***
Каждый сделанный неторопливый шаг гулким звуком отражался от стен, быстро затихая в тёмных углах. Два поворота, одна железная дверь, которую каждый раз было необходимо запирать на ключ. Такие правила. Затем ещё один коридор, поворот и, наконец, нужная палата. Ключ по обыкновению легко скользнул в замочную скважину. — Доброе утро, — приветливо начал он уже с порога, повесив на лицо спокойную, но уже не вымученную улыбку. — Пора просыпаться, Алья. На больничной койке никто не пошевелился. Лишь одеяло чуть заметно поднималось и опускалось из-за неглубокого дыхания. Сезер смотрела в белый потолок, немного приоткрыв золотистые глаза. Она давно уже проснулась. — Сегодня день будет не таким занятым, каким был вчера. Ты, наверно, сильно вымоталась? — Врач подошёл ближе, откидывая одеяло и осторожно, не сжимая чужой ладони, потянул её руку вверх, на себя. Девушка так же неторопливо села, свесив босые ноги с кровати, к которым Нино незамедлительно пододвинул тёплые тапочки. — Здесь похолодало, будь осторожна. Шатенка встала и, ощутив прикосновение к своим плечам, двинулась в сторону небольшого закутка, называемого здесь ванной комнатой. Врач остановился у двери, провожая взглядом хрупкий силуэт, цепляясь взглядом за отросшие уже до лопаток волосы, убранные на плечо, и край небольшого шрама, отливающего бледно-розовым на шее.***
Алья провела здесь уже два года. Воспитатели из приюта и её сверстники не сразу заметили, что девушка становилась гораздо менее общительной с каждым днём. Перестала интересоваться учёбой и книгами, забыла и о своём хобби, что раньше вызывало у неё восторг. Окружающие лишь пожимали плечами, скидывая всё на недавно пережитый стресс. И лишь оставляли её в покое. Девушка стала задумчивой, слишком замкнутой. Начала забывать расчёсывать волосы, иногда даже не замечая того, что выходила из комнаты босиком и в одной пижаме. И часто, очень часто её находили у окна, бесцельно смотрящую на улицу ничего не выражающим взглядом. Вскоре она совсем закрылась в себе. Интерес к своей персоне и окружающей её действительности пропал практически сразу после этого. Сезер будто выцвела, понемногу исчезая из реальности, добиться от неё любого ответа или фразы стало практически невозможно. Когда воспитатели забили тревогу, когда молодую девушку впервые отвели к психологу, тот сразу констатировал у неё состояние абулии. То, с чем теперь простыми методами справиться было невозможно.***
Девушка медленно отёрла лицо протянутым ей полотенцем. Нино выглядел спокойным, торопить её никогда не приходило ему в голову. Он познакомился со своей пациенткой чуть больше месяца назад. Тогда молодой и ещё практически не имеющий опыта врач пришёлся больнице очень кстати — сразу два специалиста по производственной необходимости оставили свои посты, замену в ином случае искать пришлось бы долго. Нино тогда выглядел растерянным. Когда стоял почти в дверях, не зная, куда деть руки, пока заведующий их отделением долго, дольше чем нужно было, объяснял Алье, что на время ею будет заниматься другой человек. Девушка же всю беседу смотрела ровным потухшим взглядом на новичка. Нино тогда казалось, что она просто разглядывает дверь за его спиной. Пожалуй, это был последний раз, когда он чувствовал дикую неловкость рядом со своей пациенткой. Затем оба привыкли. Она неспеша завтракала, пока он, подпирая стенку, делал какие-то пометки. Всё стандартно, никаких отклонений. Он даже не был уверен, что она чувствует вкус. Остальные врачи же были убеждены, что Сезер безвозвратно потеряла не только это ощущение. Но вот Лейф как-то заговорчески улыбнулся, оглядываясь на небольшое окошечко в коридор, отодвинул поднос и тарелки чуть в сторону, присаживаясь