I'm kissing you

POV Мацу В тот день идея выйти покурить оказалась судьбоносной. Когда я, на ходу доставая предпоследнюю сигарету из пачки и предвкушая хоть небольшую разрядку после тяжелого дня, вышел к пожарному входу и увидел его, сидящим на ступеньках, то сразу понял, что что-то не так. Точнее, что всё не так. Таким я его никогда не видел, а видел я его, уж поверьте, абсолютно разным. Даже пьяным вдрызг, неспособным стоять, только лепечущим какую-то чушь. Но Аканиши с такими пустыми глазами я не видел никогда. Он сидел, откинувшись к стене, с отсутствующим взглядом смотря на соседние небоскребы. Даже когда я подошел ближе, появившись в поле зрения, он не пошевелился. Не заметил. Я тихо позвал его, но не получил ответа. И тогда…мне стало страшно. Кинувшись к нему, я хватал его за плечи и тряс, чтобы добиться хоть какой-то реакции, звал, обхватывая лицо в ладони, пока, наконец, он не посмотрел на меня. - Мацумото? – прошептал он, я, скорей, угадал по губам, что он говорит, чем расслышал. - Аканиши, с тобой все в порядке? – участливо спросил я, - Что случилось? Поссорился с женой? Или…,- пугающая мысль пришла мне на ум, - тебя…..выгнали????? Он как-то странно улыбнулся…и потом засмеялся, словно псих, отчего у меня мурашки по спине побежали. - Да плевать, - бросил он, отсмеявшись, но все еще улыбаясь, - На все. Плевать. - Аканиши, что случилось? – я продолжал добиваться вразумительного ответа, а он все повторял «Плевать». Я лихорадочно задумался. Так, если он сидит здесь, значит, что-то произошло в агентстве? Его все-таки выгнали? Или, может, поругался с кем-то? Обиделся? Я слышал про запрет Ямапи и Нишикидо общаться с ним. Но мне было все равно – есть все же что-то хорошее в том, чтобы быть «золотым мальчиком Джонни». Нет, я видел его после ссор с Каменаши, он, конечно, был мрачнее тучи, но не такой….никакой. Кстати, Каме…Может…. - Аканиши, - встряхнул я его за плечи, чтобы привлечь внимание снова погрузившегося в себя парня, - ты говорил с Каменаши? Кажется, в точку. Едва услышав это имя, он вздрогнул. А потом сделал то, что я совсем не ожидал. Опустив глаза, он зло прошептал: «Заткнись». Я, признаться, чуть не уронил челюсть на пол. Он велел мне заткнуться? Кохай? Аканиши??? Нет, он, конечно, был временами наглым засранцем, но к семпаям питал уважение, тем более ко мне. А тут я просто не знал, что и подумать. В довершение он стряхнул мои руки со своих плеч и вжался в стену, словно загнанный в угол звереныш. Отлично. Мацуджун-садист внутри меня хмыкнул и посоветовал развернуться и уйти. Или переспросить, затеяв при этом скандал с дракой. И я бы так и сделал с любым, если бы…Если бы это не был Аканиши. Мой ночной кошмар. То, в чем я признаюсь только себе в одиночестве при выключенном свете. И та часть меня, которая полжизни не давала мне спокойно думать о нем, велела остаться. Я присел рядом с ним на колени и крепко сжал его руку чуть выше локтя. Он поморщился и дернул руку: - Что тебе надо? - Скажи, что случилось, - потребовал я, - Это из-за Каме, да? - Какое тебе дело? Какое кому вообще дело? – он повысил тон. ДоС заметил, что на этом месте надо бы и врезать. Кажется, всем привычный Мацуджун не узнавал этого терпеливого семпая, возящегося с кохаем. - Я хочу помочь. - Чем, боже, ну чем ты мне поможешь? – Аканиши снова засмеялся, на этот раз зло и остервенело, - Оставь меня, а? - Так, - в голове у меня появилась идея. Я встал, резко потянув его на себя, поднимая на ноги, - сейчас мы едем ко мне, по дороге ты приходишь