Осколки стереотипов

Аннабет.

Кажется, они даже не замечают, как я вхожу. Или замечают, но не обращают внимания, не имея ни малейшего желания отвечать на вопросы, которые, как они могли ошибочно заключить, должны посыпаться с моей стороны. Парни продолжают молча прожигать друг друга взглядами, и я, кажется, кончиками пальцев ощущаю напряжение в комнате. Я не вижу Перси, чтобы сказать точно, насколько слова, произнесенные несколькими минутами ранее, подействовали на него, но могла чётко разглядеть непроницаемое выражение лица Нико. И если бы не смешанное с удивлением волнение, которое ясно читалось в его глазах, то легко можно было бы решить, что эти самые слова не значили для него абсолютно ничего. Возможно, я должна была испытывать некоторое негодование по поводу того, что узнала все таким образом, ведь наши отношения с Ди Анджело всегда были более чем доверительными. Но я чувствовала, только не по случаю, огромную радость. И, наверное, именно поэтому, встретившись с вопросительным взглядом Нико, лишь мягко улыбнулась, едва приподняв уголки губ. — Я знаю, чего ты добиваешься, — прерывая повисшее молчание, начинает Перси. — Но я не трону тебя. — Что же, тогда ты абсолютно бесполезен, Джексон, — хмыкает тот в ответ и, быстро проведя рукой по тёмным волосам, опускается в своё кресло, а после, кивнув на почти полную бутылку виски, добавляет: — Так же, как и это. — Глупо считать, что временное помутнение сознания или физическая боль могут помочь, — протягивает Перси, упираясь обеими руками в дубовый стол. — Вот что на самом деле бесполезно. Я закусываю губу, когда до меня доходит, чего именно ожидал Нико, мысленно соглашаясь со словами Джексона. Физическая боль вряд ли способна заглушить или хоть как-то отодвинуть на задний план душевную. Обычно, становится только хуже. Будучи не в состоянии взять себя в руки, хоть как-то поддержать отца, то и дело срываясь, когда умерла мама, я порой так сильно впивалась ногтями в кожу, что и без того настрадавшемуся папе приходилось обрабатывать небольшие ранки в форме полумесяца на моих ладонях. Автоматически прячу руки в карманы толстовки, которую натянула в спешке, уже идя по коридору. Ди Анджело бросает короткий взгляд в мою сторону, и это заставляет меня сжаться ещё сильнее. Трудно представить, могла ли ситуация стать ещё более неловкой для меня, потому что в ту же секунду Перси, обернувшись, встретился с моим взволнованным взглядом впервые с самого утра. Я всё ещё не отошла от разговора с его матерью, пытаясь провести тонкую грань между отголосками недоверия, которое уже практически полностью вытеснили уважение и даже некоторое восхищение тем, как отчаянно она желает своему сыну счастья, если готова принять подобное. И я не была уверена стоит ли рассказывать ему обо всём, что мне довелось узнать от королевы. В конце концов, ситуация с Полом и проснувшимися только после свадьбы чувствами к отцу Персея не должна быть пересказана мной. Вряд ли я тот человек, который на примере его собственной семьи должен указать Джексону на то, что у истории есть одно занимательное свойство — повторяться. Хотя бы потому, что не являюсь частью этой семьи и, вероятно, никогда ей не буду. А если учитывать тот факт, что за нашей переглядкой, нахмурившись, наблюдал Нико, то да, ситуация, определенно бьёт все рекорды по неловкости. Хотя не проходит и пары мгновений, когда я в очередной раз убеждаюсь, что, собственно, ничему нет предела в стенах этого чёртового дворца. — Какого чёрта тебя снова не было? Пойми уже, наконец, что… — Талия, не постучав, резко распахивает дверь, кажется, не в силах контролировать свое негодование, — это важно. Сделав пару шагов внутрь комнаты, девушка замирает с приоткрытым ртом. Злость во взгляде Грейс уступает место сначала удивлению, когда на неё одновременно устремляются три пары глаз, а потом и смущением, и я не могу скрыть улыбку стоит только щекам девушки покрыться едва заметным румянцем. Нико вздыхает то ли от досады, то ли от восхищения, наверное, мне никогда это не будет известно, и, наверное, именно это выводит всех присутствующих их ступора. Я поджимаю губы, встретившись с теперь уже вопросительным взглядом принцессы, и изгибаю губы в как можно более мягкой улыбке, на самом деле, не имея ни малейшего понятия о том, что будет уместно сказать в данной ситуации. И вообще уместно ли будет говорить. — Теперь это ещё и неловко, — вдруг подает голос Джексон. — Я чему-то помешала? Теперь Талия стоит немного впереди меня, и я не могу точно сказать, на кого она смотрит, но почему-то больше чем уверена, что на Ди Анджело. — Ты даже не представляешь, как вовремя зашла, — Перси усмехается. Он выглядит таким спокойным, словно всё идёт ровно так, как было задумано, словно