heavy

      Телефон рядом с подушкой неприятно зажужжал, оповещая о новом сообщении. Эггзи недовольно поморщился, отбросил книгу и пошарил рукой, пытаясь найти телефон. Экран засветился:       «Я долго думала. Нам нужно расстаться. Так будет лучше для всех. Лана»,— гласило сообщение. Эггзи прочёл маленькие буквы пять или шесть раз, ожидая, придёт ли то ощущение, которое посещает тебя во время разрыва с партнёром. Пустота, обида, гнев, непонимание, да хоть что-нибудь. Но он не почувствовал ровным счётом ничего. Разве что маленький укол совести: он и сам собирался написать подобное сообщение, но никак не мог подобрать слова. А если слова приходили он не мог заставить себя послать сообщение.       «Очевидно, яйца у Ланы больше, чем у тебя», — с интонацией полнейшего мудилы отозвался внутренний голос и Анвин решил, что это самое лучшее время для ответа самому себе очень вслух и очень громко:       — Зато сиськи меньше, — и тут же спохватился, вспомнив что он не один в квартире, — а, блядь.       Прислушавшись и убедившись, что он никого не переполошил своим отменным юмором, он ответил Лане одно слово «Спасибо», отложил телефон и продолжил читать. Через какое-то время стало понятно что Анвин перечитывает одну и ту же фразу в десятый раз и не понимает её смысла. Он вздохнул и снова взялся за телефон. Тот, в свою очередь, услужливо завибрировал, оповещая о новом сообщении, но уже с другого номера: Гарри «Добрый день, Эггзи. Найдётся сегодня время? Я всё ещё должен тебе ту чашку кофе, хотелось бы отдать все мои долги»       Анвин довольно хмыкнул и быстро напечатал ответ: «В 4, там же, где всегда»       Когда он уже собирался выходить из дома, телефон снова ожил: Гарри «Не смей опаздывать, иначе я выпью всё сам».       Эггзи улыбнулся и закрыл входную дверь.       Погода в последние недели «радовала» жителей города дождями — мелкими, неприятными и непрерывными, — но сегодня все было совсем не так. Приятное осеннее солнце выглядывало из-за кудрявых облаков, освещая и согревая грустные серые улицы, легкий ветерок колыхал ветви деревьев с уже изменившейся листвой и на дорогу то и дело сыпались аккуратные золотые листочки, похожие на монетки. Эггзи поймал один в ладонь и, с интересом рассмотрев, положил в карман. Настроение медленно, но верно, улучшалось.       Времени оставалось как раз достаточно, чтобы дойти до места встречи пешком, и Эггзи, вдохнув полной грудью, зашагал по асфальту. Люди в городе заметно повеселели от внезапно подобревшей погоды и улицы стали намного оживлённее.       Девушки снова надели яркие цветные платья и накрутили королевские причёски, а молодые люди стайками витали вокруг них, пытаясь привлечь внимание. Дети весело бегали в сквере, играя в простые и любимые игры, а молодые родители с улыбкой смотрели на них, вспоминая своё недалёкое, но уже позабытое детство. Пожилые пары не спеша прогуливались по дорогам, крепко держась за руки и вежливо здоровались с владельцами маленьких магазинов и пекарен, обмениваясь остроумными шутками.       Эггзи дошёл до светофора и остановился, ожидая смены красного на зелёный. Кофейня, где его ждали, находилась прямо через дорогу в небольшом закоулке. Тихое место с отменным кофе и вежливым персоналом пользовалось неплохой популярностью, и найти место всегда было проблемой. Анвин достал телефон из кармана и посмотрел на время — 15:50, значит Гарри уже на месте. «Пунктуальный зануда» — беззлобно подумал Эггзи, представляя как мужчина сидит за столом, нетерпеливо постукивая по нему пальцами.       Дверь поддалась легко, впуская в теплое помещение осенний ветерок, и Эггзи поспешил её прикрыть, дабы не смущать посетителей, начавших привычно ёжиться от сквозняка. Гарри сидел за дальним столом в углу и что-то строчил в толстом дневнике. Анвин бесшумно подошел к столу, и Гарри жестом пригласил его присесть, не отрываясь от письма.       — Одну минуточку, Эггзи. Прошу прощения, работа не отпускает из цепких пальцев.       — Не кипишуй, чувак, — весело ответил тот, не без удовольствия отмечая, как Гарри слегка поморщился от его слов. Эггзи нравилось его поддразнивать уличным сленгом, который профессор Харт так усердно и безуспешно пытался искоренить из его речи.       — Я заказал тебе кофе с перцем и мандаринами сегодня. Мне показалось, погода располагает, — все так же продолжая писать, сказал Харт, — должно быть готово с минуты на минуту.       В этом кафе бариста все время экспериментировали с рецептами и получалось у них это отменно, никто не уходил недовольным. Кроме кофе они предлагали разные интересные десерты вроде мороженого с васаби и мятой, печенья с острым перцем и шоколадное фондю с нежными круассанами. Эггзи осторожно принял горячие чашки из рук официантки и поставил одну из них немного в стороне, чтобы не мешать Гарри. Мужчина с благодарностью кивнул, задержав взгляд на молодом человеке.       