Libertatem

На следующий день всех преподавателей собрали в отдельном кабинете, чтобы разобраться с «лесным» вопросом. Мирон пришёл последним и, стоит заметить, самым невыспавшимся. Грозов говорил о том, что стоит усилить наблюдение за входом в лес в лучших традициях российских школ — силами учителей. Внутри самого леса будут разбираться охотники, которые должны приехать через день-два. Учитель Защиты от Тёмных Искусств (Мирон все никак не мог запомнить русское название этого предмета) Евгений Иванович все время пытался выдвинуть свою кандидатуру на замену профессиональных охотников. Федоров на это геройство лишь закатил глаза и тяжело вздохнул. Видели таких героев, знаем. Общим собранием было решено организовать дежурство по наблюдению за границами Тёмного Леса. Мирон из-за своей сонливости немного пропустил тот момент, когда его поставили на сегодняшнюю ночь. Единственным плюсом было то, что на следующий день он мог спокойно отдыхать, уроки будет заменять какой-то другой учитель. Все ученики, с первого по девятый курсы, повсюду шептались о том, что в лесу кто-то появился. Слухи были самые разные, более или менее невероятные, но Мирона попросту не было сил в них вникать, да и большая часть из них были обычными фантазиями, абсурдными донельзя. На уроках, правда, приходилось успокаивать некоторых, кто собрался идти в лес и «сражаться со злом». К концу дня Федоров уже не обращал на них внимания, понимая, что все их слова — пустой треп, чтобы выпятить себя перед однокурсниками. Действительно пылких на идею были единицы. Ему не хотелось быть тем самым преподавателем, который пресекает любые благородные порывы на корню, но этого требовала ситуация. Никто не знал, что в этом лесу. Дежурили учителя по сменам и у каждого была своя территория. Мирон отслеживал уже знакомую полосу леса, что начиналась у озера. Именно здесь Карелин и проходил в лес несколько дней назад. Мысль об этом ученике не давала покоя Федорову. Сегодня он видел Славу всего раз, он был на удивление бодрым и довольным, обсуждал с остальными слухи о том, кто бы мог появиться в лесу, в общем, выглядел так, словно действительно не имеет к происходящему никакого отношения. Может, так оно и было на самом деле, хотелось бы верить. — Ой, доброго вечерочка, Мирон Янович, — он обернулся на знакомый голос, последовавший после звучного хлопка чего-то о воду. Это была Диана, та самая русалка, которую он встретил в первый день. — Чего вы это ночью сюда забрели? Неужели то самое чудище лесное изловить хотите? Мирон с подозрением прищурился, глядя на девушку, которую явно забавляла сложившаяся ситуация. — А ты что, что-то знаешь об этом? — Знаю, но не расскажу, — она громко рассмеялась, ударив хвостом о воду. — Мы, русалки, чужих секретов не выдаем даже таким красавчикам, как ты. Маг подошёл ближе к берегу и присел на корточки, чтобы быть на одном уровне с Дианой, и хитро прищурился. — Благородно, не спорю. Но зачем же ты тогда сама начала о нем разговор? — он приподнял бровь, вопросительно глядя на русалку. Та лишь поправила прядь мокрых волос и подперла голову руками, чуть покрытыми блестящей чешуей. — А что, нельзя? Ты все равно ведь слеп, как котёнок. Тебе в лоб скажи, ты ничего и не поймешь, — сказала она как-то грустно. — Что ж, удачи тебе, милый. И думай перед тем, как закричать. У каждого должен быть шанс. После этих слов Диана ещё пару секунд посмотрела куда-то в даль и нырнула обратно в воду сразу же, как только Мирон хотел задать вопрос. Нырнула она тихо, даже не расплескав воду, как сделала это при первой их встрече. Мирон встал в полный рост, озадаченный словами девушки. Вдруг он услышал тихий шорох ткани, но кругом так ничего и не было. Но, всмотревшись в саму глубь леса, преподаватель заметил красную мантию вдали. Это определённо был кто-то из учеников, у Мирона даже были соображения о конкретной личности. «У каждого должен быть шанс» — он будто вновь услышал слова русалки и тихо пошёл следом за мантией, что была словно огонёк в ночи. Весьма глупо надевать такую яркую вещь, если хочешь остаться незамеченным. Федоров старался идти максимально тихо, но быстро, чтобы не упустить мантию из вида. В глубине леса это было сделать весьма просто, так как человек блуждал самыми запутанными тропами и все время ускользал из вида за вековыми деревьями. В конце концов они пришли к какому-то пролеску, который