Imagination with «IT»

На губах Тозиера еле-уловимый привкус сигарет, но ты не морщишься и не отталкиваешь его, продолжая отвечать на очередной внеплановый поцелуй. — Ты опять?.. — А ты заставь прекратить. Но тебе не до этого — ты тонешь в нем с каждой секундой все больше и совершенно не горишь желанием возвращаться на поверхность. Пыльная кладовка справа от кабинета физики уже не кажется вам обоим такой непривлекательной, Ричи, в перерывах между поцелуями, предлагает тебе перебираться жить сюда вдвоем, на что ты тихо хихикаешь, слабо ударяя его кулачком в грудь. Твои глаза поблескивают в полумраке тесного помещения, губы чуть припухли, волосы аккуратно обрамляют милое личико — юноша смотрит и не может насмотреться. — Господи, какая же ты красивая, — на выдохе произносит он, — Очень красивая. Такого Ричи тебе нечасто приходится наблюдать, поэтому ты жадно впитываешь эти мгновения, стараясь сохранить в памяти каждую мелочь: вот он склоняет голову на бок, продолжая изучать тебя взглядом, вот он берет тебя за руки, переплетая ваши пальцы в замок, вот он тянется к твоему лицу и вновь крадет поцелуй, совсем легкий, почти невесомый. Тебе дышать трудно от нахлынувшего цунами нежности, колени подрагивают, а сердце в груди колотится немыслимо быстро. — Хочу так всегда и везде, — шепчет Тозиер, — Не только здесь и не пару раз в день. Осточертело. Тебе и самой осточертело, но панический страх, сковывающий тебя при одной только мысли о том, чтобы рассказать обо всем Эдди, на корню пресекает эти мысли. — Ричи… — Да, я знаю. Мы рискуем остаться ни с чем, — он отстраняется, опираясь спиной о стену, и опускает глаза в пол, — Да. Но, знаешь ли, кто жизнью не рискует, тот никогда ее не обретет. Слышала о таком? — Мне страшно. — Или ты просто боишься разочаровать братика? — в голосе юноши проскальзывает лед, отчего ты внутренне сжимаешься, поднимая на него удивленный взгляд. — Что? — А что? Ты глянь на меня, Т/И, — он безрадостно усмехается, пару раз демонстративно покрутившись перед тобой, как бы позволяя рассмотреть его со всех сторон, — Уроки прогуливаю, учителям грублю, сигаретами балуюсь. Разочарование семьи, головная боль школы. Раздолбай. Нахал. Явно не тот, кого он бы хотел рядом с тобой видеть, правда? — Прекрати, все совсем не так. — Нет, Т/И, хватит. Достало. Ричи еще несколько секунд смотрит на тебя, будто чего-то ждет, но в итоге разворачивается и уходит, хлопнув дверью кладовки. Ты прикрываешь лицо ладонями, всхлипывая, и впервые осознаешь, как больно делала ему все это время. Отлично, теперь он думает, что ты его стыдишься. Вылезаешь из кладовки, вытирая слезы рукавом кофты и не обращая внимания на недоумевающие взгляды со стороны подростков, столпившихся у шкафчиков. Понимаешь, что не вынесешь последних двух уроков, и, отпросившись у учителя, отправляешься домой, чтобы хорошенько все обдумать и разобраться в путанице, которую сама же и устроила. По приходу домой впервые позволяешь себе небрежно отмахнуться от матери, которая, услышав, что тебе плохо, тыкает тебя носом в кучу антиаллергенных таблеток, и скрываешься за дверью вашей с Эдди комнаты. Она что-то тараторит о том, что ты берешь с брата неправильный пример, и что вы с ним совсем отбились от рук, но ты не слушаешь, падая лицом в подушку и желая в эту минуту только одного — исчезнуть. Слишком много на тебя вдруг свалилось и слишком сильно ты умудрилась это усугубить. Спустя какое-то время хочешь, было, позвонить Тозиеру, но понимаешь, что тебе нечего ему сказать. Извиняться нет смысла вообще — это не решит проблемы даже если вы помиритесь. Остается одно — дожидаться