Осколки стереотипов

Аннабет.

Самые неприятные вещи случаются тогда, когда ты меньше всего этого ждёшь. Так уж сложилось и, кажется, укоренилось где-то сверху так прочно, что стало законом. Один человек однажды сказал мне по этому поводу: «Так было, так есть, так всегда и будет». В тот момент мне было очень смешно, кажется, я даже обидела этого человека, не сдержавшись и прыснув в ответ на эту его фразу. Это произошло почти десять лет назад, но только сейчас, глядя на циферблат своих наручных часов, я вспоминаю именно эти слова, и никакие другие. Может быть, у меня просто хорошая память, а может, фраза действительно до ужаса подходит к ситуации, в которой мы по воле очередного случая оказались. Секундная стрелка вдруг замирает на цифре двенадцать, и я раздраженно стучу по пластику пальцем, наивно считая, что от этого действительно что-то изменится, и часы вновь пойдут. Ища в кармане своей куртки телефон, чтобы теперь сверлить взглядом время на нём, если уж механизм моих стареньких наручных часов решил передохнуть именно сегодня, я также нервно оглядываю взглядом всех, кто сидит в машине. Косичка, над которой Кларисса мучалась практически весь вечер, растрепалась и почти расплелась. Кажется, сейчас её это совсем не волновало, — она смотрела на быстро проскальзывающие мимо деревья и машины. По-моему, мы ехали слишком быстро, и я уверена, что Крис знал об этом, хотя сам предпочитал никогда не нарушать правила. По правде говоря, он в открытую осуждал тех, кто позволяет себе такое. Парень сжимал руль так сильно, что костяшки на его руках побелели, и нервничал также, потому что его глаза, которые я могла видеть сквозь зеркало заднего вида, метались из стороны в сторону. Стоит ещё раз подумать, за что молиться — чтобы Бьянка не натворила глупостей или чтобы мы не разбились по дороге во дворец на пустом шоссе. Хотя, наверное, не вдавливать педаль газа в пол под пристальным взглядом тёмных глаз Нико, иногда задерживающемся на нём, парень попросту не мог. Пусть они и являются друзьями, но просто потому, что по классу Нико выше, чем любой из нас, так было заведено. Хотя он всегда отрицал это и говорил, что мы имеем полное право на то, чтобы общаться с ним так, как и положено друзьям. Так и есть. Он никогда не отрицал того, что говорит. И не брал свои слова назад. Это, конечно, не было единственной причиной, почему Крис так быстро ехал. Я не нуждаюсь в его согласии, но знаю, что он переживает за Бьянку так же сильно, как и Нико. И да, просто хмурое лицо Ди Анджело само по себе заставит вас поначалу усмехнуться, потом вам станет не очень приятно находится под прицелом его пристального взгляда, после вы посчитаете его сумасшедшим, испугаетесь, а в конце концов сделаете всё, о чем этот парень попросит, только бы перестал так смотреть. — Ла Ру, выпей и перестань так трястись, — глядя на Клариссу через зеркало, нагло просит Крис, протягивая ей бутылку с водой. — Пошёл ты, — не оборачиваясь, холодно ответила она. — Я не трясусь. — А почему тогда машина ходит ходуном? — Потому, что она была собрана в прошлом веке, и уже отжила своё. Я хмыкаю и прикрываю лицо рукой, а Нико усмехается и закатывает глаза. Я больше чем уверена, что Крис снова подогревает этот спор со своей бывшей девушкой, чтобы хоть как-то разрядить обстановку. Я знаю, что он очень хочет, чтобы между ними всё стало так же, как и прежде, где-то внутри прекрасно понимая, что «как раньше» там и осталось. И больше так точно не будет. Чего уж врать, меня больше пугают, нежели раздражают их перепалки, которые, как правило, происходят в самое неподходящее для этого время. В то время, как Нико они больше забавляют. — Ты хотя бы зависть в голосе спрячь, — парень подмигивает Клариссе через зеркало. — Пошел ты, Родригес, — по слогам проговорила она, повернув голову и глядя прямо на него. — И… — Ради всего святого, Крис, перестань, — прерываю я друга, надеясь, что следующие слова заставят его хоть немного