Свинья в кабинете

— Цок-цок-цок, — цокают мои каблуки, когда я в очередной раз пересекаю приемную. Секретарша Лика, как и всегда, даже не поднимает своей ярко раскрашенной во все цвета радуги головы от создания такого же цветного маникюра и только кричит мне так, будто я уже оглохла на оба уха: — Доброе утро, хазяйк! Я киваю, прекрасно зная, что она понимает, что я кивнула. Спустя каких-то несколько секунд моя рука касается двери. Я сжимаю в разом похолодевших пальцах ручку и закрываю глаза. Я закрываю глаза и молюсь. Молюсь, чтобы ее там не было. Я поворачиваю ручку и осторожно заглядываю внутрь. Я заглядываю внутрь и холодею — она там. Она там, она таращится на меня своими маленькими, злыми, заплывшими жиром глазками. Я захлопываю дверь и сползаю на пол. Я сижу на холодном полу и пытаюсь себя убедить, что я не схожу с ума. Хотя, знаете, это довольно сложно — убедить себя, что ты в своем уме, когда каждое утро на твоем рабочем месте восседает розовая, толстенная, пышущая здоровьем свинья. К психологу. Давно пора было обратиться к психологу. — Надо идти работать, — тихо говорю я себе. — Иначе ни на каких психологов денег не хватит. Вернее, хватит, — поправляюсь я, — но только на них. А тебе, Риткин, еще надо на что-то жить. Так что давай, вставай и иди работать. Она — плод твоего воображения. Ее там нет. — Хазяйк! — очнулась Лика, перевешиваясь через стол и пытаясь заглянуть за угол — с ее рабочего места входа в мой кабинет не видно. — Хазяйк, у Вас все в порядке? Хазяйк? Рит батьковна? — Вениаминовна я, — устало напоминаю я, вставая с пола и распахивая дверь. На Ликино радостное «Точняк! Маргарита Вениаминовна! Круто!» я уже не реагирую. Она продолжает сидеть в моем кресле. Я стараюсь не обращать на нее внимания и просто иду к своему месту. Я закрываю глаза и набираю полную грудь воздуха, собираясь сесть. Она говорит: не смей. Она говорит: только попробуй. Она говорит: сядь на диван. — Риткин, ее нет, — говорю я себе. — Садись, Риткин, ее нет, — говорю я себе и сажусь на диван. Свинья удовлетворенно прихрюкивает. — Умница моя, — хрюкает она и как-то одобрительно смотрит на меня своими маленькими водянистыми глазками. Между ее длинных пушистых ресниц застряли крошки то ли опилок, то ли чего-то еще. — Я дам тебе один совет. Ты меня слушаешь? — Тебя нет, — упрямо отвечаю я. — Ты — плод моего воображения. Ты не существуешь. — Риточка, — свинья устало вздыхает. — Умница моя. Девочка моя. Я… — Тебя нет, — с нажимом заявляю я. — Подойди сюда. Сейчас же, — требует свинья, и из горла ее вырывается какое-то клокотание. Мне становится жутко. Я поднимаюсь и сжимаю руки в кулаки. Я сжимаю руки в кулаки и делаю глубокий вдох. Я делаю глубокий вдох и закрываю глаза. «Успокойся, Риткин, — думаю я. — Ее нет. Ты сейчас просто подойдешь и возьмешь документы со стола.» Воодушевившись, я быстро подхожу к столу и склоняюсь над синим лотком для бумаг, как вдруг меня резко бьют по затылку, и я врезаюсь лбом в стол. — Убедилась? — раздраженно говорит свинья, копытцем прижимая мою голову к столу. Я незаметно щиплю себя за руку и чувствую струйки холодного пота, бегущие у меня по спине — мне больно. Свинья чертовски сильная. — Да, — несмело выдавливаю я. Свинья удовлетворенно прихрюкивает. — А теперь будь умницей, сядь в кресло для посетителей, — я медленно разгибаюсь и задком отхожу к указанному месту по другую сторону стола, напротив свиньи, стараясь не делать резких движений. Свинья явно чего-то ждала. — Да? — тихо-тихо выдыхаю я. Свинья кивает. — Риточка, — говорит она. — Прекрати вести себя, как маленький ребенок. Хватит меня бояться. Тебя зря пять лет учили, что, если ты боишься оппонента, никакого конструктивного диалога не получится? Прекрати, пожалуйста. — Да, — я чуть киваю и глубоко дышу, стараясь согнать напряжение. Свинья снова кивает. — Воспринимай меня равной себе, — то ли просит, то ли приказывает она. — Поговори со мной. — Здравствуйте, — робко произношу я и мну край своей юбки-карандаша. Я чувствую себя школьницей в кабинете директора. — Я — Рита… А… А Вас как зовут? — Ты сама можешь ответить на этот вопрос, — свинья внимательно смотрит на меня. Все в ее морде кажется