Дети, которые смеялись над мертвецами

Дети, что смеялись над мертвецами, едва не заставили меня блевануть. Я знаю, что никогда не представлял собой идеал, не знаю там, доброты, если вы понимаете, о чем я, но, черт возьми, от той малышни у меня до сих пор мурашки по коже. Но, думаю, надо кое-что прояснить. Те мертвецы — только фотки из презентации, которую врубила химичка Зинаида, не зная, что делать с нами на замене, а те дети — как бы не совсем и дети. То есть, они были только на два года младше, но рядом с ними я чувствовал себя стариком. А ведь, положа руку на сердце, мудростью или чем-то еще стариковским я обычно не блистаю. Но когда там появились все эти кадры, в последнею очередь мне хотелось засмеяться. А они ничего. Хохотали до упаду. Признаюсь, те смерти и правда были бредовыми — ну кто вообще умирает, делая сэлфи, а? А? — но они оставались, знаете ли, смертями. Может, эти ребятишки еще не познакомились поближе со старухой с косой, но и я тоже. Никто из моих не умирал, кроме тетки, и я о ней помню только, как она без конца показывала мне фотографии людей, которых я не знал и не желал знать. Я тогда ужасно хотел играть с другими детьми, но, слава Богу, не ныл. Насколько я помню, я был ужасно послушным ребенком. Вот и все, что я помню. А еще как родители сказали мне, что она умерла. Это я помню даже слишком хорошо. В общем, меня затошнило, я даже попытался сказать им что-то, чего обычно не делаю, но потом я глянул на своих. И им было плевать. Кто-то даже посмеивался с ними. Местным святошам и добрякам было насрать, что дети на два года младше их смеялись над фотками трупов. Будто это нормально. Или и правда нормально? Это же не настоящие мертвецы, и мы не знали их живыми, а в своей гибели виноваты они сами. Так что зачем париться? Я продолжил осматривать класс. Мелкие болтали и смеялись, мои сидели в айфонах. Все как обычно. Ничто никого не напрягало. Все было… нормально. Как обычно. — Хей, ты с нами? — крикнул Ванек. Я посмотрел на пустой экран: картинки убрали. Дети больше не смеялись. Я закинул рюкзак на плечо и встал. К черту все. — Конечно.