Осенний вечер

Тихий осенний вечер. Хотя ещё нет и семи, за окном уже темно и уличные фонари дают о себе знать мягким, тусклым светом. Мы так редко обращаем на них внимание. Но если подняться повыше, то они похожи на бриллианты, на звёзды, или брызги белой краски, которые нанёс на рисунок неосторожный художник, уронив палитру. Компания из четырёх мужчин, женщины и шестилетней девочки сидела в гостиной Дэна Рейнольдса. Сам он, жуя попкорн, смотрел «Игру престолов». Уэйн Сермон взял гитару и всё время комментировал происходящее на экране, подкрепляя свои слова парой убедительных аккордов. Фронтмена это жутко раздражало, потому что, по его словам, он ужасно долго не смотрел сериалы и не хотел ничего пропустить. Эрроу сидела на подоконнике вместе с Дэниелом Платцманом. Они ели мороженое и горячо спорили о том, что же едят единороги. Бен МакКи развлекался тем, что поминутно подходил к гитаристу и либо дёргал лишние струны, либо зажимал на грифе другой аккорд. Это сопровождалось хохотом с окна, обиженным взглядом Сермона и восклицаниями Дэна: «Да вы можете хотя бы одну серию помолчать?» Эйжа долго не находила себе места. «Игры престолов» ей не нравились, ввязываться в спор о единорогах она не могла, потому что Эрроу непременно говорила что-то вроде: «Мам, как это можно не знать, что они живут только возле водопадов? Это же все знают». Наконец она села в кресло и стала перечитывать по сотому кругу один из выпусков её любимого журнала. В этом номере, конечно, упоминалась и она, и Imagine Dragons, и по этой причине улыбка не сходила с её лица. Бас-гитаристу вдруг наскучило его занятие, и он ушёл на кухню, никак это не объяснив. Уэйн облегчённо вздохнул и продолжал со спокойной совестью мешать Дэну. Эрроу соскочила с подоконника. И, в общем, началось. — Ма-а-а-а-а-ам, а где у нас расчёска? — Возьми мою, она на тумбочке у меня в комнате, — ещё ничего не подозревая, ответила Эйжа. Послышался топот босых ног, девочка скрылась. Платцман, которому дочь Дэна на ухо прошептала, что она хотела сделать, уже хихикал. Эрроу вернулась с расчёской в руках, подкралась сзади к гитаристу, вопросительно посмотрела на любителя единорогов. Тот подмигнул ей. В следующую секунду раздался крик боли. Малышка, не очень умело орудуя «инструментом», приводила в порядок причёску Уэйна. Эйжа выглянула из-за журнала, вскочила и ушла в свою комнату, откуда вернулась с целой коробкой резинок для волос. — Держись, друг! — восклицал Платцман. — После плохого всегда приходит хорошее, красота требует жертв и так далее и тому подобное. Рейнольдс, совершенно не вникая в суть происходящего, стал напевать «Believer». Пальцы Уэйна против его воли стали перебирать струны, и он выронил гитару. Но он этого даже не заметил — так ему было больно. Наконец жена фронтмена сжалилась над несчастным и, забрав у дочери расчёску, закончила её работу сама. Эрроу выбрала две резинки для волос и начала заплетать косичку справа. Гитарист почти смирился со своей судьбой, тем более, что по другую руку от него сидела Эйжа и умело заплетала его кудри. Но маленькая девочка так старалась, что один раз даже чуть не выдернула клок волос из его бедной головы. Но всё равно ему ничего не оставалось, кроме как неподвижно сидеть и ждать конца этим мучениям. Издав странный звук, Дэн сполз с дивана на ковёр. Оказалось, он уснул во время рекламы. Что ж, и такое бывает. Платцман подошёл к нему, выключил телевизор, чтобы не разбудить, затем подмигнул Уэйну, тот улыбнулся в ответ. Косички были готовы, гитарист со смехом поблагодарил «парикмахерш» и направился вместе с ними к неподвижно лежащему Дэну, не забыв объяснить свой план. Рейнольдс был обречён. За несколько минут, выпотрошив из косметички Эйжи всё содержимое, его раскрасили так ярко и красиво, что он мог бы сойти за клоуна в цирке. Брови были чёрными, как ночь, губы красными, жена даже накрасила ему каким-то чудом ресницы. Эрроу же решила добавить ещё больше шарма и высыпала ему на голову блёстки. Тут в гостиную вошёл Бен. Увидев Уэйна с косичками и раскрашенного фронтмена, он затрясся от беззвучного смеха и протянул каждому по куску пиццы. Вот, оказывается, зачем он уходил на кухню! Дэн тоже не обошёлся без пиццы. Ему положили тёплый кусочек прямо на раскрашенное лицо. Что было громче — смех или возмущение, трудно было понять. — Сначала вы мешаете мне смотреть сериал, потом ещё и раскрашиваете, как клоуна. Спасибо, что хоть пиццу оставили. Да. Она вкусная. Но пицца, не помада. Рейнольдс пытался придать своему лицу обиженный вид, но смех всё равно вырывался из его рта, пробегал по щекам, смотрел на комнату через глаза. Остальные хохотали и потому, что Дэн был прекрасен с таким макияжем, и вспоминали, как забавно он на них злился, и потому, что Уэйну ужасно шли косички, и даже от своего собственного смеха. Ничего плохого словно не существовало и никогда с ними не случалось. Этот вечер определённо был одним из лучших в их жизни.