на корточки перед ней и привлекая её внимание шуршанием, пока он копошился в кармане. Девушка опустила голову, глядя на него, а он в ту же секунду сунул что-то ей в руку. — Кажется в прошлый раз он понравился тебе, — юноша развернул обёртку, протягивая Алье кусочек молочного шоколада. Казалось, она задумалась, но всё же приняла предложение, пробуя сладость. И Нино вновь увидел, как что-то меняется в её взгляде. Как глаза приобретают, пусть даже на секунду, живой блеск. И слишком быстро меняются обратно. Нино грустно улыбнулся, заворачивая остаток шоколада обратно в фольгу. Больше она всё равно не захочет. Весь этот месяц Лейф каждый день занимался тем, на что остальные врачи давно махнули рукой — старался растормошить, увлечь, заинтересовать девушку хоть чем-нибудь. Он видел, как она оживает в такие моменты где-то в глубине себя. Оживает, пусть даже утопая вновь. Другие же молодого врача уже не слушали. Для себя они уже всё давным-давно решили. Для них Сезер в какой-то момент стала разбитой на части фарфоровой куклой, мёртвым грузом, а её жизнь в их глазах стала простым существованием. И Нино старался сделать всё, чтобы разубедить их в этом. Он читал ей книги, делился своими историями или смешными случаями. И никогда не отводил от неё взгляда, пока она слушала его, смотря всё теми же золотыми глазами. И он мечтал. Что однажды она всё же улыбнётся ему в ответ. Окружающие, практически все, крутили пальцем у виска, советовали не выполнять свою работу сверх меры. В конце концов, Нино перестал прислушиваться к ним. Так тянулся день за днём.***
Он откинулся на спинку кресла, вздохнув. Алья, кажется, тоже устала, будто начиная клевать носом, и парень уже собирался закончить их беседу на сегодня, как услышал стук в дверь. Щелкнул замок, на пороге нарисовался коллега врача, вместе с которым он пришёл сюда работать. — Главный хочет нас видеть, — начал тот без приветствия, посчитав сей элемент этикета в данной ситуации не обязательным. – Не нервничай, просто обсудим рабочие моменты. Лейф выдохнул. Общаться с их начальником ему не нравилось, особенно когда дело касалось их косяков или иногда откровенно халтурно заполненной документации. — Ладно-ладно, — Нино обернулся к пациентке, уже обратившей на них взор. Коллега чуть улыбнулся, помахав ей рукой в знак приветствия. Адриан был тем единственным человеком во всей больнице, кто стремление лучшего друга полностью поддерживал. — Надеюсь, это ненадолго. Пошли. — Только наушники сними, — Агрест придержал уже шагнувшего к нему друга за плечо и постучал ногтем по чёрному пластику предмета. — Знаешь же, он это вообще не переносит. Лейф задумчиво шагнул обратно. Он уже не помнил, сколько нагоняев получил за то, что позволял себе ходить с наушниками по больнице. Ответственный за отделение кидал на него недовольные взгляды, коллеги кто постарше изредка делали ему замечания, но отбить уже въевшуюся в жизнь парня привычку никому так и не удалось. Сам же врач объяснял это тем, что ему так легче думать. На том и порешили. — Я скоро вернусь, Алья, — он повозился с проводом, извлекая из кармана плеер и, кажется, нажимая на нем пару кнопок. Не став проверять, он выгрузил всё на столик перед пациенткой, откровенно торопясь. — Отдохни пока. Он ещё раз повернулся к ней, но, услышав уже недовольное шипение Адриана из-за двери, поспешил за ним, захватывая папку со своими делами. Придерживаясь обязательным правилам, он запер палату и засеменил по коридору за Агрестом, по пути кидая ключ в карман.***