Тот сделал маленький глоток из своей чашки и зажмурился в наслаждении: кофе был невероятный и сам по себе, но мандарин придавал кисло-сладкий привкус, а перец обжигал горло и согревал одновременно. Эггзи прикусил губу, не открывая глаз, сосредоточившись на своих ощущениях: ему представился раскалённый песок, на котором нельзя спокойно стоять, палящее летнее солнце и освежающие брызги шумного игривого моря. Вдохнув аромат напитка, Эггзи открыл глаза, опуская чашку на блюдце и заметил как Харт внимательно смотрит на него с тёплой улыбкой.       — Что думаешь? — Мужчина закончил работу, отложив дневник и ручку в сторону и придвинул свою чашку с кофе поближе к себе. — Я не прогадал?       — Чёрт тебя подери, Гарри, как тебе это удается? Это именно то, что мне было нужно, — Эггзи расслабленно откинулся на спинку кресла.       — Я хорошо тебя знаю, — не переставая улыбаться ответил Харт, осторожно сделав глоток из своей чашки. Судя по аромату, он выбрал себе малину с коньяком в этот раз. Эггзи обожал смотреть как строгий и притязательный мистер Харт наслаждается терпким вкусом крепкого кофе. Особенно нравилось видеть, как напряжение от работы медленно таяло, оставляя только спокойного и по-домашнему умиротворённого Гарри. Харт опустил чашку и встретился с Эггзи глазами.       — Можно? — Гэри указал на его чашку. — Запах обалденный.       Мужчина молча поставил сосуд перед ним, нарочно задержавшись на рукоятке на мгновение дольше, чтобы их пальцы мимолетно соприкоснулись. Анвин опустил глаза, сдержав улыбку и отпил, обжигаясь. Малиновая сладость и горечь коньяка отлично гармонировали, и полнота вкуса привносила в настроение нотку неуловимой ностальгии по неслучившемуся. Эггзи задумчиво посмотрел в чашку и тихо сказал:       — Лана не выдержала, — Гарри молча поднял бровь и Анвин продолжил, — она не настолько глупая. Видит, чувствует. Я не умею притворяться, ты знаешь. И ей больно делать не хотел. Харт кивнул, продолжая внимательно смотреть на собеседника. Тот обвёл взглядом помещение, затем подался вперёд, опираясь на стол:       — Мистер Харт.       — Я слушаю тебя, Эггзи.       — Что делать, мистер Харт? — вопрос прозвучал неуместно, и как-то слишком по-детски.       Харт нахмурился, снял очки и устало потёр глаза. Они оба знали, их отношения были невнятными, размытыми, никакой определённости, никакой прочности, постоянное хождение на грани начала и конца. Мимолётные, почти незаметные, прикосновения; слишком долгие рукопожатия; нарочито небрежно брошенные слова, в надежде что тебя поймут без разъяснений; невозможно долгие и приятные минуты разговоров обо всём и ни о чём, бок о бок, просто наслаждаясь компанией друг друга, потому что на большее не мог решиться ни один. Никто не понял, когда это началось, в какое из мгновений в мыслях стал появляться один и тот же человек, снова и снова. В какой момент молчание стало быть напряжённым и приятным одновременно, и откуда появился грёбаный сковывающий страх. Страх разоблачения и осуждения со стороны других, страх потерять друг друга, сказать или сделать не то, разочаровать и разочароваться и разрушить то, что и так еле-еле держится. Вместе со страхом зарождалось желание сдаться и наплевать на все препятствия, которых много, очень, блядь, много, преодолимых, но очень больших и неприятных. Страх был сильнее.       Анвин, невидящим взглядом уставившись в окно, думал где найти смелость побороть этот страх, который уже порядком надоел. Каждый пытался уйти, выбросить из головы, забить хуй — называй как хочешь — да только хреново получалось. Не помогали ни раскрепощённые девушки с банками пива, виснувшие на шее у Эггзи на отвязных вечеринках его друзей, ни так любимые Гарри сборники классической литературы по вечерам, в давящей тишине пустой квартиры, ни херовые, если честно, такие херовые и дешёвые сигареты, которые они оба вдыхали пачками, когда становилось совсем плохо и дрожали руки. Не помогают. Ни разу. И вот они снова на том же месте.       — Эггзи, — после долгого молчания медленно начал Харт и снова запнулся, потеряв нужные слова. Эггзи, не отводя глаз от окна, молчал, ожидая продолжения.       — Эггзи, — снова начал Гарри, уже более твёрдо, — мы не пожалеем?       — Не думаю. Не знаю. Гарри, это так тупо, — сморщился Эггзи, — мы взрослые люди. Гарри грустно рассмеялся и надел очки. Эггзи залпом допил остатки кофе.       — Проводишь? Харт утвердительно качнул головой, уложил дневник с ручкой в кожаный портфель и поправил воротник пиджака:       — Идём, Эггзи. Они шли медленно, наслаждаясь тишиной и стараясь растянуть время до расставания, но обратная дорога всегда казалась слишком короткой. Они подошли к двери в дом Эггзи и Гарри повернулся к нему лицом:       — Я ценю наше время вместе, Эггзи.       — Я тоже, мистер Харт, — Эггзи протянул ему руку для прощального рукопожатия, но Гарри просто взял его руку в свою и легонько сжал, смотря прямо в глаза.       — Мы ведь взрослые люди, Эггзи, — он выглядел невозмутимым, но голос его был слегка хриплым — мы отвечаем за самих себя. Какое дело, что думают другие, верно?       — Верно, — тихо ответил Эггзи, сжимая руку в ответ и счастливо улыбаясь.