Часть 1
3 ноября 2017 г. в 16:36
На улицах было людно. Разряженная ребятня сновала от дома к дому и собирала конфеты. Сладкая охота была в самом разгаре. Динова охота состоялась четыре дня назад, и теперь у него жутко болели ребра — синяк расползся от левой подмышки вниз до пупка. Дин выругался, когда мальчишка лет семи налетел на него в громоздком костюме астронавта, ткнувшись сползшим шлемом ему в покалеченный бок, и какая-то тетка, очевидно, мать, прижала пацана к себе и злобно зыркнула на нарушителя спокойствия и чистоты языка. Дин натянул капюшон черной олимпийки пониже на глаза и поспешил ретироваться, пока тетка не раскудахталась. Он и так выглядел, как полный придурок среди детворы: в его возрасте не клянчат конфеты, а напиваются и лапают девчонок на тупых вечеринках в честь Хэллоуина. Вот только, если даже в этом убогом городке и была хоть одна стоящая вечеринка, его никто не позвал. Не больно-то и хотелось, на самом деле. Дин засунул руки в карманы — пластиковая тыква-корзинка, висящая на запястье, ударилась о бедро, и несколько карамелек вывалилось на тротуар. Он бросил на них оценивающий взгляд и не стал поднимать: Сэм их не очень любил, да и наклоняться было больно. На пути к мотелю, огибая детей и лужи, Дин подумал, какого черта супермаркеты вечно строят в конце улицы, так, что обратно приходится тащиться у всех на виду. Если какой-нибудь придурок из очередного нового класса спалит его, завтра проблем не оберешься.
«Видал, вчера ты выпрашивал конфеты с малышней. Много насобирал, странный? Зад не слипся? Зубки не заболели?»
Дин ему врежет, даст по этим самым зубам. Потом их разнимут. Отведут к директору. Позвонят отцу, который, естественно, вне зоны действия сети (и это очень хорошо). Директор прочитает ему проповедь о том, как плохо быть агрессивным и бить людей, и примерно накажет — типа «Будете две недели оставаться после занятий, мистер Винчестер. Это послужит вам уроком».
Да, конечно, усмехнулся Дин, очищая подошвы от налипших листьев о бетонный бортик клумбы под окном их номера — никаких цветов, по всей видимости, здесь отродясь не водилось, — и, бесшумно повернув ключ в замке, открыл дверь.
В комнате было темно. Работающий телек транслировал какую-то чушь и скудно освещал пару футов пространства перед собой. Дин, не включив лампы, прошел к кроватям и присел на край одной из них, дальней от входа.
— Ну как дела? — спросил он, прикладывая ладонь ко лбу брата, зарывшегося в одеяло почти по самую макушку. Сэм что-то невнятно пробурчал в ответ, не открывая глаз. Дин вздохнул: брат температурил второй день и почти все время спал, как будто подцепил какую-то сонную болезнь, хотя, кажется, это была просто простуда. По крайней мере, Дин надеялся на это. — Давай, Аврора, очнись-ка на минутку. Или ждешь поцелуя? [1]
— Ты дурак, — буркнул Сэм, осоловело глянув на Дина, который стянул одеяло с его головы, и от этого по затылку поползли мурашки, будто чья-то невидимая рука ворошила Сэму волосы.
— Не, я Дракула, — довольно улыбнулся Дин, обнажив мармеладные вампирские клыки, а потом, прожевывая сласть, добавил: — Новой эры — никакой кровушки, только нуга, пастила и карамельки. — Дин поставил перед братом тыкву-корзинку. — Веселого Хэллоуина, Сэмми!
— Мне не пять лет, — проворчал Сэм, подтягиваясь к изголовью кровати, но Дин все равно заметил, как блеснули его глаза, хотя, может, это была лихорадка или неверный свет телека.
— Тринадцать, — многозначительно проговорил он, — в пять я бы не разрешил тебе смотреть это. — Дин вытащил из-за пазухи затертую коробку с кассетой, которую взял в прокате. — Девять, десять — никогда не спите, дети. [2]
— Кру-у-уть, — протянул Сэм, выдав свой восторг. — Какая часть?
