***
Он тяжело дышит, и ему кажется, будто его лёгкие наполнены битым стеклом. Джон рядом с ним также пытается перевести дух, прислонившись для устойчивости к узкой стене. Шерлок даже не может понять, насколько далеко они убежали. Он внимательно прислушивается, игнорируя биение собственного пульса в ушах, пока не перестаёт слышать шаги преследователей. Сейчас они в безопасности. Головокружительная реальность словно волна омывает Шерлока, заставляя резко втянуть в себя воздух. Образы вспыхивают перед глазами: наркосделка идёт не так, на Джона направлены пистолеты, люди говорят гортанными голосами и словно щёлкают клыками, яркий металл в лунном свете и смутное желание двигаться намного быстрее, чем его тело в принципе способно. Шерлок теряет контроль над ситуацией, и в сотый раз это едва не стоит Джону жизни. Адреналин всё ещё бурлит в нём, потрескивая на коже. Осознание собственной смертности разит, словно разряд тока по позвоночнику. Он сгибает пальцы, чтобы не дать им онеметь. — Боже, — вдруг выдыхает Джон, — это было блестяще. Он смеётся, хрипло и тепло, и его смех эхом разносится в тёмном ночном переулке. Кажется, Джон немного не в себе — смеётся, сжимает колени и изо всех сил пытается дышать. Шерлок думает, что, видимо, он наконец-то довёл его до сумасшествия. — Как ты можешь так говорить? — не подумав, выпаливает Шерлок. — Ради Бога, я стану твоей погибелью. Несколько мгновений между ними царит неземная тишина, а затем в воздухе что-то ломается. Джон оказывается в его личном пространстве так быстро, что Шерлок даже не успевает отреагировать. Джон целует его, и, возможно, это худшее, что случалось с Шерлоком. Он ощущает боль в груди, подобную которой прежде никогда не испытывал. Словно его сердце разрывается, и собственное тело внезапно оказывается не в состоянии найти для него место, и раньше, чем осознает, Шерлок плачет и целует Джона в ответ. Они идут домой. Джон заваривает две чашки чая, и они ложатся спать. В разные кровати.***
Шерлок лежит на спине на диване, сложив вместе ладони и касаясь кончиками пальцев носа. На его предплечье небрежно приклеены три пластыря — никотин кипит в венах так бурно, что он ощущает его под кожей. Все внимание Шерлока сконцентрировано на человеке, сидящем в кресле на другом конце комнаты. Джон не замечает его взгляда. Он увлечённо читает раскрытую на коленях газету. Разумеется, там сплошная скукота: всякие мелочи о продаже недвижимости и банковские скандалы. Он ищет дело, способное соблазнить Шерлока и вырвать из гнетущего настроения, в котором тот пребывает последние несколько дней. Шерлок не в дурном настроении, но не говорит об этом Джону. Он просто наблюдает за ним, хорошенько запоминая его. Рот Джона слегка изгибается (так всегда происходит, когда он на чём-то сосредоточен) и одет он по-домашнему (не планирует куда-то выходить). Потоки солнечного света неспешного воскресного дня падают через окна, согревая половицы. Шерлок борется с желанием свернуться под его лучами, как кошка. Вместо этого он изучает светлые волосы Джона — они переливаются серебром и золотом. Если Джон слегка наклонит голову, шальной луч солнца поймает его и заставит светиться, как раскаленные угли. А если Шерлок посмотрит внимательнее, то морщинки на лице Джона сложатся в слова на языке, который, он уверен, он точно понимает. Шерлок на мгновение отводит взгляд. Поворачивает запястье, наблюдая, как вздуваются его вены под слишком белой кожей. — Это не любовь, да? Его вопрос разрушает мирное молчание. Джон вздрагивает и смотрит вверх. С такого расстояния его тёмно-синие глаза выглядят чёрными, на лицо падает глубокая тень, в которую Шерлоку хочется окунуть руки. Джон разглядывает его со странным выражением. Он не понимает. Шерлок мгновенно разочаровывается в нём. — Это, — говорит он, небрежно взмахнув рукой между ними. — Мы. Не любовь, да? От тона Шерлока Джон замыкается и возвращается к своей газете. — Я не знаю. — Да, — уверенно говорит Шерлок. — Ты не знаешь. Ну, ничего нового. Он встаёт на ноги и скрывается на кухне прежде, чем Джон успевает ответить.***