мне неуловимо-знакомым. Меня прошибает холодный пот. — Шарлотта?.. — мама в детстве читала мне рассказ «Паутина Шарлотты», но я всегда думала, что Шарлоттой зовут не паучиху, а свинку. Она часто снилась мне, пару раз я ее даже нарисовала. — Верно, моя милая, — свинья удовлетворенно прихрюкивает. — Очень приятно с тобой познакомиться. — Взаимно, — я несмело киваю и собираюсь с духом. — Шарлотта, а что Вы делаете в моем кабинете? — А вот теперь послушай меня, девочка, — свинья выдыхает и наваливается на стол. — Прекрати убеждать себя, что ты не сумасшедшая. Чем дольше ты этим занимаешься, тем больше нас будет. Пока у тебя есть только я. Но потом они повалят непрерывным потоком. Они все только и ждут удобного момента. Они все здесь, у тебя в голове, — она легонько стучит копытцем мне по лбу. — Прими себя. Прими меня. Это единственный выход. Я понятно изъясняюсь? — Да, — я киваю и добавляю, уже уверенней: — Да-да, конечно. Можно мне… Поработать? — Конечно, — милостиво разрешает свинья, спрыгивая с моего кресла и цокая копытцами к дивану. Довольно похрюкав, она развалилась на нем и, кажется, заснула. Я пересела на свое место и постаралась сосредоточиться на работе, всеми силами игнорируя свинью. Семь часов, я закончила, да и Лику пора отпускать. Я встаю и задвигаю кресло под стол. Я задвигаю кресло под стол и беру под мышку тонкую папку с ценными документами. Я беру папку с ценными документами и нерешительно смотрю на свинью. Может, я тихо выйду, а она не проснется?.. Свинья поворачивает голову и лениво смотрит на меня. — Я переночую тут, — заявляет она. — Не думаю, что ты готова делить со мной постель. Надо дать тебе время свыкнуться с новым положением вещей. — Спа… Спасибо, — выдыхаю я. Свинья только пренебрежительно дергает ухом, мол, не стоит благодарности, и переворачивается на другой бок. Я пулей вылетаю из кабинета, закрывая дверь на ключ. Всего несколько секунд — и я само спокойствие. — Лика! — моя секретарша поднимает свою разноцветную голову и смотрит на меня с такой радостью, как будто я собираюсь подарить ей миллион долларов. — Лика, я оставлю тебе ключ? И еще, пусть эти документы полежат у тебя в столе? Мой стол чем-то заляпан, а я так и не смогла определить, в каких местах он липкий, боюсь запачкать, — наглая ложь. Я просто сюда больше не вернусь. Но Лике все равно, она безропотно открывает запирающийся ящик у себя в столе и пристраивает туда документы. Лика вовсе не глупа, просто ей не все равно на работу и все с ней связанное исключительно с восьми утра до восьми вечера с понедельника по пятницу и с девяти до семи — в субботу. — Хазяйк, а Вы того… Уходите? — Лика переминается с ноги на ногу. Я таки привила ей привычку покидать рабочее место только после начальства. — Лика, ты, кажется, стреляешь по банкам на заднем дворе? — как бы невзначай спрашиваю я. У Лики даже есть лицензия на оружие, я точно знаю. Лика косится на меня и нехотя кивает. — По субботам, — уточняет она, подняв указательный палец. — По субботам, — я улыбаюсь. — Лика, можно я пойду с тобой? Всего один раз. Я просто ужасно устала, если честно. Можно? — Ну да, — Лика неуверенно смотрит на меня. — Вы, конечно, без лицензии, но всего один раз… Никто ж не узнает, хазяйк? — Никто, — я решительно киваю. — Очуметь, Рит батьковна! — Лика хлопает в ладоши, когда я сбиваю очередную банку. Лика хлопает в ладоши, а я отчаянно ищу повод отойти за угол. Я давно приняла решение. — Давай, хазяйк, еще давай! У меня звонит телефон, и я решаю, что это судьба. Неловко подскакивая на высоких каблуках и крича Лике что-то невразумительное, я несусь за угол, где на крыльце Ликиного дома оставила свою сумку. Я достаю телефон и отключаю звук. Я отключаю звук, а меня прошибает холодный пот — звонит Лика, единственная Лика в моем телефоне. Я смотрю на свою секретаршу и вижу, что ее телефон валяется рядом, а сама она расставляет банки. Я принимаю вызов. — И никаких психиатров, Риточка, — говорит в трубке голос свиньи. — Никаких. Я поднимаю пистолет и приставляю к виску, я прошу прощения у Лики и тяну спусковой крючок. Пока не передумала. Пока не испугалась. Пока я еще не согласна жить со свиньей из моей головы.