Свободные

      На что похожа жизнь в маленьком городке штата Висконсин? Все жители знают друг друга, дети и семьи дружат друг с другом или враждуют. И за этим следит весь город, ничто не укрывается от соседей. И все размеренно и постоянно, мало что случается из ряда вон выходящее. Да, озеро Мичиган просто поражает своей красотой. Прекрасные пейзажи: маленькие пристани, леса и даже горы, тишина и спокойствие. Да, тишина, скука полная, что и говорить! На границе с Иллинойсом, в частности в Чикаго, который не так уж и далеко с его разборками между огромными инопланетными роботами, роботами и людьми, было веселее, если не брать в расчет количество жертв среди военных и гражданских.       Джессика возвращалась домой. Она смотрела в окно автобуса на изредка меняющийся пейзаж. Считая количество датчиков, отслеживающих энергон в проезжающих машинах. Как меняется их количество чем дальше отъезжаешь от Чикаго. Уменьшение патрулей СЛТ. Даже люди менее дерганые.       Она была там, в тот самый момент. Хаос, неразбериха, люди, не знающие что им делать и сами бегущие под рушащиеся здания и снаряды десептиконов, мешающие автоботам делать свое дело. Один из ее друзей погиб в этой толпе, его просто растоптали свои же. А после она слушала новости, как всех трансформеров гребли под одну гребенку, как объявляли об основании Службы Ликвидации Трансформеров. Но в тот момент ее это мало беспокоило.       Маленькая автостанция с большой и все того же цвета вывеской Холлвуд. Даже магазинчик сувениров старого Дэна все еще стоит на месте. Казалось, будто ничего здесь не изменилось за этот год, впрочем, как и всегда. Здесь ничего не менялось. В старшей школе было невыносимо и хотелось поскорей уехать туда, где жизнь текла быстрее – в большой мир, где столько всего происходило. Где огромные машины вели свою войну. Войну, которая косвенно дала новый толчок всемирному научному прогрессу, подкинула работы не только силовым структурам и ООН, Пентагону и ЦРУ, но и мировому научному сообществу.       Она была рада, когда получила письмо из колледжа о ее зачислении. Отец и мать гордились ею! Но на первом же курсе, случилось непоправимое. Родители Джесс попали в аварию.       Выжил только отец. Когда Джессика приезжала на похороны, он всячески пытался уговорить ее не оставаться с ним, но она не хотела его слушать, у нее сжималось сердце при взгляде на отца. Всегда веселый, всегда улыбающийся, теперь он поседел, и на лице прибавилось морщин, он начал пить, хоть всегда негативно относился к алкоголю. Джесс не узнавала в нем того человека, которым он был когда-то. Уехать все же пришлось. По возможности, она звонила отцу в мастерскую чтобы узнать, как идут дела, но всегда натыкалась на Харриса, друга и бизнес-партнера отца. Но раз от раза рассказы становились все неутешительней. Он пил сильнее, уходя в запои на несколько месяцев, автомастерская держалась только на Харрисе и ребятах, что там работали. И вот пару дней назад на паре раздался звонок, который снова перевернул весь ее мир.       Отец умер. Инфаркт миокарда – сердце не выдержало такого образа жизни. Джессика снова вернулась домой. И снова ей предстояли похороны дорого ей человека. Подходя к дому, она остановилась в паре метров от крыльца и окинула дом взглядом. Все те же занавески висели на окнах, местами выцветшие от солнца. На перилле крыльца она заметила криво нацарапанные инициалы одного мальчика из школы, в которого она была влюблена тогда. Все так же не закрашенные. Она провела пальцами по бороздкам от ножа. В горле застрял ком, она сильнее сжала губы и часто заморгала, пытаясь загнать навернувшиеся слезы обратно. Джесс подошла к цветочному горшку, что стоял возле двери, подняла его и достала ключ. – Джессика! Ты