в себя и объясняешь, что происходит. А у меня мы решим, что делать. - Слушай, тебе делать нечего? Что это за филантропия в тебе проснулась? – Джин зарычал, вырываясь. Я еле удержал его. Уоу, да он выше меня стал…и шире. Словно из Америки другим человеком вернулся: красивый высокий брюнет, раздавшийся в плечах…совсем не та выпаленная вертипопка с вечными шторами вместо ремня, в которую я…черт, палюсь. Хорошо, что только в своих мыслях. Сжав руку сильнее, я твердо произнес: - Я хочу помочь. Скажи, что случилось. - Ты ничего не сможешь сделать, - ответил мне Аканиши, пряча глаза. Он весь сжался в тугой комок, - Никто ничего не сможет сделать. Я сам все испортил. - Джин…. - Он меня бросил. Пока я был в Штатах – закрутил с Кимурой-семпаем, - парень начал быстро выговариваться, я еле успевал его понимать сквозь всхлипы, - я знаю, что ничего не обещал ему сам, что не сказал про женитьбу, что все запорол…я виноват во всем сам. Все правильно, мы же давно расстались, никто никому ничего не должен. Это никого не касается. Только моя вина… Парень всхлипнул, снова оседая на пол, и только мои руки удерживали его. Я опешил. Ну, надо же. Каме и….Кимура-сан? Никогда бы не подумал. «Ага, а что ты будешь сохнуть по Аканиши, ты смог бы предугадать» - внутренний голос сегодня был в не меньшем шоке от меня, чем я от происходящего. А трясущийся повиснувший на руках Аканиши, которого я прижимал к себе, чтобы он окончательно не грохнулся, добавлял ситуации странности. - Так, - я взял себя в руки, потянул кохая вверх и прижал его к стене, придавая ему более-менее вертикальное положение, - План тот же. Едем ко мне, - и пока он не начал яро сопротивляться, я потянул его прочь из этого закутка. Джин на удивление покорно потащился за мной. После всплеска эмоций на лице опять застыло безучастное выражение лица. «Ничего, дома разберусь», - я припомнил, насколько полны мои запасы выпивки. И заодно насколько в доме убрано. В агенстве, когда мы выходили, было уже темновато и пусто. Только на выходе мы натолкнулись на на удивление бодро шагающего для конца рабочего дня Пи. Вдобавок он еще что-то насвистывал. Впрочем, увидев меня, буксующего Аканиши к дверям, он застыл, приоткрыв рот. Я спешно махнул ему рукой и прошел мимо. Уже на улице Ямашита окликнул Джина, но я усаживал его в машину и пристегивал. Весь его вид недоумевал по поводу происходящего, но мне совершенно не хотелось объяснять. Усевшись за руль, я завел машину и мы тронулись с места. В боковое зеркало я видел выражение вселенского непонимания в глазах Пи, постепенно удалявшегося из виду. Ну и ладно. Потом объясню….если вообще захочу. Поворачивая руль, я изредка поглядывал на Аканиши. Джин прислонился виском к стеклу, с абсолютным равнодушием глядя на дорогу. Весь его вид показывал, что ему все равно, куда его везут и зачем. Видеть его таким…когда даже не знаешь, что сделать…ну, привезу я его к себе, а что дальше? Я лихорадочно перебирал варианты, укусив костяшку пальца. А что бы я мог для него сделать? Как друг конечно, я мог напиться с ним до бесчувствия, как мы иногда делали, если что-то случалось. Или поговорить, только вот вряд ли он расположен разговаривать. Нужен ли я ему сейчас как друг? А вдруг ему нужно что-то большее, чем просто дружеская поддержка? Я…Я не смогу, наверное….