Цветущий папоротник

«Такая трогательная история, не считая стилистических и речевых ошибок. Но я уверен на 89%, так не бывает в реальности! Все это — лишь плод фантазии автора, который безумно бы хотел, чтобы история подобного характера произошла именно с ним…» Я молчаливо отложил планшет с открытой на нем книгой. Какая-то молодая писательница, которую мне великодушно посоветовал Ромео, написала простой и довольно читабельный роман. Мой седьмой брат был довольно настырен, и моих усилий не хватило, чтобы отказаться от чтения. А потом меня, прямо как мечтательную школьницу, затянула история и анализ персонажей книги. Они были настолько проработаны, что я мог смело предположить об их реальном существовании. Задумчиво оглядываю небо, подернутое слабой пеленой перистых облаков. Солнце почти дотянулось до горизонта, а значит, мне нужно возвращаться домой, к родителям. Я сложил планшет в сумку, встал со старой, но очень удобной лавочки и мерными шагами направился к главным воротам школы. Мне оставалось выйти со школьной территории, пройти несколько кварталов и зайти в подъезд, но даже этот незамысловатый план действий явно грозил сорваться. Точнее, быть сорванным одним зеленым бедствием. Он был спутником почти всей моей жизни. И этого «спутника» я бы еще век был бы рад не видеть, но, к моему огорчению, у нас соседние дома. Есть 50-ти процентная вероятность, что на почве нервных срывов из-за этого необучаемого тролля, я попрошусь у родителей перевестись в другую школу, пусть мы и учились в данный момент в десятом классе. Но даже два года казались мне целой бесконечностью. Конечно, у меня хватало ума перевестись в другой класс, но это являлось для меня несбыточной мечтой. Помимо Вару в нашем классе учился Зонтик. Мальчик со странным именем и голубыми волосами, которые, из-за постоянного ухода казались по-настоящему лазурными. Он был необычайно депрессивен, даже для подросткового периода, однако, я ценил его любовь к слушанию других. Мы даже иногда находили общие темы. Постепенно, с переходом в старшую школу мы стали лучшими друзьями, и бросить его одного с Вару было как минимум предательством. Зонт тоже пробовал переводиться, но все экзамены он благополучно завалил и шансов на вторую попытку ему не дали. Так что нам приходилось мириться с этим зеленым идиотом. С горем пополам, но у нас получалось, по крайней мере, еще никто не вскрыл себе вены. И именно сейчас этот неутомимый бездельник шел ко мне, улыбаясь по-королевски во все тридцать два белоснежных зуба. Эта улыбка не предвещала чего-то хорошего—с каждым его шагом в мою сторону мне казалось, что мне предстоит пережить очередную подлость. Я был уверен в этом на 96%. Ведь, по большому счету, Вару ни за чем другим ко мне не обращался. Уже с расстояния трех метров в меня полетел увесистый булыжник. Благо, моей скорости хватило для того, чтобы среагировать и увернуться. Судя по траектории полета твердого тела, Вару целился прямо мне в голову. Представляю, сколько же гиенного гогота и унижений было бы в случае точного попадания. Уголки моих губ на миг дернулись в довольной улыбке: я обожал выбиваться из плана своего одноклассника и всячески мешать ему прийти к желаемому результату, когда он пытался кого-то обидеть. Отчасти я действовал из принципа, но среди этого была толика совести и ощущения, что он поступает в корне неправильно. Улыбка Вару искривилась, но тут же стала еще лучезарнее, чем была до этого. Явно мы еще не прошлись по всем его заготовленным унижениям. Мне хотелось перестать обращать внимание на зеленого, но повернуться к нему спиной было просто мазохизмом. Надо ждать, пока тролль сам потеряет ко мне интерес и пойдет своей дорогой. На этот раз все произошло быстро: Вару просто прошел мимо меня немного танцующим шагом и вышел за школьные ворота. Я проводил его недоверчивым взглядом, но комментировать не стал, а просто взял сумку и последовал за одноклассником. Пялиться по сторонам было просто неинтересно: я уже настолько точно изучил дорогу к школе, что от ее созерцания становилось дурно. Я решил, что неплохо бы провести наблюдение за моим необразованным «приятелем». Половина дороги была проведена в скудном молчании и неспешной ходьбе. Но когда мы уже подходили к своим домам, Вару позвонили на его новый мобильник, которые он меняет, словно перчатки. Судя по громкому голосу это была девушка, но, после нескольких громких реплик ее заменил парень и куда-то позвал кудрявого. Тот отшутился, несколько секунд подумал, и известил парня на другом конце связи о согласии, но при условии, что он притащит своего друга с собой. — Но предупреждаю, он зануда жуткий! Так что постарайтесь там все не уснуть при его появлении, — всегда язвительный, но низкий голос Вару описал своего приятеля, — Ладно, отбой, встретимся позже! Он сбросил вызов и приостановился, что-то быстро пролистывая в телефоне. Я подумал, что угроза миновала, я могу спокойно завернуть