на него. - Утром за мной явится Железный Колдун. Не нужно тебе видеть того, что здесь будет твориться, не нужно.. Аллен не двигается с места, стоит, словно прирос к полу, пока Юу, взбешенный, не закричал: - Уходи же! Беги! Беги прочь и не оглядывайся! Юноша вздрогнул и кинулся прочь из замка. Он все бежал, бежал, и не остановился до тех пор, пока не забрезжил светом горизонт, и не тронули тьмы ночной серые утренние сумерки. Сбавив шаг, он услышал вдруг жуткий треск и грохот, но обернуться не посмел - он знал, что это явился Железный Колдун, забрать его мужа, и так горько стало Аллену в этот момент. Упал он тогда на колени, закрыл лицо руками и разрыдался, не в силах сдержаться, ибо понимал, что проворонил только что свое счастье, упустил безвозвратно, и что ему теперь делать, юноша не знал. Брел теперь Аллен, куда глаза глядят, и не мил ему теперь был весь свет белый, а травы, что всегда пахли медом, отдавали горечью, разливался в воздухе удушливый смрад, и казалось, дышать теперь стало в разы тяжелее. Вдалеке, однако, он снова заметил дым, что поднимался высоко к небу и вспомнил слова шамана, которые тот сказал ему намедни. "Мы с тобой еще встретимся". Юноша отер слезы и со всех ног поспешил туда, где возле реки снова сидел мужчина в медвежьей шкуре и задумчиво курил резную трубку. - Шаман! - закричал Аллен, что было сил. - Шаман с Далекого Севера! Не успел тот обернуться, как юный король бросился на него, едва не повалив на траву, и обессилено сполз, хватаясь за медвежью шкуру - слезы снова душили его. - Помоги мне, Шаман с Далекого Севера! - Я же говорил, что свидимся еще, - тот вздохнул и, подперев ладонью щеку, уставился на него тяжелым взглядом. - Ну и что ты наделал, глупый? - Не дождался, - горестно выдыхает Аллен, прячет лицо, уткнувшись ему в колени; его плечи снова дрожат, а сам юноша снова рыдает, не в силах остановиться. - Что мне теперь делать?.. - А, проворонил свое счастье, стало быть, - понимающе тянет рыжий шаман, глядя на него. - Унес, значит, Железный Колдун Короля-ворона. Вот и сбылось предначертанное. Наполовину сбылось. Тот машинально кивает, не поднимая головы, и тот тяжело вздыхает: - Ладно, помогу я тебе, юный король. Аллен моментально вскидывает голову, и во взгляде его плещется надежда столь отчаянная, что шаман сразу понимает - влюбился без памяти сын Зеленого человека в Короля-ворона, а значит конец скоро колдовству лихому Колдуна Железного. - Придется, конечно, ради этого постараться, Белый Чародей.. - Почему Вы называете меня так? - похоже, немного успокоившись, тот вспомнил о правилах приличия. - А? - Я ведь лишен колдовской силы, почему же Вы зовете меня Белым Чародеем? Помолчал тогда шаман немного, помолчал, окинув юношу тем же взглядом, что и в прошлый раз, вздохнул, и заговорил снова: - Сила великая спит в тебе потому что, непутевый, - ворчит мужчина, нахмурившись, - сам поймешь, когда придет время. А сейчас слушай внимательно. Аллен моментально успокоился, отер слезы и взял себя в руки, приготовившись. - Унес его Железный Колдун на Одинокий остров, что стоит посреди океана, да приковал цепями тяжелыми на скале высокой, - начал шаман, выдыхая тяжелый дым; юноша невольно вдохнул его и закашлялся, тут же пошла кругом голова, - но, прежде чем отправляться туда, вызволять своего нареченного, нужно тебе найти голубую траву. - Голубую траву? - ..