это какой-то тонкий ход, о котором, судя по всему, знает лишь он сам. И нельзя сказать, что меня это устраивает. Но вряд ли в данный момент я могу что-то сделать. — И что теперь? — всё же не выдержав, спрашиваю я по истечении, кажется, пары минут, привлекая внимание всех остальных одновременно. Необоснованное спокойствие Перси, битва взглядов Нико и Талии и моё абсолютное непонимание происходящего уже порядком приедались. — А теперь, как мне кажется, самое время отправиться на ужин, — неожиданно жизнерадостным голосом отвечает Джексон. Я застываю с выражением лица, наверное, так и кричащим о том, что я на грани, и понятия не имею, какого чёрта происходит. Титанических усилий мне стоит не наброситься на парня и буквально не расстрелять его вопросами. Теперь я начинаю понимать, почему Крис периодически выходит из себя, не получая от Клариссы в ответ ничего, кроме пары неоднозначных фраз, произнесённых с чересчур спокойным, если не каменным, и абсолютно не читаемым выражением на лице. Потому что сейчас то же самое делал Перси, и я очень жалела об отсутствии телепатической связи между нами. Как забавно всё же. Этот человек, наверное, единственный после моих порой несносных братьев, кто мог заставить меня в одночасье потерять всякое терпение, недостатком которого я вроде бы не отличалась. — Я только оттуда. — Я не очень голодна. — Лучше отправляйся к чёрту. Эти фразы прозвучали одновременно и не очень трудно догадаться, кто именно произнес каждую из них. Мы с Талией позволяем себе рассмеяться над комичностью того, что сейчас произошло, чем вызываем явное недовольство у Нико, который уже близок к тому, чтобы разозлиться, и мягкую усмешку у Перси, которому определенно нравится наша реакция. — Познакомлю вас кое с кем, — всё-таки отвечает он, с той же усмешкой наблюдая за тем, как меняется лицо у меня и Ди Анджело. — Мне почему-то кажется, что в этом королевстве я знаю намного больше людей, чем ты, — фыркает тот в ответ. — Сомневаюсь, что у тебя получится меня удивить. — Позволь мне попытаться, — закатывает глаза Перси, когда Нико всё же встает со своего кресла. Благо, один неполный бокал виски не в состоянии помутить его сознание. — С кем ты собрался нас знакомить, Джексон? — даже не пытаясь скрыть сомнение в голосе, спрашивает Талия. — С теми, кого вы все уже знаете, — отвечает он, а потом, задержав взгляд на мне, добавляет: — Пусть и разное количество времени. — Вот теперь я начинаю сомневаться, что я единственный в этой комнате, кто сегодня пил, — в своей привычной манере ухмыляется Нико. — И всё же… — Со Стоуллами, — прерывает его Персей, — и с Чжаном. — Думаю, они последние, кто нужен в этой ситуации, — Грейс складывает руки на груди, продолжая прожигать друга скептическим взглядом. — Плюс ко всему, мы с ними знакомы. — Вы не можете знать их по-настоящему. — Может быть, это и не нужно, — вскидывает брови Ди Анджело. — Ты должен знать, что с ними происходило абсолютно то же самое через что ты проходишь сейчас, — вздыхает Перси, а потом переводит абсолютно серьезный выразительный взгляд на меня и Талию. — Через что мы все проходим сейчас. Повисает неловкое молчание и, кажется, мне нужно намного больше времени, чтобы обдумать и подготовиться к тому, что задумал этот парень. Определенно больше, чем тридцать секунд, по истечении которых он перегибается через стол и, вдруг усмехнувшись, берет ту самую бутылку виски, открытую Ди Анджело, чтобы сказать: — Вполне возможно, что это нам понадобится. *** — Ты имеешь хоть какое-нибудь представление о том, что, чёрт возьми, делаешь? — ухватившись за предплечье Перси, когда он почти выходит из комнаты, шепотом спрашиваю я, пользуясь тем, что Нико задержался возле Талии. Джексон сначала одаривает меня долгим настойчивым взглядом, но стоит мне ответить ему тем же, вдруг улыбается. Черты его лица вмиг разглаживаются, а в зелёных глазах теперь плещется только всё ещё непонятное мне умиротворение. — Веришь или нет, но я не соврал, — сдвигаю брови на переносице, хмыкнув, ведь даже и не думала о том, чтобы усомниться в правдивости его слов. — Но не могу сказать точно, как они отреагируют. — Наверное, именно поэтому мне кажется, что это ужасная идея? Перси снова усмехаетсяя, но ничего мне не отвечает. Он просто берёт меня за руку и тянет в сторону двери. Я не успеваю даже пискнуть, потому что дверь беззвучно открывается, и мы оказываемся в коридоре. Я встаю немного позади Джексона, чтобы наши переплетенные пальцы бросались в глаза как можно меньше тем, кто по непредвиденной случайности будет проходить мимо. Хотя, учитывая то, что сейчас пытается сделать Перси, — а именно: вызвать на разговор тех, кто с завидной легкостью может послать нас к черту, — вряд ли это единственное, о