за угол и отправиться в свою квартиру, но я просчитался. Фатально. — Оп! — меня ловят за руку и дергают в сторону от дома, — Твои планы меняются! — С чего ты решил, что я тебя послушаю? — ровным тоном возражаю и поправляю съехавшие с носа от резкого движения очки. — Потому что у тебя нет выбора, очкарик, я сильнее, — как бы виновато разводит руками и снова толкает меня в противоположном нужному мне направлении. — А если так? — размахиваюсь сумкой и смачно заезжаю Вару по носу, ровно по переносице. Слышится треск стекла и на темный асфальт падают кислотные очки со спиралями, которые были любимым аксессуаром садиста. На зеленое круглое стекло падает маленькая красная капелька. Перевожу взгляд на лицо Вару, яростно смотрящее на меня изумрудными глазами. От переносицы медленно текло несколько капель алой крови. А вот теперь пора бежать, и очень быстро. Я сорвался с места, слыша за спиной такие же бегущие шаги и невообразимый трехэтажный мат. С такой скоростью я еще ни разу не бегал: нет, я не боялся Вару, я просто не хотел разгребать последствия. Конечно, я тренировал свое дыхание многочисленными упражнениями, ведь занятия на флейте требуют соответствующей подготовке, и сейчас, пробежав довольно большое расстояние, я не чувствовал даже намека на усталость. А вот Вару начинал отставать. Как только мне удалось немного оторваться, забегаю в подъезд своего дома и захлопываю дверь. Кажется, мне здорово повезло. Через несколько секунд металл двери задрожжал от сильного удара ногой. — Ты у меня еще попляшешь, гребаный очкарик! Не то, что свои очки не соберешь—по частям тебя отскребать будут! — Вару стоял у самой двери, крича мне угрозы, — А главное, пострадаешь не ты один. Не сомневайся в этом! Послышались удаляющиеся шаги. Я с видимым облегчением вздохнул и поднялся на третий этаж. Примерно десять секунд ковыряний с замком и я переступил порог своей квартиры. Из кабинета высунулся отец. Мило улыбнулся, поздоровался и снова углубился в работу: архитектурные проекты зачастую захватывали его с головой, и пока очередные чертежи не будут сделаны, его и выкурить из собственного кабинета не получится. С кухни раздался голос мамы, чтобы я шел мыть руки и сразу садился за стол, ведь я и так припозднился, а мне еще предстоял репетитор по флейте. Этот незамысловатый инструмент мне нравился довольно давно, но вот обучаться игре на нем я позволил себе совсем недавно: хотел, чтобы в школе я чуть обгонял своих одноклассников и изучал материал наперед. Вскоре после моего прихода пришла неуклюжая, но очень добрая Мила Степановна: старушка 60 лет, подрабатывающая учебой на дому. Она вечно что-то роняла, спотыкалась, но была мастером своего дела. Да и моя семья любила ее за простой непринужденный юношеский характер. Когда мы вчетвером сели пить чай с превосходными булочками с корицей, я окончательно почувствовал себя дома. Там, где меня любили и где мне надо было находиться. Но несмотря на эту умиротворенную атмосферу, я был встревожен словами Вару. «Пострадаешь не ты один» — что он имел ввиду, черт побери?! У меня была только семья и лучший друг Зонт. Да, друзей у меня было маловато из-за моего интеллекта, но мне хватало и одного очень хорошего и преданного друга. И как раз на его счет у меня были скверные предчувствия. Чтобы удостовериться, что с ним все в порядке, я быстро отобрал у мамы телефон и набрал номер. Мама даже возражать не стала против такой наглости—своего телефона я не имел, поэтому был в полном праве пользоваться ее мобильником. Через несколько режущих уши длинных гудков мне ответили. Это был сонный голос моего друга. Видимо, я его разбудил после довольно продолжительного сна… —С тобой все хорошо? Никто не приходил? — без лишних приветствий интересуюсь у Зонтика. —Не считая того, что ты прервал мой самый радостный сон за этот месяц—все прекрасно, — немного обиженно ответил этот соня, — а что случилось, раз ты спрашиваешь? —Ничего необычного, просто очередная стычка с Вару, — произношу со вздохом облегчения, — Ладно, пока ты окончательно не проснулся, желаю хорошего отдыха. Спокойной ночи. —А ты-то не пострадал? — нотки в голосе становятся чуть выше и взволнованнее. —Нет, от него я получу еще нескоро, если уж никогда… —Тогда правда спокойной ночи…—спешно отключается от разговора, видимо, оценил свой сон и меня, пришел к выводу, что первое все же ценнее и решил не тратить на меня время… Что ж, завтра, судя по обещаниям Вару, мне придется несладко. Опоздать в этот день мне искренне не хотелось, поэтому, часов в десять вечера я ретировался к себе в комнату, переоделся в ночную одежду и свалился в мягкую кровать. Сон так и лип ко мне в это время и я не заставил себя долго ждать: всего через несколько минут, позабыв снять очки и распластавшись по постели, я ровно засопел. Это был довольно тяжелый день, а завтрашний обещал быть еще тяжелее. Может даже я спал спокойно в последний раз за эту четверть.