По глупой честности

Яго ...но то не все. Отелло Не все? Яго Не все. Отелло Проклятье! Какую весть еще мне приберег Ты в этот час страданий и позора? О, если Небом мало оскорблен Отелло, слишком скупо им унижен Иль слишком ласково растерзан, пусть Слова твои мне станут новой пыткой, Мой верный Яго. Говори! Яго Признаться, Я был поступком Кассио смущен И озадачен больше, чем разгневан, Хотя вскипела в моих жилах кровь, Когда я понял, как в беспутном сне Нечистый оскверняет ваше имя И топчет в грязь блистательный убор Невинности супруги вашей. Все же Я остерегся упрекать его И обвинять в измене тяжелее, Чем трезвости с объятьями вина. Крепленая лоза дурманит разум И открывает двери Сатане, Который искушает нас и вводит В смущение, покоя не дает Ни ночью в жарких грезах, ни наутро, Гоня к духовнику. Но к делу! Я Едва сумел от рук его отбиться И оторваться от горячих губ, Как он очнулся. Резко подорвавшись, Как гончая, напавшая на след, Он на меня смотрел с недоуменьем, И темнота, горевшая в глазах Его, была темнее мрака ночи, Сгустившейся над морем. Тяжело Дыша, он вдруг в мои вцепился пальцы И сжал ладонь… Отелло О боги! Яго Так Аид Сжимал, должно быть, руки Персефоны, Кляня час наступления весны, Как будто буря разнесла его Корабль в щепы, унося ко дну Все существо его безбедной жизни, А я, обломок мачты в реве волн, Один его мог упасти от смерти… Отелло Что говоришь ты, Яго? Яго Господин, Я говорю лишь то, чему свидетель Я был, что видел, чувствовал я сам. Я слышал, как тяжелое дыханье Срывалось с влажных приоткрытых губ И тонкая рубаха трепетала, Когда вздымалась с обреченным хрипом Его тоской измученная грудь. Его спросил я: «Кассио, что с тобой, Ты отчего так величаво скорбен? Неужто грезы о жене Отелло Сосут из жизни мед и пьяный сок, Лишая тело сил, а душу счастья?» Отелло Ах ты коварный черт! И что же? Яго Что же В ответ услышал я? Лишь тишину, Да только крепче он вцеплялся в руку, И жесткая горячая ладонь Казалась мне клеймом, калящим кожу. Я разозлился. «Если ты посмел Позариться на чистую святыню, Презренный плут, бесчестный негодяй…» И здесь воскликнул он: «Как смеешь ты Меня винить в подобных преступленьях, Ты, тот, кому я в жертву принести Готов бы был и честь, и меч, и совесть, Когда б я их уже не завещал Отелло и его тщеславным планам? О Яго, знал бы ты, как тяжело Влачить оковы верности тому, Кого уместней было б презирать, Чем видеть господином!» Отелло О коварство! Змею пригрел я на своей груди! Но ты сказал, что для тебя готов Отринуть он и имя, и присягу? Яго Ему вскружило голову вино. Так думал я и порешил, что смех Спасет его от недоразуменья, Как вдруг он, мою руку отпустив, Схватил меня за щеки, притянул К себе и жадно вдруг поцеловал Мои все улыбавшиеся губы… Отелло Бесчестье! Яго Поцелуй его на вкус Не сладкое вино, но едкий уксус, И кровь, и соль невыплаканных слез, Которые в глазах солдаты прячут, А в пальцах было столько ласки, что Не верилось, что эти руки прежде Из всех занятий знали только меч Да тисканье трактирных куртизанок. И странная меня смутила дрожь, И прежде чем ко мне вернулись разум, И бог, и совесть, — я уже его Отринуть не успел, и был повержен В бою не человеком — сатаной… Отелло Ни слова больше! Слышать не хочу Я этих мерзостей! Огонь и сера! Гореть в аду проклятому лжецу, Изменнику, предателю, пройдохе И с ним тебе! Яго Мне ваш понятен гнев. И все же свою исповедь я кончу, А дальше в ад отправлюсь, или в рай, Как будет вашей прихоти угодно. Отелло Поверь мне, ей угоднее в аду Тебя увидеть. Яго Все же… Отелло Кончи дело! Яго Милорд, я сдался, я оторопел, Повел себя позорно для мужчины, Пусть в тот момент я был им не вполне… В моих объятьях Кассио мне открылся И между поцелуями шептал Мне истины своих нечистых мыслей. Его спасенье, что меня тогда Все демоны порока обуяли И я его тотчас не заколол, Пронзив кинжалом гниль дурного сердца. «О Яго, — повторял он, — если бы Имел я славу, власть и положение И был бы сам себе я властелин, Я позабыл бы родину и бога, Трофеем бросив их к твоим ногам, Добытым в битве, или на алтарь Я их, как Ифигению, вознес бы И посвятил бы их твоей любви. Но Кассио тот, что есть сейчас, смешон И бегает обученной собачкой За глупым