Нет, Мацу, конечно, нет…Но вдруг? Снова украдкой взглянув на него, я не обнаружил перемен. Все то же пугающее безразличие. Я старательно прятал взгляд и поглядывал на него, все чаще и чаще. И с каждым разом сердце ухало все чаще. Я не должен делать ничего больше, чем друг…Но все спрятанные чувства бунтовали, когда я смотрел на него. Быть может, стоит…Если ему понадобится… Я сжал руль и надавил на педаль газа. Машина подо мной взревела. До дома оставалось всего ничего. А во мне зрела решимость. Признаваясь себе, не было ночи, чтобы я не хотел показать ему все, что чувствую…По крайней мере, я могу стать на сегодня его теплом…а там посмотри. С такими мыслями я подъехал к дому и припарковал машину. Джин не делал никаких попыток выйти. Что ж, я даже был немного рад этой возможности ненароком коснуться его, пока отстегиваю, взять его за руку, когда веду к дому, и не отпускать, пока мы дожидаемся лифта. Открыв дверь квартиры, я широко распахнул ее и включил свет и сбросил побыстрее обувь, Аканиши неспешно зашел за мной, сощурившись от яркого света. - Проходи и чувствуй себя как дома, - бросил я ему и помчался на кухню проверять, что там есть из еды. Гремя стаканами и шурша коробками с замороженной пиццей, я наскоро соорудил перекус и вышел из кухни с подносом. Свет уже не горел и было подозрительно тихо. У меня сердце ёкнуло, неужели он просто взял и ушел??? Промчавшись по коридору, я заглянул в комнату, и тут же от сердца отлегло – Джин сидел на ковре практически в той же позе, в которой я его нашел, оперевшись спиной о кровать. Осторожно пройдя, я поставил поднос рядом с ним на пол и нащупал выключатель. Сразу стало ярко. Я пробрался к бару – он всегда был полон и разнообразен на все случаи жизни. Правда, больше, конечно, там было вина. - Что будешь пить? – спросил я Джина, отвернувшись к нему спиной, на что он, помолчав, почти шепнул: - Все равно… Я повернулся к нему - Аканиши сощурил глаза и как будто спрятался, подтянув колени к себе и обняв их. Он выглядел совершенно измотанным. Подумав, я взял ему виски. После особо трудного дня я был готов напоить его, чтобы он выговорился и расслабился. Открыв бутылку, я присел рядом с ним и разлил коньяк по стаканам. Джин еще щурился и прятал глаза за кудрявой челкой. Я кивнул на светильник и спросил: - Выключить? – на что он так же безучастно прошептал: - Все равно… Я отрегулировал свет, сильно приглушив его, что почти ничего не было видно, и снова уселся рядом, заглядывая ему в глаза. От его ответов почему-то самому становилось холодно и внутри все сжималось. Он был такой равнодушный…а я готов сделать для него все, что угодно. Молча подаю ему стакан. Джин долго смотрит на него, но потом все же берет. Хоть мы и пили тысячу раз вместе, я почувствовал какую-то неловкость, оттого, что спаиваю его. А когда Аканиши залпом выпил все содержимое, едва поморщившись, мне стало совсем паршиво. Медленно потягивая свой виски, я смотрел, как Джин без слов методично напивался. Ему так плохо…Пустота в его глазах меня убивала. Я так же тихо подлил ему, а он снова выпил до дна. Мне…признаться, мне было страшно смотреть на это. Слышать эти жадные глотки в тишине. Видеть, как….как втайне любимый парень сходит с ума. В тот момент я был готов, наверное, втоптать Каме в землю, за то, что он сделал Джина таким, не разбираясь, кто прав в это истории, а кто нет. Я протянул ему кусок пиццы со словами «Ты хотя бы заешь», но он даже не взглянул на меня. На третьем стакане скорость осушивания стала поменьше. Впрочем, никакого улучшения не наблюдалось. Глядя на Аканиши, я с каждой секундой убеждался, что пойду на все. И утешу…любым способом. А он, не останавливаясь, все пил, пил, пил… То, с каким видом, он делал