автор
Daidai Hato бета
Размер:
планируется Макси, написано 297 страниц, 56 частей
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
265 Нравится 656 Отзывы 88 В сборник Скачать

49. Книга и состояние аффекта

Настройки текста

Аннабет.

Я поругалась с Рейчел из-за такой, по её мнению, приятной неожиданности, как бал-маскарад ко дню рождения Нико, на который у меня отсутствовал костюм. Единственное подходящее платье было длиной до колена и теперь казалось мне ужасно вульгарным. О маске, впрочем, и говорить нечего. А снова идти к Бьянке не хотелось — пора и честь знать, в конце концов. Мои не совсем обоснованные претензии в адрес Дэр ограничивались одним аргументом относительно того, что мы как никак подруги, и она могла бы предупредить меня, зная мой неприспособленный для частых выходов в свет гардероб. Нервная и уставшая из-за кипящей вовсю подготовки Рейчел не менее эмоционально ответила, что тематика, если она присутствует, всегда раскрывается с рассылкой приглашений, то есть за два-три дня, и даже брат и сестра Ди Анджело до последнего не были в курсе задумки организаторов. Мы так бы и шли, перекидываясь резкими фразочками иногда истерически срывающимися голосами, и, наверное, окончательно рассорились, если бы я не распахнула дверь своей комнаты и, громко по-детски топая, не прошла внутрь. Чтобы замереть перед своим письменным столом, уставившись на тарелку с ярко-синим печеньем и запиской, состоящей из одного слова. «Спасибо». Мне даже не нужно было смотреть на подпись, чтобы понять, чьих рук это дело. Я расплакалась. Просто потому, что больше ничего не могла сделать. И это злило. От этого становилось страшно. Страшно за будущее: моё собственное, моих друзей, Перси и Талии; будущее Двенадцати королевств, застрявших в этой глупой системе. Я отвлекла Рейчел от дел, потому что вместо того, чтобы контролировать процесс, ей пришлось успокаивать меня. Мы просидели в моей комнате полчаса, а после, когда я более менее, пусть и не окончательно, успокоилась, перебрались на кухню. Я разбила свою чашку с кофе, которым Рейч планировала меня, заснувшую только под утро после разговора с Нико, немного взбодрить. Безуспешно. Всё это лишь неполный список того, что произошло на следующий день. Оставалось только добавить к этому хмурого Нико, который мало того, что всё ещё не решил ситуацию с Крисом, был весь на нервах из-за конференции, до которой оставалось меньше двадцати четырёх часов, и сочувственные взгляды молчаливой Клариссы, заменившей всё-таки убежавшую по делам Рейчел. Поэтому, думаю, совершенно не удивительным было обнаружить меня, рассматривающую потолок собственной комнаты вечером восемнадцатого декабря. Я так и не нашла себе платье и маску, а нежелание идти на этот праздник росло буквально в геометрической прогрессии. Раздумывая над тем, что подарки всем, благо, я предусмотрительно купила ещё в ноябре, я вдруг поняла, что не знаю, что дарить Перси. И тем более не знаю, будет ли уместно вообще что-либо дарить. Ведь мы так и не поговорили. Не в моих привычках было так вот просто валяться без дела, но даже мысль о том, чтобы заняться чем-то, вызывала отвращение. Казалось, что всё вокруг напоминает о произошедшем за последний месяц. И вместо приятного тепла где-то в области груди эти воспоминания всё глубже загоняли меня в маленькую клетушку с громким названием «апатия», замок которой я, в принципе даже не пытаясь сопротивляться, с каким-то мазохистским наслаждением защёлкивала. Кларисса ушла на вечернюю тренировку ещё сорок минут назад, взяв с меня честное слово не наделать глупостей, пока она не вернётся. Пообещать это было просто, потому что я прекрасно понимала, чем подобные глупости могут обернуться. Как и понимала это месяц назад. Только вот почему-то меня это не остановило. Пусть сделанного не вернёшь, и я даже не думала жалеть о том, что произошло между мной и Перси, какое-то не дающее покоя «если бы» всё же ворочалось где-то внутри. Если бы Перси не сел со мной рядом на первом ужине? Если бы я не налетела на него у выхода из дворца? Если бы не подвернула тогда ногу? Если бы он не помог мне? Если бы не навещал? Если бы я не выпила вина тем утром и так бы и не поцеловала его? Если бы меня не угораздило влюбиться в принца? Если бы не это, он и все остальные не помогли мне понять, как глупо я себя вела, составляя мнение о них на почве самых разных стереотипов. Я бы продолжала слепо считать их всех избалованными снобами, не узнала бы истории близнецов Стоулл, Фрэнка и Люка. Я бы даже не пыталась в последствии ставить себя на их место, вспоминая, что там далеко не так, как кажется. Я бы многое потеряла. Глубоко вздыхаю и, выпутавшись из покрывала, сажусь на кровати. Поворачиваю голову в сторону зеркала и невольно хмурюсь, встретившись взглядом с собственным отражением. Растрёпанные светлые волосы, опухшее лицо и