приехала! – Ее окликнул до боли знакомый голос. Она обернулась – на нее смотрела женщина, просто одетая в джинсы и кофту блондинка с серыми почти бесцветными глазами, лицо выражало сначала радость от встречи, а потом сменилось беспокойством. – Миссис Батлер… – Женщина не дала ей договорить, шагнула вперед и крепко обняла ее. – Мэри. Джессика, мы ведь с твоей мамой были подругами, не надо этих фамильярностей. Я… так сожалею! – Голос миссис Батлер дрогнул, она отстранилась и провела пальцами по уголкам глаз, убирая слезы. – Хорошо, Мэри, – тихо выдохнула Джессика, повернулась к двери и вставила ключ в замочную скважину. – Ты уверена, что хочешь ночевать одна… здесь? – Это мой дом, где мне еще ночевать? – Да, ты права, но если будет одиноко или грустно, ты всегда можешь прийти ко мне, я живу вон в том доме теперь, заходи. Я всегда буду тебе рада, если что-то понадобиться… – Спасибо, Мэри. – Джесс грустно улыбнулась. – Я устала с дороги и хочу отдохнуть.       Она, не дожидаясь ответа от миссис Батлер, открыла дверь, внесла свои сумки и тут же захлопнула ее за собой. Бросив вещи на пороге, прошла вглубь дома, не обращая внимания на царящий бардак и хаос в коридоре и зале, Джесс дошла до спальни родителей и остановилась у кровати. На полу лежала пара рубашек отца, одна на выход, другая рабочая: вся копоти и грязи, промасленная, пахнущая бензином. Она подняла и смяла рубашку в руках, так он пах всегда, мама шутила, что из их дома никогда не выветрится этот запах, Джессика отвечала, это и не нужно, что ей он нравится. На прикроватной тумбочке стояли фото в разных рамочках: где они все вместе на пикнике незадолго до ее отъезда в колледж, где она еще маленькая лет трех, фото с выпускного в красивом платье с мамой.       Джессика опустилась на кровать, ее затрясло, она уткнулась носом в рубашку отца и разрыдалась, медленно сползая по краю на пол, ревела навзрыд. Все это время, по дороге домой и даже когда ей сообщили о смерти отца, она не проронила ни слезинки, до самого конца, не веря, что это правда. А теперь она сидела в пустом доме посреди этого бардака в обнимку с его рубашкой, горе просто обрушилось на ее душу как обвал в горах, погребая ее под грудами боли, сотрясая ее тело всхлипами и вдохами, которые давались с таким трудом. Ее душили слезы в прямом и переносном смысле.       Вечер прошел в уборке, отревевшись, она приняла душ и начала приводить дом в порядок. Закончив с уборкой поздним вечером, она на скорую руку сготовила скромный ужин и, достав из холодильника бутылку пива, вышла на крыльцо. Сев на ступеньку, Джесс достала сигарету и закурила.       На городок опустилась звездная ночь, в домах соседей горел свет, семьи садились ужинать, наверно, обсуждали прошедший день. Хотя обсуждать особо здесь нечего было. Каждый день всегда был такой же как предыдущий – серый и безликий. Такой она представляла свою жизнь. Только родители всегда могли превратить ее в сказку, но это работало только в детстве. Уже подростком она хотела выбраться отсюда куда подальше и теперь она снова здесь.       Мастерская отца была для нее единственным местом, где ей было интересно, когда она болела, отец забирал ее на работу, и там она лежала на диване под кучей пледов и смотрела, как он чинит машины. Со временем Джесс стала помогать и разбираться во всем этом железе на колесах. Ближе к выпускному и на летних каникулах она была полноправным работником сервиса. Харрис шутил, что скоро она сможет чинить не только машины, но и космические шаттлы. Так и получилось, Джессика поступила учиться на инженера, делала неплохие успехи в учебе.       