Будьте осторожны, ваш tv-тюнер может поймать платный канал

***

– Гин-чан, что это? – А-а-а?.. Где? Сидящая на диване Кагура молча переводит взгляд на телевизор, приходится развернуться в кресле и отложить Джамп. А потом резко вскочить, перепрыгивая стол и надеясь закрыть глаза девчонке раньше, чем огромный чернокожий мутант успеет вставить свой не менее внушительного размера фаллос в скромный маленький ротик, обрамлённый выкрашенными в розовый пухлыми губками. Манёвр удаётся. Но закрепить успех – нет. Ибо происходящее на экране вызывает неконтролируемую реакцию во всём моём организме, а Кагура – не из тех детей, которые молча позволяют лишить себя зрения, особенно, если их что-то особенно заинтересовало. Так что кости ладони, сдираемой с лица, с хрустом складываются в гармошку. И в блестящих, широко раскрытых голубых глазах отражается отменная порно-сцена. Но погодите-ка, разве по телевизору крутят такие вещи?! Тем более, что ещё только десять вечера! Ладно, ладонь не работает, но можно просто выставить руку – и свисающий рукав на время лишит четырнадцатилетнюю дурёху всего самого интересного. Конечно, манга выходит десять лет, так что номинально возраст этой героини уже совсем не детский, но Комитет по делам детей и Роскомнадзор это волнует вряд ли. Так что Гин-сан просто обязан оградить незамутнённый развратом мозг девочки-ято от пагубного влияния… Мысль спотыкается об саму себя, а я понимаю, что вот уже целую минуту тупо пялюсь на экран. На утолщение, проходящее по горлу порно-актрисы всякий раз, как порно-актёр делает поступательное движение, всё глубже и глубже запихивая в её ротовое отверстие свой детородный орган. Ладно, даже маленькие детишки знают, что это. «Член». Давайте называть вещи своими именами. И оставаться честными: такое видео просто не может не возбудить взрослого и здорового мужчину. Даже если он не страдает никакими сексуальными отклонениями. А я не страдаю! Я – взрослый, здоровый мужчина! Который уже давненько не использовал свой член по прямому назначению… Кагура! Забылся. Рука так и висит в воздухе, а вот девчонка уже отодвинулась подальше и продолжает пялиться в телевизор без малейших признаков стыдливости на лице. Ну, может, она воспринимает происходящее на экране как отрывок из «Мира живой природы»? – Ка-гу-ра-чан, а тебе не пора спать? – спрашиваю осторожно, ибо подростки обладают поразительной способностью превращать любые запреты в то, что непременно нужно совершить. – Твоей коже нужен здоровый и полноценный отдых… Но её глаза меня не видят, а уши – не слышат. Встаю. Пячусь к телевизору. Кажется, я понял, что происходит – в последнее время, хоть и очень редко, тв-тюнеру удаётся поймать платный канал, принимаемый кем-то из наших соседей. И по этому каналу крутят отменное порно почти круглосуточно. Упускать такой шанс – глупость несусветная. Но, чтобы насладится им, Кагуру нужно спровадить. Домой к Шинпачи не выйдет, так хотя бы в шкаф. А потом просто вести себя потише… Но едва моя спина загораживает телевизор, брови на потемневшем лице Кагуры сходятся над переносицей, и звучит угрожающее: – Гин-чан, отойди. У нынешнего поколения никакого уважения к старшим. И если того же Шинпачи можно просто отпороть за неподобающее поведение, то с ято такой фокус провернуть не получится. По крайней мере, без риска пуститься на сбор собственных зубов по просторам вселенной. – Ка… гура, послушай, – выставляю перед собой руки, пытаясь изобразить самую невинную улыбку, на какую только способен. – Это не то, что следует смотреть маленькой леди… Понимаешь? – Все маленькие леди когда-нибудь вырастают в больших, – следует непримиримый