покрасневшие от слёз глаза. Взяв с прикроватной тумбы расчёску, подхожу ближе к зеркалу. Тёмные леггинсы, светлая толстовка и один чёрный носок на левой ноге. Полчаса непрерывного плача и несколько часов в горизонтальном положении почти без движения просто не могли не сказаться на моём внешнем виде. Но только теперь, глядя на себя со стороны, я понимаю, насколько это глупо и даже жалко: лежать подобным образом, даже не пытаясь вылезти из этого состояния, при этом зная, что происходит вокруг. И пусть это не совсем верно, ведь, в конце концов, каждый должен нести свой крест самостоятельно, но так проще. Проще отвлечься. Наверное, это именно то, что мне сейчас нужно: спрятать свои чувства и мысли о Перси как можно глубже, в самый дальний угол подсознания. А потом… Я не совсем уверена, что будет потом, пусть и знаю точно: через десять дней все уедут, и ежегодный королевский прием будет официально закрыт. А через двадцать дней Перси женится на Талии, и всё кончится. Я ещё немного помучаюсь и, приняв необратимость их брака, заживу так, словно ничего этого не было. Забавно, что даже работа, о которой я так долго мечтала и которую уже получила, не казалась уже такой привлекательной. Какой во всем этом смысл, если самые близкие мне люди будут несчастны? Собираю волосы в хвост на затылке и, снова придирчиво себя оглядев, натягиваю воротник толстовки почти до носа. На аккуратно расчищенном — судя по всему, самим Перси — месте на моём письменном столе до сих пор стоит тарелка с синим печеньем. Беру одну штуку и, откусив немного, блаженно закатываю глаза. Чертовски вкусно. Не знаю, кому Джексон продал душу, чтобы изловчиться так приготовить, но это определенно того стоило. Аккуратно убираю тарелку на комод, даже не взглянув на записку. Не уверена, что контролирую себя настолько. По крайней мере, пока точно нет. Проглотив последний кусочек печенья и проигнорировав урчание в животе, я разворачиваю несколько из своих последних проектов и придвигаю кресло поближе к столу с одной единственной целью: работать. Только проектирование может помочь мне переключиться. Будто бы водя карандашом по бумаге я раскладываю все мысли по полочкам и медленно, но верно успокаиваюсь. Не уверена, сколько времени я так просидела и сколько могла бы ещё просидеть в одном положении, полностью увлечённая своим делом. Я даже что-то напевала себе под нос, напрочь позабыв обо всём, что меня беспокоило. Я находилась в приятном забытии, будто бы, промучавшись всю ночь от лихорадки, наконец ощутила, что жар спал. Хотя и ненадолго. Не отрывая взгляда от чертежа, я потянулась за стирательной резинкой и совершенно случайно задела локтем и без того не очень устойчивую стопку из уже завершённых работ и нескольких файловых папок. С глухим стуком и шуршанием это всё соскальзывает на пол. Громко чертыхнувшись, я опускаюсь на пол и тянусь за той папкой, которая упала дальше всех. Схватившись за корешок, я резко тяну её на себя, и оттуда, открывшись на одной из страниц, выпадает книга, которую я так и не удосужилась вернуть в королевскую библиотеку. «Гордость и предубеждение». — Ты смешная, когда не знаешь, что сказать. И эта фраза стирает любые сомнения, что обладатель таких красивых глаз действительно может быть не высокомерным и не зазнавшимся идиотом. — Отодвинься, — нагло говорит он, смотря на меня в упор. — Нет. — Отодвинься, Аннабет. — Нет! — Пожалуйста? — Я не добрая фея и за «пожалуйста» ничьи сдвиги не терплю. — «Гордость и предубеждение»? — усмехаюсь и, прищурившись, смотрю на парня. — Ты читаешь женские романы? Воспоминания сменяют друг друга с бешеной скоростью. Удивительно чёткие и яркие, словно кадры фильма. Так, как будто бы это всё случилось не далее, как вчера. Ведь вот она — я, неловко пытающаяся удержать равновесие на одном костыле, спорю с тогда ещё практически незнакомым мне хамоватым принцем с удивительным цветом глаз. А вот и этот самый принц — явно довольный собой, рассказывающий такой же практически незнакомой девушке далеко не голубых кровей о двух вещах, которые он больше всего терпеть не может. Женские романы и… — Ложь. Когда мне лгут.* Интересно, а ложь самому себе считается? Ведь разве это не то, чем мы занимались всё время? И может быть, занимаемся и сейчас? После прочтения этой книги мне то и дело приходилось одёргивать себя. Напоминать себе, что этот роман — всего лишь сказка, которой не суждено сбыться. По крайней мере, не с нами точно. Я убедила себя в том, что подобные истории не должны служить ориентирами в наших дальнейшие отношениях с Перси Джексоном. Даже если в глубине души мне бы этого хотелось. А ведь мне хотелось, чего уж тут. И хочется до сих пор. Вздрагиваю от громкого рингтона мобильного и, не поднимаясь с пола, беру телефон со стола. Отвечаю на вызов и подношу телефон к уху, даже не взглянув на имя звонящего. — Аннабет? — от