мавром и его женой, Невинной притворяющейся шлюхой!..» Отелло О небо… Яго Подождите, то не все. «Когда б я мог добиться положенья, Пусть даже мне единственную дочь Пришлось бы зарубить, едва отняв Бедняжку от соска, я б заточил Острей топор, чтоб дело удалось И сделка состоялась! Я готов Решиться на любое злодеянье, Когда оно позволит мне любить И не стыдиться, не бояться слухов. О, власть и деньги — все равно что сан Или монашеская ряса: с ними Становишься для всех непогрешим И правоверен, будь ты гончих псов Злей во сто крат — да хоть чернее черта!..» Отелло «Чернее черта…» Яго Так он мне сказал, И я не клеветник, но вряд ли здесь Возможны разногласия в оценке. Отелло Как больно мне! Спусти цепных собак, Не кормленных до этого неделю, Но и они не смогут причинить Такой свирепой боли, разрывая На части тело! Яго Дальше он сказал: «Я знаю, как добиться снисхожденья. Красотка Дездемона холодна Со всеми, но со мной весьма учтива, Любезна и мила, и даже мне Оказывала знаки предпочтенья Столь откровенные, что бросить тень Они способны на продажных девок, А ей Отелло верен, как слепой, И, как глупец, ее послушен лести И лживой ласке. Я ж совсем не глуп И выгоду свою извлечь сумею Из ласк распутницы. Я заслужу Ее поддержки рвением любви И выпрошу и звание, и чин Как благодарность за огонь, что я Разжечь смогу в супружеской постели. А дальше — мелочь. Положенье даст Мне деньги и завидную поддержку В кругах всех тех, кому покоя нет С момента назначения Отелло. Восстанье, бунт — или кишащих змей Клубок, интриги хитрого плетенья? Так или нет, теперь или спустя Хоть дни, хоть месяцы, но стану править Я Кипром как законный властелин, Тебя же сделав властелином сердца, И мимолетной прихоти твоей Не встретить на устах моих отказа». Отелло Зачем я дал тебе договорить? Мне было б проще прозябать в тумане Неведенья, чем ослепленным быть Всей простотой ужасного двуличья. Не знаю, что страшнее для меня В твоих словах, но все одно: измена, Предательство, обман, и от кого же? От той, кого я почитал святой, Созданием безгрешным и невинным, Чьего подола не посмел бы я Коснуться, недостойный! О блудница, И с ней в одной строке — прелюбодей, Коварный и порочный, как геенна, Как десять тысяч огненных геенн! О, если б я остался в заблужденьи, Что лишь одну болотную гадюку Пригрел я на груди! Мой милый Яго… Яго подходит ближе. Тебя я должен проклинать за вести Дурные, солнца застившие свет, И, как гонца, посеявшего смуту, Казнить тебя, иль уличить во лжи, Или каким-то способом отличным Пытаться спрятаться от света дня И уверять себя, что из злодеев, Что роют яму мне и точат нож, Клинок его смертельным ядом смазав, Здесь только ты, но не… О горе мне! Заламывает руки. Но истинно искусные лжецы Нашли бы способ очернить невинность, Не замарав своих при этом рук, А ты умен и, стало быть, во лжи Подняться мог бы до высот небесных, Когда бы твоей целью было лгать. Твоя же откровенность убедила Меня в хрустальной честности твоей И чистоте намерений, сравнимой Лишь с ледяным ключом холодных гор. Считай себя свободным от паденья: Я исповедь твою зачту тебе И отпущу грехи, как если б в церкви Я был смиренным пастырем, а ты Пришел за покаяньем и прощеньем. Яго Благодарю, милорд, душе моей И вправду стало легче, словно камень Свалился с плеч и снова дал вздохнуть, Как будто дождь прошел и вымыл с кожи Следы горящих ядовитых губ И рук… Отелло Ни слова больше о злодее! Мне мысль одна о нем туманит взгляд И застит его алым. Крови! Крови! Но прежде — доказательства. Хочу Я дать себе побыть еще наивным, Слепым щенком, пока не уколюсь Я о терновый шип и не прозрею. До скорой встречи, Яго! Яго Бог вам в помощь. Отелло уходит. Яго Вот дело чисто мастерской руки, Какое хитрое переплетенье! Какой узор! В едином узелке Сумел я заплести три разных жизни, Теперь же мне достаточно вздохнуть, И ниточка качнется, увлекая Другие две с собой. Когда же нож Ее обрежет или же судьба, Точнее, тот, кто здесь судьбу играет, Сумеет оборвать ее, тогда Придет конец и Кассио, и Отелло, И Дездемоне. Яго, заготовь Вина на пир: что прочим будет тризной, То станет для тебя счастливым днем! Однако не спеши. Тем, кто ликует рано, Легко ломает бог намеренья и планы. Уходит.