Ничего нового на собрании врач так и не услышал. Их оповестили о предполагающемся ремонте, графике отпусков, напомнили о некоторых делах и разобрались с долгами. Ничего интересного. Нино едва удержал себя от желания подпереть голову рукой и закрыть глаза. Кажется, Адриан был с ним почти солидарен. Когда их отпустили, Лейф не сдерживал своего облегчения. Напряжение, которое всегда буквально висело в воздухе на подобных мероприятиях, ощутимо выпивало из него соки. Едва не забыв свои вещи, врач побрёл назад в палату. В конце концов, его, скорее всего, ждали. Он устало выдохнул, подходя к нужной палате, вынул ключ из кармана. И так и замер с поднятым перед замком предметом. Брови сами поползли вверх, когда он уставился в окошко, не веря тому, что наблюдает. Алья уже не сидела в отведённом ей кресле. Она стояла к нему спиной, но далеко не это вызвало у парня шок. Она... танцевала. Надев оставленные врачом наушники и держа в руке его плеер, она двигалась. То плавно, то довольно резко, мягко поднимая и опуская руки, он невольно залюбовался ею. Она танцевала, а он не смел даже дышать, улыбаясь от восторга. Он наблюдал за изгибами тонкого тела под простой больничной пижамой, за тем, как по плечам то и дело рассыпались густые волнистые каштановые волосы, которые Нино никому не позволял обрезать. Она была красива. Даже не так. Сейчас она сияла, словно осеннее полуденное солнце. Она обернулась. На лице её играла лёгкая улыбка. Но её взгляд начал меняться, он вновь становился спокойным, отрешенным. Наушники скользнули по расчесанным волосам и упали на шею. Она его заметила. Нино чуть не выронил ключи, в спешке отпирая дверь. Но на самом пороге замер, стараясь не напугать её ещё сильнее. Она и так наверно сейчас многое испытала. — Алья? — он говорил всё ещё восторженным голосом, сделав к ней два шага. Но она не ответила, не пошевелилась. Не улыбнулась. Лейф неровно выдохнул, умерив ворох эмоций, полыхавших внутри. Но сдаваться он был не намерен. Врач осторожно усадил девушку обратно в кресло и, сдвинув столик, опустился перед ней на колени. Краем глаза глянул на экран плеера, который она всё ещё держала в руке. Там доигрывала последние ноты одна из его любимых композиций. — Тебе она понравилась? — он улыбнулся, очень осторожно сняв с её шеи наушники. Ответа он так и не дождался, копошась в плейлисте и подняв на пациентку виноватый взгляд. — Прости, я ведь напугал тебя, да? — он чуть помедлил, и неспеша вновь надел на неё предмет. — В качестве извинения... прошу, послушай вот это. Она прикрыла глаза, когда в наушниках заиграли первые ноты. Мелодия была похожа на предыдущую, но и эта, видимо, пришлась ей по душе. Сезер расслабила плечи, умерила дыхание. Музыка была чуть слышна и в палате. Девушка немного приподняла веки, во взгляде её можно было увидеть едва заметный огонёк. И через некоторое время уголки её губ дрогнули, чуть поднявшись вверх. — Тебе нравится? — немного подождав, тихо спросил Лейф, когда мелодия прекратилась. Голос его совсем слегка подрагивал. Она посмотрела на него, смотрела долго, неотрывно и слабо кивнула. У него перехватило дыхание.***
Весь вечер того же дня, забыв о делах и ужине, парень провёл, перерывая весь свой немалочисленный архив с музыкой. Он искал, как то, что было похоже на уже услышанное девушкой, так и что-то отличающееся, намереваясь понять, что её заинтересует больше всего. Он забил всю память своего маленького плеера до конца, нашёл разветвитель, чтобы слышать то же, что будет слушать Сезер, откопал запасную пару простеньких наушников. И едва смог уснуть от напряжения, чуть не проспав работу следующим утром. В этот день он не старался её разговорить, не читал ей. Он сидел на стуле перед её койкой, ненавязчиво наблюдая за её реакцией. Некоторое время она привычно не реагировала на его речь и действия, не оказывала она, впрочем, и малейшего сопротивления. Первая