Докурив сигарету, Джессика собралась идти обратно в дом, но тут к дорожке подъехал внедорожник. Легкой слегка пружинистой походкой к ней подошел Харрис. – Здравствуй, Джессика, – спокойно и без эмоций кинул он и приземлился рядом на ступеньку, подав руку. – Мистер Харрис, – таким же тоном ответила Джесс и пожала протянутую руку. – Как ты? Держишься? – он достал сигарету, зажигалку и подкурил. – Пытаюсь, – отхлебнув пива, ответила Джесс. – Если тебе что-нибудь будет нужно, только скажи. Знаешь, в последние дни я пытался уговорить его лечь в клинику, пока не поздно. Смерть Хелен, его сильно изменила. – Харрис, если ты думаешь, что я виню тебя в том, что он умер, то ты ошибаешься. Мы все пытались спасти его. Но как можно спасти того, кто этого не хочет? Он сам выбрал такой конец. Больше тут и говорить не о чем. – Я приехал отдать тебе это. – Мужчина протянул Джесс большой запечатанный конверт. – Тут документы, подписанные твоим отцом и заверенные. Его доля в мастерской теперь принадлежит тебе. Хочешь – будем партнерами, не хочешь – продай кому-нибудь. – Кому-нибудь или тебе? – Джесс приподняла бровь, забирая конверт. – Я не настаиваю, мне хватает того, что у меня есть, –Харрис вздохнул и нахмурился. – Довольствуюсь тем, что есть. Это лучше, чем ничего. До завтра.       Мужчина поднялся и пошел к машине. Джесс не стала ждать, когда он отъедет, взяла бутылку с почти допитым пивом и зашла домой. Быстро съев ужин, она поднялась наверх в свою комнату. Разложив вещи в пустой комод и шкаф, она разделась, легла в кровать, полистав ленты в соцсетях, включила музыку и закрыла глаза.

***

      Проснулась она от орущей музыки будильника в наушниках. Весь день прошел как в тумане – подготовка к похоронам. Встреча со старыми одноклассниками, которые еще остались в городке, знакомыми и друзьями отца. Все смотрели на нее с такой жалостью и сожалением, что к вечеру ее уже начало тошнить от этого. Да, было больно, да, она еще надеялась, что отец одумается, что вернется тот, кем он был раньше, но этого не произошло. Учась в колледже, подрабатывая, она вполне стала самостоятельной, оплачивала учебу и покупала все себе сама. Сказать, что потеря отца скажется на ней отрицательно нельзя, она подсознательно ждала такой исход. Но кто из нас не надеется на лучшее?       Ночь прошла в странных сновидениях, то всплывали воспоминания из прошлого, то просто накатывала волнами какая-то тревога. Она встала до будильника, приняв прохладный душ, отогнала остатки ночи и привела себя в порядок. На кровати лежало черное платье. Она вспомнила слова подруги о том, что у каждой девушки должно быть черное платье в гардеробе, вот только Дженни надевает его на свидания, а она уже на вторые похороны. За ней в назначенное время приехал Харрис.       Это был солнечный день. Яркий и теплый, с приятным ветерком и красивыми белоснежными облаками, неспешно плывущими по небу. Газон на кладбище был ярко зеленый, как и в день похорон матери Джесс. Вот только тогда лил проливной дождь, и все казалось серым. Но когда гроб начали опускать, еле сдерживаемые слезы все-таки вырвались наружу, мир расплылся радужным пятном красок. Больно, когда умирает надежда на лучшее, больно, когда вера, что вернется родной человек, угасает, и ты остаешься один в пустом мире, не наполненным ничем, кроме этой самой боли. Священник что-то читал из библии, но она его не слышала, будто из мира удалили все звуковые дорожки, и кто-то убавил яркость на мониторе, перегнав все через фильтры, сделав мир бесцветным.       Оставшаяся часть дня прошла спокойно, по крайней мере, Джесс уже пропускала мимо ушей все эти соболезнования и частенько выходила из дома покурить либо накладывала побольше льда в свой стакан с виски. Она практически не смотрела на лица всех, кто присутствовал на поминках.       