Части целого

Слэш
R
Завершён
64
автор
Размер:
4 страницы, 1 часть
Метки:
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
64 Нравится 2 Отзывы 8 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Примечания:
Бейбарсов явился без приглашения, под вечер. Небо окрасилось теплым оранжевым светом, облака на нем стали сизыми, уходя в глубокий фиолетовый. Из лощин наползал сырой холод. Ванька, весь день мучавшийся с захворавшим Золотым Полозом, сидел возле свернувшейся кольцами громадной змеи. Полоз не раз уже делал попытки уползти в болото, ослабевший и вялый, но Ванька упрямо возвращал его обратно. — Помочь? — прозвучал насмешливый, с хрипотцой, голос у него над ухом. Ванька резко дернулся, едва не впечатав затылок в чужой подбородок, обернулся и сердито уставился на нависшего над ним Бейбарсова. Тот опирался на трость и с ухмылкой рассматривал Ваньку. За спиной у Бейбарсова висел рюкзак, а сам он был одет вполне по-таежному: резиновые сапоги, энцефалитка. Трость с этим нарядом совершенно не гармонировала. — Чего тебе надо?! — рыкнул Ванька. — Тани тут нет! — А я и не к ней, — ответил Бейбарсов. — Я к тебе. Мы же связаны, помнишь? — Сгинь, — процедил Ванька. — Ты последний человек, которого я хочу видеть. — Ладно, — неожиданно покладисто согласился тот, — как пожелаешь. Он развернулся и зашагал по тропе обратно, оставив Ваньку с сонным Полозом. Когда Ванька вернулся в дом, там было тепло: Бейбарсов по-свойски затопил печь, поставил рюкзак в угол и сейчас сидел за столом, водрузив ноги на лавку напротив. Перед ним дышала паром отмытая кружка с крепким кофе, а на столе на тарелке были разложены пироги и ветчина. Ванька неожиданно остро почувствовал голод, бывший его постоянным спутником всю жизнь, и, не спрашивая разрешения, прошел к столу, схватил один из пирогов и откусил, торопливо жуя и проглатывая. — А если бы я их ядом начинил? — спросил Бейбарсов. — На кой тебе меня травить? — пробубнил Ванька с набитым ртом. Бейбарсов не ответил, оглядываясь. Он подмел комнату, отыскал свечи и зажег их — теперь дом вновь казался жилым. — Сразу заметно отсутствие Тани. Как ты тут не помер, пока жил один, а, Валялкин? Ванька прекратил жевать. — Не твое дело! — отрезал он. — Приехал издеваться? Можешь ехать обратно. Или я с тобой разберусь. По-простому, без магии. — Напугал. Я приехал тебе помочь, о мой высокоинтеллектуальный товарищ. Твоя тоска мне спать не дает. Это ты перед сочувствующими можешь хорохориться, что ты простил и отпустил. Я-то, — Бейбарсов наклонился к нему через стол, глядя прямо в глаза, — знаю, что ты чувствуешь. Ванька поискал глазами, нашел и протянул руку за тяжелой стеклянной кружкой, намереваясь разбить ее о лоб незваного гостя. — Обида, боль, злость, — перечислял Бейбарсов. — Все как на ладони. На самом деле, не нужно быть связанным с тобой зеркалом Тантала, чтобы это понять. Просто всем, кроме меня, плевать на тебя. Всему вашему так называемому курсу. А твой лучший друг не прилетит и не поинтересуется по очевидной причине... — Он мне не друг! — рявкнул Ванька. Обида желчью жгла горло. — Он предатель! — это прозвучало по-детски глупо, но именно так себя Ванька и чувствовал: обманутым ребенком. Как когда-то давно, когда отец пообещал точно-точно, честно-честно, что с зарплаты они пойдут в цирк или лучше в зоопарк, а потом пропал на три дня после получки. Ягун тоже обещал... Трепло несчастное! — Ну-ну, — изрек Бейбарсов лениво. — Стоит ли тратить эмоции на предателей? Ягун поступил вполне по-джентльменски: столько лет терпел, сжав зубы... Ванька глянул на Глеба злым неверящим взором: — Тебе-то откуда знать?! — сказал — как сплюнул. — Потому что пока я наблюдал за Таней, я поневоле наблюдал и за вами, — ответил Бейбарсов. — Поинтереснее лопухоидных сериалов. Если бы ты не только на зверей заглядывался, может, и сам сообразил бы. Ванька встал из-за стола. Сердце давила злоба, и она нашла свой выход — отыграться на Глебе. Тот не был виноват, но с наслаждением давил на незажившую рану. Ванька бросился на Бейбарсова, как зверь, свернув по пути стол. Кофе плеснул на пол, еда раскатилась по углам, а Ванька одним ударом сшиб обидчика с лавки и уселся сверху. Притянув к себе за воротник, несколько раз с наслаждением ударил Бейбарсова кулаком. Но того это не утихомирило, наоборот: — Ты просто представь! — Бейбарсов придушенно рассмеялся ему в лицо, облизывая разбитые губы. — Что Танька сейчас с ним! Во всех смыслах. Ванька взревел, отпустил Бейбарсова