включенная им мелодия, та же, что она слушала вчера, ожидаемо не вызвала у неё никаких ярких эмоций. Но затем... Этот день пролетал незаметно. Нино увлеченно делился собственными впечатлениями, рассказывал случаи, если они были связаны с тем, что будет играть в наушниках уже через несколько секунд. А Сезер слушала. На этот раз, у врача практически не было сомнений, она именно слушала его, вникала в то, что он говорит. Хоть и не отвечала ему. Нино и так был счастлив. Он так же занимался с ней каждый день. Внешне этого было не определить, но парень видел — она становилась живее. Понемногу, по крупице проявляя прежнюю себя. Однако рассказать об этом он решился только лучшему другу, тот точно не стал бы трезвонить об этом раньше времени. Сейчас никому не следовало наблюдать за ними.***
Нино сидел за столом, изредка поглядывая на стоящую у окна пациентку. Последнее время он почти заставлял её шевелиться, и лишь когда она уставала, он позволял ей немного посидеть. Уже два раза она сделала это сама, без его помощи или напоминаний. Документы, которыми занимался врач, его уже утомили. Он хотел успеть закончить всё за четверть часа, но судьба была к нему не благосклонна, каждый новый лист был отдельной головной болью, которую приходилось со скрипом терпеть. Алья приложила по его просьбе к уху только один наушник. Так, чтобы она могла, в случае чего, услышать его голос. Это всё равно не мешало ей наслаждаться занятием. Парень откинулся на спинку кресла, выдыхая тяжело и коротко. Устал — всё, что он мог сказать о своём состоянии. Взгляд невольно упал на Сезер. Она стояла к нему вполоборота, глядя в окно. Врач прислушался. В наушнике начала играть новая песня. Её чёткий ритм был ему знаком, кажется, он слушал её ещё тогда, когда только стал студентом. Он сам не заметил, как начал отбивать такт ногой. Его внимание приковало кое-что другое. Девушка улыбнулась. Чуть шире, чуть свободнее, чем обычно. Сначала простыми движениями головы, а затем и всем телом она начала танцевать в унисон песне, и это настолько заворожило врача, что он резко поднялся, приблизившись к шатенке. Она остановилась и на этот раз, но сейчас пропасть её настрою Нино просто не мог позволить. Он протянул к ней руку, надевая наушники на оба уха, достал из кармана запасную пару, присоединяя их к разветвителю. Композиция оказалась ещё более завораживающей, ещё более ритмичной и живой. Он протянул ей руку. Мягко сжал её пальцы и отвёл немного в сторону, в центр палаты, чтобы под ногами ничего не мешало. Он сделал к ней шаг, затем отступил чуть назад, поманив за собой. Она сделала пол-оборота, свободная рука сама пошла в движение. Заметив это, Лейф улыбнулся, увлекая её в танец. В танце не было никаких строгих правил, ничего, что ограничивало бы их фантазию. Девушка уже не вела себя так скованно, как поначалу. Она сама, пусть даже неосознанно, двигалась к нему и игриво отстранялась, он подавал и отпускал её руку, чтобы она могла схватить вторую. Музыка играла в них обоих и не заканчивалась, они не хотели, чтобы это произошло. Последние аккорды. Девушка приблизилась к нему, взяв за обе руки, он остановился, глядя прямо на неё. Она прижалась к его груди и тогда мелодия прекратилась. Новая играть не спешила. Нино чувствовал её дыхание, слышал, как стучит его собственное сердце. Она простояла так совсем недолго, отходя, но для него прошло не меньше томительной, приятно обволакивающей вечности. — Ты прекрасна, когда танцуешь, — Нино нажал на паузу и снял один наушник. — И ещё прекраснее, когда улыбаешься. Она глубоко дышала, смотря на него. Взгляд её пока не терял свой цвет и яркие краски, она смотрела с удивлением, почти шоком. От того, что он говорит или оттого, что