это…как будто убивая себя с каждой каплей. Наконец, я, не выдержав, как только он поставил стакан, забрал его и поднялся, чтобы поставить на стол, заговаривая: «Джин, прошу тебя…», но он и не думал меня слушать. Просто взял бутылку и приложился из горла. Я чуть не выронил злополучный стакан. Опустив его со звоном, я кинулся к Аканиши и принялся настойчиво вынимать из его рук виски. К моему удивлению он начал сопротивляться, цепко держа бутыль. Боги, да что же это творится! Выдрав все-таки ее из пальцев, я чуть не швырнул ее в стену со злости. Вдобавок, когда она оказалась у меня, то уже была пуста, черт подери! Откатив ее со всем силы по полу, я схватил Джина за плечи и яростно встряхнул: - Что ты делаешь? - А что я делаю? – ответил он мне слегка заплетающимся языком. - Прекрати травить себя! – я буквально орал на него, только что по щекам не хлопал, - Можешь напиться, но не так! Ты же просто издеваешься над собой! Прекрати это, Джин, - под конец мой голос стал мягче, но я все так же твердо смотрел ему в глаза, ища там проблески здравого смысла. Но напрасно. - А какое тебе дело, что я с собой делаю? – он отстраненно…даже скорее враждебно глядел на меня, бросая колкости, - Зачем ты вообще притащил меня сюда? Решил поиграть в заботливого старшего товарища? Подобрал меня, какой великодушный. Ну и как тебе щеночек Аканиши? Жаль, воспитанию не поддается, да? Каждое сказанное слово врезалось, било, мучило. Джин не был таким. Никогда не был таким озлобленным. Он все рычал на меня, а я пораженно вглядывался в его опустевшие глаза. Что же с тобой стало, пока мы не виделись? - Что с тобой стало? – прошептал я, кажется перебив его. Мой непонимающий взгляд, видимо, разозлил его еще больше, он прищурился и выплюнул: - Значит, не нравлюсь? Ну, извини, такой вот я стал. Могу выкатиться и не смущать тебя своим видом, - Аканиши дернулся, чтобы подняться. Я спешно прижал его к полу, надавив на колени и усаживаясь сверху. - Аааа…., - протянул он, осознав мое положение и свою прикованность, - Так ты этого хочешь…. Привез меня к себе, что немного развлечь? - Джин потянулся ко мне, кладя руки на пояс и сильно сжимая, и шепнул на ухо: - Так что ж только поишь, а не трахаешь? Я и так не против….делай, что захочешь…хочешь же, а, семпаааай? Вдобавок он нахально начал лапать меня за зад. О, ками, о чем он только думает!!! Решительно передвинув его руки, я снова встряхнул его. - Ты идиот? Я не хочу ничего подобного! - Тогда какого я, *****, здесь? – выругался Аканиши. Кажется, я долго смотрел ему в глаза, а он – мне, сначала непонимающе, с нескрываемой злобой на весь мир и меня конкретно, потом – устало, испуганно и как-то по-детски обиженно. Мой брошенный мальчишка…Ни капли не изменился. Ничего не объясняя ему, я сильно прижал его к груди. Он неожиданности он поначалу замер, а потом активно забарахтался, вырываясь. - Чшшшшш, - я шепнул ему, поглаживая одной рукой щеку, а другую запуская в волосы и вороша их, - Все в порядке. Джин…все в порядке. Все будет хорошо… - ДА НИЧЕГО НЕ В ПОРЯДКЕ!, - заорал он, дергаясь, - ЧТО ТЕБЕ ОТ МЕНЯ НУЖНО??? Я лишь сильнее придвинул его к себе. - Помнишь, мы иногда гуляли? Давным- давно, наверное, - он как-то притих, слушая меня, - мы пили, ходили по магазинам, поесть якиники…смотрели вместе кино. Ты улыбался…ты же был счастлив в такие моменты? Я был. Я хочу, чтобы ты был счастлив, Джин…Несмотря ни на что...