так, что тот стукнулся затылком о пол, вскочил и вылетел в сени. На улице ему стало полегче, он дошел до колодца, зачерпнул воды и принялся умываться. Послышались шаги, но Ванька не обернулся, яростно растирая щеки — Я приехал не издеваться и не по морде получать, — сказал Бейбарсов, останавливаясь рядом с ним. — Я приехал помочь. — И чем же ты мне поможешь? — прищурился Ванька. — Без магии, в тайге. — Я в тайге побольше твоего провел, — ответил Бейбарсов. — Как минимум сумею тебя прокормить, — он ткнул во впалый Ванькин живот пальцем, и Ванька зашипел как рассерженный кот. — Мне твоя помощь не нужна, проваливай! — Это мне нужно! — отрезал Бейбарсов. — Слушать твои стенания сил нет. Хуже Зализиной — та хотя бы сублимировала в действие. — Я не стенаю, — ответил Ванька вяло, скорее по инерции. — Вслух нет, — Бейбарсов протянул ему руку. — Ведро дай, я тоже умоюсь. *** Порядок они наводили вдвоем. Ванька, голый по пояс и сумрачный, подметал и вытирал пол, Глеб кашеварил, задумчиво разгрызая зубочистку. — Не сочти за оскорбление, — заметил он, — но я понимаю, почему Таня сбежала. Тайга — не для всякого. Не для нее, это уж точно. — Так и не ехала бы, — пробурчал Ванька. — Прекрасно бы пожил и без нее. — Не сомневаюсь. Ничего, перегоришь, спишешься с Ягуном, и будет она тебе твоих дикарят на выходные и все лето привозить. С провизией. Ванька промолчал. — Все не так плохо, — добавил Глеб. — У тебя по-прежнему есть твой лес, ты волен идти, куда захочешь... — Лучше заткнись, — предупредил его Ванька. — Ни звука не произноси. Глеб подчинился. Посидел немного молча, а потом подтянул к себе рюкзак и достал оттуда бутылку темного стекла. — Я не пью, — резко предупредил Ванька. — А я и не предлагаю, — хмыкнул Глеб. — Это не алкоголь. Ванька недоверчиво забрал у него бутылку, вынул пробку и понюхал. — На спирте, — скривился он. — Лекарства на спирте ты же пьешь? И это то же самое. — От чего? — От разбитого сердца. Шучу. Успокаивающее. Пустырник, ромашка, травы... — Глеб ухмыльнулся. — И еще кое-чего. Из старых запасов. — Тебе Лена или Жанна его сварили? — Ваня решительно заткнул бутылку пробкой. — Чтобы варить некоторые зелья, не обязательно колдовать при этом, — Глеб забрал у него бутыль, и в этот момент их пальцы соприкоснулись. Ванька вздрогнул: пальцы Глеба были прохладными в противовес его собственным горячим. А Глеб снова открыл бутылку и капнул несколько капель сначала себе в кружку, а потом в Ванькину. — Твое здоровье, — сказал он, салютуя Ваньке. Тот неохотно взял свою кружку и выпил залпом. Ничего не почувствовал, хотя первые несколько секунд ему казалось, что он ощущает на языке странное послевкусие. — Вот и все, — сказал Глеб. — Ложись спать, завтра будешь как огурчик. — Я не хочу спать, — сказал Ванька. — Я еще посижу. Глеб промолчал, но тоже не спешил уходить. Так они посидели некоторое время: дрожа, таяли свечи, потрескивали поленья в печи, а темнота за окнами наливалась и густела, наполняясь звуками ночного леса. Ванька погрузился в нелегкие и мрачные раздумья, из которых его вырвал голос Глеба. — Тебе не обязательно бежать от всех, — заметил тот внезапно и неожиданно мягко. — Искать какой-то великий смысл в простых действиях, пытаться совершенствовать душу страданиями. Она не для того дается, уж мне-то поверь. — С чего бы? — спросил Ванька, растирая виски. — Я много знаю о душах. Некромагам положено знать, что происходит, когда от человека остается только тело... — Глеб протянул руку и легонько мазнул Ваньку по щеке пальцами. Тот некоторое время сидел, как оглушенный, не понимая, что происходит, а потом насупился: — Я еще жив, слава богу, и в консультациях некромагов не нуждаюсь. Ни бывших, ни действующих. — Зря, — Глеб снова попытался погладить его по щеке, но Ванька упрямо мотнул головой, и тогда Глеб ловко поймал его за подбородок, крепко схватив, заставляя смотреть на себя. — Да что же ты не отстанешь! — Ванька вырвался и встал, чувствуя, что ему невыносимо тесно в доме. Глеб тоже поднялся и подошел к нему, и Ванька попятился. — Отстань! — потребовал. На минуту Глеб задумался, но затем вкрадчиво ответил: — Нет. У Ваньки отчего-то захватило дух от его тона. Он собрался было возразить, поспорить, но Глеб внезапно приник к его рту долгим чувственным поцелуем, лишив этой возможности. Глеб наступал, отвоевывая себе право на поцелуй. От него пахло травяным ликером, сладковатым и горьким одновременно, и Ванька, крепкий и закаленный жизнью в тайге, неожиданно