сбавить обороты: — Ты, кажется, забыл, что мы торопимся? Каждый раз, напоминая им о том, что сейчас веселиться совсем не к месту, я чувствовала себя полной идиоткой. Ведь прекрасно знала, что всем иногда нужно отвлечься. Я отвлекалась работой, Кларисса и Крис тренеровками, а Нико проводил так много времени в своём кабинете, что, можно сказать, жил там. Я часто заходила к нему и видела, как он с потерянным видом крутил на пальце кольцо. Перстень с чёрным обсидианом, который принес ему больше неудобства, чем следовало. Нико скоро двадцать один, а для его отца это значит только одно — свадьба. Каждый, кто живёт  в Третьем королевстве, мечтает побывать на самом большом торжестве, а любая девушка желает оказаться на месте невесты. И они знают, что только у нас такое возможно. Ведь Ди Анджело знают не только как относительно терпеливых и добрых королей, но и тех, чьи дети берут в жёны простых девушек. Кажется, поначалу это было безумием. Даже сейчас, когда прошло больше века с того, как эта традиция укоренилась, некоторые из соседних Королевств продолжают посмеиваться над этим. И именно поэтому Нико и Бьянка не общаются ни с кем из них. Я встречаюсь с Нико глазами в зеркале заднего вида, когда мы поворачиваем к заднему входу во дворец. Я сжимаю губы в тонкую полоску и пытаюсь улыбнуться, хотя и знаю, он не поверит, что улыбка искренняя. После звонка Рейчел, которая протараторила в трубку, что Бьянка закрылась в комнате, а потом там что-то разбилось, не уверена, что ему нужна чья-либо поддержка. Ему нужно убедиться, что с сестрой всё хорошо, и, в конце концов, что она рано или поздно прекратит вести себя, словно ей одной тяжело после смерти матери. Я знаю, что, возможно, снова сужу не очень честно по отношению к ней, ведь кому, как не мне, знать, что такое потерять мать. Но со смерти королевы прошло уже почти два года, а Бьянка так и не может перестать плакать и винить себя в том, что не была с ней в этот момент. И сколько бы я ни пыталась доказать ей обратное, девушка стояла на своём. Я выхожу из машины, ожидаю, пока остальные сделают то же самое. Смотрю на металлическую дверь, через которую обычно входят жители Восточного крыла, спроектированного моим отцом специально для нас. Тех, кто работает на королевскую семью. Раньше персонал жил в Западном крыле, но после того, как началась эта жуткая война за территории между Одиннадцатым  и Двенадцатым королевствами — самыми малыми по размерам — королю пришлось очень быстро усиливать охрану, чтобы защитить Нико, которому тогда едва ли стукнуло пять, и новорожденную Бьянку. Война тянется до сих пор, а количество охранников с каждым очередным нападением друг на друга той или иной стороны увеличивается. С перемирием, которые они время от времени заключают, воюют уже шестнадцать лет. Быстрыми шагами мы двигаемся по длинному, широкому коридору, в конце которого нас встречает Рейчел. Ее тушь потекла, лишь в очередной раз доказывая то, что она слишком эмоционально реагирует на подобного рода ситуации. Несмотря на то, что в рабочее время эта девушка планирует встречи, занимается оформлением Большого зала для торжеств, руководит работой бо́льшей части дворца и представляется всем довольно рациональной и спокойной, мы знаем, что это не так. Она очень сильно переживает за каждого из нас, боится так же, как если бы она была нашей старшей сестрой, и берет на себя ответственность за нас, считая, что если она самая старшая, то имеет полное право контролировать, а иногда даже упрекать нас. Я всегда думала, что это моя прерогатива — пытаться поучать, хотя, как понимаю теперь, ошибалась. — Чёрт, Рейчел, — выругалась Ла Ру, подойдя к ней ближе. — У тебя, кажется, была вода, — напоминает она, разворачиваясь лицом к Крису. Её кроссовки оставляют грязные следы на полу, за что нас потом убьёт кто-нибудь из горничных. — Да, вот, — прерывая зрительный контакт, говорит парень и протягивает Рейчел бутылку. Никто не решается