Осколки стереотипов

Дрю.

— Два королевства, в которых впервые был введен запрет на смертную казнь? — Первое и Девятое, четыре века назад. — Имя короля Восьмого королевства, который был не из правящего рода? — Джордан, он правил три года, будучи опекуном единственного живого несовершеннолетенго наследника, — я усмехаюсь, наблюдая за тем как уже порядком отчаявшаяся подловить меня на ошибке девушка вздыхает и откладывает очередную карточку с вопросом в сторону. — И ты зря надеялась, что я отвечу неверно, потому что этот наследник мой прадедушка. — Какая война была названа Янтарной из-за того, что решающий бой прошел возле месторождения янтаря? — Между Четвертым и Восьмым, ещё до установления дружеских отношений между королевствами, — я виновато улыбаюсь прежде, чем добавить: — И тогда Янтарной ее в народе называли больше потому, что на фамильном перстне победивших Вальдесов янтарь. А еще ни у кого не оставалось сомнений в их победе последние несколько лет. Хотя месторождение, наверное, более логично. Изабель шумно выдыхает и, сопровождаемая громким смехом своего брата, откладывает ещё несколько карточек в сторону. Эндрю же замолкает только тогда, когда я пихаю его локтем в бок. Я не знала рассказал ли парень ей о том, что именно я была причиной всего того недоразумения, в результате которого было потеряно любимое кольцо их матери, поэтому мне с самого начала не нравилась эта идея. Я не хотела бередить старые раны, ведь понятия не имела, как может отреагировать девушка. — Сколько жён было у Алехандро Ди Анджело? — раздается голос Бьянки, всё это время молча что-то ищущей в своем шкафу. Я хмурюсь, пытаясь припомнить этого короля, но ничего не всплывает в голове. Бросаю взгляд в сторону застывшей в ожидании Изабель и, криво усмехнувшись, произношу то, что она ожидает услышать уже на протяжении сорока минут: — Я не знаю. Девушка победно вскидывает руки и, немного привстав на кресле, протягивает ладонь, чтобы дать «пять» Бьянке. — Ты проиграл, — ухмыляется Иза и, сложив руки на груди, смотрит на своего брата, которого явно не радует сложившаяся ситуация. — Это неважно, — строгим голосом отрезает Эндрю. — Ты всё равно никуда не пойдешь. — Ты нарушаешь договор. — Ты нарушаешь мое спокойствие, — закатывает глаза парень и хмуро глядит в мою сторону. — Тем более, я уверен, что Дрю просто вам поддалась. — Но я правда не помню этого короля, — притянув к себе колени, говорю я, уже приготовившись оскоробиться. — И никогда не интересовалась тем, сколько у кого было любовниц. В учебниках по истории об этом не говорится. — Просто признай, что невозможно знать все, Эндрю, — раскладывая несколько платьев на своей кровати и критически оглядывая каждое из них, произносит Ди Анджело. — И расслабься, наконец, это всего лишь вечеринка. — Всего лишь вечеринка богатеньких придурков, которым ничего не стоит вас напоить? — скептически изогнув бровь, спрашивает он, и я не могу не признать, что в какой-то степени парень прав. — Вы обе совсем не думаете о последствиях. — А ты, кажется, слишком много думаешь, — фыркает Изабель, заправив за ухо темную прядь вьющихся волос. — Это называется беспокойство, сестрёнка. А после того, как тебе и Ди Анджело исполнилось шестнадцать, это мое обычное состояние, — наблюдая за тем, с какой серьёзностью Эндрю говорит это, я не могу сдержать улыбки. Вот уже полчаса парень пытается играть роль строгого старшего брата, отказываясь отпускать свою сестру на вечеринку, где, по определению, не может быть достаточно безопасно для девушек их возраста. Хотя мне почему-то кажется, что двое парней из охраны королевской семьи вполне себе справятся с тем, чтобы обеспечить их безопасность. Я даже согласилась на эту