Две руки

— Дозволишь ли ты задержаться в твоем доме подольше, Андрет? — спросил Финрод, пока она разливала чай, пользуясь перерывом в их разговоре. — Наша беседа чересчур увлекательна — думаю, не только для меня одного, — чтобы прекращать ее сейчас. Она глянула на него исподлобья, и на губах у нее мелькнула улыбка. — Выходит, только мои слова влекут тебя остаться здесь на ночь? — спросила она беспечным, дразнящим тоном, и он опустил взгляд; румянец вспыхнул на его светлом лице. Она приподняла бровь. — Так оно и есть! Отставив чайник, она накрыла своей рукой его руку. — Взгляни только на две наших руки, — проговорила она, и нотка горечи прокралась в ее голос. — На твою — столь прекрасную, как если бы ты родился лишь горстку зим назад, хотя на деле ты старше, чем само понятие о зиме, — и на мою, натруженную и сморщенную. Видишь, здесь и темные пятна, и шрамы от тяжелой работы, а кожа на ней трескалась и слезала дюжину раз и больше. Твой брат отверг эту руку, предвидя ее неизбежность, так отчего бы тебе поступить иначе? Финрод поднял глаза и, повернув руку, взял её ладонь в свою. — Оттого, госпожа моя, что это — твоя рука, — мягко сказал он. — И прежде, чем она навек исчезнет из этого мира, мне хотелось бы подержать эту руку еще немного. Даже если я при том желал бы целовать рот, что озвучивает рожденные в твоем разуме мысли, и глядеть в твои сияющие глаза. Она улыбнулась, склонив голову в слабом подобии кивка. — Значит, еще немного, — произнесла она, придвигаясь ближе к нему. Он осторожно обнял ее за плечи другой рукой, и они сидели, не говоря больше ни слова, при свете очага — пока от него не остались лишь тлеющие угли.