сама только что делала. Но она явно не спешила возвращаться в свой собственный закрытый мир. Мир без эмоций. — Если хочешь, — он взял её ладонь в свои руки. — Если хочешь, давай танцевать, а? Давай я научу тебя этому? — в голосе парня сквозила надежда напополам с воодушевлением. — На нас никто не будет смотреть, Алья, я обещаю! Только пожалуйста... — его голос резко стал не громче шёпота. — Пожалуйста, позволь мне спасти тебя. Она смотрела на него, долго-долго, не отвечая ни единой эмоцией. Он замер, почти что задержал дыхание, боясь спугнуть её. И чуть не подавился воздухом, когда она тонкими руками обвила его шею, прижимаясь лицом к плечу. — Помоги... — её голос был едва слышен. Но он услышал. И вдруг понял. Она боится. Уже просто боится. Как возвращаться в свой безэмоциональный и одинокий, но спокойный и ожидаемый мир, так и идти понемногу в этот, опасный и непредсказуемый, наполненный эмоциями. Она боялась быть одной. — Думаешь теперь я отпущу тебя, да? — слова сами сорвались с губ. Но Алья неожиданно успокоилась, крепче обняв врача, и он лишь обхватил её руками в ответ. Она отпустила его только через несколько минут. Опустила руки, и он едва успел усадить её на кровать, прежде чем она не склонила голову в бессилии. За два года отрешенного спокойствия столько эмоций одновременно для неё, пожалуй, было слишком. Нино мягко снял с неё наушники, осторожно уложил на койку и укрыл одеялом, неотрывно смотря на неё, пока она не закрыла глаза. Нужно было действовать уже со следующего дня. Пока появился шанс.***
— Это невозможно. — отрезал главврач в очередной раз, прервав речь парня. — Мы делали подобное для неё не один раз, всё это бесполезно. Да и к тому же... решение насчёт мисс Сезер уже давно принято. — К-какое решение? — Нино резко замер, недоуменно глядя на начальника из-за стёкол своих очков. — Об этом я впервые... — Какие ещё решения могут быть предприняты в отношении психически неизлечимых больных, мистер Лейф? — процедил мужчина, рассматривая заледеневшего парня. – Уж вам ли не знать. На резко выбежавшего из кабинета новичка главврач решил не обращать внимания. Он всё равно уже ничего не успеет сделать. Два лестничных пролёта, три поворота, длинный коридор. Парню постоянно казалось, что бежит он слишком медленно, хотя на преодоление расстояния он потратил меньше минуты. И застыл, поражённо глядя в палату с раскрытой дверью. Тех немногочисленных вещей, что принадлежали девушке, уже не было. Тумба пустовала, одеяло и подушка были убраны, матрац скатали в рулон. Девушка сидела в кресле, глядя перед собой. Взгляд её не выражал ничего. Вновь. На спинке кресла висела смирительная рубашка, надеть которую на неё ещё не успели. Врач на негнущихся ногах вошёл внутрь. В стороне два санитара что-то обсуждали, под ногами у них лежала простая тряпичная сумка, наполненная и ещё не закрытая сверху. — Вы двое, — язык пришёл в движение быстрее мыслей. — Я запрещаю отправлять отсюда мою пациентку. Оба от неожиданности повернулись, однако, даже несмотря на то, что стоящий перед ними был гораздо главнее по званию, ожидаемой реакции не последовало. — Осади, Лейф. Всё равно не ты отдавал приказ, не тебе и запрещать нам это делать, — один повернулся к нему, когда как другой наклонился к сумке. — Сам же знаешь, что... — Я сказал, чтобы вы оба прекратили! — Нино сказал это намного резче и громче, но эмоции слишком сильно сковали его. Он прошёл вперёд, к сидящей девушке. Она подняла на него глаза. Сколько же было в одном только её взгляде! Она поднялась на ноги, когда он мягко сжал её плечи. Но ему пришлось отпустить её. — Ты что о себе возомнил, а? — один из санитаров волоком оттащил врача от девушки, перемещая в центр