и не просто голубую траву, а ту, что поет ночью и днем, и крушит железо и сталь. - Железо и сталь... - Да, - кивает шаман и протягивает юному королю золотой серп, - этим ты сможешь срезать ее, но до того нужно будет тебе сносить еще пару железных башмаков, - их он ставит перед Алленом после того, как тот забирает у него золотой серп. - Дальше сам поймешь, что делать. Иди. Юноша замотал головой, прогоняя удушливое табачное марево, и поднялся на ноги. - Спасибо Вам, Шаман с Далекого Севера! Он поклонился говорящему с ветром, гадающему на костях, и, обув пару железных башмаков да повесив на пояс золотой серп, отправился в путь. - Ходить тебе еще долго, дитя, пока не найдешь ты нужную, - вздыхает шаман, глядя ему вслед, - однако лишь ты можешь сделать это, Белый Чародей. Только в твоей власти прогнать лихо с этих земель. Блуждал тогда молодой король по стране целый год. Тяжелы были железные башмаки, но не тяжелее тех дум, что мучили его в дороге. Кажется, он думал обо всем и сразу: о семье, о королевстве, которое оставил, о тех словах шамана и о Короле-вороне. Мысли не отпускали его ни на секунду, и он продолжал решительно идти вперед, наплевав на усталость. Наконец, впереди показалось поле, сплошь поросшее травой синей, высокой. Юноша прислушался, но над полем несся лишь едва различимый мерный шепот. Наклонился он тогда к ней, взялся за серп золотой, но трава вдруг задрожала, будто хотела ощетиниться, и молвила: - Нет-нет, Белый Чародей, не режь меня! Не та я трава, что нужна тебе, не та. Иди, ступай дальше, юный король. Еще долог твой путь. Нахмурился Аллен, но поднялся, снова повесил серп на пояс и двинулся дальше. Спустя время забрел юный король в страну, где все время была ночь; светила луна, и звезды указывали ему путь. Еще год бродил он в той стране в поисках голубой травы, пока не наткнулся на луг, сплошь поросший травой синей; стелилась она по земле и тихонько пела: "Я голубая трава, что пое-ет..." Обрадовался, было, Аллен, снял с пояса золотой серп и наклонился, чтобы срезать траву, но та вдруг оторвалась от земли и запротестовала, испуганно зашевелив усиками: - Нет-нет-нет, Белый Чародей, не режь меня! Не та я трава, что нужна тебе, не та, пусть даже голубая, пусть даже пою. Иди, молодой король, еще долог твой путь. - Да что ж такое? - горестно вздохнул юноша, однако поднялся на ноги, снова повесил на пояс золотой серп и побрел дальше, погруженный в свои невеселые думы. Наконец, привела его дорога в тот край, где нет ни луны, ни солнца, а земля укутана туманом. Бродил он по той стране еще один год; платье его за то время износилось, а серебряная коса отросла, ниспадая теперь до самой земли, но железные башмаки, что дал ему шаман, по прежнему были прочны и тяжелы. И вот в один прекрасный день набрел он на полянку, что была у самой границы той туманной страны. И росла на той полянке трава синяя-синяя; плавно шевелила она листиками и пела так тихо и так мелодично: "Я голубая трава, что пое-ет Ночью и днем, что крушит железо и сталь..." - Неужели? Аллен поспешил к той полянке, и стоило ему только ступить на траву, как тотчас развалились его железные башмаки; налетел ветер, разгоняя туман, и над его головой снова засияли звезды. - Ну, наконец-то! Он снял с пояса золотой серп, опустился на колени и только хотел срезать первый пучок голубой травы, как вдруг будто опомнился - за всем этим он позабыл совершенно, что вышел давно срок его проклятия; тут же вспомнились ему слова шамана. - Стало быть, подвластна теперь мне волшба стала? - протянул молодой человек, взялся за косу свою длинную и резанул ее серпом золотым - тотчас пряди белоснежные рассыпались по его плечам. Аллен тряхнул головой, почувствовал вдруг, как стало легче дышать, услышал по-новому мир. Обрезанная коса в миг обратилась снегом, и ветер, подхватив легчайшие серебристые хлопья, унес их куда-то в небо. И в самом деле, не властно над ним было больше то проклятье, та хворь колдовская, и он щелкнул пальцами левой руки - изношенное платье его преобразилось, только больше не было оно женским. Рубаха, жилет и брюки сидели на нем как влитые, что, несомненно, радовало. Сапог только не хватало, ну да не страшно. Обрадовался молодой король, страшно обрадовался - мало того, что траву заветную нашел, так и сила у него теперь есть, и женское платье носить больше не придется! И, срезая теперь голубую траву и собирая ее в сумку на поясе, тот вторил ей, с легкостью подхватив мотив ее песни: "Я голубая трава, что живет