Пусть творится что угодно, не опускайся. Мне ничего не нужно. Я просто хочу видеть моего кохая опять счастливым. Джин на секунду совсем замер, даже дышать перестал. А потом…потом он заплакал. Просто беззвучно уткнулся мне в грудь, я даже сначала не понял, что произошло. Он словно спрятался за мной от всего. Так…доверчиво. Я даже не знал, что думать: то ли я только делаю ему больно этими словами, то ли он просто устал бороться с упрямым мной? Мне стало горячо на груди от его слез, рубашка промокла. Я молча обнимал его, гладя по голове и покачиваясь, а он все прижимался. Сердце как будто сжималось от его вида. Хотелось шептать ему столько ласкового, теплого, обнимать трясущиеся плечи, целовать непослушные кудрявые прядки... Сам не заметил, как начал делать все то, о чем думал. Аканиши не отстранялся от меня. Медленно он оттаивал…и я таял вместе с ним. Никогда я его так не обнимал. Никогда не был так близок. Никогда не мог ТАК его касаться…Внутри меня творилось что-то невероятно, чувства перемешивались, мысли сбивались, и был важен только этот обессиленный рыдающий парень на моем ковре. Не осознавая, что я делаю, я приподнял его голову за подбородок и поцеловал. Коснулся его губ своими…в первый раз в жизни. Я всегда держал себя в руках и не позволял никаких вольностей. Но теперь все мои баррикады рушились. Пусть потом случится что угодно, сейчас…я хочу целовать тебя, мой Джи. Аканиши поначалу замер, но, чуть помедлив, он ответил мне, а слезы все текли по его лицу. Боги, какая нежность была в его поддавшихся губах и робких движениях. Я не могу так, не могу молчать…. - Джин, - прошептал я, оторвавшись и прижимаясь лбом к его лбу, - я люблю тебя. Вот и всё. Годы молчания кончились. Я признался. Боясь поднять глаза, я ждал, что он скажет хоть что-нибудь, но он молчал. Тишина тяготила, рой мыслей, самых противоречивых, раздирал меня. Всё же, не выдержав, я взглянул ему в лицо с глупой надеждой. Аканиши, кажется, пребывал в ступоре от новости. Округлившиеся глаза, приоткрытый рот, слёзы. Как привидение увидел. Потом в его взгляде скользнуло недоверие, и он прошептал: - Это…чтобы успокоить? Он не верил мне. Я видел это. Пока я судорожно искал слова, чтобы убедить его, он вывернулся из моих рук и неуклюже поднялся, шатаясь. - Не надо так. Это слишком….чтобы утешить. Но…все равно спасибо. Я пойду. У меня сердце упало. Ну, куда ты? Я тебе душу открываю, куда ты бежишь?? Я схватил его за рукав и потянул обратно к себе, прижал, обнимая, вороша пахнущие сигаретами волосами. - Джин, я не вру. Я, правда, люблю тебя. Давно. Поверь, пожалуйста. Я….так долго молчал об этом, прости, - отчаянно сжимая парня в руках, я шептал ему на ухо всякие нежности, боясь, что, если он уйдет сейчас, я сам свернусь на ковре калачиком и умру. С каждым сказанным словом я понимал, что уже не смогу отпустить, снова вести себя, как обычно: - Не уходи, умоляю. Я сделаю для тебя всё, всегда буду с тобой, только поверь, пожалуйста…Я люблю тебя…Так сильно люблю, Джиииин… Он отшатнулся от меня и закричал, закрыв уши ладонями: - Замолчи! - Я прошу тебя, Джин…- я пытался отнять его руки и обнять его, но он вырывался изо всех сил. Как бы отчаянно я ни цеплялся за него, в конце концов, он оттолкнул меня. - Прекрати это сейчас же, - выдавил Джин, - Я не хочу ничего слышать. Хватит с меня любви, заботы, чертовых привязанностей…Больше ничего не хочу, - он развернулся, чтобы уйти. - Останься…Джин, живи у меня, - выпалил я, желая удержать. - Можешь остаться у меня, я не против… - продолжил я, - Тебя здесь никто не тронет…Я все сделаю, Джиии. Я люблю тебя. - А я люблю тебя… Как гром среди ясного неба…Я вздрогнул, пораженно глядя на Аканиши. А он на меня. - Что ты сказал? - Я люблю тебя, Мацумото…Еще до Каме, лет с 17. Как никого. Вился возле тебя, ходил, куда бы ты не позвал меня…- он устало потер переносицу, - Знаешь, я бы побежал за тобой, как собачка. Но …никакой надежды не было для меня. Я был всего лишь кохаем-другом, и не больше. Я..