чем стоит волноваться. Я бросаю короткий взгляд в сторону застывшего в дверном проходе Ди Анджело. Он стоит, скрестив руки на груди, опираясь о дверной косяк, и продолжает недоверчиво смотреть в сторону Перси. За ним всё ещё в кабинете и в практически идентичной позе стоит Талия, только вот её взгляд не выражает недоверия — скорее всего, она ещё не до конца поняла, что происходит. Почему-то я очень сомневаюсь, что Нико рассказал ей о том, что собирается сказать её жениху. Я абсолютно не удивляюсь, увидев явно недовольного чем-то — вполне возможно, что нашим появлением — Эндрю, и стремительно заливающуюся краской Дрю. На самом деле, Клариссе до сих пор не нравилось то, что происходит между ними, — а в том, что что-то да происходит, сомнений не возникало, — хотя я была почти уверена, что, пусть она и никогда в этом не признается, Ла Ру тоже успела понять, что мы всё-таки ошибались относительно принцессы Маклин. Чёрт, если говорить начистоту, мы ошибались практически относительно всех! Но я была рада за Эндрю. Действительно рада. Пусть и в какой-то мере понимала, что эти отношения тоже не очень долговечны. Но не могла и, собственно, не хотела каким бы то ни было образом омрачать им обоим всё. Плюс ко всему, я вряд ли имею на это право. Перси переводит на меня вопросительный взгляд, и я не успеваю даже спросить, что он хотел, потому что Джексон, как-то очень неоднозначно хмыкнув, отворачивается и говорит: — Вы вовремя. — Когда-нибудь я всё-таки убью тебя, Перси, — выдыхает Нико, которому, кажется, уже давно порядком надоела эта ситуация. Но, тем не менее, даже несмотря на своё недовольство, Ди Анджело выходит из комнаты, увлекая за собой и Талию, которая встает сбоку от меня, а уже через пару мгновений, пока парни о чём-то говорят с Эндрю и Дрю, бросает взгляд на наши с Персеем руки, при этом улыбаясь. Я резко одергиваю свою руку, но, благо, Джексон вроде бы ничего не замечает. Когда Талия в ответ на подобный выпад только закатывает глаза, я едва сдерживаюсь, чтобы не показать ей язык. Это было бы уже слишком. — Расслабься, Аннабет, — полушёпотом говорит мне девушка, когда мы вшестером, наконец, начинаем движение в сторону зала. — Хуже уже не будет. — Звучит очень оптимистично, — саркастично отвечаю я. — Я надеялась на что-то вроде «всё обязательно будет хорошо». — Это бы прозвучало глупо и вряд ли бы было правдой, — пожимает плечами Грейс и, сверкая своими голубыми глазами, добавляет: — Оказывается, самообман — опасная штука. — И сколько времени тебе понадобилось, чтобы это понять? — усмехаюсь я. — Мне хватило нескольких недель в компании твоего друга. Я смотрю на неё, но в этот раз уже совсем не удивляюсь тому, что услышала. Я начинаю замечать, как сильно изменилась эта девушка с нашей первой встречи на первом ужине этого приема, когда мы обе чувствовали себя абсолютно не в своей тарелке, только вот я потому, что впервые попала в это пресловутое высшее общество, а она потому, что была сыта им по горло. Талия Грейс изменилась, и дело было далеко не в появившейся светло-синей пряди, которая выделялась на фоне угольно-чёрных волос; не в чёрной футболке с глуповатым принтом, в которой она теперь могла себе позволить ходить по дворцу; и даже не в паре плетёных кожаных браслетов, украшавших руку принцессы сейчас. Совсем нет. Все дело было в её улыбке, только увидев которую, хотелось улыбнуться в ответ. В манере говорить: теперь уже не односложными сухими фразами. В огоньке, который мой импульсивный и порой грубоватый друг сумел вновь разжечь в её глазах. Мне на секунду почему-то захотелось поверить, что мои чувства к Перси тоже можно так ясно прочитать в глазах. И я, кажется, даже зарделась, коря себя за столь глупые мысли. — Я рада за вас, — в тысячный раз мысленно и впервые в устной форме поговариваю я всё тем же полушепотом, расплываясь в улыбке. — Я тоже рада за вас, — не остается в долгу она. Проходит еще несколько долгих минут, на протяжении которых Перси и Нико то и дело начинают очередную из множества своих бессмысленных перепалок, а мы с Талией лишь фыркаем и устало переглядываемся. Слава Богам, я не вижу реакции на это Эндрю и Дрю, идущих впереди, иначе бы уже давно развернулась и зашагала прочь, окончательно и бесповоротно убеждённая в том, что это плохая идея. И когда принцесса Маклин толкает дверь в зал, где всё ещё, по идее, должна проходить трапеза, я шумно выдыхаю, кажется, уже чувствуя, как меня прожигает около восьми удивленных или даже недовольных взглядов. Именно в этот момент, когда я практически забываю, как дышать, я чувствую, что на мое плечо ложится рука, и немного насмешливый голос Талии произносит: — А вот теперь, Аннабет Чейз, самое время подумать о том, что всё обязательно будет хорошо.