Когда мысли и желания порой стоит озвучивать

Это был полный и бесповоротный провал в самом его натуральном виде, каким его обычно себе всегда и представлял Александр Лайтвуд, мысленно постоянно до нервного тика прокручивая моменты собственной глупости и коря себя за отсутствие какой-либо изворотливости. Одним словом – лопух. Самый настоящий дурак, которому следовало хвататься за свое счастье всеми имеющимися конечностями. Но нет же, упустил… Магнус захлопнул дверь резко, но достаточно бесшумно, однако Алеку щелчок замка показался пушечным выстрелом, что ядром пробил дыру где-то в районе живота. Лайтвуд видел любимый взгляд карих глаз, почему-то показавшихся в одно мгновение чужими, совсем не родными, будто Верховный маг Бруклина всеми силами закрывался и пытался уйти от их общей проблемы, делаясь безразличным. Этакая льдинка в красивой конфетной обертке. Вранье. Александр прекрасно сознавал, что каждое действие колдуна – это напускное хладнокровие и равнодушие, что ранит обоих, что срывает безмолвный стон с губ, когда хочется повернуть время вспять и исправить общие ошибки. Дверь закрылась перед носом. Как барьер упал впереди, и ширма запахнула сцену, где выступали всего два актера. Жутко. Пробивает страхом потери до дрожи. Александр не слышал шагов по ту сторону двери, словно хозяин лофта ждал, когда его гость уйдет, а сам в это время прижимался рядом к стене, стараясь не дышать, не думать, не жить без того, кто к нему приходил. Невозможно тяжело. Широкая ладонь Александра легла на толстую прохладную панель цвета горького шоколада. Гладкая. Слишком не отзывчивая к мольбам пасть ниц шелком, скрывающим дорогое сердцу существо. Алек, честное слово, ненавидел всей душой те преграды, что становились между ним и Магнусом, в том числе и свои благородные порывы оградить мага от проблем. Пальцы были уже занесены для того, чтобы в очередной раз постучать, но с губ сорвался тихий стон, и рука вовремя остановилась в сантиметре от заветной цели. Нужно ли это, когда все самое важное уже сказано ни единожды? Глупая надежда все еще теплилась в груди не затухшим огоньком. А вдруг… Вдруг получится снова найти ключик к закаменевшему льдом сердцу? Это нужно им обоим. Ради них двоих. Нефилим, еще раз прокрутив в голове план разговора, возможные выходы из ситуаций, пути побега, - решительно постучал в дверь чужой квартиры, лишь отчасти надеясь, что его не пошлют сразу же, как только Магнус увидит, кто его беспокоит. Однако Бейн, рывком открыв дверь, не намеревался посылать или даже отчитывать Алека за то, что тот околачивается около лофта. Вместо этого, маг, хмуря красивые брови, пропустил внутрь, и внимательно, как кот, следил за каждым движением, настороженно готовясь в любой момент действовать. Маг молчал, когда дверь закрывалась за Александром, и лишь взгляд чужих ореховых глаз настораживал. Алек смотрел на него пристально. И этот взгляд выходил как-то по-особенному подавленным и пожухшим. Подобное выражение на прекрасном ангельском лице не нравилось Бейну абсолютно. - Что еще, Александр? – вышло хрипло, с надрывом, словно с мольбой в голосе о быстром уходе. – Я впустил тебя, чтобы соседи не подумали ничего лишнего. Ты околачиваешься у порога битых полчаса. Наблюдал. Алек понял сразу, как и то, что Магнус врет о соседях. Ему все равно на них, но не все равно на него. Это дает призрачную надежду на то, что разговор будет протекать гораздо проще, чем мог себе представить юный охотник. Кажется, подобное чувство называют облегчением, которое затопило брюнета с головой. Магнус пригласил в свой лофт. Пусть сердце готово выпрыгнуть наружу и рассыпаться на части прямо в руках мага. Пусть легкие перестают наполняться застревающим в трахее воздухом. Пусть ноги отказываются двигаться, примерзнув к полу. Магнус дал ему войти… - Нам нужно поговорить, - заезженная пластинка, которая надоедает словесным фарсом, звучащим из уст. – Это важно. - Мы уже все обговорили, - категорический отказ, а в голосе все равно проскальзывают искорки грусти и тоски. - Не все, - качнул головой Александр, нервно переминаясь с ноги на ногу, чувствуя себя хуже некуда под пристальным взглядом глядящих на него карих глаз. Неуютно. Им обоим хочется совсем иного – нежных касаний, тихого шепота, журчащего подобно ручейку смеха. Перед глазами Алека проносились картинки тех часов, что им удавалось провести вместе, когда дела можно было ненадолго отложить и украсть время только для них двоих. В груди все перехватывало, а внутренности скручивало лишь от мысли, что все это в