Небо — цвета алюминия. Шерлоку настолько холодно, что его кожа горит. Джон стоит рядом — тихий и неподвижный. Он не жалуется, но Шерлок знает — он едва сдерживается. Это видно по напряжению в плечах и по тому, как он целенаправленно и чётко смотрит только вперёд. Полицейские бесцельно слоняются вокруг. Шерлок прикусывает язык, чтобы не закричать о желании просто пойти домой. Там они оказались бы полезнее, чем здесь. Но на этот раз он молчит и позволяет Лестрейду объяснить то, что он и так уже узнал после беглого взгляда на папку с делом. Взлом. Подозреваемых нет. Ничего не взяли. Бессмыслица. Время Шерлока тратится впустую. Ничего не взяли, значит, никакого преступления не было, и ему не нужно быть здесь. Это дело рук Майкрофта. Он пытается занять его. Несомненно, миссис Хадсон позвонила братцу после того, как Шерлок поджёг её кладовку. Несносная женщина. Но только ли от её имени вмешивается Майкрофт? Шерлок исподлобья смотрит на Джона, пытаясь выяснить, замешан ли и он в этой чепухе. Et tu, lohannes?* К его абсолютному удивлению, Джон отвечает на этот вопрос. — Лестрейд, — говорит он, хриплым от холода или чего-то ещё голосом, — это действительно необходимо? Инспектор отворачивается от нескольких офицеров, с которыми общался, и ухмыляется Джону. — Я думал, именно это тебе и нужно было. Странное дело. Кажется, прямо созданное для Шерлока. — Но тут нет никакого преступления, — говорит Джон и складывает руки на груди. Шерлока подмывает вмешаться, но он молчит и наблюдает за тем, что Джон будет делать дальше. Лестрейд смотрит на Шерлока, будто пытается понять его мысли, и Джону это совсем не нравится. — Мы закончили? — говорит он тоном, в котором ясно слышится капитан Джон Уотсон. Лестрейд выглядит оскорблённым. — Можешь уйти, если хочешь, но я всё ещё думаю, что Шерлок... — ...предпочитает не тратить время на что-то ниже «четвёрки». Помнишь его слова? Он не выходит из квартиры ради дела ниже семи баллов. Что бы ни говорил Майкрофт. Джон резко поворачивается, и все его движения просто кричат: «Военный!» Он уходит и даже не оглядывается, чтобы посмотреть, последовал ли за ним Шерлок. Тот едва не спотыкается, когда бежит следом. — Поужинаем? — предлагает он, когда догоняет Джона. — С удовольствием, — слышится радостный ответ. Шерлок проглатывает слова, которые стремятся сорваться с его губ, и вместо этого говорит: — Я знаю одно место. Владелец задолжал мне услугу. Можем поесть бесплатно.***
Шерлок целует Джона, и это наверняка самое худшее, что с ним случалось. Джон удивлён не меньше него, судя по слегка придушённому возгласу, который он издаёт прямо в поцелуй. Шерлок сжимает пальцами куртку Джона и заставляет себя стоять, а не рухнуть прямо на пол. Джон тёплый, твёрдый и устойчивый, но он не отвечает на поцелуй. Его рука всё ещё лежит на дверной ручке, он готов повернуть её и спуститься по лестнице, выйти из квартиры, из жизни Шерлока, на час, или на день, или навсегда. Шерлок никогда не знает, надолго ли он уходит. Снова и снова. Шерлок отворачивается и глубоко дышит. Джон пахнет Рождеством и шампунем, которым они оба пользуются. — Шерлок, — говорит Джон, но он уже отвернулся. — Передавай ей от меня горячий привет, — бормочет Шерлок и берёт в руки скрипку. — Кем бы она ни была. — Она не... — Не говори мне, что это не свидание, — прерывает его Шерлок. — Посмотри на свои туфли, рубашку, волосы. Очевидно же. Джон долго ничего не отвечает. Когда он заговаривает, его голос груб от эмоций. — Я могу остаться. Здесь. С тобой. Я