комнаты. — Не зарывайся, ты тут не командир. — В конце концов, именно я её лечащий врач. Да вы что, не видите? — он с вызовом оттолкнул от себя мужчину. — Её ещё можно спасти! Можно вернуть к жизни! А если отправите её в тот чёртов пансионат, то для неё это будет концом! Он ещё раз толкнул собеседника в грудь и уже вновь собирался двинуться к прижавшейся к подоконнику девушке, когда ощутил удар по скуле. Кто-то заломил его руки за спину, противник перед ним прижал ладонь к грудной клетке. В коридоре собралась толпа, кто-то даже зашел внутрь, но разнять драчунов или оттащить оттуда Сезер никто не решился. Как и никто не заметил, как она от страха приложила ладони ко рту. — Запомни, — замах — и огромный кулак ударил молодого врача в живот. С носа сползли очки и упали им под ноги. — Сейчас для нас ты никто, — новый удар попал по скуле, разбивая губу. В коридоре встал, скрестив руки на груди, главврач. — И скоро, видимо, будешь никем! Он замахнулся, для удара по голове, чтобы он точно не имел возможности помешать им. Но не смог. Девушка кинулась к нему и повисла на руке всем своим хрупким телом, отчего ошалевший санитар опустился на одно колено. Бить её он не позволил себе. Другой отпустил Нино, просто бросив на пол, чтобы отцепить от коллеги пациентку, но та отстранилась сама, бросившись к молодому врачу и не дав себя поймать. Что было сил она обхватила его руками и повернулась к мужчинам. — Эй–эй, зачем ты это делаешь? — напрашивался вопрос «как», но озвучивать его санитар не стал, начав приближаться, мелкими осторожными шагами. — Отпусти его, пойдём с нами. Мы отведём тебя... — Отставьте его в покое, — голос Сезер звучал как шепот, и когда она поняла, что это остановило мужчину лишь на секунду, вновь с вызовом уставилась на него. — Я не позволю вам больше причинить ему боль! — речь становилась громче и громче, девушка почти перешла на крик, сжимая очухавшегося парня. — Вы и представить себе не можете, что он за человек. Вам никогда не стать хоть немного похожими на него! — её голос дрогнул. Наверно, она и сама не заметила, как из глаз покатились слёзы. — И я не отпущу его, пока вы не уйдёте! Большая часть собравшихся смотрели на сцену с широко раскрытыми глазами, но Лейф заметил это только когда с кряхтением поднялся и прижал к себе дрожащую девушку. Потом палату заполнил лёгкий гул. Главврач, оборачиваясь на пациентку, попросил санитаров покинуть палату, кто-то взялся отвести их в комнату для персонала. Подоспевший почти вовремя Адриан поднял очки Нино с пола, убеждаясь в их целостности, но так и стоял в сторонке, с улыбкой наблюдая за парой. Начальник покинул комнату, лишь шепнув Лейфу, что его ждёт разговор. Впрочем, юноша этого уже не страшился.***
Прошло больше года. Адриан сложил мокрый от ливня зонт, закидывая его в специальную корзину у входа, и расстегнул куртку, проходя внутрь. Знакомая музыка отсюда звучала приглушенно. Он открыл дверь, взглядом отыскал стоящую чуть поодаль от сцены жену и мягко обнял её за плечи. Та улыбнулась ему, снова поворачиваясь вперёд. — Кажется, у них скоро дебют? — задал вопрос Агрест, наблюдая за танцующими и стараясь перекричать музыку. — Через три дня, — Маринетт положила руку на ладонь мужа. — Но, мне кажется, они готовы выступать хоть сейчас. Она по-доброму усмехнулась, и оба переключили взор на пару в центре сцены. Волосы девушки, забранные в высокий хвост, то и дело мелькали перед глазами, парень сжимал и отпускал её руку, то приближаясь, то отдаляясь от неё. И в конце, когда в песне звучали финальные аккорды, он обхватил её за талию и под общий вздох восхищения поднял в воздух, она вскинула голову, глядя в толпу. Её лицо украшала искренняя и счастливая улыбка.