заканчивался крутым склоном. Здесь ещё не было следов, даже человеческих. Фигура в мантии поспешила пройти к краю, а Мирон остался за одним из деревьев. Человек глянул вниз и, присвистнув, пошёл к одному из деревьев, что было достаточно близко от того, за которым стоял учитель. Федову казалось, что сердце слишком громко бьётся, и его вот-вот рассекретят. В лунном свете он увидел, что это действительно был Карелин. Парень сбросил свою мантию и, чуть поежившись, снял свитер и обувь. Он забавно прыгал по мокрой траве босыми ногами, матерясь от холода. — Ну и нахуя мне это? — риторически спросил парень, снова подойдя к самому обрыву. И тут Мирон чуть не выдал себя. Слава вдруг взял разбег и побежал к самому краю, но резко остановился буквально в шаге от пропасти. Он снова сделал несколько шагов и побежал к обрыву, но шаги уже делал уверенные, сильные. Мирон даже немного выбежал из-за дерева, но тут же встал, как вкопанный. Парень, как только ноги его оторвались от земли, вдруг превратился в дракона и взлетел, как-то странно махая крыльями. У Федорова даже дух захватило от увиденного: дракон был красивый, статный, с блестящей красной чешуей и сильными большими крыльями. Он чем-то был похож на Китайский Огненный Шар, но в то же время и не похож. На нем не было такого огромного количества костяных шипов и огня на чешуе. Мирон вообще впервые видел дракона так близко, от одного только осознания этого захватывало дух. Преподаватель сделал пару шагов назад, снова скрываясь за деревом. Дракон, немного полетав недалеко от края обрыва, опустился на обратно землю. Опирался он на лапы и крылья, оставляя за собой выжженную траву. Мирон почувствовал то же тепло, которым и несло от Славы в библиотеке, и все окончательно встало на свои места. Но он просто не мог поверить своим глазам, глядя на то, как Карелин взлетал над землёй. Было видно, что в этом у него нет должного опыта, крыльями он взмахивал не синхронно, едва удерживаясь в воздухе. Минут через двадцать дракон приземлился и лег прямо на траву. Вскоре он словно стал меньше в размерах, пока окончательно не превратился обратно в человека. В итоге на земле лежал обычный парень и заливисто смеялся, глядя на небо. На его руках ещё осталось немного красной чешуи, которая вскоре слилась с обычной кожей. Мирон просто не знал, что и думать. По природе своей он был полукровкой, но так восхищался магией только первые два курса Хогвартса, когда был ещё совсем мальчишкой. Когда Федоров стал уже переживать за здоровье своего ученика и искал способы заставить того подняться с холодной земли, Слава будто услышал его и встал на ноги. Чуть шатающейся походкой он подошёл к дереву, у которого лежала его одежда. Мирон затаил дыхание и отошёл чуть глубже в лес, спрятавшись в его темноте. Обратно он шёл так же буквально по следам Карелина, но снова позади метров за десять. Вышли они у Озера, где Мирон и предпочел остаться. В конце концов, его должен сменить другой преподаватель с минуты на минуту. Вдруг прямо у берега выплыла русалка, довольно улыбаясь. Она посмотрела на Мирона, забавно подмигнула и, приложив палец к губам, снова скрылась в воде. Вскоре он услышал за своей спиной быстрые шаги и голос одной из преподавательниц: — Мирон Янович! Мирон Янович, вы здесь никого не видели? — перед ним стояла преподавательница Зельеварения, растрепанная и перепуганная. — Скорее, скорее… — Нет, а что произошло? — он насторожился. — Что «скорее»? — Там ученик… До них, видимо, дошли слухи о том, что в лесу кто-то есть, вот он с друзьями и решил, да, должно быть так, эти дети, говоришь им, — женщина говорила быстро и тихо, скорее лепетала, то и дело сбиваясь с темы. Мирон взял её за хрупкие плечи и легонько встряхнул. — Что? Что произошло? — он немного повысил голос. — Там ученик, с шестого курса, Денис… Он ранен, без сознания, его уже унесли в больничное крыло, но его спина… Его словно ножами резали. Федоров отпустил женщину и обессиленно оглянулся, словно все же увидит виновного. Но виновным он чувствовал только себя, виновным в том, что покинул пост, виновным в том, что этого парня чуть не разодрали насмерть, а он был неизвестно где. Мирон сел на камень у берега, схватившись за голову. — Нельзя допускать паники. Давайте я вас провожу, вам так же не помешает помощь, — он решительно встал, приобнял плачущую женщину за плечи и повёл её в школу.