глупую игру, уверенная в том, что с лёгкостью смогу ответить на все вопросы с этих карточек, ведь не зря же зубрила историю когда-то. И позволила брату и сестре заключить пари, суть которого состояла в том, что если я отвечу неправильно хоть на один вопрос, Эндрю сбавит обороты и доверит младшую сестру своим коллегам. Но, видимо, играть по правилам не входило в его планы. — Кстати, почему это я сегодня исполняю роль Цербера? Где Нико? — У него есть дела поважнее, — упоминание о брате, судя по всему, не поколебало уверенности Бьянки. — Например? — Вполне возможно, что он с Талией, — пожимает плечами девушка. — Или работает. Но первое вероятнее. — С Талией Грейс? — Я думал, эти двое не переносят друг друга. — Все так думали, — усмехается Изабель. — Но в их случае всё практически так же очевидно, как и у вас, — зачем-то пожимает плечами Бьянка. — Хотя эти двое намного лучше умеют скрывать свои чувства. На этих словах я замираю, пока до меня медленно доходит смысл услышанного. Избегая встречаться взглядом с Эндрю, чувствую, как к щекам предательски приливает кровь, окончательно подтверждая всё то, на что сейчас весьма прозрачно намекнула Ди Анджело. Задумавшись о том, что, чёрт возьми, пошло не так и чем мы успели себя выдать, я даже не замечаю, как Эндрю, сидящий подле меня на небольшом диване, находит мою руку и переплетает наши пальцы. Я только двигаюсь в сторону, наивно рассчитывая на то, что этот жест ускользнул от взгляда девушек, которые, кажется, даже позабыв о сказанном, уже увлеклись своим разговором. Почему-то я даже не сомневалась в том, что наш секрет, как бы это пафосно не прозвучало, в безопасности с ними. Ведь последнее, что нужно этим девушкам — это скандал, в который будет вовлечён их друг и брат. Я уже привыкла с самого начала сомневаться в людях, которые меня окружают, но им чертовски хотелось верить. А ещё, как бы он ни отшучивался, им верит Эндрю. — Отомрите уже. Всё в порядке, — заливисто рассмеявшись, вдруг говорит Бьянка, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. — Неужели вы так плохо думаете о нас, если испугались? — Можете утешать себя мыслями о том, что хорошо справляетесь, но не обязательно быть психологом, чтобы увидеть достаточно и сделать вывод, — мягко улыбается Изабель, бросив выразительный взгляд в сторону наших рук. — Ты смотришь слишком много мелодрам, Иза, — бурчит Эндрю. — А ты задерживаешься во дворце в нерабочее время последние три дня. Я закусываю нижнюю губу и делаю глубокий вдох. Эмоций, захлестнувших меня после того поцелуя, хватило только на то, чтобы с улыбкой рассказывать обо всём Пайпер и с неподдельным удивлением на лице выслушать её историю о Джейсоне, который оказался лучше, чем сестра могла себе представить. После этого на меня, словно тяжелый груз, обрушилась волна стыда и смущения. Я редко позволяла себе предаваться глупым мечтам, но в то мгновение я была готова поверить в надежду на наше общее будущее. В конце концов, я осознала, но не хотела признавать, что было опасным проколом позволить себе заиграться. Я утопала в этом болоте и отказывалась звать на помощь. А за следующие трое суток позволила затянуть себя туда по уши. И, признаться честно, здесь мне нравилось куда больше. Я всё также продолжала сопротивляться, когда Эндрю пытался втянуть меня в очередную авантюру вроде прогулки ранним утром, когда солнце только показывается на небосводе, но мы оба знали, что я радовалась подобному, словно маленький ребёнок. Я весело ухмылялась, когда обходила его в какой-нибудь детской игре, которых в библиотеке оказалось великое множество, — надо было просто знать, где искать. И с таким же успехом казалась себе тряпичной куклой, когда наши губы