решил забыть, что чувствую. Тогда появился Каме…уже не как друг. Я закрутил с ним, даже слишком сильно, чем хотелось бы…Но и с ним, как видишь…Ни-че-го. Ноги затряслись, и я прямо осел на пол, шепча «Джиии…». От новостей в очередной раз за день мой мир переворачивался вверх дном. Я припоминал все моменты нашей юности, каждый эпизод с Аканиши. Старался восстановить в памяти все…Вот же он, мой улыбчивый рыжий чертенок. Моя недостижимая, как мне казалось, мечта…Неужели, если бы я тогда признался, мы бы были вместе? Не было бы всех этих лет в одиночестве, его боли от предательства Каме? От горечи и одновременно радости слезы покатились по лицу. Сидя на коленях на полу, я только и повторял шепотом «Джин…Джин». Он снова заговорил, и я поднял глаза на него: - Я пойду, Мацу… - НЕТ! – я вскочил и схватил его за руку, прижимая к стене, пока он не начал снова выворачиваться, - Милый, солнечный мой…Не отпущу тебя теперь, никогда... Если бы я знал…- я плакал и покрывал поцелуями его лицо. - И что бы было? Да все равно – прошлого уже не вернуть… - Давай попробуем, Джин… - Что попробуем? - Быть вместе…- прошептал я ему в губы. Он отвернулся и бросил: - Не хочу. - Но почемууууууу? - Хватит с меня этой вашей любви. Хватит с меня всего. Я больше не хочу это чувствовать. Надеяться, а потом вновь быть брошенным… - Я не брошу тебя!!! - Каме…тоже так говорил, - Аканиши вывернулся из рук и отошел на пару шагов, - …Все много чего обещали…и ничего. Я устал от этих чувств…Они никому не нужны были кроме меня… - Они нужны мне, Джин… - Но я больше не хочу, Мацу, - произнес он дрожащим голосом, закрывая лицо ладонями, - Мне больно от них. Я устал…Я не могу. Извини…Я ничему больше не верю… С этими словами он бросился прочь из квартиры. Несколько мгновений позже я ринулся за ним. Выбежав из квартиры, я лишь увидел, как закрываются двери лифта. Вот черт! Я помчался вниз по лестнице, перепрыгивая через несколько ступеней. Не знаю, как, но мне удалось примчаться раньше, чем приехал лифт. Уперевшись обеими руками в проем, я ждал, пока двери откроются. Наконец они разъехались…но внутри не было никого… Я выругался как только мог, что попался на уловку, и выбежал на улицу, оглядываясь вокруг в поисках его фигуры. Но на улице не было ни души. Перерыв парковку, я в отчаянии схватился за телефон и набрал его номер. Без ответа. Силы покинули меня…я опустился на холодный асфальт и забился в истерике. Спрятавшись между рядами машин, я рыдал, кусая себя за запястье, ударяя кулаком по земле, выдыхая в слезах его имя. Я потерял его, не успев получить… Наверное, теперь навсегда. Только вот молчать, запирать себя я уже не могу…Джин, ты мне нужен…Джин… * * * Утром я не пошел на работу. Отключил телефон и мобильник. Лежал на кровати и изредка поднимался, чтобы налить себе выпить. Я так просил его не уходить… Временами я, кажется, засыпал. Он и тогда не покидал моей головы, но, увы, он остался только в ней. Уставившись в потолок, я раз за разом прокручивал в мыслях эту ночь, каждый момент, словно издеваясь над собой. Его слёзы, его губы, его присутствие... Взвывая от того, что все потеряно, я