ответ. – И подобный опыт будет полезен для будущих отношений. – Не-не-не, – даже думать об этом не хочу. – Папочка не позволит. Для меня ты навсегда останешься капризным бесполым подростком, так что забудь. Иди умывайся и спать. Кагура и правда встаёт. Но идёт не к двери, а ко мне. Отступаю, прижимаюсь к тёплому экрану, и гостиная почти погружается в темноту, разве что мерцающее отражение просачивается по бокам, проецируя на стены смазанные тени. И в их отблесках приближающийся силуэт кажется предвестником телесных и душевных травм, плохо совместимых с жизнью. – Кагура, – последняя попытка, пока та обходит стол и второй диван. – Про бесполого я пошутил. Ты кра… красавица. Уже почти зрелая, да… Но, видишь ли, мужчины предпочитают невинных и целомудренных, поэтому просмотр подобного… Она останавливается, не дойдя до меня всего пару шагов. Склоняет голову к плечу и, не смотря на мерцающий полумрак, выражение её лица удаётся рассмотреть удивительно чётко: на нём сомнение и вопрос. Вопрос, на который я напросился сам. И на который придётся ответить. И ответить честно, потому что дети чувствуют ложь. – И тебе? Ощущение – как от заносимого над головой топора. Вот-вот сорвётся. – И мне… – Врёшь! Арэ? Что? Почему? – Я видела, как ты заходил в то мерзкое заведение… где можно купить удовольствие за деньги. Вот чёрт. Надо лучше следить за своими тылами, отправляясь в поход по увеселительным достопримечательностям Эдо. Не то чтобы, я скрывал… В конце концов, я мужчина в расцвете сил… Похоже на оправдание. – Я не принц на белом коне, Кагура. Может, ты видишь меня каким-то героем и образцом целомудрия, но это не так. Усмешка делает её лицо повзрослевшим. – Знаю. Ты – не герой. Ты – ленивый, безответственный и трусливый взрослый, желающий потеребить свой бесполезный отросток в одиночестве… – Кагура! – Да-да, именно так меня и зовут, – она поворачивается боком, но продолжает коситься. – Думаешь, я не знаю, чем занимаются мужчины и женщины, не имея партнёров?.. Ой всё! Не выпучивай глаза, а то вывалятся. Извини уж, что живу тут и мешаю! Дверь хлопает, хрупкое дерево, кажется, хрустнуло, как и мой настрой насладиться халявным порно-каналом этим вечером. Да что эта девчонка вообще понимает?! Из ванны доносится шум воды, а я стою, грея спину экраном телевизора. Потом не глядя просовываю руку назад и поворачиваю выключатель. Мерцание на стенах пропадает, но в гостиной всё ещё светло, это свет луны и звёзд. Они заставляют мелкие частички пыли, кружащиеся в воздухе блестеть, словно брильянтовую крошку. Так и эти дети – Кагура и Шинпачи – наполняют мою жизнь сиянием. Заставляя чувствовать чем-то большим, чем я есть на самом деле. Через несколько минут становится слышно приближающиеся шаги из коридора. Дверь открывается, Кагура подходит к своему «спальному» шкафу, забирается в него, даже не взглянув на меня. И почти успевает закрыться в нём. Но я не даю, удерживая тонкую дверцу. Перехватываю рванувшую руку – что она хотела сделать? Ударить? Отцепить пальцы? Не важно. У меня достаточно силы, чтобы не выпустить её запястье. Наклоняюсь, лишь приблизительно представляя, где щека этой негодницы, и целую. Кажется, получилось в ухо. Ну да ладно. – Ты простишь этого ленивого взрослого? Тогда он пообещает, что попытается стать чуточку ответственнее и целомудреннее. – Гин-чан, – доносится из темноты шкафа, и моё лицо обдаёт теплым дыханием с ароматом мятной зубной пасты. – Оставайся таким, какой есть. По крайней мере, пока я не вырасту. – Хорошо, – улыбаюсь. – Постараюсь. Её улыбки я не вижу, но чувствую. Отпускаю узкое запястье. – Спокойной ночи, Кагура. – Спокойной ночи, Гин-чан.