соприкасались. И чувствую себя полной идиоткой, когда подобные мысли возникают в голове. — Если вам интересно, то мы очень рады, — подает голос Изабель. — За всех вас, — Бьянка кивает, соглашаясь с подругой. Я с интересом смотрю на них, но в глазах каждой вижу только искренюю радость и поражаюсь еще больше, вдруг вспомнив, сколько подобных картин уже разворачивалось практически на моих глазах. Я слышала, как в библиотеке ругаются Люк и девушка, совсем недавно приехавшая сюда вместе с Ди Анджело — кажется Рейна — позавчера вечером. С остервенением размахивая руками, последняя пыталась что-то ему доказать, словно ещё не догадавшись, что Кастеллан непробиваем и это бесполезно. Я видела, как этим утром Перси с абсолютно глупой улыбкой на лице нёс в свою комнату две дымящиеся кружки с кофе. И, конечно, трудно было не заметить, как-то и дело отвлекалась за завтраком Талия, чтобы написать кому-то сообщение. Все это казалось таким неважным и возымело такое огромное значение сейчас. Я чётко осознала, что все в этом дворце что-то знают друг о друге. Или, по крайней мере, догадываются. И никто даже не пытается использовать это в своих целях. Забавно, однако. Выходит, всех затягивает по-разному. *** — Чёрт! — восклицает Эндрю, и я с беспокойством оглядываюсь, проверяя не привлек ли кого-нибудь наш разговор. — Напомни мне больше никогда не верить Ди Анджело. — Кому именно из них? — рассмеявшись, спрашиваю я. — Всем, чёрт бы их побрал! — Знаешь, если бы ты в школе лучше учил историю, то этого могло бы и не произойти, — я пожимаю плечами. — Всё-таки это было ловко. После небольшой сцены, разыгравшейся в комнате Бьянки, Эндрю всё же принял поражение и, условившись, что сестра вернётся домой не позже полуночи, скрылся за дверью. Я уже смотрела вслед отъезжающей машине, когда мне наконец пришло в голову поинтересоваться, когда все-таки Третьим королевством правил Алехандро Ди Анджело и почему истории известно, сколько женщин прошло через его постель. Мужчина, приходившийся младшим братом дедушке Бьянки и Нико, известный в определенных кругах как повеса и тот еще прожигатель жизни, никогда не был королём. Кроме того, он погиб в автокатастрофе и ни разу за свою жизнь не был женат. Сначала я рассмеялась, осознав, как чертовски ловко нас провели, а потом только посочувствовала Изабель, наблюдая за тем, как быстро меняется лицо её брата. И даже пожалела, что вообще рассказала ему об этом. Потому что-то выражение лица, с которым он сейчас шёл по коридору Северного крыла, вряд ли можно назвать доброжелательным. — Тебе нужно успокоиться, — я кладу руку ему на плечо, тем самым призывая остановиться. — Не поедешь же ты за ними, в самом деле? — Мы с отцом переживаем за неё, ты же знаешь. — А ещё я знаю, что ей семнадцать, и она привлекательна, — выгибаю бровь и улыбаюсь в ответ на то, что парень закатил глаза. — Ты не сможешь защитить её от всех богатеньких придурков. — Ты меня недооцениваешь, — Эндрю мне подмигивает. — Желание испытать судьбу и совершить пару глупостей, — это нормально, — хмыкаю я, когда он кладет руку мне на плечо. — Поверь мне, глупостей я совершала предостаточно. — Тебя защитить у меня точно получится, Маклин, — фыркает парень, а я только горько усмехаюсь, мысленно спрашивая себя, как скоро из моей жизни исчезнет всё счастье, переполняющее меня сейчас. И сколько глупостей, от которых меня никто в состоянии не будет защитить, я совершу впоследствии. Кто бы знал, как часто в последнее время меня посещают подобные мысли. И с каждым днём я нахожу все больше причин, чтобы убеждаться в своей правоте. Моя мать не была членом королевской семьи. Она была актрисой, в которую по молодости и глупости влюбился принц и которая