плакал, сжимаясь. А потом снова пил. Я провалялся так, наверное, годы…а может, всего пару часов. Наверняка когда я включу телефон, там будут сотни пропущенных, гневные вопли менеджера, беспокойные – одногруппников. Но это потом. Меньше всего мне хотелось показываться кому-то на глаза или хотя бы слышать кого-то. «Внешний мир» все-таки ворвался в мою реальность. Когда я почти заснул в обнимку с бутылкой, в дверь позвонили. Я аж вскочил, услышав резкий звук, но потом повалился обратно в подушку. Конечно, я не собирался вставать. Но и неожиданный гость не собирался сдаваться. Трезвон не прекращался. Наконец, не выдержав, я таки встал, чтобы сказать этому наглецу пару ласковых, дополз до двери и открыл, уже заготовив трехэтажную речь. За ней стоял Джин. Я прямо подавился всем, что собирался сказать. - Ты забыл сигареты, - он неуверенно протянул мне пачку, - на работе. Я на автомате взял сигареты, даже не взглянув на них. Я смотрел на него, но он прятал глаза, уткнувшись почти в пол. Так мы и стояли: Аканиши теребил карманы джинс, а я пристально вглядывался в него. - Джин…, не выдержал я. - Можно я останусь? – Аканиши вскинул взгляд на меня. Я так и застыл с открытым ртом. - Прости… что? - Ну…останусь тут…как ты предложил…если я могу…я хочу попробовать с тобой…, - каждое слово было все тише и тише предыдущего. Под конец Джин совсем затих, закусив губу. А я все еще пребывал в прострации. Он…все-таки согласен? После всего, что было вчера…или когда это было? Видимо, он подумал, что мой ошарашенный вид означает отказ, поэтому подался назад: - Ладно, извини…глупая идея, буду только мешать…увидимся…, - и развернулся. ЧТООООООООООООО? КУДААААААААААААААА? Я как будто проснулся, выпав из ступора. Ну, нет, второй раз я не дам ему уйти. Схватив почти ушедшего парня за локоть, я втащил его в квартиру и, захлопнув дверь, впился в его губы, беря лицо в ладони. Как с цепи сорвался. Целоваааааааааааааааааать, целовать до одури!!! Джин, кажется, испугался внезапно сошедшего с ума меня и дернулся назад. Отлично. Я прижал его к двери, не отрываясь от поцелуев. Мацуджун, ты псих, поздравляю. У меня из глаз потекли слезы, и я сжал его в объятиях так сильно, как только мог. - Можно, - прошептал я ему в ухо, - Конечно, можно, Джин. Парень неуверенно положил мне руки на талию, и я чуть не взвыл от счастья. Исцеловав каждый сантиметр его лица, я довольно прижался к его лбу своим, широко улыбаясь. А он улыбнулся мне в ответ: - Это стоит расценить, как радость? - Конечно, - я поцеловал его еще раз, и его губы поддались, раскрылись. Он не позволял себя целовать…он целовал сам. Боги, как это было сладко)… Я потянул его на себя и, шатаясь (пол бутылки виски плюс двигался я спиной вперед ), потащил его к кровати. Аканиши даже не открыл глаза, чтобы посмотреть, куда мы идем. ОН УВЛЕЧЁННО МЕНЯ ЦЕЛОВАЛ!!! Рухнув с ним на постель, я перевернулся и подмял его под себя, сжимая его запястья и целуя подбородок и шею. - Мммм….Мацуджун, - довольно протянул он. - А? – я отвлекся и приподнялся, глядя в приоткрытые лисьи глаза. - Может, еще немного рано для секса? - Ты считаешь…что рано? - Я считаю, что, если мы хотим встречаться, переезда в первый день отношений из потрясений вполне хватит), - он обнял меня. - Встречаться? Ты..