прошлом. Нет, Александр не готов был с этим мириться. Он все еще продолжал надеяться, что их разлука с Магнусом – это всего лишь временные обстоятельства, что маг все еще не перестал любить. Пока Алек собирался с силами, терпение Магнуса подходило к концу. На его плечи взвалилось слишком многое в последние дни, и он категорически не хотел тратить драгоценные минуты на молчание, нарушать которое, видимо, Лайтвуд не собирался. Закатив глаза, чувствуя, как раздражение захлестывает с головой, Бейн сложил руки на груди, хмурясь и всем видом показывая, что не собирается ждать. Смотреть на Александра было невыносимо, поскольку коснуться его хотелось так же сильно, как и выставить за дверь из-за боли, что он причинил. Магнус отчаянно скучал по своему глупому мальчику, по тому, кто одной улыбкой способен был вызвать такой шквал эмоций, из-за которых в голове все пустело и не оставляло после себя ничего, кроме эйфории от близости с любимым человеком. Мученические чувства разрывали противоречивостью, и Алек совсем не торопился прерывать напряжение, повисшее в воздухе ожиданием приближающейся бури. - Александр, - наконец, не выдержал Магнус, потерев переносицу пальцами, понимая, что невероятно устал, - если ты собираешься и дальше тянуть время, то боюсь, мне стоит напомнить, что по городу летают демоны и кое-кому их надо уничтожить. Нефилим вздрогнул, как от удара. Точно. Он был прав, но, чувствуя свою вину, Алек на мгновение забыл обо всех своих заботах, думая лишь об извинениях. Собственно, размышлять о дальнейшей судьбе нефилимов и всего Нижнего Мира Лайтвуд был способен, но не так эффективно, если бы его голову не занимали думы об обиженном на него Магнусе. Алек начинал понимать, что не просто любит Верховного мага Бруклина, а до одури зависим от него. И предположения об этом не вызывали, что странно, отторжения, а наоборот – дарили радость. Знание того, что у тебя есть любимый человек, и ты готов жить ради него творили с Александром Лайтвудом невероятное. И пусть Магнус дулся на него, не намеревался продолжать разговор, пытался отгородиться – Алек все равно не мог отпустить его. - Я не хочу расставаться, - выпалил вдруг Алек, вскинув голову, чтобы со всей серьезностью взглянуть на удивленно застывшего и уставившегося на него мага. – Магнус, я не хочу, - щеки Лайтвуда вдруг вспыхнули, когда он осознал, что впервые говорит нечто подобное эгоистичное, даже не спросив, а чего, собственно, хочет сам колдун. – Мы… Мы так толком и не поговорили тогда. Я уже говорил, что я… Прости, Магнус, я не хотел тебя обидеть тем, что скрыл факт пропажи меча. Бейн отмер, перестав бездумно хлопать глазами, не веря тому, что слышит что-то столь несвойственное его Александру, который впервые озвучил собственные желания, не подстраиваясь не под кого другого. Алек всегда думал о тех, кто ему дорог, решая, что их нужды важней, чем его собственные, и такое искреннее и крайне важное желание Лайтвуда, что он озвучил, привело Магнуса в легкий ступор, от которого он избавился не сразу, а лишь спустя время, когда Алек развернулся, чтобы уйти, подумав, что Бейн не разделяет его чувств. И боль, что сверкнула в орехового цвета глазах заставила Магнуса почти подорваться, ринувшись вперед к парню, хватая его за руку. Такое автоматическое действие, наполненное эмоциями, было не в характере Бейна. Он никогда не останавливал того, кто хотел уйти, но откуда-то пришла мысль, что если Александр сейчас переступит порог лофта, скрываясь за дверью, то они еще не скоро поговорят по душам, делясь тем, что у них накипело глубоко внутри. - Я тоже не хочу расставаться с тобой, Александр, - наконец, выдавил Магнус, видя, как надежда засверкала в любимых глазах. *** Ладонь Александра легла на гладкую поверхность двери, когда Магнус скрылся за ней, пообещав помочь с закрытием прорехи в земле, откуда вылетали адовы создания. Разговор, который мог бы состояться, постоянно крутился в голове парня, но он не решился что-либо сделать, что-либо сказать, переступив те самые преграды, что окружали их с Магнусом. Закрыв глаза, Алек еще несколько долгих секунд стоял у лофта, до боли сжав ладони в кулаки. Может быть, сердце вскоре перестанет протяжно ныть от желания обнять того самого, кто смог пробить щиты отчужденности и одиночества? У него еще будет время, так ведь? Он еще сможет вернуть его, не так ли? И только лишь Магнус, стоявший в лофте у двери, прижавшись спиной к стене, молился, чтобы нефилим ушел, как можно скорей, чтобы он не смог увидеть, сколько боли таится в кошачьих глазах.