задать ей вопрос, все и так знают, что делать и куда идти. Кажется, мы стояли тут слишком долго, потому что, пробормотав что-то — скорее всего, ругательства — Нико побежал вперёд, не дожидаясь нас. Мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним, пока тревожные мысли о Бьянке затмевали возможность того, что Крис и Кларисса снова поругаются, разбудив при этом всех в нашем крыле, и их некому будет остановить. Просто потому, что Рейчел уже давно осточертело пытаться хотя бы на пару минут усмирить их воспаленные эго. По-моему, все, кто живёт во дворце, молились, чтобы эти двое вновь сошлись. Хотя бы, чтобы избавить нас всех от этих скандалов. — Открывай, — обманчиво спокойным голосом говорит Нико прямо в небольшую щель, пару раз со всей силы ударив рукой по двери. — Бьянка, я же не шучу! Открой дверь. Чёрт! — Эй, хватит! — восклицаю я, понимая, что если он сейчас не прекратит, то разбудит всех, включая своего отца. А ему это точно не понравится. Я перехожу на шепот: — Нико! Перестань! Это его совсем не успокоило, даже наоборот, он разозлился ещё сильнее. — Хватит! — я положила руку ему на предплечье. — Хватит так сильно стучать! — А что делать тогда? — он посмотрел на меня так, как смотрел только тогда, когда очень сильно переживал. В его карих глазах было так много страха, что мне стало не по себе. Бьянка делала так и прежде, но этого не повторялось уже почти полгода. Она по-прежнему могла позволить себе расплакаться и прийти ко мне поздно ночью с красными глазами, попросив после никому ни о чем не рассказывать, но никогда не позволяла жалеть себя, а уж тем более в одиночестве. Бьянка боялась оставаться один на один со своими страхами. Кажется, она считала это жалким, хотя так на самом деле не было. Но Нико знал об этом. И, естественно, был очень удивлен, узнав, что его младшая сестра решила перешагнуть через саму себя. — Ждать меня, — я услышала знакомый голос. Кларисса шла к нам явно уверенная в том, что действительно сможет магическим образом открыть эту дверь, к тому же очень злая. — Совсем ненормальный, да? А если бы твой отец… — Хватит, — практически молящим голосом попросила я. — Если ты можешь открыть дверь, то давай. А поругаться вы успеете и после. Только сейчас я заметила, что она сжимала в руке связку ключей, которую, скорее всего, стащила у своего отца. Он работал здесь начальником охраны, поэтому имел доступ ко всем комнатам во дворце, ведь мало ли, что может случиться. Но и спал он так крепко, что иногда «одалживать» у него эту волшебную связку, которая открывала доступ во все комнаты, кроме королевской спальни и кабинета, не представлялось очень трудной задачей. Кларисса перебирала ключи, на которых были приклеены бумажки с пометкой от чьей он комнаты. Спустя пару секунд мучительного ожидания, она вытянула ключ с надписью «Принцесса Бьянка», и, вставив его в замочную скважину, быстро повернула против часовой стрелки два раза. Нико распахнул дверь и вошёл внутрь, стоило девушке только вытащить ключ из скважины. Я зашла вслед за ним, быстро оглядывая комнату, которая была в несколько раз больше моей, взглядом. Огромное тёмное пятно, кажется, от кофе, расплывалось по светло-бежевому ковру, а рядом были разбросаны осколки чего-то, что, видимо, раньше было стаканом или чашкой. А на большой двуспальной кровати, заправленной светло-серым покрывалом, опустив голову на руки так, что черные волосы волнами спадали вниз и закрывали лицо, сидела Бьянка. Если бы не её трясущиеся плечи и всхлипы, то по тому, что она абсолютно не отреагировала на наше появление, можно было подумать, что она спит сидя. Мы в считанные секунды оказались у кровати и присели с разных краев. Я положила руку девушке на плечо, краем глаза заметив, что в дверном проёме появились Крис и Рейчел, которая прикрывала рот рукой. — Бьянка? — я сдавила её плечо, пока взгляд Нико растерянно метался из стороны в сторону. Уверена, ему ещё больнее смотреть на то, как