хочешь со мной встречаться???? - Или я как-то неправильно расценил твое предложение? Я чуть не заорал в голос «Яттааааа!!!» Новый приступ зацелуйства охватил меня, и Аканиши, улыбаясь, охнул, подвергнувшись моей атаке. Удовлетворив свою жажду в поцелуях, я ответил: - Ты все понял правильно. Молодец, Баканиши). - Хееей, тогда я уже не Бака, верно?) - Конечно. Ты мой умница), - я нежно потеребил его волосы – мой давний фетиш, кстати. - Семпай же покажет умнице, где я буду спать? - Ммм…,- я задумался, - могу устроить тебя на диване. Но лично я бы оставил тебя в моей постели. Не волнуйся, ничего не будет, если ты не захочешь. - Поверю тебе на слово, - он улыбнулся. Я с наслаждением поцеловал эту улыбку: - Тогда…спать? - Умммм…..спаааааааааать), - Аканиши потянулся, как кот. Я чуть не пожалел, что пообещал его не трогать, когда он изогнулся подо мной. Поднявшись и потянув его за собой, я спешно разделся и расправил кровать. Джин лениво выбрался из одежды и забрался в постель, приватизируя по пути подушку и большую часть одеяла, пока я любовался его телом. Вот засранец). Легко спихнув его, я с королевским видом улегся на подушку и уложил его голову к себе на грудь. Он молчаливо согласился с таким обменом, устроившись поудобнее: - Оясуми…Мацуджун. - Оясуми…мой кохай, - я погладил парня по волосам. Скоро я услышал мерное сопение, щекочущее кожу на груди. Перебирая темные пряди, я наслаждался нежданным, но прекрасным моментом. И засыпая, вдыхал странную смесь из запахов шампуня и сигарет, навсегда заимевшую ассоциации с Джином. Так в мою жизнь ворвался Аканиши – наглый, безответственный, ленивый и горячо любимый. Каждое утро мое чудо будило меня, украдкой целуя, и это, безусловно, делало остаток дня намного лучше. Даже если я, возвращаясь домой, замечал недостачу в баре или пропажу нескольких фенек. Джин улыбался, и я прощал за эту улыбку все. А еще за то, как глядел на меня Каменаши, сталкиваясь со мной в агентстве. На следующий же день после нашего начала он позвонил Джи и попросил встретиться, потому что «он был не в себе, наговорил кучу глупостей и не хочет терять свою панду». Я прямо до ушей улыбнулся, когда мой кохай послал его к Тагучиной матери, заявив, что у него «ахеренный новый парень» (с). А вечером Каме застал нас целующимися на той самой лестнице у черного входа. Бедняга, только торопливо затянувшийся сигаретой, выскочил оттуда пулей, а Аканиши целовал меня, как ни в чем не бывало. Мой наглец). Теперь каждый раз Каменаши вознаграждал меня при встрече таким красноречивым взглядом, что воздух вокруг него накалялся. Но я мог улыбнуться ему в стиле «Гомен, Каме» и пройти мимо, что я и делал с превеликим удовольствием. А вечером мы с Джи выбирались куда-нибудь выпить. Или оставались дома, нежась в объятиях друг друга. Я держал свое слово, и дальше поцелуев мы не заходили, пока в один из таких вечеров мой кохай не обнаглел и не разложил семпая прямо на ковре, том самом, кстати. Впрочем, он в ту же ночь отдался мне, горячо и страстно. И потом был второй день, когда я, отключив все средства связи, не пошел на работу). Мы просто лежали в постели и обнимались, хихикая, как подростки, куря, не выходя на балкон, и дурея от общего на двоих счастья быть вместе. Я сотни раз возносил молитвы моей забытой на лестнице пачке сигарет, даже в храм сходил помолиться за производителя. Но совершенно забыл, куда запихнул ее, в порыве чувств целуя Джи. Обнаружив пачку через недели три где-то под креслом, куда я непонятно зачем заглянул (ах, да, Джин вечно теряет фантики от конфет, которые он потребляет в немерянном количестве), я машинально хотел сунуть ее в карман, но что-то дернуло меня открыть их. И когда я сделал это, счастливая улыбка растянула мои губы. Пачка была нетронутой.