— Он еще спрашивает. Третья, конечно. — Дин вставил кассету во встроенный видеомагнитофон телека. — Старина Фредди и психушка — м-м-м, красотища и ужасища. Обещай не вопить, Саманта.
— Я не вопил!
— А как же «Выключи, Дин, выключи!» — припомнил Дин и приподнял уголок губ.
— Это было давно. Я… я был маленьким!
— Ага, боякой-десятилеткой.
Сэм надулся и сложил руки на груди поверх одеяла, но подвинулся, чтобы брату, который улегся рядом, почти на самый край, тоже хватило места.
— Заболеешь, — сказал Сэм тихо.
— Нифига, — ответил Дин, водружая корзинку с конфетами брату на колени. — Твой костюм заразной бациллы для меня маловат, так что не переживай, жуй шоколадки и смотри фильм, но только… — Дин заговорщически понизил голос, — не вздумай засыпать, а то Фредди придет за тобой!
— Какая же ты сволочь! — воскликнул Сэм и ткнул брата локтем. Дин скривился, Сэм испуганно моргнул и прошептал, вспомнив о синяке: — Прости, пожалуйста.
— Все путем, Сэмми, — отмахнулся Дин. — Почти не болит уже.
— Правда?
— Ага, — кивнул Дин и щелкнул на «плей». Экран телека почернел, а через мгновение вспыхнул заставкой кинокомпании. — Все, Сэмми, Хэллоуин к нам приходит. Смотри.
— Спасибо, — тихо сказал Сэм, нарочито громко шурша фантиком, будто хотел спрятать в шорохе слово.
Дин сделал вид, что не услышал, но положил руку ему на макушку и еще больше взъерошил спутанные волосы: не за что, братишка, не за что.
Через полчаса Сэм спал — выкрутасы Фредди и горсти конфет не смогли перебороть температурную сонливость. Дин аккуратно забрал из ослабшей ладони брата надкушенный шоколадный батончик и закинул его в корзинку, которая совсем не опустела, а потом осторожно встал, стараясь не тревожить Сэма, который сразу же сполз и уткнулся носом в подушку вместо его плеча. Если температура будет держаться и завтра, придется раздобыть денег и отвести Сэма к врачу — но это ничего, он что-нибудь придумает. Всегда придумывал. Даже с этим дурацким фильмом и тыквой-корзинкой — по крайней мере, мелкий не расстроится, что пропустил канун Дня всех Святых.
Дин перебрался на свою кровать, посмотрел немного на Фредди, чьи шутки и фокусы знал наизусть, и вырубил телек. Номер погрузился в темноту. Дети на улице, выклянчивая остатки запасов конфет, смеялись и кричали «сладость или гадость», каждый на свой манер.
Хэллоуин шагал по городу, но без Сэма теперь не имел смысла. Дина давно перестали пугать бутафорские скелеты и кровь из вишневого сиропа — слишком много настоящего расхаживало в ночи во все дни года. Дин закрыл глаза, не боясь, что за ним придет обгоревший старикашка в шляпе и красно-черном свитере. Это все небылицы, чтобы повеселить народ.
Дин боялся, что из-за своего ушиба завтра не сможет встать. Дин боялся, что Сэму станет хуже и температура поднимется еще выше. Дин боялся, что отец не вернется однажды, может быть, даже в этот раз, потому что его уже слишком долго не было. Вот, что было страшно. Вот, что его реально пугало. Вот он — пожизненный Хэллоуин.
Добро пожаловать в страну чудес, Дин! [3]
________
[1] Давай, Аврора, очнись-ка на минутку. Или ждешь поцелуя? — имеется в виду диснеевская принцесса Аврора, больше известная как Спящая Красавица, которая была разбужена поцелуем прекрасного принца.
[2] Девять, десять — никогда не спите, дети. — последняя строчка из считалочки, которую произносили призраки убитых Фредди Крюгером детей с улицы Вязов, которых главные персонажи видят, когда засыпают.
[3] Добро пожаловать в страну чудес, Дин! — переиначенная цитата Фредди Крюгера (в оригинале звучит как Welcome to Wonderland, Alice!) из 4-й части франшизы «Кошмар на улице Вязов».