в сердце твоем, Сопротивленье, мой друг, бесполезно, Поверь, бесполезно - Мне жаль." - Ну вот и все, - собрав достаточно, он выпрямился, улыбнувшись, и легким шагом направился дальше, туда, где о камни билось Великое море, и продолжала петь голубая трава в сумке у него на поясе. Там, на берегу, ждала его маленькая лодка; молодой король ступил в нее, взмахнул левой рукой, и та сама понесла его по волнам через океан, к далекому Одинокому острову, где томится плененный Король-ворон, в цепях, на высокой скале. Семь дней и ночей сменили друг друга, прежде чем лодка Белого Чародея пристала к берегам Одинокого острова. Сошел на скалистый берег Аллен и огляделся - никого, однако стоило ему сделать шаг в сторону скал, как навстречу ему выскочил огромный белый волк. Зверь был оставлен Железным Колдуном у подножья скалы, охранять Короля-ворона, и сильно был удивлен юноша - шаман и словом не обмолвился об этом. Волк закружил возле него, готовый в любую секунду наброситься на Аллена; тот выхватил снова золотой серп и не спускал глаз с опасного зверя. И тут вспомнил юный король, что на поясе в сумке у него трава синяя-синяя, как небо в его королевстве. Волк бросился вдруг на Белого Чародея, но тот ловко ушел от атаки и бросил на него несколько стебельков голубой травы. Зверь присмирел, заскулил, поджав хвост, и лег на землю, глядя снизу вверх на седовласого юношу; тот поворожил немного, и белый волк уснул крепко. Улыбнулся Аллен и снова двинулся в направлении высоких скал, коими был усеян остров - на вершине одной из них ему предстояло отыскать Короля-ворона. Сила в нем и правда пробудилась великая. Без труда поднимался в горы молодой человек, и там, где ступал он, на голых камнях распускались цветы и травы, пахнущие диким медом. Белые ноги его не резали камни, не ложилась на них пыль, а шаг его был быстр и легок. С рассветом поднялся в горы Белый Чародей, и тут навстречу ему вышел огромный зверь - черный волк, что тоже сторожил Короля-ворона по приказу Железного Колдуна. Аллен знал теперь, что делать, и только волк кинулся на него, как юноша бросил на него несколько стебельков голубой травы. Присмирел тогда зверь, прижал к голове ушки да заскулил жалобно. Протянул к нему руку Аллен, и тот ткнулся в нее своим влажным носом; улыбнулся юный король, поворожил немного, и уснул черный волк, свернувшись калачиком. Выдохнул облегченно Белый Чародей и вновь устремился к вершине скалы, к которой прикован был железными цепями Король-ворон. Уже не шел он в гору, а бежал, несся белой стрелой, шлепая по камням босыми ногами, и ветер путался в его теперь уже коротких волосах. Наконец, достиг Аллен вершины скалы той - была она самой высокой на всем Одиноком острове - и увидел там он Короля-ворона. - Канда... Бросился к нему Белый Чародей, обхватил белыми руками его измученное лицо, но глух оставался тот к словам его и молитвам, однако слышал юноша, как гулко бьется в груди его сердце. Достал он тогда из сумки на поясе траву голубую, что поет ночью и днем, и крушит железо и сталь, коснулся ею поочередно всех звеньев той тяжелой цепи, что опутывала Короля-ворона с ног до головы, и те распались, искрошились в пыль. Упал тогда Юу в объятия его, и долго стоял Аллен, прижимая его к себе, гладил его черные волосы да шептал что-то едва различимо, пока не сомкнулись вокруг него объятия родные. Молодой человек вздрогнул, а Канда поднял голову, воззрился на него, и посветлело лицо его, расцвела на губах легкая улыбка. - Ты срезал волосы, - глухо шепчет Король-ворон, зарываясь пальцами в короткие серебристые пряди Белого Чародея, - и платье на тебе мужское. - Вышел срок моего проклятия, - улыбается ему в ответ Аллен, едва не плача от радости и снова обхватив ладонями его лицо, - свободны мы теперь от злого рока - и я, и ты. - Сбылись его слова, надо же, но немного иначе сбылись, - усмехнулся Юу и потянулся к нему. - Ты такой красивый.. Краше весны, лета.. любой