старшего, подготавливая для него пламенную речь, и рассказывать ему, наконец, всю правду. Эдди не заставляет себя долго ждать — появляется минут через десять после того, как ты принимаешь это решение. — Как себя чувствуешь? — юноша сразу же кидается к тебе, проверяет температуру, сканирует взглядом на наличие каких-либо внешних изменений, — Твоя физичка сказала, что тебе плохо стало. — Да, голова резко закружилась, — врешь ты, — Мне уже лучше. Брат еще раз пробегается по тебе взглядом и принимается разбирать бардак, который с утра оставил на своем письменном столе, а ты еле сдерживаешься, чтобы не выдать ему все и сразу. — Ребята о тебе волновались. Ричи попросил позвонить, как домой приду, — дергаешься при упоминании его имени в такой момент, да еще и из уст Эдди. — В-волновался? Мы же, вроде как… поссорились. Тишина. Он резко разворачивается к тебе лицом, а ты чувствуешь что-то похожее на предобморочное состояние. — Поссорились? Ты и Ричи? Из-за чего? НУ ВОТ ПОЧЕМУ ТЕБЕ НУЖНО БЫЛО ПОДАТЬ ЭТО ИМЕННО ТАК? — Из-за… — голос твой дрожит неимоверно, как и руки, которые ты уже не знаешь куда деть от волнения, — Из-за того… Сердце у тебя бьется через раз, а в глазах темнеет. Ты судорожно втягиваешь воздух, впиваясь пальцами в собственные бедра, и решаешься: — Из-за того, что я боялась говорить тебе о том, что мы встречаемся. Он молчит. Ты смотришь на него во все глаза, не понимая его реакции, отчего тебе вдвойне страшнее. В голове уже складываются картинки того, как он казнит вас обоих самым жестоким способом из всех известных. Но уголки его губ вдруг начинают ползти вверх, уже через пару секунд он начинает хихикать, а еще через одну его хохот наполняет всю комнату, вгоняя тебя в полнейшее непонимание. — Боялась мне говорить? О, Боже, Т/И! Тебе тоже хочется смеяться, но это, скорее, истерика. — Ты… не злишься? — Да с чего мне злиться-то? — он слегка успокаивается, присаживаясь рядом с тобой на кровать. — Ну, как… я… он… я боялась насчет того, как ты воспримешь это. — Т/И, моя младшая сестренка встречается с моим лучшим другом — человеком, которому я доверяю, как самому себе. Как я должен это воспринимать? — Эдди серьезно смотрит на тебя, приобняв за плечи, — Нет, Ричи, конечно, тот еще придурок иногда, но я прекрасно знаю, какой он на самом деле. И, поверь мне, лучшей кандидатуры для тебя я и представить не могу. Ты вешаешься старшему на шею и он снова смеется, крепче прижимая тебя к себе. Тебе с трудом верится в реальность происходящего, счастье застилает глаза, и ты понимаешь, что теперь-то, спустя столько времени, все наконец-то будет хорошо. — И сколько вам уже? — Месяц. — Сколько?! Нет, я, пожалуй, все-таки убью вас. Трель дверного звонка прерывает ваш разговор. Ты решаешь открыть, ибо если мать сейчас встанет с дивана, она непременно зайдет к вам покапать на мозги. — Прости меня, — на пороге видишь Тозиера и невольно ахаешь, — Прости. Я не должен был так поступать, я… Юноша оказывается прерванным — ты буквально кидаешься на его губы прямо посреди крыльца, пока вышедший вслед за тобой брат не одергивает вас, захлопывая входную дверь снаружи, дабы не посвящать в ситуацию маму. — Ну ладно, дети, благословлю вас, так уж и быть, несмотря на то что вы скрывали это от меня так долго, — Эдди ангельски улыбается, вкладывая твою ладонь в ладонь Ричи, — Долгих счастливых лет совместной жизни вам и детишек побольше. Вы оба краснеете, отчего ему становится еще смешнее. — И да, о детишках… — добавляет он, обращаясь к другу, — Если ты ее обидишь — оторву то, чем их обычно делают. И все-таки Эдди остается Эдди, когда дело касается тебя.