ответила ему взаимностью. Она не чувствовала себя в своей тарелке, проживая во дворце те недолгие полтора года, которые ей, вопреки всем недовольствам и скандалам, довелось побыть королевой. И я тоже никогда не чувствовала себя на своем месте. Я люблю свою семью, но не переношу образ жизни, который мы ведем и который ограничивается одним и тем же кругом общения. Моя мама была девушкой из простой семьи, её отец был хозяином небольшой сети ресторанчиков, которую и сейчас, после его смерти, продолжает спонсировать король. А что если всё-таки мое место не здесь? Я не хочу унаследовать право на управление королевством, я не стану той королевой, которая нужна людям. Имеет ли это смысл, в таком случае? И не пожалею ли я о том, на что так отчаянно желает решиться сердце? — Так, может быть, ты скажешь мне, куда мы идём? — я складываю руки на груди и вопросительно смотрю на Эндрю. — Я опоздаю на ужин. — Вообще, я был полон решимости побеспокоить Ди Анджело, — ухмыляется он, и я в очередной раз пихаю его локтем в бок. Порой мне кажется, Эндрю забывает о том, сколько ему лет. — Но теперь сомневаюсь в правильности этого поступка. — Это было бы очень глупо, — констатирую я. — Уверена, Нико бы просто восхитился изобретательностью своей сестры. — Это вряд ли, — брюнет качает головой. — Ты не знаешь, каким он становится, когда дело касается Бьянки. — Я надеюсь, что он не стал бы вести себя так по-детски, как это делал ты. — Когда это Ди Анджело стал выше в твоих глазах? — выгибает бровь Эндрю, подозрительно покосившись в мою сторону. — Наверное, нам стоит уйти отсюда, если не хотим быть замеченными, — быстро перевожу тему я, сдерживая улыбку и оставляя его вопрос без ответа. — Нико спокойно отнёсся к твоему появлению в нашей компании, — не ускоряя шага, отвечает он. — С чего ты взяла, что это будет его волновать сейчас? — Нас может увидеть кто угодно. — В Северном крыле в это время нет никого, кроме Ди Анджело, — парень вскидывает бровь. — Чего ты боишься? Этот вопрос заставляет меня остановиться. Я боюсь, что кто-нибудь по чистой случайности увидит нас, а после этого поползут совсем нежелательные слухи, которые могут отразиться не только на мне, но и на Эндрю, и на его семье. Я боюсь, что подобная связь со мной может стоить ему слишком дорого. Я боюсь, что каждый проведенный с ним день останется просто очередным шрамом в сердце. Я боюсь, что скоро закончится декабрь и мне придётся уехать отсюда. Забавно, ведь по дороге в Третье королевство я даже и представить себе не могла, что буду отчаянно хотеть остаться. Но, в конце концов, больше всего я боюсь: — Я боюсь, что все снова будет как прежде, — выдыхаю я. — По крайней мере, для меня это не значит ничего хорошего. Эндрю молчит, и тишина начинает угнетать. Я поднимаю на него глаза, чтобы увидеть на его лице такое же замешательство, какое испытываю и я. Через пару мгновений он просто притягивает меня к себе, позволяя забыть обо всём, что гнетет уже не первые сутки. Раствориться в этих ощущениях, запомнить все, остановить время, — это то, чего так отчаянно требует мое воспалённое подсознание, когда я слышу громкий щелчок и, повинуясь инстинкту, отскакиваю от Эндрю на несколько шагов, словно от огня. Дверь, находящаяся в паре метров от нас, распахивается и из нее выходят трое. Аннабет с выражением полного шока и замешательства на лице, Перси, в одной руке которого зажата на четверть опустошенная бутылка виски, и Нико, который, опираясь о дверной косяк, с подозрением глядит в сторону Джексона. Судя по всему, мы оказались здесь не совсем вовремя. И когда три пары глаз одновременно устремляются в нашу сторону, я, кажется, готова продать душу за то, чтобы провалиться сквозь землю.