из тех, кто жил, живет или будет жить на этом свете после нас. - Словоохотлив ты сегодня, муж мой любимый, - смеется Белый Чародей, смутившись и опустив взгляд, но приподнял тогда Король-ворон лицо его за подбородок и поцеловал с наслаждением, наконец-то пробуя любимые губы. Тот тихонько замычал ему в губы, ответил робко, цепляясь за его плечи, вздыхая коротко, прерывисто. Голова вдруг пошла кругом, стало так легко, так сладко. Обвил тогда юноша тонкими руками его шею, забывшись; прижал его к себе теснее Король-ворон, и долго целовались они, глубоко, пьяно, сжимая друг друга в объятиях и позабыв весь свет белый. - Я мечтал об этом семь лет и три года, - оторвавшись от его губ и тяжело дыша, признался Канда и поправил ему волосы. Аллен же снова смущенно прятал глаза и краснел так густо. Легкие жгло от нехватки кислорода, а на губах все еще горел чужой поцелуй. - И я - тоже, - едва слышно выдыхает молодой король, и тут поднимает на него взгляд огромных серебряных глаз, - прости меня за тот случай! - Полно, - останавливает его Канда, гладит его лицо и улыбается едва заметно. - Раз не властно над нами более лихо колдовское, давай вернемся, Аллен? Тот закивал и отстранился, нехотя выпутываясь из родных объятий. - Хорошо, - он улыбается светло и открыто, хлопает в ладоши и взмахом левой руки раскалывает пространство - вместе с этим налетел вдруг ветер, сверкнула яркая вспышка. - Ты же говорил, что лишен колдовской силы, - пораженно выдохнул Юу, но молодой человек лишь улыбнулся, протянул ему руку. - Так было до того, пока не вышел срок моего проклятия. Теперь же, как сказал Шаман с Далекого Севера, зовусь я Белым Чародеем, и любая волшба подвластна мне. Канда взял его за руку, и тот потянул его за собой. Один шаг, и вот они уже снова в горном королевстве, но встречают их уже не птицы черные, а люди - подданные Короля-вороля. - Выходит, Железный Колдун клеймил проклятием целую страну? - чуть крепче сжав его руку, пораженно выдохнул Аллен, оглядев всех собравшихся; радостны были лица тех людей, и звенели повсюду голоса счастливые. - Да, - кивнул Юу и повел его сквозь расступающуюся толпу в замок - их общий дом. - И теперь, когда исчезло оно, все мы снова обратились людьми. - Вот оно что, - тянет молодой человек и улыбается, - как хорошо. И некоторое время идут они молча, приветствуя свой народ, пока Юу снова не обратился к нему: - Эй, Белый Чародей, - он вдруг усмехается и приобнимает его одной рукой. - Что такое? - молодой человек хлопает глазами; румянец снова едва заметно трогает его бледные щеки. - Сегодня, мой муж и избавитель, ты наконец-то разделишь со мной королевское ложе по-настоящему, - наклонившись к нему, шепчет Канда и прижимает его к себе чуть крепче. Аллен стремительно краснеет и отводит взгляд, но и не думает вырываться. В груди отчего-то так сладко жжет, покалывает кончики пальцев. Он кивает едва заметно, и Юу улыбается: - Наденешь для меня женское платье в свою первую брачную ночь? Молодой король резко оборачивается к нему, распахнув глаза, весь красный, как вареный рак, и видит, как задорно блестят черные глаза напротив. - Не знал, что Вы такой извращенец, Ваше Величество, не знал.

"Я голубая лесная трава Я - от корней, и до неба, Я у тебя внутри, мой друг, И проросла насквозь."

Процветал с тех пор этот край суровый, но прекрасный, текла жизнь своим чередом, а горные склоны поросли все сплошь травой синей, как небо, и едва слышно неслась, летела песня, гонимая ветром. Срезать ту траву мог один лишь Белый Чародей своим золотым серпом, что висел у него на поясе. Приглядывал он за тем краем, дабы никакое колдовское лихо не отравило больше те земли, в то время как муж его - Король-ворон, благородный воин в доспехах из черненого серебра - берег страну от меча и огня чужого. Крепким был их союз, и ничто более во всем белом свете не могло отныне встать между ними.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.