почувствовал себя ослабевшим. Он цеплялся за Глеба, чувствуя, словно мир вокруг пустился в пляс, закружился в бешеном хороводе. Сердце тяжело и быстро стучало, а дыхание сбивалось, словно после долгого бега. Ванька захлебывался Глебом, захлебывался странными, одолевающими его чувствами. Он никогда прежде не ощущал такого. «Нет! Хватит», — справившись с собой, Ванька оттолкнул Глеба и отступил назад, оперевшись о стол, опасаясь, что ноги могут его подвести. Но и Глеб сдаваться не собирался, притерся к нему вплотную, обнимая, покрывая поцелуями, гладя пальцами грудь Вани и пощипывая его соски. — Перестань, — Ванька попытался отодвинуть его руку, но тяжелое, душное и при этом такое приятное ощущение словно притупило его реакцию. В низу живота собралась приятная тяжесть, медленно накатывающее возбуждение, которое Ванька предпочел бы списать на долгое вынужденное одиночество, а не на то, что Глеб мог вызвать в нем хоть какие-то чувства. — Нет, — тяжело выдохнул Ванька — грудь распирало желанием вдохнуть, дышать глубже, чаще, вдыхать запах Глеба — запах волос, кожи, пота и трав. — Все хорошо, — ответил Глеб. — Все правильно. Мы же с тобой одно целое. Это как помочь самому себе, — одновременно его рука оттянула резинку штанов Ваньки и скользнула вниз, и какие-либо связные мысли вышибло из головы как тараном. Глеб снова поцеловал его, и Ванька, не сдержавшись, застонал ему в рот. Этот беспомощный, отвратительный звук привел его в себя и он с силой оттолкнул Глеба: — Отвали, Бейбарсов! Глеб чуть отступил, поглядывая на Ваньку блестящими глазами и спросил: — Почему? Ванька открыл рот, чтобы привести хоть какой-то довод, но его поразила пустота под черепной коробкой. — Я... люблю Таню, — выдавил он наконец. — Одно другому не помеха, — ответил Глеб. — Тем более что Таня теперь вряд ли оценит твою преданность, — он облизнул губы, и Ванька неожиданно нашел это движение привлекательным. — Я тоже люблю Таню. А еще я хочу тебя. Тебя, Валялкин, такого, какой ты есть. Хочу получить свою вторую половину. Почувствовать ее не только внутри своей головы. Ванька замер. Странное и внезапное признание выбило его из колеи. Ему никто и никогда не говорил таких слов. Он и сам считал, что настоящие чувства в словах выразить нельзя, что слова — мишура. Так почему теперь от слов Бейбарсова так сжимается сердце, а внутренности словно плавятся в горячем меду? — Пожалуйста, — попросил Глеб, делая шаг вперед. Его мягкий просящий тон еще больше усугубил нестабильное Ванькино состояние, и Ванька совсем не воспротивился, когда Глеб вновь поцеловал его, гораздо нежнее, изучающе, ласково. Ванька обхватил его лицо руками, чувствуя, как непривычно покалывает кожу ладоней щетина. Глеб прижался к нему всем телом, потерся пахом о его пах, и Ванька вздрогнул, больше всего желая вновь почувствовать руку Глеба там. И Глеб понял это — толкнув Ваньку на стол, он навис над ним, приспустив его штаны, и нагнулся к члену. Ванька исторг тяжелый выдох, почувствовав губы Глеба, ощутив его рот — влажный, засасывающий, дарящий удовольствие — и выдох превратился в тихий стон. Ему потребовалось совсем немного времени, чтобы излиться — удовольствие было слишком острым и слишком коротким, вынуждая желать еще. Но Глеб не спешил повторить — он выпрямился, освобождаясь от одежды, являя крепкое поджарое тело, смуглую грудь, покрытую редкими волосами, сильные жилистые руки и ноги и член — налившийся кровью, с поблескивающей головкой, окруженный черной спутанной порослью, переходящей в тонкую «дорожку» на животе. Взгляд Ваньки надолго задержался в паху Глеба. — Я не... — начал Ванька неуверенно. — Ничего, — ответил Глеб. — Ты справишься, это не трудно. Ванька слез со стола, опустился на колени перед Бейбарсовым, глядя на него снизу вверх, и робко прикоснулся к его члену губами. Мягкая, бархатистая, солоноватая кожа была неожиданно приятной, и Ванька с удивлением открыл для себя удовольствие в том, чтобы ласкать другого. Это было необычно. Глеб обхватил его затылок ладонью, направляя и задавая ритм. Слюна стекала у Ваньки по подбородку, с непривычки тянуло челюсть, но где-то внутри он чувствовал отголоски того удовольствия, что получал Глеб. Это было удивительно и будто вновь возвращало его в те времена, когда он с помощью искр мог творить настоящие чудеса... «Выходит, действительно, — подумал он, — мы действительно одно целое». А значит, в этом нет ничего неправильного.
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.