В очередной раз ускользнув из дома на задний двор, она услышала, как ее окликнули. – Джессика! – Голос был смутно знакомым, а вот лицо парня она не узнала. – Не узнаешь меня? – Прости, нет, – сказала она, зажав сигарету губами и поднося зажигалку. – Дерек, Дерек Бейли, мы с тобой сидели рядом на математике, ты была лучшей ученицей класса.       Джесс улыбнулась. Насколько он изменился с тех пор, как она последний раз его видела. Худенький паренек с брэкетами, зашуганный и не смелый. Он уехал куда-то с родителями, его отец раньше был тоже совладельцем в автомастерской, но продал свою долю Харрису. – А тебя совсем не узнать, сильно изменился в прямом смысле слова, – сказала она, выпустив струйку сигаретного дыма в сторону и снова улыбнулась. – Как ты тут оказался? Вы ведь всей семьей уезжали? – Да, только мы вернулись где-то год назад примерно. Меня выгнали из колледжа, а отец потерял работу, вот и вернулись. А ты? Надолго здесь? – Дерек обернулся на дверь в гостиную. – Я взяла академический отпуск, вернусь к учебе наверно, как решу все вопросы здесь. – Может, встретимся как-нибудь, попьем кофе, расскажешь о учебе? – Я подумаю, может быть. – Джесс затушила окурок о пепельницу и, обойдя Дерека, зашла в дом.       Она еще долго блуждала по дому, пытаясь не вступать в разговоры с гостями и побольше наливать себе алкоголя. Когда дом освободился, «соболезнующие» ушли, и она осталась одна, стало легче. Не было того притворства, не было этого напряжения под взглядами этих уже давно чужих людей. Джессика навела порядок, перемыла посуду и снова вышла покурить во двор.       На небе зажигались далекие колючие звезды, здесь они были такими яркими, что она почти забыла, как они выглядят из-за светового загрязнения в Чикаго. Выпуская струйки дыма, Джесс вслушивалась в тишину. Вдруг из гаража послышался какой-то шум. Будто упало что-то железное, звон стали, упавшей на бетон. – Какого хрена? – Она кинула недокуренную сигарету в пепельницу и направилась к гаражу.       Джессика медленно открыла дверь и быстро включила свет. Здесь все было так, как она помнила. Вдоль стен стеллажи с запчастями, подписанными коробками, стол с инструментами – все было разложено по своим местам, ее отец был в этом перфекционист. Жил девизом: всему свое место и все на своих местах. Единственное, что было не так, это какой-то большой агрегат в углу, чем-то похожий на какое-то лабораторное оборудование. И оно светилось, множество тонких трубок шло к машине, что стояла посередине гаража, накрытая серым тентом. – Что ты тут делал, отец? – вслух спросила она саму себя, подойдя поближе к аппарату и присев на корточки. Попыталась разобраться, что к чему подключено и что поступает в трубки, тем временем почувствовала движение за спиной. Джессика медленно обернулась. Машина, точнее то, что она посчитала ею, трансформировалось, детали двигались и перестанавливались, создавая подобия ног, рук, головы и тела. У нее перехватило дыхание, сердце бешено забилось, но ни столько от страха, сколько от восхищения и удивления.       Трансформер. Самый настоящий трансформер стоял на коленях в ее гараже, гребнем на голове немного оцарапал потолок. – Как вы, людишки, живете в таких хлипких зданиях? Ты Джесс? Джессика Рид? – его голос был похож на смесь электронных звуков и щелчков металлических пластин, и все вместе это отдаленно напоминало, как работает музыкальная шкатулка. – Да-а-а, – выдохнула она, не сводя глаз с огромного пришельца. – Он сказал, что ты поможешь закончить ремонт. – Кто он? – Твой предок. Или как вы там их называете? В общем, мелкая, доделай все, что он не закончил, и я тебя не убью. – Ты дес? Десептикон? – Джесс блуждала взглядом по нему в поисках знака, но не нашла. – Да, был им когда-то. Мое имя Нокаут.