звука знакомого мужского голоса по телу разливается тепло, а на лице сама собой расцветает улыбка. — Папа! — Неужели узнала? — мягко смеётся отец. — А я-то думал, что и голоса уже не вспомнишь. Что-то было в его голосе такого, что мне стало стыдно, и я закусила нижнюю губу. Хотя папа бы никогда не сказал, что немного всё-таки обижается на меня за то, что так редко звоню и практически не бываю дома, я всё равно знала об этом. Я действительно старалась проводить с отцом оптимальное количество времени, чтобы успевать делать свою работу и доучиваться, но при этом и не отвлекать его от воплощения своей мечты в реальность. А именно — открытия его собственного архитектурного бюро. Но в свете последних событий после того многострадального ужина с Ди Анджело, на котором речь абсолютно ни к месту зашла о Перси, я вела себя отвратительно по отношению к семье: даже ни разу не позвонила. — Прости, пап, — крепче сжав между пальцев книгу, говорю я. — За что? — судя по всему, мужчина улыбался. — За то, что так редко звоню и… вообще, — делаю какое-то неопределенное движение рукой, словно вдогонку своим словам. — Я ужасная дочь. — Вовсе нет, милая, — отвечает папа. — Пока что тебе, вроде как, не до нас. — Нет, на самом деле, работы уже практически не осталось, и я даже подумываю над… — Я не о работе, Аннабет, — он хмыкает. — А о чём? — я хмурюсь, пытаясь понять, к чему он клонит. — Я слышал, что ты хорошо общаешься с принцем Второго королевства, — говорит он, и моё сердце пропускает удар. — Ты против? — Против того, чтобы тебе сделали больно. — Я могу за себя постоять, — стараюсь говорить как можно более уверенно. — Ты прекрасно понимаешь, о чём я. — Понимаю. Но ты ошибаешься, — я нервно сглатываю. — Мы просто общаемся и всё. — Аннабет, я интересуюсь не просто из любопытства, а потому, что ты моя дочь, и я очень тебя люблю, — говорит Фредерик. — Я тоже тебя люблю, пап, но ты ошибаешься, — отрезаю я, решив стоять на своём до последнего. — Мне ясно, что у этих отношений нет… не было бы будущего. — Все так говорят, да? — отец усмехается. — И знаешь, раньше, если бы дело касалось тебя, я бы обязательно поспорил. Поборолся за твоё счастье, так сказать. Но в свете последних событий я соглашусь с мнением большинства. — Я не понимаю, зачем ты… — Но это не значит, что и ты должна поступать так же, — не дав мне договорить, продолжает мужчина. — Я не призываю тебя продолжать и нестись дальше на всех скоростях. Просто не стоит резко тормозить. Или того хуже — совсем останавливаться. Я не знала, что отвечать. Да я даже не знала, что теперь думать. Этот неожиданный порыв отца дать мне мудрый родительский совет, который мне, как теперь кажется, был жизненно необходим, поразил меня своей искренностью и точностью. Обычно на такие темы со мной говорила Сьюзен, пусть и поначалу я практически не подпускала её к себе, а отец предпочитал не вникать во всё это. Хотя теперь меня вряд ли оставит смутное подозрение, что он подслушивал наши со Сьюзен разговоры под дверью. Или же я просто слишком редко — то есть, никогда — говорила с папой по душам, поэтому это и казалось таким удивительным. Благо, отец, видимо, поняв, что сейчас я не способна как-то вразумительно ему ответить, быстро перевёл тему, и ещё некоторое время мы говорили о Дионисе, чертежах, над которыми я сейчас работаю, и его архитектурном бюро. Но стоило папе положить трубку, как я снова нашла себя абсолютно потерянной, сидящей на полу с книгой в полном одиночестве. Словно этих нескольких часов убеждения себя самой, что я справлюсь, и не было никогда. Словно это не я твёрдо решила не встречаться с Перси до самого дня рождения Нико, а если повезёт — до их отъезда. Потому что станет только хуже. Потому что мне этого не нужно. Ведь так? Не нужно. Не нужно. Не нужно! — К чёрту! Словно в состоянии аффекта, я подскакиваю на ноги и, всё так же держа в руке книгу, решительно направляюсь в сторону двери. Быстрым шагом, иногда почему-то срываясь на бег, преодолеваю слишком крутую винтовую лестницу, слишком длинный коридор. Кажется, что если я сейчас не сделаю этого, то, скорее всего, уже не сделаю никогда. Наверное, это один из тех моментов, которые я точно не забуду. Когда мозг окончательно и бесповоротно сдался, выключившись, словно по щелчку. Когда будто что-то само подняло меня с места и понесло прочь из Восточного крыла в двенадцатом часу ночи. Двустворчатые двери, ведущие из нашего крыла в главный холл, были уже чертовски близко. Я протягиваю руку и порывисто тяну левую створку на себя. Возможно, даже слишком порывисто, потому что она удивительно легко поддается. И распахивается. А я лицом к лицу сталкиваюсь с человеком, чьи зелёные глаза сверкают так же безумно, как и мои. * — фрагменты из двенадцатой главы «Женские романы и ложь».
Примечания:
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.