не думал... После прошлого раза ты не говорил... Я не пойду. Останусь тут, с тобой. Мы можем поговорить об этом. Можем со всем разобраться. Шерлок не отвечает. Он смотрит на свои белые пальцы — костлявые — которые хватаются за серебряные струны. Он трогает одну и ласкает её большим пальцем, думая настроить её на звук голоса Джона. — Шерлок, я люблю тебя. Мир слетает со своей оси, выходит из-под контроля, из орбиты, и бросается в пропасть. Шерлок моргает, и перед глазами у него всё горит. Он не понимает, как можно чувствовать себя таким счастливым и вместе с тем настолько несчастным. Шерлок кашляет, чтобы избавиться от застрявших в горле слов, а потом говорит: — Напиши мне, когда доберёшься, чтобы я знал, что ты на месте.***
Шерлок закуривает сигарету. Прошло четыре месяца, семнадцать дней и три часа с момента, когда он остался один. Он затягивается, и его ментальный счетчик обнуляется. — Ты же знаешь, что они убьют тебя, — говорит Джон, но никто не покупается на его слова. Шерлок не показывает, насколько удивлён, увидев его. Он выдыхает и смотрит на дым, летящий в ночное небо. Улицы молчат, и где-то во тьме капает вода. — Как ты узнал, что я приду сюда? Джон слегка наклоняет голову. — Владелец паба по соседству позвонил мне. Я попросил его сообщить мне, если ты появишься. Шерлок косится влево. Тьма перемежается со вспышками оранжевого огня — зажжённые мусорные баки. Вокруг них толпятся фигуры, и на земле видна куча, напоминающая несколько людей, которые прижимаются друг к другу. Никто ни на кого не смотрит, но каждый делится теплом. Шерлок молчит, а потом говорит: — Я не собирался делать это. Не собирался... Джон неуклюже обхватывает его рукой и сжимает. — Я знаю, знаю. Ты взял сигарету. Я знал, что ты не будешь. Рука Шерлока трясется, когда он делает ещё одну затяжку. Ему интересно, как Джон мог знать что-то, чего даже он сам не знал ещё две минуты назад. Шерлок давит в себе то, что хочет сказать, и вместо этого произносит: — Нужно отправиться домой, а то простудишься. — А ты? Шерлок не отвечает.***
— Это любовь, не так ли? Шерлок не уверен, произнёс он это вслух или нет. Его мозг перегружен сенсорной информацией: прохладные простыни под ним, лунный свет, льющийся через окно, и Джон — Джон, который лежит на нём и целует его везде: в лоб, веки, рот, шею, ключицы, внизу, и снова вверху, словно держит в голове некий список. Шерлок разрушается под осторожными пальцами Джона. Шелковистое ощущение соприкосновения их кожи угрожает коротким замыканием его мозгу. И в момент, когда он решает, что надеждам не дано сбыться, Джон замирает и откатывается. — Ты действительно не знаешь? Он тяжело дышит. Шерлок завороженно наблюдает, как поднимается и опускается его грудь. Он оплетает Джона ногами и лениво скользит руками по спине. — А ты? Джон наклоняется и глубоко целует его. Шерлок несколько секунд не дышит и знает, наверняка, и, конечно, абсолютно — это лучшее, что случилось с ним. Его тело тает под твёрдой, тёплой тяжестью Джона. Он хочет растопить их обоих и смешать вместе, пока они не станут единым. Джон останавливается и поднимает голову. Шерлок может рассказать о каждой линии его лица, хотя вокруг слишком темно, чтобы увидеть его. — Я не знаю, — говорит Джон. — Нет, знаешь, — отвечает Шерлок, словно озвучивает аксиому. У натрия одиннадцать протонов и одиннадцать электронов. Земля вращается вокруг Солнца. Джон Уотсон любит Шерлока Холмса. Джон утыкается носом ему в шею. Его дыхание опаляет кожу. — Да. Шерлок прикусывает губу, чтобы сдержать слова, которые грозят вылиться из него. Однажды они победят и вырвутся на свободу. Он чувствует это каждой косточкой или, может быть, всей душой. Но сейчас Шерлок обнимает Джона за плечи и вместо этого говорит: — Останься на ночь. Останься со мной. И Джон остаётся.