плачет Бьянка, нежели думать о том, что заставило ее плакать. — Бьянка, посмотри на нас, — ещё раз зову ее я. — Почему ты плачешь? Зачем закрыла дверь? Она качает головой из стороны в сторону и снова всхлипывает. Мой мозг работает в турбо-режиме, пока я пытаюсь понять, что так сильно её расстроило и как мы все это проглядели. — Эй, хватит, — кажется, Нико, наконец, вспомнил, что надо делать и говорить что-нибудь. Парень подвинулся ближе, притягивая сестру к себе и обнимая, пока она продолжала беззвучно плакать, лишь иногда всхлипывая. — Все нормально. Слышишь? Я вижу, как она снова качает головой и теперь, не сдерживаясь, начинает громко плакать ему в плечо. Я боюсь представить себе, что так сильно задело или испугало Бьянку, которая в последнее время, кажется, снова стала такой же, как и раньше — беззаботной и веселой. Не смотря на то, что иногда могла вновь сорваться. — Хватит, пожалуйста, — ещё раз просит Нико, легонько отталкивая сестру и, убрав волосы с ее лица, заглядывает в её глаза, настолько опухшие от слёз, что кажется, будто она плакала всю ночь. Если так оно не есть. — Объясни нам, почему ты плачешь, и если все действительно настолько плохо, я поплачу вместе с тобой, — он подмигивает и улыбается. Мне всегда приятно наблюдать за тем, как хмурый и задумчивый Нико меняется, общаясь с нами или с младшей сестрой. Не уверена, но, по-моему, в такие моменты он забывает о всех проблемах и конфликтах с отцом. Окунается в детство, если так можно сказать. — Нет, тебе это не понравится, — на лице Бьянки нет даже и намека на улыбку. — Может быть, — кивает он. — Но так мы хотя бы придумаем, что с этим можно сделать. — Нет, я… — она снова всхлипывает, — я не могу. — Мы поможем тебе, — уверяю я, заглядывая в её глаза. Они немного светлее, чем у Нико, что делает ещё больше похожей на их мать. — Ты только объясни все, хорошо? Всем нужна помощь, даже если всё так плохо, как ты думаешь. — Я…я слышала, как папа с кем-то говорил, — неуверенно начинает Бьянка, рукой вытирая слезы. — Он сказал, что через пару недель сюда приедут семьи тех королевств, кто ещё не воюет друг с другом. Этот глупый прием, где они якобы общаются друг с другом, и бал после. Эти…эти выскочки снова приедут сюда спустя почти одиннадцать лет почти на полтора месяца! Я в недоумении хмурюсь, пытаясь прочитать что-то по лицу Клариссы, сидящей рядом со мной. Но я вижу, что она тоже ничего не понимает. Я наслышана о том, что ещё до моего сюда переезда Нико очень сильно повздорил с одним из принцев за то, что он назвал всю их систему глупой. И после этого всячески избегал встреч с любыми из принцев и принцесс, даже имел наглость пропускать подобные приемы, проходившие ежегодно в одном из Двенадцати королевств. И бунтовал, если вставал вопрос о том, чтобы организовать это здесь, в его доме. Да и сами король с королевой, как я понимаю, никогда не горели желанием принимать у себя людей, которые посмеиваются над ними. Но чтобы так сильно расстраиваться из-за того, что придется несколько недель потерпеть их присутствие во дворце…такого не было никогда. — Хорошо, — выдавливает из себя удивленный Нико. — Ты поэтому так сильно расстроилась? Зачем тогда так плакать? — Неужели ты не помнишь? Папа…он, наверное, тоже не помнит, но как же… чёрт — вздыхает девушка. — Я сказала, через две недели. А через две недели…- она снова всхлипывает, пряча лицо в ладонях.  Я тянусь за телефоном и, разблокировав его, смотрю на дату, пытаясь очень быстро посчитать, какое число будет через две недели. Я чувствую выжидающий взгляд трёх пар глаз на себе. — Какое будет число? — спрашивает Кларисса, нарушая тишину, повисшую в комнате. Я не отвечаю ей и смотрю на Нико, молча призывая его не сорваться здесь. Сейчас. На глазах у Бьянки. Ведь я точно знаю, что он всё понял. И я точно знаю, что даже для упёртого и, порой, непробиваемого короля Аида это слишком. — Двадцать первое ноября, — произносит Нико. — День смерти мамы.